*:.｡. .｡.: *･゜ﾟ･*☆
Воспользовавшись заклинанием левитации, Гермиона Грейнджер переместила кольцо с голубым бриллиантом на рабочий стол. Согласно расписанию, ей нужно было закончить с кольцом Одри Шамбрун-Малфой к обеденному перерыву. Проверка бриллианта на самые распространённые проклятия ничего не показала, но Гермиона, прошедшая семинар по проклятым бриллиантам в Брюссельском отделении Гринготтса, теперь знала гораздо больше и собиралась провести ещё несколько тестов. Спустя три часа тщательного исследования, в течение которых она сняла два отравляющих проклятия, Гермиона наконец вздохнула с облегчением и вернула кольцо в шкатулку, запечатав её и составив опись, где пометила украшение как безопасное для использования. Она так долго вглядывалась в голубой камень, что в глазах плыло, но сердце её было спокойно. Закончив на сегодня с работой, Гермиона собрала сумку и отправилась в кабинет Жексама, чтобы лично передать ему шкатулку. — Bonjour, Жексам, — поприветствовала она начальника, прикрыв за собой дверь. Поздоровавшись с Гермионой в привычной дружелюбной манере, Жексам предложил ей присесть. Поставив шкатулку на широкий полированный стол, Гермиона известила босса, что наложенное на кольцо проклятие было успешно ликвидировано, и теперь его можно спокойно носить. Жексам внимательно слушал, пока она рассказывала о результатах проведённой работы, и казался безмерно довольным. — Вам как всегда нет равных, Джин, — с гордостью проговорил он и уверенно добавил: — Вы ещё ни разу не разочаровали меня. — Такая работа требует терпения и мастерства, а вы обладаете и тем, и другим. Поблагодарив гоблина за комплимент, Гермиона сообщила ему, что уйдёт пораньше, чтобы отвести сына в школу на ознакомительное занятие. — После церемонии Посвящения Эдриана зачислили в магическую подготовительную школу имени святой Жанны и попросили прийти сегодня на ознакомительное занятие, — сказала она боссу, и тот поздравил её, но попросил немного подождать, после чего скрылся в мастерской. Спустя пару минут он вернулся с узкой деревянной шкатулкой и вручил её Гермионе. — Если юный волшебник впервые идет в школу во Франции, ему принято дарить подарки, — объяснил Жексам. — Ваши коллеги рассказывали мне, что у вас растёт замечательный мальчик. Это мой ему подарок. Гермиона растерялась, не зная, как отблагодарить сидящего перед ней чудаковатого гоблина. — Спасибо вам большое, сэр, — искренне улыбнулась она и открыла шкатулку. Внутри лежала искусно выполненная серебряная подвеска в виде крохотной ромашки на серебряной цепочке. Гермиона с любопытством разглядывала её, прикидывая, что можно сделать с серебряным цветком. — Ромашка на языке цветов означает счастье, благословение и удачу, — сказал ей начальник. — Всё это необходимо, чтобы юный волшебник преуспел. Повесьте эту цепочку на шею сыну, и жизнь его наполнится этими качествами, — пояснил он Гермионе и с гордостью добавил: — Многие волшебники просят нас, гоблинов, изготовить такие цветы для их детей. Гермиона на несколько секунд потеряла дар речи. — У меня… у меня нет слов, чтобы… — начала она, заикаясь, но Жексам накрыл её руку своей большой ладонью, и Гермиона затихла. — Вы наш лучший ликвидатор заклятий, Джин. Каждый день вы рискуете безопасностью, рассудком и жизнью, чтобы обслужить моих клиентов. Любое проклятие, с которым вы работаете, может уничтожить вас или оставить инвалидом. Я всё ещё помню наш разговор с Гобтоком о хранилище Малфоев. Гоблины, сопровождавшие вас туда, доложили мне о том, как тяжело вам было расколдовывать то хранилище, — проговорил он серьёзно. — Это самое малое, что я могу сделать, чтобы отметить ваши усилия. — Для меня честь работать с вами, сэр. — Гермиона закрыла шкатулку и, спрятав её в карман защитной мантии, встала. — Мой сын Эдриан каждое утро просит меня взять его с собой в Гринготтс. Он очень обрадуется этому подарку, — широко улыбнулась она и распрощалась с гоблином. Вернувшись домой, Гермиона обнаружила своего сына, летающего по двору на игрушечной метле под чутким присмотром Аполлин Делакур. У Гермионы никогда не получалось хорошо летать. Полёты были единственным предметом, который ей не нравился в Хогвартсе. На высоте у неё кружилась голова, поэтому она предпочитала метле другие средства перемещения. Её сын же, напротив, отлично летал на метле для своих пяти с половиной лет. Он обладал врождённой способностью балансировать в воздухе, пусть игрушечная метла и не поднималась выше одного метра над землей. «Что ж, Малфой был ловцом команды Слизерина, с чего бы Эдриану плохо летать?» — с горечью думала Гермиона, глядя, как её сын пролетает над розовым кустом, задевая его ножками. Но Эдриан был её сыном и только её. Малфой и его чёртова семейка не имели на него никаких прав. Конечно, Эдриан выглядел в точности, как его отец, за исключением вьющихся волос, но Гермиону это не волновало. С тех самых пор, как она впервые взяла плачущего новорожденного сына на руки, она решила, что не будет ассоциировать своего невинного сына с грешником-отцом. Гермиона сразу же заметила серые глаза ребёнка и то, что младенческий пушок на его голове имеет серебристо-белоснежный оттенок, но если в его отце эти особенности вызывали у неё страх и отвращение, то при взгляде на Эдриана она чувствовала безопасность и счастье от того, что теперь рядом с ней находится настолько красивое и невинное создание. — Спускайся, зайчонок, мама принесла тебе кое-что из Гринготтса! — крикнула она летающему сыну. Обычно Эдриан яростно сопротивлялся просьбам спуститься, но слово «Гринготтс» подействовало на него словно заклинание, и он плавно приземлился на полянку, над которой летал. — Что это, мама?! — закричал он, подбегая к матери. — Это одно из тех сокровищ, что ты ищешь? — спросил он с горящими от возбуждения глазами. — Это гораздо лучше любого сокровища, — сказала Гермиона и достала подаренную Жексамом шкатулку. — Это подарок от замечательного гоблина по имени Жексам. Он — начальник мамочки и попросил передать это тебе. — Она вручила сыну шкатулку, и тот немедленно поднял крышку. — Это цветок, — задумчиво проговорил Эдриан, изучая содержимое шкатулки. — Почему он решил подарить мне цветок? — спросил он, подняв взгляд на Гермиону, и взмахнул рукой, указывая на цветущий сад. — У нас в саду и так много цветов. Улыбнувшись, Гермиона поцеловала сына в щёку. — Это особенный цветок, мальчишка-зайчишка. Он называется ромашка и заколдован на удачу, а значит, он принесёт тебе счастье и везение, — терпеливо объясняла она, застёгивая цепочку на шее сына. — К тому же цветы в саду со временем завянут, а этот серебряный цветок — никогда. Подобрав с земли брошенную метлу, Аполлин подошла к матери и сыну. — Джин, вы опоздаете на ознакомительное занятие. Его специально назначили на вторую половину дня, чтобы работающие родители смогли прийти, — напомнила она Гермионе и наклонилась к Эдриану — рассмотреть серебряную ромашку. — Это подарок Эдриану от Жексама в честь первого учебного дня, — объяснила Гермиона. — Он сказал, что так принято. — Это так. И это очень тонкая гоблинская работа, — отметила Аполлин. — Этот гоблин отлично работает с металлом, и само его имя — торговая марка. Я слышала, он много берёт за гравировку и принимает не каждый заказ. Едва ли у кого-то в нашем районе есть изделие от Жексама. Даже у Роше, — с гордостью проговорила она. — Кстати, что они сказали, когда вы с папой обратились к ним по поводу поведения Пьера? — спросила её Гермиона. Губы Аполлин скривились от отвращения. — Мать Пьера, Лея Роше, высокомерна и считает себя самой красивой женщиной Франции, — с горечью ответила Аполлин. — Когда мы сообщили ей о поведении Пьера, она лишь отмахнулась, будто в этом нет ничего такого. Сказала не беспокоить её по таким мелочам, ведь Эдриан с Пьером — друзья, и нам, старикам, не стоит вмешиваться, — раздражённо объяснила она. — Но мы вовсе не друзья, бабуля! — возразил Эдриан, повышая голос. — Он стал говорить плохие вещи о маме с тех пор, как узнал, что мама не отмечает годовщину свадьбы, — сердито добавил он. Аполлин взяла внука на руки и проговорила, поцеловав его: — Мама скоро выйдет замуж, малыш. Ярко зардевшись, Гермиона прикусила губу и отвела взгляд. Да, она собиралась выйти замуж за Алексиса, но никак не могла решиться поговорить об этом ни с Аполлин, ни с другими членами семьи. К тому же она хотела предварительно обсудить своё решение с близкими друзьями — Евой и Эдмоном. Лишь затем она собиралась поговорить с Эдрианом об Алексисе. — Правда? — спросил Эдриан с широко раскрытыми от восторга серыми глазами, позабыв о своём гневе на Пьера. — Когда? Гермиона многозначительно прочистила горло, а Аполлин одобрительно улыбнулась ей и подмигнула. — Мама и твой новый папа сообщат тебе об этом, зайка, — сказала она Эдриану. — А теперь, Эдриан, пойдём в твою новую школу! — напомнила Гермиона сыну, отчаянно пытаясь сменить тему. — Хорошо, — радостно выкрикнул Эдриан. — Мама, можно мне взять Питера с собой? Он может там тоже учиться? — спросил он Гермиону, когда Аполлин помогла ему слезть с метлы. — Это школа для людей, любовь моя, и я думаю, тебе нужно научить Питера некоторым буквам, а потом мы сможем записать его в школу для кроликов, — ответила Гермиона, взяв сына за руку и направляясь в дом. — Тогда начну учить его сегодня же, — сказал Эдриан, радостно подпрыгивая. Гермиона посмотрела на своего счастливого сына и глубоко вздохнула. Этот мальчик стоил каждого мучительного момента боли, который она испытала во время беременности. Он стоил каждого крика, сорвавшегося с её уст, и каждой капли крови, пролитой во время родов. Он стоил каждой бессонной ночи, проведённой у его колыбели, и стоил того, чтобы за него умереть. Это был её сын, её Эдриан Томас Грейнджер.*:.｡. .｡.: *･゜ﾟ･*☆
Драко вглядывался в девиз, написанный под гербом факультета волшебного права Сорбонны. Он гласил: «Omnibus Sapientia, Unicuique Excellentia». «Знания для всех, совершенство для каждого», — едва дыша пробормотал он. Сорбонна считалась одним из первых магловских университетов, появившихся в Европе. Она была основана в середине двенадцатого века в Париже и уже в период с 1160 по 1250 год официально признана университетом. После Французской Революции в 1793 году деятельность университета была приостановлена и возобновилась лишь в 1896. Изначально Сорбонна включала в себя три школы: палатинскую или дворцовую школу, соборную школу Нотр-Дам и школу аббатства Сент-Женевьев. Министерство магии Франции тайно зачисляло волшебников в каждую из этих школ с самого момента их основания, и даже сейчас, когда Сорбонна представляла собой тринадцать автономных институтов для маглов, в стенах её корпусов имелись хорошо замаскированные порталы для волшебников. Сорбонна с её огромным кампусом и сотнями тысяч студентов из разных уголков земного шара была отличным местом, чтобы обучать волшебников под видом маглов. Не изменяя привычкам, Драко снова оделся в чёрное, но, поскольку ему предстояло пройти собеседование у главы юридического факультета, волшебника Жака Пуарье, наряд его выглядел более формально. Тётя Одри с радостью провела ему экскурсию по давно знакомому ей университетскому городку и помогла преодолеть барьер, разделяющий магловский и магический университеты. Драко поражался тому, как гармонично магия здесь сосуществует с магловскими порядками, и в кабинет месье Пуарье вошёл, сдерживая предвкушение. Это был его шанс вернуть Эдриана. Собеседование шло хорошо, и когда Драко сообщил своему будущему преподавателю, что при сдаче СОВ и ЖАБА получил «превосходно» по всем восьми предметам, тот предложил ему стипендию, как иностранному студенту. Драко хотел было отказаться, но в этот момент вмешалась тётя, и уже скоро они вышли из кабинета. — Но, тётушка, Малфои никогда не получали стипендию, — возмутился Драко, когда они прошли через портал и вернулись в магловскую часть университета. — Мы достаточно богаты, чтобы самим выплачивать стипендию бедным студентам, — гордо заявил он. — Вот поэтому ты должен на неё согласиться, Драко. Это ещё один шаг к тому, чтобы стать для Эдриана отцом, на которого можно положиться, — довольно отозвалась тётя и объяснила: — Понимаешь, стипендия будет твоим первым настоящим доходом. Это будут деньги, заработанные твоими руками, а не наследство Малфоев, которым ты привык пользоваться. Пусть стипендия и небольшая, но иметь её — честь для студента. Я всё ещё помню тот день, когда Морфеус получил свою первую стипендию, — с теплотой вспоминала она. — Он купил мне на неё серебряную брошь, которую я ношу до сих пор. Прежде Драко не задумывался о том, чтобы зарабатывать самому. Он знал, что наследства ему хватит с лихвой, чего бы он ни захотел, оттого перспектива зарабатывать собственные деньги его не прельщала. Но то, как его тётя описала эту идею, делала её весьма привлекательной. Возможность зарабатывать и обеспечивать сына приводила его в восторг, и Драко решил потратить первую же стипендию на то, чтобы купить Эдриану что-то нужное. Мысли об Эдриане вызывали у Драко непреодолимое желание увидеться с ним. Распрощавшись с тётей, он наложил на себя Дезиллюминационные чары и аппарировал к резиденции Делакуров. Преодолев поросший мхом чёрный ход, Драко оказался на территории поместья, и его глазам предстала картина, которую он не мог себе вообразить. Его сын летал на игрушечной метле. Сердце Драко забилось сильнее, и он замер, пораженно наблюдая за тем, как умело его сын обращается с метлой. Пусть и игрушечная, она беспрекословно подчинялась воле Эдриана, и Драко осознал, что у его сына врождённый талант. «Весь в отца», — с гордостью подумал он. Драко жадно ловил взглядом каждое движение сына. Этот мальчик был воплощением его мечтаний, самим совершенством. Приблизившись к парящему в воздухе сыну, Драко заметил сидящую на скамейке Аполлин Делакур, которая что-то вязала, внимательно наблюдая за Эдрианом. Ему нестерпимо захотелось прокатить сына на своей метле. Таким образом он мог бы научить Эдриана держаться в воздухе и вырастить из него превосходного ловца, когда тот подрастёт. Драко не знал, как долго смотрел на сына, но мальчик вдруг плавно приземлился и подбежал к внезапно появившейся матери. Приблизившись на безопасное расстояние, Драко прислушался. Руки его сжались в кулаки: Аполлин говорила что-то о предстоящей свадьбе Грейнджер. «Моего сына не будет воспитывать отчим, шлюха. Я лично об этом позабочусь», — думал Драко, решительно глядя на краснеющую Гермиону. Клятва не позволяла ему предпринимать никаких крайних мер, но ничто не удерживало его от того, чтобы не позволить этому браку состояться. «Я не могу навредить грязнокровке в попытках расстроить свадьбу. Зато я могу позаботиться об этом придурке Алексисе Делакуре, ведь клятва его не касается, — размышлял он, нахмурившись. — Но тогда я косвенно наврежу Эдриану и грязнокровке, — покачал головой Драко и задумчиво постучал пальцем по губам. — Зная тётю Одри, она тщательно продумала клятву. Должен быть другой способ предотвратить женитьбу, не нарушая клятву». Его губы растянулись в характерной ухмылке, когда на него снизошло осознание. «Так просто, но так эффективно!» — торжествовал он. Ничто не могло остановить Драко Малфоя, если он на что-то решался. Речь шла о его сыне, и Драко готов был на всё, чтобы заполучить его. В приподнятом настроении и с намеченным планом в голове Драко проследовал за сыном, который словно зайчик скакал рядом с матерью. «Ради этого мальчика я и душу дьяволу продам», — думал Драко, заходя в восточное крыло вслед за сыном. Мать тут же увела Эдриана в спальню, чтобы переодеть, и, одетый в белую рубашку и чёрные брюки, он казался ещё милее. Ребёнок наклонился к кроличьему домику, окружённому непроходимым для животных барьером, и взял питомца на руки. — Питер, ты пообедал? — поинтересовался Эдриан у кролика. Тот лишь взобрался на плечо мальчика и съехал по его груди на колени. — Мама, может, купим Питеру пару обуви, когда вернёмся из школы? — попросил Эдриан мать, разглядывая лапы Питера. — Зайчонок, у Питера четыре лапы. Ему понадобятся две пары обуви, — поправила его мать. — А теперь, Эдриан, посиди смирно, пока я выберу тебе галстук, — велела она и разложила на кровати несколько галстуков. — Сегодня твой первый учебный день, и я хочу, чтобы ты произвёл впечатление, — добавила она многозначительно. «Так значит мой сын сегодня идёт учиться! — осознал Драко и встал за спиной Гермионы, чтобы взглянуть на галстуки. — Отец решит, что ему надеть», — подумал он и опёрся на стойку кровати. Внимательно осмотрев каждый галстук, он остановился на изумрудном варианте с узором пейсли. «Сегодня Эдриан наденет цвет Слизерина, совсем как его отец». — Драко ухмыльнулся собственным мыслям и направил палочку на Питера. — Империо, — пробормотал он. Питер тут же спрыгнул с коленей Эдриана и подбежал к кровати. Удивлённый мальчик бросился следом, но кролик уже взобрался по простыне и схватил передними лапами зелёный галстук. — Мама, ты видела, что сделал Питер? — окликнул Эдриан ошарашенную мать. — Питер хочет, чтобы я надел этот галстук, — заявил он, указывая на зелёный галстук в лапах кролика. Добившись своей цели, Драко снял заклинание с несчастного животного и взглянул на сына, который теперь умолял мать повязать ему зелёный галстук. — Мама, хочу надеть то, что выбрал Питер! — Эдриан надул губы, и Гермиона, сдавшись, взяла зелёный галстук. Опустившись на колени перед сыном, она повязала ему галстук. «До чего же гениальны Малфои», — с самодовольной ухмылкой подумал Драко и уселся на подоконник, ожидая момента, когда сможет пойти с сыном в школу. Скоро мать и сын вышли из дома, и Драко продолжил наблюдать за ними издалека. Эдриан шёл вприпрыжку рядом с матерью, не прекращая докучать ей многочисленными вопросами. Так они и дошли до изящного здания, расположенного в восточной части острова Сите совсем рядом с Собором Парижской Богоматери. Драко с любопытством смотрел за тем, как мимо здания проходят маглы, не подозревающие, что нечто подобное соседствует с самым известным собором Европы. Преодолев массивную дверь со старинными железными засовами, Драко оказался внутри. Магическая начальная школа имени святой Жанны Д’Арк представляла собой четыре средневековых здания, между которыми раскинулась цветущая зелёная лужайка. На ней играли около двадцати детей разных возрастов, а их родители расселись на траве, ожидая начала занятия. Оглядевшись, Драко заметил, что Эдриан был младше их всех. «Он, может, и самый младший, зато самый сильный», — подумал он, широко улыбнувшись. Наконец один из учителей отвёл детей в класс, где директриса Марианна велела им рассесться по местам, а сама встала рядом с самым примечательным элементом интерьера — небольшим деревцем, увешанным крупными разноцветными свёртками. Родителям же было велено молча наблюдать. — Дорогие ребята, добро пожаловать в начальную школу святой Жанны, — тепло поприветствовала детей Марианна и представилась: — Я — ваша директриса, мадам Марианна. — Bonjour, мадам Марианна, — вежливо поздоровались с ней дети. Улыбнувшись, Марианна кивнула новоиспечённым ученикам, и что-то в ней напомнило Драко покойного профессора Альбуса Дамблдора. — Сегодня ваш первый учебный день, и по традиции мы дарим подарки новым ученикам, — взмахнув рукой, Марианна указала на украшенное деревце. — На этом дереве двадцать свёртков, в каждом из которых находится подарок. Вам предстоит достать по одному свертку, не помяв и не порвав его, — объяснила она любопытствующим детям, не сдерживая хитрой ухмылки — свёртки на дереве были сделаны из цветной бумаги и казались очень хрупкими. Дети тут же начали оживлённо перешёптываться. Разглядывая большие бумажные свёртки, они обсуждали, как их можно достать, не повредив. Чародейка развернула пергамент и стала в алфавитном порядке вызывать по одному ребёнку. Услышав свое имя, маленькие волшебники один за другим подходили к дереву и снимали выбранный ими свёрток. Некоторые дети уже были достаточно высокими, чтобы без труда дотянуться до подарка. Тем же, кто был обделён ростом, приходилось взбираться по стволу. Осознав, что Эдриан не сможет ни залезть на дерево, ни дотянуться до свёртка, Драко стиснул зубы от досады. Он уже собирался помочь сыну с помощью заклинания, как вдруг Марианна назвала имя Эдриана. Каково же было его удивление, когда Эдриан, не обращая внимания на дерево, подошёл к директрисе и жестом попросил её наклониться. Заинтригованная, чародейка опустилась на одно колено и разразилась смехом, когда мальчик прошептал что-то ей на ухо. — Эдриан, ты уверен? — спросила Марианна, и Эдриан кивнул ей в ответ. Тогда директриса обратилась к одному из учителей и тот, услышав её просьбу, тут же удалился. — Что-то не так, мадам? — взволнованно спросила Гермиона и бросила на сына вопрошающий взгляд. Драко готов был поклясться, что увидел на лице Эдриана характерную ухмылку Малфоя. Это значило, что у его сына был план. Марианна лишь махнула рукой и широко улыбнулась. — Всё в порядке, мадмуазель Грейнджер, — заверила она Гермиону. — Мы проверяем способности детей добиваться цели. Вот только Гермиону это совсем не убедило. В этот самый момент в класс зашёл учитель, держа в руках… «Метла?» — подавился воздухом Драко. Эдриан собирался заполучить свой подарок с помощью метлы! Не веря своим глазам, все присутствующие смотрели, как Эдриан взял у учителя детскую метлу и, оседлав её, оттолкнулся от пола. В мгновение ока он взмыл в воздух, осторожно снял с дерева свёрток и плавно приземлился подле директрисы. С радостным возгласом Гермиона бросилась к сыну и крепко его обняла, а затем расцеловала, восторгаясь его сообразительностью. Оставшийся стоять на месте Драко лишь молча наблюдал за ними, не в силах издать ни звука. «Ловец Слизерина всё-таки поймал золотой снитч», — выдохнул он, глядя на своего мальчика и Гермиону Грейнджер.*:.｡. .｡.: *･゜ﾟ･*☆
Алексис Делакур в третий раз перечитал отчёт из Портального управления и нахмурился. «Драко Малфой и Одри Шамбрун-Малфой посещали Брюссель, пока Джин проводила там отпуск, — думал он, и эта мысль очень его беспокоила. — Но зачем? Неужели они знают об Эдриане?», — спрашивал он себя, устало потирая лоб. Сегодня утром Алексис запросил у Портального управления отчёт о передвижениях Малфоев, и десять минут назад бумаги оказались у него на столе. Содержащаяся в них информация настораживала, и был лишь один способ узнать правду. Алексис отправится в Брюссель и разберётся в этом деле. Однако он сохранит это в тайне от Джин и не станет пугать её известиями о том, что Малфой был где-то поблизости, пока они с Эдрианом отдыхали. Взяв в руку перо, он заполнил заявление на создание портала до Брюсселя, а затем вышел из кабинета. Прежде чем готовиться к поездке, стоило попросить министра о двухдневном отгуле.*:.｡. .｡.: *･゜ﾟ･*☆
Нарцисса Малфой обсуждала с Одри список французских блюд, которые должны были войти в меню званого вечера, когда в гостиную вошёл её сын. — Добрый вечер, дамы, — поприветствовал их Драко и сел напротив. Настороженно оглядев племянника, Одри заметила, что странный блеск в его глазах многократно усилился. — Добрый вечер, Драко, — поздоровалась с сыном Нарцисса. — Как прошёл день? — Прекрасно, мама, — усмехнулся Драко и с гордостью заявил: — Пожалуй, это был один из лучших дней в моей жизни. Внезапно сработавший инстинкт кричал об опасности, и Одри бросила на племянника пронзительный взгляд. Что-то было не так. Драко что-то задумал, и это определённо касалось Эдриана. — Мама, я бы хотел пригласить министра магии на предстоящий вечер, — внезапно сообщил Драко. — Мы ведь всегда приглашали Корнелиуса Фаджа, отчего бы не пригласить французского министра? — ухмыльнулся он. — Министр — занятой человек, Драко, — отметила Одри. — К тому же он очень избирателен, если дело касается закрытых вечеринок. — Мне известно об этом, тётя, — парировал Драко, и вид его сделался ещё более самодовольным. — Джулиан рассказал мне, что министр был жертвой нескольких неудачных покушений, — объяснил он нахмурившейся матери. — Однако для меня важно, чтобы он посетил матушкин званый вечер у Роше. Внезапно повеселевший, Драко встал из-за стола. — Мама, убедись, что в меню будет икра. Она должна там быть, — велел он матери. — А мне нужно срочно проверить зелье. С этими словами он распрощался с дамами и удалился. — Почему именно икра? — спросила Нарцисса, когда Драко ушёл. — Министр, как и Драко, любит икру, — ответила Одри, вставая. — Прости, Нарцисса, но мне пора. Нужно написать пару писем. Откланявшись, она вышла из гостиной. Пора было написать в академию магии Шармбатон.