_______________________
В рабочее время Тао у Наиты было крайне мало шансов остаться с ним наедине, не привлекая при этом ненужного внимания, но ждать до вечера ей было невмоготу, и она отправила парню сообщение с просьбой встретиться как можно скорее. Тао, как обычно, прочитал её смс почти сразу же и пообещал прийти в течение нескольких минут. Наита нервно бродила по коридору. Они не виделись со вчерашнего дня. Не «всего лишь» со вчерашнего, нет: между вчера и сегодня разверзлась бескрайняя тысячелетняя пропасть, как между жизнью и… жизнью? Как ни странно. Наите казалось, что это уже не она. Или вчера была не она – тут уж как посмотреть. Такая... живая. Её потрясывало мелкой тревожной дрожью; сегодня ночью девушка не спала, и все её чувства сейчас были по-особенному обострены, как это бывает, когда не спишь больше суток. Всё вокруг казалось немного нереальным, но бившаяся в сознании мысль-идея титановым остовом пролегла вдоль позвоночника, не позволяя обессиленно ссутулиться. «Я здесь. Я… здесь, – мысленно повторяла себе Наита. – Всё будет. Мне нужен Тао. Тао… Почему его так долго нет?! Мне нужен… Всё будет нормально. Мне просто нужен Тао.» Сегодня она ещё не видела никого из своих друзей. Ни Такео, ни аджосси, ни… Тао. Существовали ли они вообще? Не было ли это опиоидной галлюцинацией умирающего мозга? Где ты, чёрт тебя побери?!! – Эй, принцесса! – черноволосый молодой человек показался из-за угла и, приветственно махнув Наите, быстро подошёл к ней. – Пришёл, как смог. Что случилось? Девушка взглянула на него, такого высоченного, гибкого, чуть взлохмаченного, выдохнула и потянулась обнять, прикрыв глаза. Иногда облегчение бывает настолько сильным и всепоглощающим, что оставляет после себя звенящую пустоту. – Я рада тебя видеть. Спасибо, что пришёл так быстро… – проговорила Наи, неловко поправляя его пиджак. – Давай где-нибудь посидим. Улыбка Тао несколько померкла: он всегда безошибочно перенимал её настроение и сейчас невольно посерьёзнел. – Пойдём на третий этаж. Они устроились на скамейке в пустынном закутке возле библиотеки. Во время урока сюда редко кто-то заходил. – Вы поссорились? – плюхаясь рядом с Наитой, спросил Тао. – Что? – она недоумённо нахмурила брови. – С кем, с аджосси? Нет, это… Боже, он вообще тут не при чём. – Надеюсь! – хакер поджал губы. – Если он хоть чем-нибудь тебя обидит, я ему живо его собачьи уши надеру! Наи против воли улыбнулась. – Перестань. Что ещё за «собачьи уши»? – И, кстати, мы с тобой до сих пор не обсудили вашу недавнюю совместную ночёвку и последующее за этим опоздание. Я как представлю, что этот клыкастый тип распускает руки в отношении тебя, меня аж в дрожь бросает! Он ведь совершенно не умеет себя контролировать! – Тао, сейчас не о том речь! Чёрт, – Наита фыркнула и потёрла краснеющие щёки ладонями, – всё было прилично… если хочешь знать. Но слушать от тебя нотации по этому поводу – последнее, что мне сейчас нужно! Хакер быстро пошёл на попятный и примирительно поднял ладони вверх. – Понял, понял. Обсудим это потом, извини. У тебя что-то случилось, верно? – Я… – девушка несколько раз выдохнула, пытаясь вернуть себе нужный настрой. – На самом деле мне нужна твоя помощь. С этим я могу обратиться только к тебе. – Я весь в твоём распоряжении. – Ты даже не знаешь, о чём я собираюсь попросить, а уже соглашаешься. – А ты попроси уже, я быстрее узнаю. – Сейчас, подожди. Фух… В общем. Тао, ты мог бы выделить свободное время и… потренироваться со мной? – Пробежка по утрам? – удивился хакер. – Нет, я имею в виду… потренироваться, – она неосознанно покрутила кольцо на левой руке. – Чтобы я могла хоть как-то себя защитить. – У тебя убийственный электрошокер в смартфоне, – Тао почему-то нахмурился. – Ну, да, электрошокер, – Наита глянула на брата с недоумением, – но ведь даже им нужно наловчиться пользоваться. И я не хочу надеяться только на него: это… не такой надёжный способ самообороны. Тао молчал дольше, чем Наите того хотелось бы, и наконец спросил: – Тебе угрожают какие-то местные хулиганы? – Что? – девушка изумлённо округлила глаза. Она не ослышалась? – О чём ты, Тао? Ты прекрасно знаешь, кто мне угрожает! – В том-то и дело, что знаю, – сурово ответил хакер. – Это ты о чём, Наи? Битва с кем-то из них – да даже само решение вступить в эту битву – будет равноценно твоей гибели! Неужели ты всерьёз думаешь, что сможешь выстоять в схватке с такими противниками? – А что, по-твоему, я должна делать, если на меня нападут? Смиренно сдаться? – Не нужно допускать самого нападения! Наита осеклась, во все глаза глядя на Тао. Что он такое говорит? Почему он это говорит? Почему не хочет ей помочь? Неужели он ничего не понимает? – Ты… Ты же понимаешь, что это невозможно? Рано или поздно кто-нибудь доберётся до меня, и я хочу… – Я работаю над этим! – Тао вспылил и повысил голос, почти крича. – Каждый долбанный день я над этим работаю! Если тебе будет угрожать опасность… я узнаю об этом даже раньше тебя самой! – Ты не всесилен! – голос сорвался, потому что Наи неимоверным усилием удержала жужжащее в голове обвинение-признание. Он не узнал. Вчера он уже не узнал. Они могли бы сейчас – да и вообще никогда больше – не разговаривать. – Да, – Тао, закипая, поднялся на ноги и членораздельно произнёс: – Может, несмотря на все мои усилия, это и так. Но даже если вдруг звёзды сложатся таким образом, что кто-то всё-таки попробует на тебя напасть, помощь подоспеет быстрее, чем ты можешь себе представить. – Своевременна же будет такая помощь, если моё тело к её приходу будет валяться в мусорном баке с дыркой в виске, – в сердцах бросила Наита, не выдержав и соскочив на ноги следом за ним. – В этом случае тебя не спасли бы даже навыки самозащиты, – очень тихо, зло и жёстко ответил Тао. Девушка задохнулась. Они с Тао несколько мгновений смотрели друг на друга со злостью, обидой, сожалением, но одинаково упрямые, и молчали, только тяжело дыша. Наита не могла поверить услышанному. Это же Тао. Её Тао. Он не хочет ей помогать. Не хочет понять, в каком диком ежесекундном ужасе она жила до сих пор. Не хочет подарить ей спокойствие и уверенность - пусть мнимые, но она так в этом нуждалась! Почему? – Я была уверена, что ты поможешь мне, – негромко проговорила девушка с удивлением. – У меня даже мысли не возникало, что будет как-то иначе. Я знаю, что ты очень занят, но… не думала, что ты откажешь мне по другой причине. Тао провёл по волосам ладонью, убирая чёлку со лба, и на мгновение показалось его открытое бледное лицо с выражением сильного страдания, почти отчаяния. Он взял Наиту за руку и сжал её ладонь в своих тонких прохладных пальцах. – Твоя безопасность для меня важнее всего на свете, – почти шёпотом сказал хакер. – Я делаю для этого всё, что могу и не могу. Неужели ты в меня не веришь? Он сильно ссутулился, чтобы легонько ткнуться лбом в её макушку. Наита ощущала лицом тепло, исходящее от его шеи, чувствовала запах одеколона. Ей хотелось плакать от разочарования, но слёз не было. – Я верю, – пробормотала она. – Мне просто хотелось немного поверить и в себя. Ты… – её голос сорвался на шёпот. – Ты ведь даже не представляешь, как мне страшно. Тао порывисто обнял её, сильно прижимая к себе. – Я защищу тебя, Наи. Клянусь всем, я тебя защищу! Тебе не придётся вступать в битву, потому что я смогу тебя защитить. Пожалуйста, поверь мне… «Тао, милый Тао. Мне так жаль! Ты уже не смог. Я верю тебе всей душой, но ты уже не смог! Ни тогда, ни сейчас.» Наита стиснула ткань его пиджака, проглатывая все слова, которыми она могла бы попытаться его переубедить. На самом деле… перед ней был открыт ещё один путь. Тот выход, который только вчера показался бы абсурдным и даже предательским. Однако после договора с Вестаром он стал возможным теоретически, а сейчас Наита получила на него своё собственное моральное разрешение. Когда стоишь на краю пропасти, а под ногами осыпаются камни, любой способ избежать падения будет благословением. Раз ей не добиться помощи от самого близкого человека, она обратится за ней к врагу. Тао, обнимая девушку за плечи, повёл её куда-то вдоль по коридору. Говорил ей что-то, спрашивал, обещал. Наита отвечала – ласково, искренне, теми словами, которые он хотел услышать, чтобы успокоить, чтобы не оставить этого отвратительного чувства стыда и отчаяния у них обоих. Грела его ладони своими, подстраивалась под широкий шаг, старательно улыбалась и думала. Для неё невыносимо так поступать, но другого выхода у неё нет. Она сделает что угодно, лишь бы больше не бояться… и никогда в жизни не ощутить в своих руках треска пробитой древесины. «Мне не нужна твоя защита. Не такая. Мне не нужен щит. Я возьму копьё.»___________________
Шинву не было в школе уже два дня. Он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения; Ик-Хан, зажатый в угол, поначалу что-то мямлил про семейные дела рыжего, но когда Юна с Суйи взялись за него с большим напором, не выдержал, заявил, мол, «неужели взрослый самостоятельный мужчина даже спокойно прогулять не может без бабских причитаний», и, вырвавшись из оцепления, гордо ушагал прятаться в компьютерный класс. – У него опять период женоненавистничества? – вздёрнув бровь, прокомментировала побег Суйи. Юна с досадой закусила губу и ничего не ответила. – Я не знаю, что мне делать, – призналась она. – Я чувствую себя такой виноватой… но он не даёт мне шанса извиниться. – Его можно понять. – Меня тоже… – И тебя можно. И Ик-Хана. Я такая супер-понимающая, всех понимаю. – Если ты всех понимаешь, скажи, что мне с ним делать? Суйи немного помолчала. – Шинву сейчас расстроен и разочарован до невозможности. Он же влюблён в тебя чёрт знает сколько лет. Его мечта стала явью, он был счастлив… а всё вдруг оказалось далеко не так радужно. Бедолаге взяли и расколотили сердце. Это же Шинву, неудивительно, что он не хочет показываться другим в таком состоянии. – Я виновата, да, – простонала Юна. – Но мне тоже было плохо! Тогда мне просто хотелось, чтобы меня оставили в покое, побыть в тишине какое-то время. А он просто взял и!.. Это было слишком неожиданно. Суйи задумчиво посмотрела на подругу. – Знаешь, когда-то мне в голову пришло понимание одной простой вещи, – медленно проговорила она. – Поддерживать отношения между людьми – это серьёзный труд. Над этим надо работать, прилагать усилия с обеих сторон. Без этого ничего не получится. Не надо думать, что другой человек сделает всё за тебя, что всё само собой образуется. Так бывает только у поверхностных отношений, когда они не особо важны. На дружбу и любовь нужно работать… как бы цинично это ни звучало. – Мой… работодатель не даёт мне выйти на работу, – слабо и кривовато улыбнулась Юна, серьёзно задумавшись над словами подруги. Пожалуй, она и правда провалилась – и как девушка, и… как друг. – Он скоро остынет. Не думаю, что он смог бы так легко тебя разлюбить. Просто вам обоим надо бы понять, что именно вы хотите друг от друга – и сколько сил готовы ради этого приложить. – Когда ты успела стать такой умудрённой в этом? – О, я практикуюсь каждый день, – Суйи усмехнулась, мельком кивнув поздоровавшемуся с ней школьнику. – Наверное, мне стоит написать об этом книгу. – «Работа над отношениями: советы на каждый день от тётушки Суйи»? – Звучит неплохо, только обойдёмся без «тётушек». – Значит, мне остаётся только ждать, пока он не остынет? – Я бы подождала. Шинву никогда не хватало на длительную обиду. Главное – чтобы до начала каникул появился, а то придётся обивать пороги его дома или лезть в окно, чтобы поговорить. Это уже как-то не в твоём стиле. – Пожалуй, – вяло кивнула Юна. Школьницы дошли до автомата с напитками. Две жестяные банки с глухим ударом слетели вниз; Суйи, наклонившись, вытащила обе и протянула одну подруге. – Кстати о птичках, – певица вдруг нахмурилась и внимательно посмотрела на Юну. – Ты давно Наиту не видела? Юна вздохнула. Кажется, её мысли и правда кристально прозрачны, и их видят все вокруг. – Видела пару дней назад. – А говорила? Девушка виновато покачала головой. – Мы… уже долго не общаемся. У неё ведь экзамены, а я… Не надо так сочувственно на меня смотреть. Мы не ссорились, просто не общаемся. – Она ни в чём не виновата, – мягко сказала Суйи. – Я знаю, просто… – Юна опустила голову, стискивая в руках банку с газировкой. – Я не могу. Мне тяжело её видеть. – Она тебя любит. Не отказывайся от неё из-за того, в чём нет её вины. Ничьей вины. – Мне нужно… немного времени. Суйи одним большим глотком допила газировку и метко выкинула банку в урну. – «Работать над отношениями», помнишь? – Я поняла. Певица грустно улыбнулась. – Она выпустится в этом году. А в следующем – и мы все. Мы больше не сможем видеться так часто, как сейчас. Это так печально. – Надеюсь, мы всё ещё сможем собираться вместе у Рея. – И я. Знаешь, иногда мне кажется, что пока мы продолжаем туда приходить, ничего с нашим миром не случится. Как будто единственная стабильность и постоянность, черепаха под слонами. – Тебя сегодня удивительно тянет в патетику. – Похоже на то. …Шинву появился в школе на четвёртый день, как и предсказывала Суйи. Опоздал на консультацию, отсел в сторону, а на перерывах очень быстро уходил куда-то из кабинета. Юна с отчаянием смотрела на его расслабленную спину, но он предпринимал все возможные усилия, чтобы её попытки с ним поговорить оказались тщетными. Её сообщения он по-прежнему не читал, даже не смотрел в её сторону. Юна была готова выть. Когда занятия закончились, парень молниеносно встал и первым из всех двинулся к выходу – некоторые ещё даже из-за стола не поднялись. Юна не глядя смахнула всё с парты в рюкзак и кинулась его догонять. – Шинву! Школьник словно нехотя обернулся и, к невероятному облегчению Юны, остановился, дожидаясь её. – Ты что-то от меня хотела? – он улыбнулся ей своей обычной улыбкой, но она была до невозможности фальшивая и напускная, в глазах же стоял только холод и равнодушие, и это больно задело девушку. – Я хотела с тобой поговорить. Ты не отвечаешь ни на звонки, ни на сообщения, я… Мы не знали, что и думать. Тебя три дня не было… – Это должно было быть как раз в моём духе, разве нет? Безалаберного и не стоящего доверия шалопая. Юна задохнулась. – Не говори так! Мы правда волновались! – Тогда я прошу у вас прощения. Это всё, что ты хотела сказать? – Да нет же… Ты можешь меня выслушать, в конце концов? Пожалуйста! Шинву вздохнул. Напускная улыбка сошла с его лица, и стало заметно, насколько уставшим, почти измождённым, он на самом деле выглядит. – Не сейчас. Я правда сейчас не могу. Давай вечером. – Ладно, когда? – В семь. Возле кафе. – Хорошо, я… Шинву! Но парень, больше не оборачиваясь и даже не кивнув ей на прощание, ушёл. Юна развернулась и медленно пошла обратно к кабинету, чтобы дождаться Суйи. Шинву появился на занятиях и даже с ней поговорил. Это было уже что-то. Но это выражение его лица! «Бедолаге взяли и расколотили сердце». Юна сглотнула и сложила руки на груди, обнимая себя. Это ничего. Она всё исправит. Отношения – это упорный труд. Ей надо хорошо потрудиться.__________________
Франкенштейн стоял перед огромными мониторами своего рабочего компьютера и медитировал на столбцы и диаграммы. Присланные Тао данные заставляли задуматься, но мысли учёного сейчас занимало другое. В лаборатории было светло и свежо, в отличие от рабочего кабинета хакера: тот всегда сидел за своими компьютерами в полутьме, да и с вентиляцией давно пора было что-то делать… хотя Тао, кажется, было всё равно. Франкенштейн никогда не понимал, как можно так долго находиться в помещении с настолько тяжёлым и спёртым воздухом. В проекте того этажа окна не предполагались, а приточно-вытяжная система зоны не была рассчитана на такое количество техники. Затевать ремонт сейчас было глупо, и учёный ограничивался тем, что каждые пару часов в приказном порядке вытаскивал Тао «подышать» на веранду или хотя бы в более вентилируемые помещения, когда тот чересчур засиживался. Хакер вяло отнекивался, но в итоге всегда подчинялся. Он вообще удивительно мало спорил в последнее время, а его внешний вид начал нешуточно беспокоить Франкеншейна, и постепенно вылазки «подышать» приобрели смысл «отдохнуть». Тао в школе-то перестал появляться каждый день, частично перейдя на работу в удалённом доступе, и Франкенштейну абсолютно нечего было сказать ему по этому поводу: если бы хакер отлынивал и бездельничал – так ведь нет же! Какие рычаги давления использовать, чтобы заставить работника меньше работать и больше отдыхать? Не накачивать же его снотворным насильно! Иногда Франкенштейн был к этому близок, но перейти к насильственному решению вопроса ему мешали слова Мастера. Райзел сказал, что хакеру в действительности гораздо спокойнее, когда он так интенсивно работает, и, если заставить его отдыхать, это сделает ему только хуже. Франкенштейн тогда попытался возразить, но Мастер улыбнулся и заметил, что Тао в своей неистовой потребности работать и всё контролировать кое-кого ему напоминает. «Кое-кто» после этих слов сдался и не стал спорить, однако необходимость хотя бы как-то помочь Тао никуда не делась. К тому же… у Франкенштейна было очень неприятное ощущение, что хакер что-то не договаривает. Что-то серьёзное. Учёный прокручивал в памяти всё, что Тао рассказывал за недавнее время о себе, Наите, «Атропос», и в чём-то, в каких-то моментах не доставало логических связей – либо информации. Что-то было не ровно, не гладко: как будто играешь в игру с расставлением цветов по цветовой палитре, и два очень схожих оттенка не на своих местах. Сложно обнаружить, где закралась ошибка. Единственное, во что хотелось верить Франкенштейну, – что недоговорки Тао никому из них не навредят, и самому хакеру в том числе. Учёный вздохнул и взмахом кисти пролистнул файл на следующие страницы. На весь экран развернулось изображение командира «А-7». Медитировать на бородатую зверского вида физиономию у Франкенштейна не получилось, и он заставил себя вчитаться. Ситуация на границе с КНДР и угроза назревающей войны не на шутку его взволновали. Узнав о пограничном конфликте, он предпринял ещё одну безнадёжную попытку уговорить Райзела на время уехать из страны – а тот в очередной раз непоколебимо отказался. Франкенштейн понимал и безмерно уважал его желание остаться и защищать тех людей, которые ему дороги, но это приводило его в отчаяние. Он обязан был держать Райзела как можно дальше от сражений, ведь известная склонность его Мастера к самопожертвованию могла столь легко и беспощадно оборвать самую ценную жизнь в этой вселенной. Франкенштейн не мог даже думать об этом. Нет, ни за что. Только не теперь, когда спустя все эти столетия его бессмысленного и жалкого существования Мастер вернулся к нему. Воля Мастера – закон. Но жизнь Его первостепенна. Франкенштейн знал, что защитит Мастера даже против его воли. За спиной раздались тихие лёгкие шаги. Со стороны Сейры это было скорее вежливостью – дать таким образом знать о своём приближении, – потому что обычно ноблесс передвигались абсолютно беззвучно. Учёный повернулся и приветственно склонил голову. – Мисс Сейра? – Вы не выходили уже довольно долго, – мягко сказала Сейра, держа перед собой маленький резной подносик с двумя исходящими паром чашками. – Я подумала, вам не помешает перерыв. Франкенштейн улыбнулся, спохватился, поспешил освободить ближайший стол от папок с бумагами, выкатил второй стул и жестом показал Сейре располагаться. Ноблесс элегантно опустила подносик на стол и выставила с него обе чашки на белоснежные блюдца. К чаю она принесла венские вафли с джемом – и салфетки, чтобы не пачкать руки. Они сели и пару минут молчали, с наслаждением пробуя ароматный горячий чай с травами. – Как ваши дела в школе? – первым нарушил тишину Франкенштейн. – Вполне достойно. Кажется, ученики уже привыкли к нам, хотя излишнее внимание до сих пор иногда… немного утомляет. – Регис довольно успешно справляется с написанием школьной газеты, – заметил директор Е-Ран. – А вы не думали вступить в какой-нибудь кружок? – Пока мне достаточно просто учиться. Возможно, в следующем году… – Не сочтите за наглость, но я бы посоветовал вам подумать насчёт классической литературы. Школьники незаслуженно обходят этот кружок стороной, а ведь дискуссии его участников очень даже достойны и занимательны. Если бы вы стали к ним заглядывать, думаю, это во многих учениках возбудило бы интерес. – Убедили. Я зайду к ним как-нибудь, – с легчайшей улыбкой пообещала Сейра. Она подняла взгляд на мониторы. – Вы все работаете очень упорно, – произнесла она с серьёзностью. – Как жаль, что мы немногим можем помочь. – Оставаться подле Мастера и защищать его – лучшая помощь, которую вы только можете оказать нам. И мне. Хотя, – Франкенштейн невесело усмехнулся, – если бы вы смогли уговорить его уехать из Кореи на время, моя благодарность не знала бы границ. – Я попробую поговорить с ним, – вздохнула Сейра. – Однако если у вас не получилось его убедить, то вряд ли это сможет сделать кто-то другой. Он доверяет вам больше всего. – Я буду вам крайне признателен. Учёный поставил опустевшую чашечку на блюдце. Вафли выглядели очень аппетитно, но ему сегодня кусок в горло не лез. – Стало известно что-то ещё? – ноблесс еле заметно кивнула в сторону фотографии Вестара на весь экран. Франкенштейн кратко пересказал ей всё, что прислал ему Тао. – Это действительно большая угроза для нас, – нахмурившись, произнесла глава дома Роярд. – Сложно предугадать дальнейшее развитие событий, когда столько переменных. И столько врагов. – С «Атропос» и ССД будет сложно справиться. Похоже, недостаточно будет уничтожить подразделение, если нам придётся с ними сразиться. Как показал опыт, невозможно устранить кого-то так, чтобы его гибель не пришёл расследовать кто-то ещё. – Судя по всему, они ещё не вышли на след М-21. Возможно, этого никогда не случится. – Это было бы нашим спасением. Но я не верю в чудеса. Сотни лет жизни научили меня тому, что нельзя недооценивать противника. Сейра, молчаливым кивком согласившись с его словами, вдумчиво посмотрела на изображения с экранов. – Угроза военного конфликта с соседней страной может быть для нас куда более опасна. – Возможно, вы правы, – учёный вздохнул. – Хотя вероятность начала войны невысока, в сравнении с разбирательством с «Атропос», глобально это принесёт нам в разы больше проблем. У меня всё готово к немедленному отлёту в убежище. Но я ума не приложу, что делать, если Мастер откажется скрыться. Для него чрезвычайно важна безопасность детей. Для меня тоже! Мы можем взять детей с собой, но… у них свои семьи. Кто оставит своих родителей в разгар войны? И все… другие дети! Все ученики Е Ран. – Франкенштейн обессиленно сгорбился на стуле. – Я не знаю, что мне делать в этой ситуации, леди Сейра. Не представляю. Безопасность Мастера для меня важнее всего. Сейра аккуратно и мягко накрыла его сжатую в кулак ладонь своей. – Я понимаю вас. Мне тоже нелегко о таком думать. Каждый в первую очередь стремится защитить близких, это нормально и естественно. Мы не должны пытаться спасти всех – только тех, кого можем. Франкенштейн подумал, что для ноблесс как раз всегда было привычно оставаться в стороне от всего, что происходит в мире людей, но он ничего не сказал. Сейра искренне хотела его утешить, к тому же про них с Регисом совершенно нельзя было сказать, что они «остались в стороне». – Что касается детей… Мы, – это «мы» обещало поддержку с её стороны, и Франкенштейн был за это благодарен, – можем предложить убежище и их семьям? Тогда у Райзела-нима не будет повода остаться в опасном месте. – Я думал об этом. С таким количеством человек всё становится несколько сложнее. Собрать всех достаточно быстро и увезти будет трудно. К тому же не все могут согласиться. Я не могу позволить себе потерять драгоценное для спасения Мастера время на ожидание или убеждение чьего-нибудь ретивого родителя. Сейра, серьёзно обдумав его слова, посмотрела Франкенштейну в глаза и кратко сжала его ладонь. – Положитесь на меня и Региса. Если такое случится, и нам всем действительно придётся немедленно скрыться, мы возьмём на себя детей и их семьи. Нам не придётся долго их убеждать, – её вишнёвые глаза ноблесс со значением сверкнули. – Вы же в это время увезёте Райзела-нима. Он не откажется, если будет знать, что за их безопасность отвечаем мы. Франкенштейн медленно выдохнул, думая. – Спасибо. Он не мог сказать большего, но этого и не требовалось. Глава Роярд кивнула, подтверждая своё обещание, и медленно поднялась. – Я хотела, чтобы вы отдохнули от дел, но в итоге мы с вами только о них и говорили. – В обществе прекрасной женщины даже о делах говорить в радость, – Франкенштейн галантно помог ей собрать посуду. Сейра неуловимо порозовела и подняла подносик. – Ужин будет через час, – сообщила она. – Если вы не придёте на него, я принесу вам его сюда. – Приду, – рассмеявшись, пообещал Франкенштейн. – Спасибо. Ноблесс кивнула и удалилась. Учёный проводил её взглядом. На главе дома Роярд даже розовые тапочки выглядели чрезвычайно элегантно. Вестар с экрана монитора всё так же смотрел куда-то в сторону. Франкенштейну показалось, что он едва заметно усмехается. – Тебе не победить, ты в курсе? – спокойно и задумчиво сказал златовласый изображению бородача. – Просто чтобы ты знал._________________________
Юна хотела прийти раньше Шинву, чтобы ему не пришлось её ждать, но пробка за две остановки до кафе, парализовавшая движение транспорта, нарушила все её планы. Протащившись на автобусе ещё одну остановку и безнадёжно опоздав, школьница вышла и отправилась пешком. Она написала Шинву, но он до сих по не читал её сообщения. «Только бы не ушёл», – молила девушка, запыхавшаяся от быстрой ходьбы по морозу. Возле кафе никого не было. Юна зашла внутрь, пробежалась взглядом по столикам, но рыжей шевелюры не было ни у кого из посетителей. «Он же… не мог не прийти, правда? – закусив губу и уняв то волнительное напряжение, которое билось внутри от быстрого шага и ожидания, подумала она. – Как бы он ни был обижен… такое не в его духе. Неужели что-то случилось?» Девушка вышла на улицу и медленно побрела вдоль здания, оглядываясь по сторонам. «Где же ты?» …То, что она всё-таки её заметила в этом встречном потоке шумных людей, цветастых курток, неоновых вывесок, было чистой случайностью. Наверное, эта вещь настолько приелась взгляду, что он мгновенно за неё зацепился. Юна подбежала к углу дома и села на корточки. Хотя и грязная, как будто по ней только что кто-то прошёлся, шапка не утратила своего вызывающего жёлто-зелёного цвета. Фиолетовая кисточка была почти чистой, только краешком измазанной в дорожной слякоти. Юна схватила шапку, и ей показалось, что она была ещё еле тёплой. Кто-то из прохожих едва на налетел на школьницу, но она этого даже не заметила. – Шинву! – крикнула девушка, вскакивая на ноги и озираясь. Кажется, в тёмном переулке – там, в глубине между домами, за мусорными баками – происходила какая-то возня. Юна свернула с оживлённой улицы в переулок и уже через несколько метров расслышала чьи-то сердитые крики и звуки ударов. Она бросилась бежать и, достигнув конца дома, едва не врезалась в схлестнувшихся в драке людей. – Этот говнюк у меня за всё заплатит! – орал какой-то незнакомый парень. Юна зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать, и отшагнула назад, в тень. В одном из троих дерущихся она узнала Шинву. На него наседали сразу двое, третий в отключке валялся у стены дома почти под ногами Юны. У Шинву была измазана и наполовину расстёгнута куртка, но он скорее теснил других сам, чем теснили его. Его лицо было мрачное и напряжённо-сосредоточенное, но, кажется, он не был ранен. Девушка судорожно размышляла, стоит ли ей вызвать полицию и как это отразится на Шинву: не станет ли от её вмешательства только хуже? – Блять! – взвизгнул второй нападавший, когда рыжий школьник, пригнувшись под его рукой, резко выпрямился и с коротким тихим хрустом врезал ему в лицо. Зажимая ладонью закровивший нос и матерясь с испуганной злобой, бандит отступил назад и, вдруг повернув голову, заметил Юну. – Ты ещё кто такая?! – проревел он и двинулся в её сторону. – А ну стой, сука! От страха Юну будто парализовало, и она не смогла сделать даже шага назад, только вцепилась в шапку, которую держала в руках. Мир сузился до бритого отморозка в спортивном костюме, который со звериным окровавленным лицом шёл к ней. Она не видела, как Шинву, заметивший её только сейчас, после возгласа нападавшего, резким отчаянным ударом вырубает своего последнего противника и кидается ей на помощь. – Мне проблемы с копами не нужны, – нависая над Юной, выплюнул отморозок, и тут его резко сшибло кем-то в сторону. Девушка отрывисто выдохнула и, потеряв равновесие, прислонилась плечом к стене дома. Она повернула голову, ища взглядом Шинву, и увиденное заставило её вздрогнуть. Рыжий парень восседал над её несостоявшимся обидчиком и в исступлении бил его кулаком в лицо. – Ты совсем охерел?! – орал он, слетев с катушек. – Мразь! Отморозок, не в силах сопротивляться, пытался хотя бы закрыть лицо руками, но в какой-то момент и эти жалкие попытки прекратились. А избиение – нет. Холодея, Юна поняла, что ещё чуть-чуть – и Шинву переступит черту. – Шинву! – крикнула она, подбегая к парню и обхватывая его за плечи со спины в попытке оттащить. – Перестань! Ты его убьёшь!!! – Отстань! – школьник локтем отпихнул её, и девушка, не устояв, шлёпнулась на ягодицы. – Шинву, пожалуйста! – взмолилась она, но рыжий уже остановился и сгорбился, тяжело дыша. Юна поднялась на ноги и, превозмогая отвращение от вида крови, приблизилась к лежавшему без сознания бритоголовому. – Дышит, – сухо бросил Шинву. – Надо вызвать скорую… – Ты так переживаешь за этих подонков? – Не за них, а за тебя! – Я в порядке. – Парень поднялся на ноги и сплюнул в сторону. – Что здесь случилось? Они напали на тебя? – Попытались толкнуть наркоту. Им не понравилось, как я отказался. – Надо было просто уйти. Ты мог пострадать, – чуть не плача, Юна вцепилась в его рукав. Шинву не стал отстраняться, но и не повернулся к ней. – Их всего трое. – У них могли быть ножи или ещё что-то подобное… – Они и были. – Шинву потёр здоровой рукой щёку. – Пошли отсюда. Вон те уже шевелятся. – Ты точно нигде не ранен? – спросила Юна на ходу. – Что у тебя с рукой? Покажи… – Я в порядке, – отрывисто повторил Шинву и сунул измазанную кровью руку в карман. – Это не моя кровь. – И всё равно тебе нужно показаться врачу! Поехали сейчас! – Хватит уже! Меня даже не задели. Юна застонала от досады, цепляясь за его рукав и пытаясь подстроиться под широкий шаг. – Что с тобой происходит? Ты бы никогда не стал избивать человека до полусмерти! – С чего ты решила, что можешь знать, как бы я поступил, а как – нет? – Потому что я знаю тебя много лет! И сейчас ты ведёшь себя… чёрт знает как! – Ну и что? – вспылив, огрызнулся Шинву. – Тебе-то какая разница, как я себя веду? – Потому что я беспокоюсь за тебя! – С чего бы вдруг? Кажется, в последнее время тебе было абсолютно плевать. – Это неправда! И… я была неправа, слышишь? Подожди, давай… давай постоим! Ты слишком быстро идёшь… Шинву повернулся и, почти не раздумывая, отошёл с ней ближе к витрине магазина, чтобы не мешать потоку прохожих. Встав спиной к магазину, Юна вцепилась и в другой рукав его куртки, чтобы помешать ему уйти в случае чего. Шинву впервые за всё это время посмотрел ей прямо в глаза. – Я была неправа, – повторила Юна. – Мне было слишком плохо, чтобы думать о том, что ты чувствуешь. Извини меня. – Ладно, – легко согласился парень. Замешкавшись от этой неожиданной псевдопобеды, Юна забыла те тщательно обдуманные слова, которые должна была произнести. – Ты не злишься на меня? – Не злюсь. Девушка пытливо искала на его лице отражение тех эмоций, которые бы её успокоили и удовлетворили, но не находила. Что-то было не так. – Мне правда очень жаль, что так вышло! – ...Мне тоже, – тихо и печально ответил Шинву. Юну кольнуло осознанием, что она сказала что-то неправильное. – Погоди, ты… ты не совсем так понял. То, что я тогда ответила… я на самом деле этого не хочу! Я не хочу расставаться с тобой! – Правда? – после небольшой заминки спросил парень, но выражение его лица по-прежнему не вселяло надежду. Легко высвободившись, он сам крепко сжал её плечи своими широкими ладонями и наклонился, вглядываясь в лицо. – Что же ты тогда хочешь? – Я хочу, чтобы мы были вместе, – почти прошептала Юна. – Зачем? – с болью в голосе выдал Шинву. – Ты ведь не любишь меня. Не спорь, я… я знаю это. Юну захлестнуло стыдом и сожалением. Она смотрела Шинву в глаза и не могла найти нужных ему и ей слов, отчего её сердце терзало болью. – Ты очень дорог мне… Я хочу… Шинву, я хочу, чтобы ты был счастлив! – Я не буду счастлив от того, что ты будешь себя принуждать. – О чём ты? – девушка непонимающе улыбнулась, и её глаза заполнило слезами. – Я никогда и ни к чему себя не принуждала. Я клянусь тебе. Шинву склонил голову, опуская руки с её плеч. – Я… Не уверен, что так смогу. Видеть, как ты смотришь на других с такой… с такой тоской. Слышать это постоянное «всё нормально»… Неужели я настолько не стою твоего доверия? Кем ты меня считаешь? – Я доверяю тебе! – воскликнула Юна. – Когда я говорю, что всё нормально… это не значит, что я тебе не доверяю! Я ведь всего-то не хотела, чтобы мой негатив тебя коснулся, и… Понимаешь, мне просто хотелось, чтобы в том, о чём мы говорили, было больше хорошего и радостного. – Но разве смысл отношений не в том, чтобы делиться? Если одному плохо, он рассказывает об этом другому. И они вместе находят какое-то решение… Разве не так? – Ты прав. Ты прав, а я нет! – Юна сердито смахнула слёзы со щёк. – Но ведь ты тоже не сказал, что тебя это так задевает. – Похоже на то… Шинву стоял перед ней с устало поникшими плечами, взлохмаченный, в полурасстёгнутой измазанной куртке. Юне до дрожи хотелось оттереть грязь с его щеки, пригладить ему волосы, застегнуть куртку – и обнять, так крепко, чтобы кости затрещали, но она стояла и ничего не могла сделать. Чем ещё его убедить, какими словами? – Я не буду смотреть ни на кого другого. Только на тебя, всегда и везде. Рыжий парень наконец поднял на неё глаза. – Я не хочу насильно удерживать тебя рядом с собой. – С чего ты взял, что тебе придётся? – Я буду знать, что ты меня не… Это будет одно и то же. Для тебя будет лучше, если мы останемся просто друзьями. Юна не выдержала и фыркнула. – Может, я сама знаю, что для меня лучше? Они помолчали, глядя друг другу в глаза. Шинву отвернулся первым. – Я так не могу. Блин, я… М-м, нет. Дай мне подумать, хорошо? Юна почувствовала в груди какой-то треск. Неужели от её сердца ещё осталось что-то, что способно разбиться? – Шинву… Парень опустил вихрастую рыжую голову и, сунув руки в карманы, влился в поток спешащих куда-то людей. Юна прикрыла глаза, чтобы не расплакаться. Она сказала всё, что могла. И у неё ничего не вышло. Всё зря… У Юны бессильно опустились руки, и рукав задело что-то торчавшее из кармана куртки. Эта дурацкая нелепая шапка. В переулке школьница сунула её в карман и забыла. Грязь ещё не успела на ней высохнуть, но ощущения тепла больше не было. Юна аккуратно расправила шапку в ладонях, провела пальцами по затейливому узору. Что она сделала со своей жизнью? Как могла так нелепо упустить то, что ей действительно было дорого? Дура. Она ведь даже не сумела отвести его ко врачу после этой драки. Вдруг с ним что-то?.. Это был полный провал. Автобус подъехал почти сразу, как Юна дошла до остановки. Девушка простояла всю дорогу, вяло держась за поручень и аккуратно поглаживая большим пальцем кисточку шапки в кармане. Она плакала, но глаза её были совершенно сухие. Если бы она не была виновата во всём этом – было бы так же больно? До дома Юна шла очень медленно, еле переставляя ноги. Её не оглушило, как когда-то; она позволяла своему вниманию скользить от звука к звуку, от образа к образу, но не думала ни о чём. Голова её была абсолютно пуста. Во дворе дома к ней подбежала соседская собака, виляя хвостом, и с привычной ласковостью ткнулась в ладонь. На собаке были ярко-зелёные ботиночки и грязь со всех окрестных слякотных луж. Юна на автомате погладила её по голове и кивнула соседу, который выглядел слишком радостно и невозмутимо для хозяина питомца, почти не проглядывающего из-под слоя грязи. Наверное, это было не тем обстоятельством жизни, которое могло бы заставить его меньше любить свою четвероногую подругу. Юна взглянула на них в последний раз и пошла к дому. Возле её подъезда стоял Шинву. Печальный, помятый Шинву в расстёгнутой куртке, переминавшийся с ноги на ногу. С букетом цветов, таким же помятым. Эти абсурдно яркие, почти нереальные цветы врезались Юне в глаза и душу, и вся масса невыплаканных слёз и эмоций прорвалась наружу и потекла по щекам. Девушка попыталась их вытереть, но поняла, что лишь размазывает по лицу растёкшуюся тушь. Как трудно и одновременно легко было дышать… Шинву встрепенулся, заметив её приближение, и подбежал к ней, в паре метров вдруг замедлившись в нерешительности. Шагнул, ещё раз. Остановился. – Знаешь, ты тоже был неправ, – сдавленно проговорила Юна, смаргивая слёзы, чтобы его силуэт обрёл чёткость. – Тогда, когда сказал, что я тебя не люблю. Шинву молчал, глядя на неё. На его лице не было ни капли обиды или злости – одно лишь сильное чувство. Как жестоко заблуждалась Юна когда-то… Если кто и был бесчувственным, то только она сама. – Ты очень мне дорог. Очень. Даже не представляешь, насколько. Юна не заботилась о том, как звучит её голос. Она не слышала себя, не ощущала – перед её глазами был лишь он, такой родной и близкий ей человек, которого она чуть было не лишилась. – Я правда люблю тебя. Я очень тебя люблю, пусть и не так… как ты ждёшь. Мне никто больше не нужен. Я не хочу никого другого рядом, только тебя. Дай мне… ещё один шанс. Юна смотрела на Шинву, и весь её мир зависел от его решения. Долгие мгновения парень молчал – а затем вдруг стремительно и, кажется, в один шаг преодолел расстояние между ними и обнял её. Юна уткнулась лицом в его куртку, закрывая глаза. В морозном воздухе пахло цветами. Как будто случилось маленькое чудо, и в разгар зимы в центре города из-под присыпанной снегом земли показались подснежники.