Блюз на последок

      Посмотрев на список песен, они быстро поняли, что вляпались в дерьмо по самые уши. Группа наверняка начала бы сейчас рвать и метать, если бы не подсознательное желание всё-таки выйти на сцену. Они не показывали свой талант уже несколько лет, и только завтра они смогут вернуться на сцену с большим размахом. А сегодня надо хоть откуда-то взять деньги. — Мы не знаем ни одной песни... — кажется, Элвуд говорил с некой досадой. А может, с затаённой злобой? В любом случае, ни он, ни его брат пытались не подавать виду, что что-то происходит не так. Всё те же идеальные чёрные костюмы, тёмные очки с совсем мелкими царапинами, которые никому не заметны и шляпы, скрывающие слегка кучерявую шевелюру. Если выбирать, которого из Блюзов звать на вечерок в мотеле, то придётся очень долго писать все "за и против", рассматривать каждую деталь из тела и пытаться понять, какой лучше, а какой хуже. И то не сможете.       И всё же они выражали достаточное спокойствие до того момента, когда один из братьев начал закипать. И в принципе, ничто не выдавало их, только "высокий Блюз" потёр переносицу, Джейк говорил намного раздраженнее братца. — Да мы вообще кантри не играли ни разу на сцене. Это же полное деревенские днище! Я не стану это петь! — Тише, Джейк. А то ещё этот... Боб вроде, услышит. Выпнут нас, не дав и аккорда сыграть. Может, мы знаем хоть какую-то песню в кантри? Нельзя сейчас уходить. — Да плевал я, знаем или нет. Я не для того три года сидел, чтобы петь это... — Элвуд не дал ему договорить, аккуратно прикрыв его рот ладонью. Пухлое лицо мужчины достаточно гармонично могло уместиться по ширине в ладони брата, из-за чего заткнуть его было легко. Когда гневная тирада была полностью выговорена в руку с таким же запалом, с каким можно было орать в микрофон на целую толпу, мужчина чуть ухмыльнулся. Джейк всегда был более эмоциональным человеком, из-за чего Элвуд становился чем-то вроде успокоительного, против которого не попрёшь. — Знаешь, отчасти ты прав. Но мы не можем так просто взять и сыграть блюз. Они нас убьют, если мы начнём играть то, что они не хотят. — Эл пытается действовать благоразумнее обычного, однако, как однажды было сказано, ни правил этики, не тем более совести в нём нет. — Да ладно, братец, разве нас это когда-то останавливало? В конечном итоге, ты ведь и сам будешь рад такой передряге. — Элвуд хотел было показать, что он отрицает сказанное, но пожал плечами и вздохнул: — Без тебя тут было достаточно скучно. Одному что-то делать было неинтересно. — Видно по твоим нарушениям. Сколько их там было? Пятьдесят шесть и сто двенадцать? — Отвали. Что споём? — Лишний раз отрепетируем нашу? — А давай. — Джейк и Элвуд практически одновременно повернулись к группе. Иногда это очень забавляло. Парни дополняли друг друга. Два красавца, один выше, другой ниже. Один толще, другой более худой. Они — противоположности друг друга, и в то же время безумно похожие. — "Everybody needs somebody", погнали, ребята. — Джейк решает покомандовать, выдавая брату гармошку. Команда уже готова, но "пухлый Блюз" решает объявить их: — Дамы и господа, мы рады видеть вас сегодня здесь! И мы сыграем вам нашу лучшую песню! Но шли бы вы все, деревенщина! Мы Братья Блюз, а не Братья ковбойские-распевы-на-куче-лошадиного-дерьма-Кантри. И мы будем петь блюз. — вот и полетели первые бутылки. Элвуду не повезло. Встал слишком близко, из-за чего мелкие осколки тут же оставили порезы у него на щеках. Даже не вытирая выступающую кровь, он приложил губную гармошку к губам. — Раз, два, три, погнали!       И они пели, играли, пока в их красивые морды летели осколки разбитых о решётку бутылок. Боб попытался отключить питание, однако группе хоть немного повезло. Рычаг заклинило. И сколько бы мужик не дёргал, ничего не получалось. Можно было бы сделать из этого анекдот, да только времени нет. Зато они успевают улыбнуться друг другу, пританцовывая вытянуть ноты и поклониться. А потом, схватив всё, что есть, выбежать на улицу. Несколько связок пива были кинуты на заднее сиденье. Группа тут же сиганула на другой машине в ночь, пока братья Блюз двинули в обратном направлении. Если за ними и погонятся, то не всех поймают.       Смех Джейка всегда был достаточно забавным и гаденьким. Внутри небо будто смеялись маленькие черты, затеявшие неладное. Казалось, что они сидели в его голове, шутили что-то пошлое и потирали маленькие ладошки друг об друга, словно мухи. Элвуду становилось автоматически смешно, стоило ему заслышать этот гадкий голос. Только его смех был другой. Сначала такой же, будто он съел лимон, смешанный в коктейле с перцем, а потом громкий, открытый. Его бас, кажется, мог расходиться смехом на целые районы своей громкостью и насыщенностью. — Неплохо мы их. Но куда теперь? Квартира взорвана, денег у нас нет. — Джейк вытирает пот со лба, чуть выгибая в вопросе брови. Кажется, они слишком давно так не веселились. Правда, чутка рассмотрев лицо брата, он достал платок, прошедший, кажется, если не Афганскую войну, то точно не самые лучшие времена, и потянулся вытирать кровавые линии на щеках, попутно проверяя на наличие осколков. Повезло, что в коже остался всего один, и его получилось вытащить пальцами. — В приют точно не поедем, пингвиниха нас грохнет. Но у нас есть пиво. Много пива! Можем заночевать в машине, или куда-нибудь пробраться, выпить. Найти девчонок в каком-нибудь переулке рядом с борделем, дать им пару бутылок вместо оплаты и порадовать себя. Вообще без разницы. Мы сделали своё. А завтра споём на сцене. — Наверное, этого мне не хватало в тюрьме. Этого веселья.