Не спрашивай, не говори

      На следующий день решили ехать в Искренность. Вернее, Грин предложил Отречение, но Смит, еще более тихий и хмурый, чем вчера, что-то промямлил про свою работу, мол, не хотел бы менять график и напрягать людей, и лучше поехать в Отречение завтра...       А Юстина сегодня страшно не хотела напрягаться.        - Извините, что напоминаю, но я все-таки слабая девушка. Я еле встала после вчерашнего и не выдержу еще один день тяжелой физической работы, - утром она действительно встала с трудом, борясь с искушением плюнуть на все и никуда не пойти; только упрямство и данное слово удержали ее от соблазна. - Так что даже не обсуждается.       А еще накануне Валери призналась, что ей страшно интересно пообщаться с членами других фракций, но сама подойти не решалась, а вот если бы подошли к ней - совсем другое дело! Проблемы Смита Юстину не особенно волновали, но почему бы не обернуть дело в свою пользу, заодно подругу порадовав? Уиттиер ведь ничто не помешало привести их вчера не абы куда, а на свой участок. Правильно, почему не воспользоваться дармовой рабочей силой, если эта сила сама любезно заглянула в гости?       О нет, Юстина не осуждала: Уиттиер после гибели родителей жила с младшим братом и вела хозяйство почти самостоятельно, тетка к ним только заходила раз в день проверить, все ли в порядке. Причем, насколько поняла Юстина, это Уиттиер не захотела оставлять родительский дом и жить с родственниками. Мол, она уже достаточно взрослая и вполне справляется, а две хозяйки на одной кухне - плохая примета, в Дружелюбии приводит к переполненным поленницам и десяткам гнутых гвоздей. "А я ее когда-то в отреченные записала... вот уж кому Отречение и близко не светит, - думала она, косясь на Уиттиер, вовсю чирикавшую с Валери. - Оно и к лучшему, пожалуй - тем проще нам будет не убить друг друга".       Эгоизм Уиттиер делал ее... более простой и понятной, что ли. В Искренности не считалось зазорным проявлять какие-то отрицательные качества; тех, кто честно признавал "у меня есть недостатки, и я их не скрываю", даже уважали. Впрочем, при каждом удобном случае расписываться в своей подлости, как это делал Грин, тоже не стоило... С другой стороны, он был эрудитом, а в Эрудиции по-настоящему порицали только глупость, которой Грин уж точно не страдал.       Юстине было страшно интересно, как со своими недостатками боролись отреченные, которым собственный манифест запрещал привлекать внимание к своим проблемам. Как можно решить проблему, если не проговаривать ее, а замалчивать? И как учиться справляться с тщеславием, таким естественным для человека, если не у кого попросить помощи и совета?       Тщеславие отреченным все же было присуще, как оказалось, но проявлялось оно как-то странно. Выяснилось это совершенно случайно, когда после уроков Юстина и компания ждали автобус, чтобы ехать в сектор Искренности.        - Хана моей репутации, - посетовал Деррик, сунув кулаки в карманы затертой куртки, пахнущей краской.        - Моей тоже... - Грин и Уиттиер переглянулись, Деррик состроил удивленную гримасу, Юстина приподняла брови: более нетипичное замечание из уст отреченного сложно было представить. - Ну что, вы же не будете час здесь торчать и ждать, пока все остальные уедут, а я с вами... уже сегодня вечером вся фракция будет знать, что я наплевал на правила и полез в автобус в числе первых.       То есть отреченные удовлетворяли свое тщеславие, пытаясь как можно лучше забыть о себе? Вот это завороты...        - Расслабьтесь, парни - от вашей репутации уже остались одни лохмотья, так что вряд ли сегодняшняя поездка что-то изменит. Хотя по мне, в том, чтобы ради хорошего дела ненадолго пренебречь правилами общины, смелости и самоотверженности не меньше, чем в неоправданном риске и показном смирении, - пожала плечами Уиттиер. Черт возьми, она начинала Юстине нравиться!       Смит безнадежно вздохнул:        - Родителям моим это скажи... я думал, удастся отложить выяснение отношений...        - Подожди, ты им что - не сказал?        - А ты? - Юстина фыркнула, и Смит примирительно поднял руки: - Хотя да, кого я спрашиваю. Извини.       Грин несколько театрально взглянул на часы:        - Пока мы тут торчим, Придд, не расскажешь, что нас ожидает у тебя дома? Вообще чем вы обычно занимаетесь в свободное время?        - Ходим друг к другу в гости, играем в шахматы, читаем вслух книги и газеты, перемываем кости общим знакомым... но не думаю, что вам это будет очень интересно, поэтому сегодня вас ждет детектор лжи.       Она отметила тревожный взгляд Грина и усмехнулась - старенький домашний детектор Приддов был совершенно безопасен, током никого не бил и даже речь распознавать не умел, всего лишь фиксировал изменения в работе сердца и мозга. Такие детекторы в Искренности многие дома держали, и эти машинки были совершенно незаменимы в игре в "коробку", которую Юстина обожала. Сыграть в "коробку" с новичками было особенно любопытно! Наверное, даже любопытнее, чем им - взглянуть на Искренность изнутри.       А Искренность, конечно, впечатляла своей резкой холодной красотой. Высокие дома с контрастной отделкой, четкие линии, острые углы - Деррик и Уиттиер прямо не знали, куда смотреть, восхищаясь каждым домом.        - Вы сами-то не слепнете от такой яркости? - поморщился Смит.        - Кто-то, может, и слепнет, а мне нравится, - Юстине в самом деле нравились многоэтажки родного сектора, хотя бы потому что она точно знала, какого они цвета.       Наверное, Смит хотел что-то ответить, но счел за лучшее промолчать и за всю дорогу до дома Юстины не проронил ни слова.       Дома, пока гости рассаживались и переводили дыхание, Юстина подключала детектор, чем-то похожий на старую вычислительную машину. Только меньше, на колесиках и с кучей проводов.        - Вот так выглядит обычный домашний детектор. А сейчас вы сами увидите, как он работает... - она поставила на стол маленькую шкатулку: - Здесь лежит некая вещь; попробуйте отгадать, что это. Брать шкатулку в руки можно, пытаться открыть - нельзя. Я ухожу на пятнадцать минут и не подглядываю, а потом проверяю вас на детекторе; это не больно, но поверьте, можете врать сколько угодно - его не обмануть.       Правила игры, увы, запрещали ведущему не только подглядывать, но и подслушивать, а Юстине было страшно интересно: кто-нибудь догадается, что внутри шоколадка, или нет? Она взглянула на часы - прошло только две минуты... Ну Грин мог бы и догадаться, он ведь умный. А Деррик наверняка попытался открыть шкатулку, потому что почему бы нет... Но никто же не обещал, что все будет так просто! Юстина повертела в руке крохотный ключик и снова взглянула на часы - четыре минуты. "Господи, дай мне сил!" Ну какого же черта, надо было дать десять минут! Да, времени на отгадку меньше, но и ведущей не так долго мучиться! Шесть, семь, восемь... К концу двенадцатой минуты Юстина готова была лезть на стену. Пожалуй, никогда она не была так счастлива объявить, что время вышло.        - Коробку открывала, Уиттиер? Только честно.       Когда Юстина несколькими минутами раньше задавала тот же вопрос Деррику, приборы как с ума сошли, особенно энцефалограф - хотя что уж там, у Деррика все на лице было написано. Но Уиттиер помотала головой, и на экране не отразилось вообще никаких изменений.        - Не тряси головой, электроды собьешь. А что в коробке, как ты думаешь?        - Извини, больше не буду. А в коробке что-то очень маленькое... и звук тупой, значит, не металлическое, - вслух рассуждала Уиттиер. - Ластик?        - Мимо.        - Макрочип?        - Еще холоднее, - хотя, стоило признать, размер она угадала.        - Точилка? Крышка какая-нибудь? Свернутая бумага? Черт, Придд, я сдаюсь! - ошибаясь раз за разом, она уже начинала злиться: участилось сердцебиение, подскочила активность мозга.        - Эй, остынь, у меня нет ненужных досок! Открепляйся давай, скоро сама увидишь... Смитти?        - Не надо, я даже не пытался отгадывать.        - Что ж, хотя бы честно, - Юстина была несколько разочарована. - Грин, твоя очередь.       Грин пожал плечами и спокойно позволил подключить себя к детектору.        - Итак, что в коробке? Ты ее открывал?        - Разумеется. Там четвертинка яблока.       Приборы показывали... да ничего они не показывали, черт возьми, никаких отклонений! Хотя Грин врал, абсолютно точно врал!        - Что. Ты. Сделал?!        - Так что, правда? - переглядывались остальные. - А коробка? Ты же с дивана даже не вставал, мы все видели! Почему детектор не работает?       Грин подавился смехом:        - А вот это, мои дорогие, и называется актерским мастерством. Пока вы гадали, я внушил себе, что, открыв шкатулку, увижу яблочко. Конечно, детектор не сработал - какая же это ложь, когда я сам верю в то, что говорю... черт, Придд! - он скривился и потер затылок - рука у Юстины была тяжелая, и по голове Грину прилетело от души. - Я тебе это припомню... но кроме шуток, что в коробке-то?       Юстина наградила его злым взглядом и достала из кармана ключик:        - Заметьте, я сказала: по правилам пытаться открыть нельзя. Я не говорила, что вы сможете открыть.       Затем открыла шкатулку и показала всем кусочек шоколадной плитки. Грин победно усмехнулся и принялся откреплять провода.        - Кажется, эта машинка только что обломала себе зубы, - протянул Деррик, заметно уязвленный тем, как быстро раскусили его самого.        - Кажется, некоторые только что саботировали свою же затею! - продолжала злиться Юстина, чувствуя, как горит лицо, и еле сдерживаясь, чтобы не отвесить Грину еще один подзатыльник. - Ты сам-то понимаешь, идиот, что втоптал мою фракцию в грязь?!        - Да брось, я же просто пошутил! В шахматах ты ведь не обижаешься, когда проигрываешь, а тут с чего завелась?        - То шахматы, а здесь...       Грин не дал ей договорить:        - Ну да, мне было интересно, смогу ли я обмануть твою машинку - так можно подумать, ты не ждала, что я что-нибудь такое выкину?       Юстина выдохнула, сжала и разжала кулаки, пытаясь успокоиться. С одной стороны, он был в чем-то прав, но с другой... "Как мы вообще можем доверять человеку, который на раз-два обманывает детектор лжи?" - вертелось на языке, но она промолчала. Что-то ей подсказывало, что сейчас ее поддержал бы только Смитти.        - Дурак, - буркнула она и ушла на кухню покурить и успокоиться. Очень хотелось выставить гостей к чертовой матери! Но почему-то сейчас это казалось неправильным. Им, в конце концов, еще месяц предстояло как-то ладить друг с другом. Может, Грин и в самом деле не имел в виду ничего дурного, просто по-дурацки пошутил... странно было думать так про эрудита, но с другой стороны - почему нет? Смитти вон тоже сегодня обмолвился о своей репутации, хотя казалось бы, ему последнему стоило думать о себе. И Уиттиер с ее гвоздями оказалась не так уж идеальна, и... возможно, к этому стоило просто привыкнуть.