Din latter

      Итан пытался освоить несложный в самом деле гитарный бой (и освоил бы, ясно?), когда Виктория с присущей ей бесцеремонностью подошла со своей камерой, готовая совершить новую шалость. За секунду до того, как она небольно хлопнула его по лбу, Итан успел догадаться, как половчее сложить на грифе пальцы. Но, увы, момент был упущен, и струна, будто в поддержку Вик, издала насмешливый трунь, вызвав у виновницы казуса безудержный смех. Итан любил ее смех, странный и каркающий, но бесконечно красивый. Любил в любой миг своей жизни, кроме того, когда он был ознаменованием его собственного поражения. Но, если быть честнее, то и сейчас озорной, победный хохот не вызывал у него ничего кроме умиления и особой нежности. Итан поджал губы, закатил глаза и накрыл широкой ладонью ее камеру, посмотрев на Вик со всем неудовольствием, которое только смог насобирать в себе.       — Ну и что это было? — устало спросил он, другой рукой крепко держа гитару. Где-то рядом разговаривал Томас, но явно даже не догадывался о том, что случилось в другой комнате.       — Да брось, смешно же, — хихикнула Виктория, а потом, пересмотрев запись, взорвалась новой порцией смеха. — Ты такой… не ожидающий удара…       — В спину? — Итан вкинул левую бровь.       — По лбу, — Вик покачала головой и, с восторгом перемотав видео в начало, снова засмеялась. — Не злись, — она мигом успокоилась и сунула смартфон в карман кожанки, которую, кажется, стащила у Дамиано. — Хочешь, я тебе помогу? — и, не дождавшись согласия, пихнула его в бок, вынуждая подвинуться, и села рядом на пуф, сосредоточенно глядя на гитару. — Смотри, — она, вопреки своему буйному естеству, мягко накрыла его ладони своими. Итан даже удивиться не успел, как Вик расположила его пальцы на грифе, довольно хмыкнув.       Такая она была — Виктория. Извиняться не будет никогда в жизни, но Итан прекрасно чувствовал, что эта ее попытка помочь искреннее тысячи извинений. Он неслышно вздохнул, выражая свое возмущение, но отпираться не стал, только нахмурил брови, внимательно наблюдая за ее движениями. Вик это веселило, но, нужно отдать ей должное, к учительству она относилась со всей серьезностью (если, конечно, о существовании термина «серьезность» она вообще в курсе).       — Чем ближе прижимаешь пальцы к порожку, тем чище звук, — самозабвенно проговорила она, дернув ту самую струну, зажав на третьем ладе. Говорить, что он об этом знает, Итан не решился, только быстро кивнул, желая поскорее приступить к бою. Тогда Вик, как и всегда с точностью угадав его спешку, отобрала гитару, принявшись до завидного легко наигрывать тот самый бой. Выходило у нее виртуозно и воздушно, Итан даже дыхание затаил.       — Тут главное — почувствовать ритм, — сказала она, широко улыбнувшись, словно и сама поняла ироничность своего высказывания.       — С этим проблем нет, — буркнул Итан, принимая гитару обратно.       — Так просто кажется, — без тени былой улыбки сказала Виктория. — Я же не могу просто сесть и заиграть на барабанах. Только постучать могу, — снова улыбка.       — Стучи лучше по моему лбу, барабаны не трогай! — Итан не на шутку испугался, поздно угадав насмешку. Вик разразилась хохотом, прибившись к его боку так сильно, словно хотела через прикосновения передать весь спектр своей смешливости. Итан хмыкнул, краем глаза наблюдая за ней, ведь так сильно любил ее смех.       — Итан, что ты там вытворяешь? — Томас окликнул их из другой комнаты. — Шутки рассказываешь? Вик надорвется, если будет так смеяться.       — Хорошо, что она не поет, — заметил Дамиано, проходя мимо их пуфа и подозрительно на них косясь. — А то бы наша любимая Каролин никогда и никому не открыла свои тайны.       — Охо-хо, посмотрите на него! — Виктория вдруг вскочила, оставив после себя прохладу там, где только что прижималась к боку Итана. — Мистер Рок-звезда хочет получить щелбан! — она схватила со стула чью-то оставленную футболку (скорее всего принадлежащую Дамиано) и запустила ею в обнаженную спину, широко и победно улыбаясь.       — Только если от тебя, — Дамиано игриво подмигнул, беря в руки одежду и недовольно морща нос. — Нужно простирнуть… эй, народ, у кого есть чего в стирку?       — О, о, у меня! — Вик умчалась в свою комнату и вернулась с темно-зеленым платьем — Итан помнил, что в нем она ходила за покупками, кажется, в понедельник.       — И верни мою куртку, tesoro mio, будь добра.       — Не-а, — Виктория демонстративно запахнулась в кожанку и показала Дамиано язык. Итан фыркнул, Томас присвистнул и хлопнул в ладоши, и после этого начался сущий кошмар.       Следующие минут двадцать Вик гоняла Дамио по всей квартире, которую они сняли на четверых по приезду в Милан. Визжала и хохотала, только стены тряслись. Итан со всей справедливостью мог бы заявить, что Виктория — самая шумная, самая громкая из их компании, не уступавшая даже Дамиано, который, к слову, выдохся и теперь молил о пощаде. Томас перекочевал на пуф к Итану и теперь во всю скандировал имя своей фаворитки, призывая не быть милостивой. Впрочем, Вик тоже устала, согнулась пополам, уперев ноги в колени и что-то просипела, протянув к Дамиано руку. Видимо, объявила мира.       — Дарю, — выдавил Дамио, и вдруг дернул Викторию на себя, крепко обнимая, а потом пошатнулся в сторону Итана и Томаса и рухнул прямо на них без предупреждения войны.       Итан едва ли не пискнул от тяжести двух тел, но им с Томом удалось удержать их обоих. Гитара благополучно пережила это нашествие, оказавшись прислоненной к стене, и теперь Итан был занят тем, что не давал усевшейся на его коленях Вик завалиться на бок. Дамиано устроился на Томасе и, обнимая его одной рукой за шею, второй тряс в воздухе и кричал что-то про мир, любовь и свободу. Итан прикрыл ладонью глаза и тяжело вздохнул. А потом почувствовал на этой же ладони игривый поцелуй. Но когда он вновь посмотрел на Викторию, она уже была занята тем, что щекотала бедолагу-Томаса под его возмущения и смех. Как же сильно Итан любил этот смех.       Всех троих.