Отплатим той же монетой

«Привет А—Чэн. Я могу приехать?» Мужчина стоял как вкопанный минут пять. Не то, чтобы он не знал этого парня. Как раз таки наоборот, он знал Му Цина слишком хорошо, ибо тот был другом детства его обожаемого Гэгэ. Да, характер у этого бедствия на ножках не сахар, и даже не соль, но в целом этот парниша — просто душка, который за своих друзей и близких не пощадить никого. Сань Лан уважает эту мини ядерную бомбу и бесконечно благодарит за то, что оберегал Се Ляня все это время, постоянно вытаскивая из самой задницы. «Привет, А—Цин, конечно ты можешь приехать. Но могу ли я узнать причину твоего столь резкого визита?» «А—Цин» и «А—Чэн» вошло у них в привычку. Первым это придумал сам Хуа Чэн и был очень горд за себя в тот момент, а ещё дико умилен реакцией Му Цина, который подавился своим кофе и торащился на него удивленными глазами минуты три. Чуть позже к этому подключился и сам Сюаньчжэнь, который обозвал его А—Чэном, так и прижилось. «Это связано с Се Лянем и Фень Синем. И ты будешь от этой новости очень и очень зол. Если что — я предупреждал. Я буду через пол часа и все тебе расскажу» Глаза расширились, а тело оципенело. Мозг отказывался воспринимать сообщение его друга нормально, да и вообще как либо вопринимать. Он что шутить вздумал? Нет. Определенно нет. Этот вариант Собиратель цветов отмел сразу. Ибо этот человек шутит крайне редко. Тем более на темы связанные с этими двумя. Ядовитый язык этого человека не повернется шутить про дорогих ему людей. Особенно про Се Ляня и Фэнь Синя. Время тянулось невероятно медленно, а любопытство сжирало изнутри, капая на мозг и сердце и заполняя собой все тело. Хотелось, чтобы Му Цин ехал быстрее, но мозг напоминал, что новость очень плоха, из—за чего наоборот появлялось желание, чтобы его друг не появлялся на пороге их с Се Лянем квартиры. Хуа Чэн нервничал и ходит туда—сюда по залу словно сбрендивший. Он даже заварил себе ромашковый чай. Се Лянь говорил, что он успокаивает, только от него спокойнее не становилось. Наконец раздался этот злополучный звук. Звонок квартиры неприятно затрищал, оповещать о том, что гость с долгожданной новостью таки пришел. Мужчина рванул к двери стоило только звуку дойти до ушей. —Привет. Ты..—Он сделал паузу, осматривая Му Цина с ног до головы. Выглядел тот не важно, очень не важно. Глаза были красными, словно тот плакал. Чтобы этот парень и плакать? Паника начинает нарастать с новой силой.—Выглядешь не очень. Ладно, проходи, хочешь чай? —Не отказался бы—Парень снимает свою джинсовку, поправляя белые волосы, что под тёплым светом лампы в прихожей выглядят просто великолепно. Через пятнадцать минут они разместились на кухне. Му Цин уселся на столешницу, а Сань Лан расположился рядом, отдав другу чай и начал сверлить чужое лицо взглядом, дожидаясь ответов на свои мучительные вопросы. —Вообщем.—Он сглатывает, тело начинает предательски дрожать, сегодня все против него, даже его собственное тело.—Се Лянь и Фэнь Син встречаются за нашими спинами уже пол года. —Погоди что? —Глаза расширяются, а к горлу подступает ком. Его обожаемый Гэгэ, который вместе с ним так долго. Изменяет ему. Хуа Чэн не мог поверить, но ему предъявили доказательства. Целый альбом фото, на которых эти двое целуются. —Мне об этом рассказали Фу Яо и Нань Фэн. Я сам не поверил сначала, но.—Из глаз предательски начинают литься слезы, но они быстро убираются мягким рукавом толстовки—Сегодня я увидел их в нашей с Фэнь Синем постели. —Они..—Догадки сами лезут в голову, но на който черт Сань Лан решается уточнить, чем же конкретно его Гэгэ и парень Му Цина занимались в постели. Как будто это не было очевидно. —Да. Они переспали на моих глазах, не заметив меня. Я сбежал сразу же и написал тебе.—Мир рушится. Мужчина, что так долго добивался сердца Се Ляня и был так счастлив с ним в отношениях сейчас узнаёт о том, что он кувыркается с другим вот уже как пол года. Да еще и со своим другом детства. —Я час назад переписывался с Се Лянем. Он говорил, что вернется в семь и очень соскучился, а ещё, что позвал в гости Фэнь Синя, чтобы тот оценил ремонт кухни—Язык говорит это сам собой, будто действуя против своего хозяина специально. И нет никого «Гэгэ» или какого-нибудь лаского прозвища в сторону этого принца без королевства. —До семи ещё пол часа.—Отвечают ему, чуть погодя. И кажется, что у обоих созрел не особо хороший план, чем заниматся эти драгоценные минуты времени. Первым начинает действовать Сань Лан и лезет к сидящему рядом парню с поцелуями. В другой бы ситуации его послали бы куда подальше, но сейчас. Сейчас можно себе позволить. Поцелуй получается мокрым, жадным и голодным, словно эта парочка не сплетает языки в жарком и страстном танце, от которого все верх дном переворачивается, а сожрать друг друга пытается. Впрочем, этот вариант идеально описывает творящееся здесь безобразие, потому что Хуа Чэн начинает не только целовать, а ещё и кусать чужие губы, невольно рыча в поцелуй и прижимая к себе за талию. На языке оседает металлический привкус крови, но их это уже не заботит. —А ты оказывается такой сладкий—Довольным котом мурлычат прямо на ухо, а потом еще и мочку прикусывают.—Хочу распробовать тебе еще лучше—Горячий шепот опаляет бледную кожу и заставляет сердце застучать как бешенное. Чёрная толстовка отправляется куда-то на пол, благо он чистый. Но даже если бы это было не так, никого из участников сие процесса это уже не интересовало. Следом к ней отправляется и красная домашняя рубашка. С мешающими тряпками хочется расправиться как можно быстрее и заполучить желанную сладость и долго смаковать её вкус на языке. Неизвестно какое божество, или же какой черт, так удачно сбежавший из ада, подсунул в один из ящиков смазку, но она оказалась там. А значит можно будет не отрываться от аппетитного тела и наслаждался из как можно дольше. —Слушай, А—Цин—Глаза устремляются в два бездомных океана напротив, всматриваясь в их заманчивое глубину.—Можно я завяжу тебе глаза? —Делай, что хочешь—Слышится хриплый ответ. Уши, от представления того, что его возьмут с завязанными глазами, начинают алеть от смущения, но отступать уже никто не хочет. Му Цин не знает откуда этот обворожительный мужчина достал чёрную ткань, чтобы завязать его глаза, но он и не собирается интересовать этим, сейчас он занят немного другим. Сильные руки с легкостью и аккуратностью укладывают ткань на глаза, а потом обходят её вокруг всей головы, чтобы на затылке завязать узел. Повезло, что повседневная прическа Му Цина — конский хвост и особых усилий для этого процесса прилагать не пришлось. Хвост блестящих на свету волос развязывается, стоит только потянуть конец ленты. Они светлой копной расыпаются и красиво падают вниз. Сань Лан слегка поправляет их, чтобы они не мешали повязке и самому парню в том числе, а потом снова тянется за новым поцелуем. На этот раз полным страсти, а не желанием сожрать бедного Му Цина. Из—за завязанных глаз все ощущения обостряются, всего слишком много. Хуа Чэн слишком много. Но хочется еще и еще. Всего слишком много, но слишком мало одновременно. Желание бьет в голову, заставляя рассудок помутниться. —А—Чэн, А—Чэн.—Словно в бреду льется неприрывный шепот, привлекая к себе внимания.—Пожалуйста. —Хорошо. Расслабься, сладкий—Мужчина аккуратно снимает с Сюаньчжэня штаны и нижнее белье, оставляя его совсем голым (темно—синие носки почти до колен не в счет), затем наливает немного смазки и греет её пальцами. Первая фаланга входит без проблем. Собиратель цветов не торопит, даёт привыкнуть и продолжает только тогда, когда замечает кивок со стороны парня. Вскоре весь палец погружается внутрь, поглаживая чувствительные стеночки, вызывая мурашки по всему телу. Через время к нему подключается и второй, а затем и третий. Пальца у Хуа Чэна длинные и умелые, поэтому он без проблем находит чувствительный комок нервов и давит прямо на него, вызывая электрический разряд по всему телу, а вместе с тем выбивая высокий стон из горла. Воздуха уже начинает котострафически не хватать, но обоим плевать, страсть слишком быстро овладела рассудком, заставляя голову кружится от этого ещё сильнее. Когда пальцы покидают тело Му Цин недовольно рычит, но тут же затыкается, чувствуя у входа что-то теплое и сразу понимает, что это. В него входят плавно и аккуратно, давая привыкнуть. По началу было не приятно, но Сань Лан старался сделать все, чтобы отвлечь от боли. Гладил ходящий ходуном живот, покрывал поцелуями шею и плечи, шептал на уши всякие комплименты. Это помогло отвлечся от боли и вскоре она переросла в желалание того, чтобы член внутри него наконец начал двигаться. Первые толчки были болезненными, но скоро боль сменилась на удовольствие и Сюаньчжэнь не стал сдерживать себя, оплетая теплую шею руками и лил стоны прямо в чужие уши. Голос у него что надо, сладкий и такой приятный на слух, не в одном театре Хуа Чэн ещё не испытывал такого наслаждения от чьего-то голоса. Руки легли на аппетитные бедра, на которые каждый первый слюни пускает. На него всего впринципе каждый первый слюни пускает, но особенно — на его фигуру. Движения потихоньку становились быстрее и грубее, выбивая воздух из лёгких и жалкие остатки рассудка из головы. Пошлые шлепки кожы и кожу, хлюпание и сладкий чужой голос смешались в прекрасную мелодию и этой мелодией Собирателю цветов хочется наслаждаться вечно. Но резко раздаётся звук замка, тот звонко щелкает, а ключи издают приятный металлический хор, оповещать о том, что парочка, в лице Се Ляня и Фэнь Синя, достигла своего пункта назначения. —Сань Лан, дорогой, я дома! —В ответ слишутся лишь очень странные и не понятные звуки из кухни. Парень непонимающе хлопает глазами.—Что там происходит? Вот только на кухне они застают поистине интересную картину: Хуа Чэн в компании другого парня, которые явно не готовят им двоим ужин, а занимаются кое—чем более интересным. —Му Цин?—От шока глаза на лоб лезут. Его Му Цин сейчас изменяет ему. Да и с кем. С Хуа Чэном, чей парень стоит справа от него с точно таким же ошарашенным лицом, не понимая, какого черта здесь твориться. —Смотри—ка, А—Цин—Сань Лан выпремляется и убирает с лица прилипшиет от пота волосы.—Ты застукал их, а они застукали нас, иронично правда? —Так ты всё видел?—Удивление с новой силой нахлынывает на двоих парней, которые сейчас стоят в дверной проеме кухни. —Он может все в деталях описать—Усмехается Хуа Чэн и выходит из тела под собой почти полностью, оставляя внутри лишь головку, а потом входит по основание, выбивая из Му Цин громкий стон. —А сейчас я вынужден вас попросить удалиться, вы здесь явно лишние и будете только мешать нам.—И взглядом в сторону двери указывает. Фень Синю и Се Ляню отплатили той же монетой и они это точно заслужили, поэтому ни одного из участников страстного танца, сплетающего тела, совершенно не грызет совесть. Двоим изменника пришлось удалиться прочь из квартиры и признать то, что они и вправду здесь лишние, и что их тут явно больше не ждут. —Я представляю их лица—Смеется Му Цин и руками плечи Сань Лана сжимает, притягивая ближе, давая почувствовать жар тела.—Жаль я этого не видел —Не переживай, я тебе в подробностях все расскажу—И возобновляет движения, вбиваясь быстрее, глубже и грубее, скорее всего собираясь выдолбить из тела в его руках душу. Сейчас удовольствие не просто бьет по голове электрическим разрядом, пуская по всему телу мурашки, оно течёт вместо крови, сжимает легкие, лишая кислорода, но даря такое огромное и такое желанное наслаждение. —А—Чэн, А—Чэн—Блондин прижимает его ближе к себе, будто пытаясь соединить две грудные клетки в одну и хрипит, пытаясь закончить свою мысль.—Я близко.. —Давай, кончи для меня, детка—Рука покидает привлекательно бедро, которые так сильно сжимают руки Собирателя цветов, и перемещается на член Сюаньчжэня, помогая тому быстрее достичь разрядки. Через пол минуты Му Цин выгибается дугой и издаёт по истину громкий стон, словно пытаясь сделать так, чтобы у Хуа Чэна заложило уши и заливает свой живот горячей спермой. Вскоре и сам Сань Лан выходит из чужого обмягшего тела и пачкает живот белой вязкой жидкостью, глуша стон укусом молочной шеи. —А—Цин, ты как?—После продолжительной паузы, во время которой двое парней просто пытались отдышаться после столь страстного процесса, наконец подает голос мужчина, развязывание повязку на чужих глазах. Вид мокрых от удовольствия глаз и лицо, которое до сих пор не отошло от оргазма заставляет Собирателя цветов облизнуться. Хуа Чэн поднимает первую попавшуюся тряпку с пола и наспех вытирает себя, а потом бережно и аккуратно вытирает раслабленное тело Му Цина, после чего подхватывает его на руки и относит в душ.

***

—А—Чэн, милый, что ты делаешь?—Раздается полюбившейся голос из-за спины, и только сейчас до мужчины доходит, что он просто палился в одну точку минут пятнадцать. —М? Да так, задумался о всем и ни о чем сразу.—Он поворачивается и тепло, по домашнему улыбаясь.—Может посмотрим фильм? Все таки даже у плохих историй есть хороший конец. И эта, одна из них.