Порочная роза

Особые дети особых людей — дворяне самого высокого чина, никогда не обучались с простолюдинами. Для них существовала определенная выборка учителей — элита, высокоинтеллектуальные представители от разных школ, гимназий и техникумов, обладающие обширным опытом и знаниями. Учителя первой категории — сдавшие такое неимоверное количество тестов, сколько ни один школьник не проходил за свою жизнь. Доказательством их принадлежности к элите служили нашивки с изображённой на гербе совой, их выдавали как знак отличия, подлинно демонстрирующий учителя, как лучшего в своём ремесле. Эбису был одним из таких учителей. К двадцати восьми годам он получил два высших образования — и мог преподавать в гимназиях, где обучались дети небедных дворян, чиновников и всяких разночинцев. Это могло бы стать пиком его амбициозных свершений, но жизнь по-иному распорядилась его талантами. В отрочестве, Эбису преподавал детям чинов и офицеров неся службу гувернера, как всякий незаурядный мыслитель тех лет, он неровно дышал к воспитанию малолетних отроков, в особенности тех, на кого давно махнули рукой. Через Эбису прошло множество озорников и сорванцов, не желающих уважать старших и традиции, но будучи человеком терпеливым и умеющим находить общий язык с такими буйными малышами — Эбису демонстрировал удивительные результаты в обучении. Для любого элитного учителя — большая честь и радость обучать детей самых великих чинов. Чего и говорить о жалованье, ведь индивидуальная работа ценилась богатыми землевладельцами гораздо выше, чем средний оклад преподавателя церковно-приходской школы, и тем более земской, каких в Конохе было всегда предостаточно. Даже выше жалованья учителя гимназий и институтов, где деньгами людей не обделяли, и работа такая считалась очень престижной. Это если не учитывать, как дорого ценятся специалисты, подобные Эбису — человека с двумя высшими образованиями, обладающего огромным опытом преподавания и сдавшего тест СОВ на высший балл. Он за деньгами не гнался, но гнался лишь за тщеславными наградами, услаждая амбиции статусом, но не богатствами. Статус элиты позволял ему жить небедно, позволял получить высшие чины по долгу службы, но и требовал от него всегда быть примером для окружающих. Учителя высшей категории должны быть воцерковлены, верить в Бога, проявлять лояльность к царю и верно служить престолу. Как не потомственный дворянин, а дворянин получивший звание по службе, Эбису проблем с верностью не испытывал — он глубоко чтил и уважал государя и систему, что позволила ему получить элитный статус, не пытаясь ставить под сомнения какие-либо политические методы. Эбису благоразумно считал, что каждому учтено заниматься своим делом, а его долг преподавать, в политику он не лез и лезть не будет, ведь ему то недоступная роскошь. Статус гувернера внука государя — это самая великая честь, о которой он даже и подумать не мог. Его блестящая служба и преданность делу дошли до государя Огня слухами и сплетнями, проявляя его как человека, способного укротить буйство строптивого наследника и Хирузен выбрал его, а никого либо ещё. Эбису от положения так высоко вздёрнул нос, что его друг Ирука два месяца наблюдал только лишь его подборок и лез на стены от уныния, ведь еле выносил часовые пересказы похвалы государя. Ирука бы описал Эбису как умного человека, он восхищался его начитанностью и любознательностью, ведь Эбису искренне любил мир, который изучал, но надменность, стремление к тщеславию, зашоренность и как Ирука выражался «занудная духота», его близкого товарища, перекрывали порой все добродетели его характера. Эбису человек с не самым приятным характером, но Ирука любил слушать его многочасовые рассказы о строении рептилий, о цикле трикарбоновых кислот, о стоической философии, и чем этика отличается от религии. Эбису, бесспорно, был ходячей энциклопедией. Ирука мог задать ему любой вопрос и быть уверен в ответе. Дружили они со школы. Им повезло родиться в эпоху правления Хирузена, они оба, являясь омегами, смогли получить подобающее образование и каждый из них пошёл своей дорогой — но дружбу они не утратили. Ирука сам преподавал, но за элитным положением не гнался, набираясь по молодости опыта в земских школах, теперь учил начальные классы в военной академии Тобирамы. Ирука брал желаемое дружелюбием, а Эбису умом, и все вокруг говорили о них как о несовместимых противоположностях, но удивительно, что кроткий Ирука, что надменный Эбису — так хорошо ладили, будто были братьями. Ежедневный распорядок Эбису выстроен годами дисциплины какую привили ему в церковно-приходской школе. Ровно в шесть утра он поднимался, делал зарядку, после готовил сбалансированный завтрак и прождав после еды полчаса, выходил из дома на пробежку. Элитным учителям надобно держать в форме не только ум и дух, но и тело, являя на своём примере ученикам всю пользу дисциплины. На пробежке, он слушал электронные книги, какие угодно, главное заполнить чем-либо голову, не позволяя мыслям в ней жужжать. Он обежит всю Коноху прежде чем стукнет семь, тогда он возвращается домой, моется, чистит зубы, и мажет лицо и тело кремами. Одежда его — темно-синий сюртук из благородных тканей, белая блуза и темные брюки отглаженные ещё со вчерашнего дня. На глаза он надевает пенсне с черными стеклами, зажимая на переносице пружину — его глаза чувствительны к яркому солнцу, и он предпочитал не выходить на улицу без них. Голову он покрывал тёмной косынкой, если работал или выходил на прогулку, будучи человеком верующим не желал выказывать вульгарности или распущенности. По обычаю, только замужние омеги покрывали голову, чтобы не ходить простоволосой по городу и не ловить заинтересованные взгляды альф. Эбису холост, но косынку надевал как раз потому, чтобы к нему лишний раз не приставали с глупыми вопросами. К тому же, после обучения в церковно-приходской школе, он приучился её надевать. Парфюмом он душится тяжёлым и цветочным, с пряной нотой розовых перцев, надушенным достаточно чтобы скрыть собственный запах. Эбису готов. Ровно к девяти он ожидает у ворот школы. Ученики не торопятся, пять, десять минут, и он видит наконец на горизонте девочку и мальчика: девочка рыжая, с двумя толстыми косами, заведенными за спину, и её друг, хмурый мальчик с тёмными волосами, какой неуклюже поправлял свои очки. Третьего, как обычно, с ними не было. Эбису хмурится. Внук Государя по привычке опаздывает на добрых десять минут, учитель нервно вздыхает и ладонью манит детей поспешить. Дети бегут к нему. — Доброе утро. Где Конохомару? — строго спросил он. — Не знаем, Ваше благородие, — виновато проблеяла Моэги. Её большие, чёрные глаза блестели, глядя на учителя и в блеске этом Эбису увидел некое озорство. — Удон? — ещё строже спросил учитель, переводя свой взгляд на неловкого мальчика. Тот стушевался от столь тяжёлого голоса. Удон нервно заломал пальцы и спрятал взгляд: — Я… — пробормотал он. — Тоже не знаю. Эбису подозрительно сощурился и в этот же самый момент он услышал боевой клич и кошачий вой сверху. Не успел он поднять взгляд как Конохомару приземляется рядом с ним, с кошкой в руках. Он выглядел потрёпанным, но довольным собой, этот неугомонный и строптивый внук Государя. Кошка вырывалась усердно, она выла трубным воем и царапала когтями ткань рукавов, но Конохомару держал её крепко. В ожидании похвалы он поднял на учителя блестящий и дерзкий взгляд. Эбису надоело на это смотреть, и он вздохнул. — Вы поймали её только сейчас? — холодно спросил он. — Нет, — улыбнулась Моэги. — Мы вчера вечером её поймали, но Конохомару хотел устроить Вам сюрприз, Ваше благородие. — Целый день… — выдохнул Эбису и нервно потер лоб. Он не выглядел радостным, как дети ожидали, они бы сказали, что увидели в том разочарование и это расстроило всех, кроме Конохомару. Он резво встал на ноги и нахмурился. — Эй, мы принесли Вам кошку, как Вы и хотели! Какая разница сколько мы её ловили? — грозно воскликнул он. Большая разница. Это задание, порученное Государем, являет собой проверку способностей. Многие дети, пред тем как стать воинами и сдать нужные экзамены на повышение ранга, получали такое задание. Поймать кошку — это не только тренировка гибкости, скорости и смекалки, но и проверка памяти, как быстро будущий воин читает окружение и как хорошо под него подстраивается. Целый день — это не то чтобы плохо, это паршиво. Эбису учил их лучше, он поражён, как при его блистательном обучении эти трое так погано справились с задачей. Подумать только, целый день — они искали её со вчерашнего утра до самой ночи. Они должны были справиться за пятнадцать минут, а вместо этого пинали балду целый день. Удивительные негодники. — К Государю, — мерно ответил учитель и элегантно повернулся к имению Хокаге. — Ну Вы хоть кошку у меня заберите! — недовольно восклицает Конохомару. — Она же кусается! Эбису проигнорировал это и не остановился. Будет ему уроком за разгильдяйство. Доклад Государю дался Эбису постыдно, но он как-то неловко заметил, будто только его одного расстроила новость о неудачном итоге задачи. Хирузен не дрогнул мускулом, курил табак из деревянной трубки и выдыхал лиловый дым в окно. Судя по всему, нахождение рядом малолетнего внука его не смущало. Он с унылым выражением слушал доклад Эбису и подавлял в себе желание зевнуть. Дети стояли рядом, их вид хмурый, но лишён раскаяния или стыда, как и Хирузена, их тоже не волновал результат их задания. Эбису даже возмутился внутренне — ощущение, будто в этой комнате только ему одному не безразлично их образование. Конохомару внук Государя, его наследник, а Хирузен будто не ожидал от него никаких свершений, будто бросил его на плечи Эбису только ради своего спокойствия. Теперь этот шаловливый шкодник портит нервы не ему, а Эбису. — …в связи с неудовлетворительными результатами проверки, я нижайше прошу о продолжении их обучения, — строго сказал учитель. — Их рано допускать к экзаменам. — Но Ваше благородие, мы сделали что могли! — несогласно взвыла Моэги — Этого недостаточно, — нахмурился Эбису. — Вы уже достигли такого уровня, какое подразумевает наиболее высокую скорость выполнения задания второго ранга. Вы потратили целый день. Слишком долго для поиска кошки, — и разочарованно отвернулся. — Я обучал вас лучше. Экзамены наступят летом, до них осталось не так долго, и дети желали тщательно к ним подготовиться, но учитель не видел в них никаких умений для получения высокой оценки. Это даже оскорбило ребят. Они всё задавались вопросом почему эта поимка кошки так важна ему, почему он так ими разочарован? Эбису никогда не объяснял свои чувства, не считал это необходимым, а говорил только лишь об обучении. Он скучный и занудный, иногда отпускает комментарии не к месту, и шутки редко понимает, но дети видели в нём глубокую к ним преданность. Быть может он расстроен не из-за них, а за себя, будто он не старался достаточно усердно. Моэги подумала об этом и понурила голову, стыдливо кусая губы. Вчера Конохомару не заботила эта миссия, а дети как цыплята смотрели ему в рот и повторяли всё за ним. Конохомару сказал, рано или поздно они найдут кошку и целый день они гуляли по городу и крали сладости у лавочников. Ей сталось стыдно за их поведение. Зря она послушала друга, теперь учитель расстроен. Удон тоже почувствовал её смятение и повторил её понурый вид. Эбису будто почувствовал это и внутри него что-то ёкнуло — не слишком ли он строг? В конце концов у них ещё полно времени проверить их навыки, спешить некуда. Он глубоко вздохнул и обратил свой взгляд на Хирузена. — Почтенный Государь, могу ли я упросить более тяжёлую задачу для моих ребят? — повысил он голос. — Их потенциал не раскрывается в должной мере. Они не относятся к задаче серьёзно, я желаю испытать их. Хирузен поджал губы и принял задумчивый вид. Тяжёлое задание для детей их ранга — сложно будет такое найти, но кое-что у него на примете всё же есть. — У нас есть задача им не по уровню, — устало прохрипел он, — однако ж лёгкая, третий ранг получило только потому, что в другом городе проводится. Хотите берите. Моему внуку полезно за пределы города выбираться хоть иногда. — Ты так говоришь, чтобы от меня избавиться, — хмурится Конохомару. Хирузен усмешливо надул губы и сощурился: — То-то я способа не найду от тебя избавиться. Разноешься. Больно ты чувственный. Эбису еле заметно скривился, его почтенный Государь ошибся и в нём сейчас боролись противоречивые чувства. Стоит ли ему поправить Государя? С одной стороны, это вопиющее неуважение к его Высокоблагородию, но с другой, вдруг он вновь повторит эту ошибку в разговоре с лидером другой страны и тот засмеёт его? Никто не смеет сомневаться в остром уме их Государя, ему должно всегда демонстрировать могущество и силу. Он мучился из-за непростого выбора, но всё же порыв взял над ним вверх. — Нижайше прошу прощения, Достопочтенный Всемилостивый Государь, за мою дерзость, но… — он неловко поджал губы. — Правильно чувствительный, а не чувственный. Этимология этих слов абсолютно разная. Хирузен вздохнул: — …Эбису, ты такой душнила. — Ха-ха, душнила! — дерзко повторил за ним Конохомару. Эбису нахмурился: — Достопочтенный внук, ведите себя культурно. Такое хамство не полагается вашему чину. — А мне дед разрешил, бе! — мальчик заупрямился и высунул язык. Какие поганые манеры, ни намека на ум и достоинство. Сколько бы Эбису не учил его этикету, тот не желал подчиняться и всё повторял нахальное поведение за своим старшим товарищем, девятихвостым чудовищем. Ужасно тот на него влиял и как не прискорбно, Эбису никак не мог пресечь их общение. Не престало внуку Государя общаться с таким отребьем. Эбису вздохнул и потёр лоб. Горячий и влажный. Завтра его течка, он слегка переживал по этому поводу — Ирука обещал ему сегодня помочь в выборе партнёра, но всё же призрачный отголосок надежды слегка загорелся в нём, быть может на этот раз Эбису не придётся раскошеливаться. Он многозначительно посмотрел на Хирузена, явно желая что-то сказать, и государь понял его немую просьбу. — Сколько дней понадобится? — поинтересовался он. — Четыре, — покорно признался учитель. — Это ведь не срочно? Хирузен небрежно отмахнулся: — Не срочно. Вам только посылку надобно доставить. Заказчик почте не доверяет, боится слухов, будто почтальоны посылки воруют. Говорит внутри нечто ценное, что не знаю, но вы всё равно аккуратно с ней обращайтесь. Эбису нижайше поклонился и трепетно заблеял: — Будет сделано, Светлейший и Могущественный Государь. Хирузен скривился на его слова, слишком уж старательно Эбису челом бьёт, его такое подхалимство всегда смущает. Государь вспоминал, как подобное обращение требовал к себе Тобирама, а он не хотел иметь с ним ничего общего. Однако поделать ничего не мог, Эбису не слушал его просьб прекратить так себя вести в его присутствии, ссылаясь на уважение и придыхание перед любой высшей властью. Христианское воспитание данное ему в церковно-приходской школе значительно повлияло на его отношение к высшим чинам. Их учили, что любая власть от Бога, тем удивительна для Хирузена встреча с такими людьми, ведь общественные метаморфозы и стремительное развитие контркультуры искореняет подобное отношение к власти. Таких как Эбису по пальцам руки можно посчитать, он старомоден для этого мира.

***

Эбису условился встретиться с Ирукой ровно в восемь вечера. Как всегда, пунктуальный и изящный, ожидал друга уже пять минут и нетерпеливо стучал пальцем по часам. Никто из его окружения никогда не приходил вовремя на встречи. Эбису заметил за собой очередное раздражение — пред овуляционный синдром проявляется в омегах по-разному, у кого-то высоким аппетитом, у кого-то острым сексуальным возбуждением, пошлыми мыслями, обострением запахов, гнездованием, у Эбису же всегда портилось настроение. Раздражали его все. Более всего его раздражало собственное согласие на глупую идею друга. Эбису редко бывал в питейных заведениях, учителям его уровня не пристало шляться в подобных местах, но Ирука уверил его, что пьяная альфа согласится переспать куда охотнее, чем трезвая. Эбису уже нечего терять, кроме своей гордости. Он и не надеялся на удачный итог этой задумки, но не мог не попробовать, успокаивая себя присутствием рядом друга. Его раздражает взгляд альф, проходящих мимо, выходили они из бара или наоборот заходили, Эбису чувствовал неловкость, будто они его насквозь видят. Уверенность капля по капле вытекала из него, вновь сталось жарко и Эбису неловко отходит от дверей подальше, лишь бы не бросаться им на глаза. Будто эти альфы видели в нём тщедушие и ужас перед ними, его стыд и тоску, его отчаяние, и насмехались своими взглядами, так и говоря о скором поражении. Они проходили мимо, и никто из них к нему не подошёл. Эбису опять отходит подальше и тут на его шею внезапно прыгает некто, с громким возгласом. — Дружище! — радостно восклицает Ирука и целует друга в щеку, оставляя влажный след. Выглядело так, будто он уже пьян. — Десять минут, — хмурится Эбису. — Извини, — друг неловко потёр шею. — Всё не знал какую одежду выбрать, — он оценивающе оглядел товарища напротив и поднял брови. — А ты я гляжу, как обычно не старался. Купил бы что новое. У Эбису не так много вещей, большую часть времени он ходил в учебном наряде, имел на это несколько камзолов и блуз. По городу он гулял редко, если не считать его утренние пробежки, потому что кроме Ируки друзей у него не было, а постоянно его отвлекать своим обществом он не желает. Колко для его гордости. Эбису надел чёрную водолазку и облегающие брюки, туфли на его ногах старательно отполированы, признак его тщеславного воспитания — ботинки всегда должны выглядеть ухоженно. Излишне официальный наряд для питейного заведения, но Ирука только пожал плечами. Эбису всегда таким был. В этот раз он не покрыл голову и без косынки чувствовал себя некомфортно, будто он блудница и идёт в дом терпимости всем на обозрение — как же он не хотел сейчас встречать своих знакомых. Они вошли внутрь. В нос ударил резкий запах спирта и горький дым табака. Свет здесь приглушен, почти ничего не разглядеть без должного усердия, из колонок на потолке громко играла музыка. Самый яркий здесь бар, от него так и веяло загадочным лунным светом. Эбису закрывает уши, его друг тащит за собой к столику. Они сели недалеко от бара, Ирука заказал напитки и настойчиво просил друга выпить, но Эбису смущался пить. А если его кто-нибудь увидит? Не пристало элитному учителю пить алкоголь в подобных местах, это дурной пример. Если такое увидят его ученики, то в них не воспитается благородство, не позволяющее опускаться до столь злачных мест. Ирука не послушал и заказал ему алкоголь. Когда их принесли, Эбису только уныло вертел трубочкой, не решаясь подносить ее к губам, его хмурый взгляд заинтересовал друга. — Что с тобой? — с пьяненькой и светлой улыбкой спросил он. — Скажи своему девятихвостому ученику не лезть к моему воспитаннику, — нахмурился Эбису. — Он дурно на него влияет. Юный наследник перенимает его хабалистый нрав. Это не допустимо. Конохомару благородных кровей, подобное для него кощунственно. Старомодный Эбису. Не осталось более тех традиций, какие запрещали дворянам и простолюдинам общаться. Интерес Конохомару к свободолюбивому и дерзкому Наруто - оправдан его шальным возрастом. Наследник в начале подростковой конфронтации, ставит под сомнение беспрекословный авторитет родителя и стремится к тем, кто способен его этому обучить. Эбису об этом знал разумеется, но его смущало именно происхождение шкодливого "наставника". Эбису слишком наседал на благородное происхождение ученика и потому Конохомару так часто с ним спорил. — Сам знаешь, я на него не могу повлиять, — пожал плечами Ирука. — Он упрямый и несносный, к тому же в подмастерье у Джирайи, я ему не авторитет. Хотя мне кажется твой хмурый вид не с этим связан, — кокетливо протянул он. — Как никак течка на подходе? Я обещал тебе научиться обольщать альф. — Это бесполезно, — нахмурился Эбису и устало уложил голову на ладонь. — Я уже сколько раз пытался, ничего у меня не получается. Их мой вид и феромон раздражает. — С тобой никогда не было меня, — блеснул зубами Ирука. — Я тебя наставлю, как ты в школе меня наставлял. Умник ты мой большеголовый, всё получится. Эбису усмехнулся. Быстро же он опьянел от одного коктейля раз позволяет себе такие пошлости. Ему не хотелось, чтобы Ирука видел его постыдные и неловкие попытки флирта, но как человек высокого ума он понимал — без демонстрации слабых сторон наставнику, тот не сможет их искоренить. Правда ему всё равно не хотелось позориться перед другом. Тот его уважал за манеры и ум, и гордыня Эбису не переживет, если его отношение после этого поменяется, и товарищ более не будет выказывать восхищения. Ирука заметил его смятение и указал на альфу около бара. — Вот к тому подойди, — зазывающе улыбнулся друг. — Он весь вечер один сидит. Попытайся звучать заинтересованно, — а потом нахмурился, — а не как обычно. — Эбису опять стушевался и Ирука ослабил взгляд. — Выпей для храбрости. Легче станет. Эбису опасливо взглянул на свой коктейль. Он пил редко, может по пальцам руки посчитать сколько раз это было. Ему не нравилось излишнее помутнение рассудка, как человека привыкшего постоянно думать и следить за отношением окружающих, его такое состояние пугает. Поведение ему всегда обязано держать под контролем, он не мог допустить никаких казусов и неловкостей, ведь являет собою пример. Алкоголь излишне развязывал ему язык. Эбису сдаётся под напором настойчивого взгляда и отпивает несколько глотков, горло неприятно обожгло, но ему понравился вкус, сладкий, как феромон его друга. Он вздыхает и неуверенным шагом подходит ближе к бару, с каждым таким шагом идея эта казалась ему плохой и заведомо обречённой на провал. — Э-эм. Привет, — неловко улыбнулся Эбису. — Ты один здесь? Феромон альфа почувствовал сразу, скрыть его полностью Эбису не удавалось к его большому сожалению, он всегда тянулся приторно-горьким шлейфом подле него. По обычаю, альфы кривились, услышав запах и этот не исключение, однако он держался достойно, не желая выдавать своё отвращение сразу. Эбису подумал, альфа хорошо воспитан, но даже сочувствие не поможет ему игнорировать феромон подошедшей омеги. Эбису медленно моргнул, этого ненадолго хватит, он уже заранее готовит в голове оскорбления. — Нет, — отрезал альфа. — С друзьями. — М-м-м, — неуклюже промычал учитель. — Здорово… И часто здесь бываешь? — Нет, — вновь отрезал альфа. — Только пришёл, — он кинул быстрый взгляд на него и вновь пропал за разглядыванием пустых бутылок на баре. — Можешь отойти, пожалуйста? Или хотя бы феромон спрячь. — Будешь так много пить, печень твоя сгинет следом за твоим гнилым характером, — ядовито бросает Эбису и хмурится. Он скрестил руки на груди и скорее ретируется к другу обратно, шумно приземляясь на своё место. От досады он пьёт в несколько крупных глотков и откидывается на кресле. — И что это было? — улыбнулся Ирука. — Так ты альфу себе не найдёшь, тем более с такими оскорблениями. Надо быть напористым, а то они чувствуют твою неуверенность и лживую любезность. — Очередному альфе в очередной раз не понравился мой феромон, — оскорблено пробормотал Эбису. — Как ты так легко находишь с ними общий язык? — Ну… — неловко протянул Ирука. — Смейся над их шутками, даже если они тупые. Попробуй показаться глупее и слабее их, позволь им тешить своё эго о тебя, чтобы они чувствовали себя особенными рядом с тобой. Позволь быть слабым с ними, чтобы они чувствовали себя сильными. Они полюбят тебя, если ты сыграешь на их хрупком самолюбии. — Ты знаешь, я не сторонник подобного метода. — Я знаю, — улыбнулся Ирука. — Ты умный. Умным омегам тяжело с альфами, такие как ты их оскорбляют. Постарайся молчать большую часть вечера и кивать на всё, что альфа говорит, — он посмотрел вдаль и взглядом выцепив нужных, улыбается. — Хорошо, сейчас опробуем теорию на практике. Я позову за наш столик вот тех альф. Когда они подойдут сделай самое милое и дружелюбное лицо на какое способен, — и весело стукнул друга по лбу. — Не хмурься. Эбису стыдливо спрятал часть феромона и надушился духами. Его запах не нравится альфам и совершать очередную ошибку в этот вечер он не желает. Самолюбие не выдержит очередного провала. Он наблюдает за Ирукой, тот всё болтает с двумя альфами, кокетливо улыбается и аккуратно жестикулирует руками, очевидно занимая их интерес. Удивительно, как легко ему дается это, Ирука явно чувствует себя комфортно, Эбису же давно бы свалился в обморок от такого тесного контакта с незнакомыми альфами, тем более с двумя. Они подходят к столику и сердце Эбису сжалось от их приближения. Он не готов, совсем не готов, ему надо бежать отсюда, пока они не подошли совсем близко. Убежит в туалет и спрячется там до конца вечера, пока они не уйдут. Он незаметно подвигается ближе к краю дивана и друг, будто заметив это, ускорил шаг. Ирука плюхнулся рядом с ним и настойчиво оттолкнул его плечом к стене. Альфы сели напротив, заказали себе виски. Эбису всё мучил свой коктейль, нервно мешая его трубочкой, будто пытаясь в нём раствориться. Альфе понравилась его кротость, но Эбису этого не видел. Альфы назвались, но учитель прослушал их имена, не желая оставлять в своей голове столь не нужные знания. Они оба крепкие и высокие, только лица у них тупые, узкие лбы и большие подбородки — они не блещут умом, но весьма мужественны, даже чересчур. — Ну что, лапочки, — сально пропел один из них. — Откуда вы? Случаем не упали с небес, а то я вижу ангелов. — Ха-ха! — выдавил из себя Эбису. — Ты такой смешной. Альфа сально улыбнулся, Эбису стушевался от его взгляда. — Мы родились и выросли здесь, — улыбнулся Ирука. — Коноха наш родной город. Эбису смотрит на второго, молчаливого и неловко обращается к нему: — Эм, — невнятно бормочет он. — А вы откуда? Но альфа будто не слышит или игнорирует его. Эбису закрывает глаза и глубоко вздыхает, очередная постыдная попытка, пора бы привыкнуть, но к стыду привыкнуть невозможно. — Мы не местные, — вмешивается первый. — Мы из страны Воды, я жил в столице Мидзу, а он из северного побережья. Как бы тоже часть нашей страны, но другое племя. Это объясняет их смугло-оливковый цвет кожи. Эбису о стране Воды знал достаточно, климат там муссонный, удушливый и жаркий. Остров омывается тёплыми морями и ветер приносит с экватора жар и колючую соль. Удивительно, как они выучили язык Огня, говорят без акцента, а ведь язык у них отличается множеством гласных и уникальными горловыми звуками, им тяжело даётся грубый и твердый язык народа Огня. Либо тут кто-то врёт, либо они достаточно живут в их стране для чистой речи. Они болтали еще полчаса о каких-то глупостях — один начинал тему о городских сплетнях, другой всё заикался о политике, всё это сдабривалось «философскими» диалогами, по истине драматическими и осмысленными. Эбису скучно их слушать. Ему не интересно общаться с людьми — их интеллект не позволял поддерживать беседу на том уровне, какой требовал учитель. Быть может он сверкнул бы знанием мёртвых языков, рассказал бы о древних цивилизациях, о мифологии, о философии, но они бы его не поняли. Им не о чем с ним разговаривать, он не пытается даже попробовать, а только уныло бросает взгляд от одного говорящего к другому. Ирука просил его молчать и не показывать свой интеллект альфам, чтобы не оскорблять их, а это единственное возможное с ними развлечение. Для Эбису нет ничего более веселого, чем унижать очередного альфу своим превосходством. — И чем же вы занимаетесь? — вмешивается второй. — Мы учителя, — улыбнулся Ирука. — Преподаем в школах. Я правда не такой умелый и умный как мой друг. Он учитель высшей категории, преподаёт в университетах, — елейно протянул Ирука и просмотрел на Эбису. — С радостью поддержит диалог о чём угодно. Альфа опять сально улыбнулся и Эбису опять стушевался. Ему не нравится этот взгляд, он какой-то уничижительный. На него смотрят как на кусок мяса, а не как на личность. Он не знал, как такое воспринимается Ирукой, устраивает ли его подобное отношение, но Эбису определенно не по себе. Сейчас он ощущал себя оголённым и уязвленным, будто зверь пытается напасть на него и Эбису, вместо страха, выражает гнев, желая защищаться до последнего. Будто бы этот альфа желает унизить его, показать насколько он умен по сравнению с ним, будто увидел в похвале Ируки не очевидный вызов. Эбису опять хмурится и опять пресекает себя — всё хорошо, незнакомец не сделает ничего дурного, они только общаются. — Это похвально, — кивнул альфа в сторону учителя. — Знаете, я сам люблю историю. Ведь я потомок древнего рода лименов. Я жил в Мидзу много лет и приплыл сюда, ведь слышал в Конохе одни из самых обольстительных омег, — он бросил на пару сальный взгляд, Ирука улыбнулся и незаметно пихнул друга локтем, Эбису мучительно натянул улыбку. Ирука кокетливо уложил щеку на ладонь и очертил пальцем каемку бокала, будто увлечён этим рассказом, тон его сделался сахарным, таким, какой вызвал в Эбису отвращение: — Что ты говоришь, — пролепетал он, — как интересно. Эта очевидная лесть раззадорила альфу, он явно желал показать себя более умным и интересным на фоне своего друга, желал полностью поглотить интерес омег, блистая своими красноречивыми умениями. Если он всё сделает правильно — ночью его ждёт тройничок. Эбису увидел блеснувшую искру похоти в глазах эпсилона и вновь занервничал. Ирука на примере демонстрировал как надобно себя вести, открыто намекая Эбису присоединиться, но учитель будто намёков не понимал. Эбису прекрасно всё понимал, но ему либо не хватало смелости, либо наоборот мешала гордость вести себя столь вызывающе, такое не подобает элитному учителю — вестнику мудрости и слова Божия. Альфа спесиво продолжил: — Мои предки покорили Мидзу ещё тысячу лет назад. Я исхожу из самого древнего племени кочевников рмалов. Знаменитых на весь мир. Мы путешествовали по всему миру, а потом осели в Мидзу, — гордо, почти щегольски тараторит он. — Меня знаете, вдохновляют подобные корни. Быть потомком кочевников большая честь. Я учил историю желая знать своё наследие, много книг прочитал. Ирука вдохновенно вздыхает: — Какой ты умный. Люблю умных эпсилонов. Ирука издевается, он ведь знает, что альфа врёт. Ни черта он не жил в Мидзу он метис и родился здесь, хвастаясь перед омегами своим цветом кожи. Этот глупец составил свою речь из обрывков информации какую слышал на протяжении жизни, такое в учебниках нельзя прочитать — ведь это ложь. Ирука просил молчать, притворяться глупым и смеяться над его пошлыми шутками, но Эбису невыносимо уже это слушать. Альфа порет несусветную чушь, пытаясь казаться умным. В его тупых глазах самодовольный блеск, он даже и не подумал какая ерунда сейчас льётся из его рта, говорит уверенно, будто искренне в это верит. Эбису учитель высшего ранга, — знает несколько языков, в том числе и мёртвые, блистательно разбирается в истории, географии, искусствоведении, музыке, этике, математике и естествознании. Знает слово Божие и основы религиозной дисциплины. И он должен слушать этот бред и с молчаливым придыханием кивать? Да никогда в жизни. — Весьма спорное утверждение, — нахмурился Эбису и нервно застучал пальцем. — Цивилизация Алименов не выходила за пределы юго-западных континентов на протяжении веков. Кочевниками были кацаки, они населяли Суну ещё тысячу лет назад, пока их не прогнали рмалы. Они исходили из одной цивилизации Алименов, но жили на разных берегах. Потомки кацаков живут сейчас в Куме, а рмалы в Суне, а не в Мидзу, в том, что ты сказал нет никакого смысла. Я даже от пятилетнего ребенка такой чепухи не слышал. Ирука болезненно сморщился — Эбису за мгновение оскорбил потенциального партнёра на этот вечер и обломал себе всё, что только можно. Альфа сощурился на его слова и едко хмыкнул: — Будешь вести себя так надменно, на твою сраную дырку ни одна альфа не позарится. — Если меня трахнет такой как ты, это меня оскорбит, — дерзит учитель, скрестив руки на груди. — Твоя компетенция поди не позволяет и пенис из штанов вытащить. — Ты мало того отвратительно пахнешь, так и характер у тебя как у базарной хабалки. — Ребята давайте успокоимся, — неловко улыбнулся Ирука. — Правда, — вмешался второй альфа, — не будем портить вечер. — А ты, мудак, просрал свой шанс, — рявкнул на него Эбису и демонстративно вышел из-за стола. Хуже и быть не может, как же с ним тяжело куда-то идти, обязательно ведь с кем-то поссорится. На прошлой неделе Эбису оскорбил официанта, потом затеял драку с уличным пропойцей, а сегодня успел нагрубить трём альфам. Почти каждая их прогулка либо начиналась громким недовольством Эбису, либо заканчивалась. Раздражён этот омега всегда. Ирука извинился за поведение друга и спешно последовал за ним. — Эбису, — протянул Ирука раздражённо, — что это было? Твоя задача дотерпеть до конца вечера и завалить его в кровать, а не блистать знаниями. Ты не в школе преподаешь. Он был достаточно возбужден и пьян чтобы согласиться на секс, но ты даже не пытался понравиться ему. — Спать с таким дегенератом, равно не уважать себя, — Эбису надменно поднял подбородок. — Ещё минуту этого вульгарного трёпа я бы не выдержал. Если соитие предполагает подобное, я лучше приму целибат. — Дружище, ну ты ведь не можешь всю свою жизнь спать с проститутами, — печально ответил товарищ, — ты ведь не заведешь с ними детей. — Плевать, — огрызнулся учитель и вскинул ладонью. — Мне до этого дела нет, это меня не заботит, плевать. Всё равно я ничего не почувствую. В очередной раз, — и снова ругается. — Вообще плевать! Ирука видит, что не плевать, но бередить его рану не хочет. У друга снова не задался вечер, как мучительно подобное для его гордости, пробовать из раза в раз и не получать результата. Скоро Эбису и вовсе отчается, бросив все возможные попытки. Он хоть неприступный и гордый, но Ирука знает, как легко его уколоть, как легко выбить почву из-под его ног. Эбису кроткий и нервный, не умеет расслабляться, от всех ждёт подлости и в каждом слове слышит оскорбление. Ему тяжело даются такие задачи, как поддерживать диалог с альфами или подстраиваться под них, Ирука понимал, но сделать ничего не мог. — Я понимаю тебя, дружище. — Нет, Ирука, ты меня не понимаешь, — огрызнулся Эбису. — Не можешь понять, ибо понять такое без эмпирического метода невозможно. Твой феромон цветочный, ты пахнешь как весенний сад, а мой отвратен. — Эбису, ты зациклился на своём феромоне, — обеспокоенно пролепетал Ирука. — Можно привлекать альф и по-другому, своим характером или умом, ты ведь красивый. Но ты даже не пытаешься попробовать иначе, заранее обрекая себя на провал и стесняясь своего запаха. Будь уверенным, как в школе, демонстрируй свои манеры и стать. Какая разница насколько он статен и красив, если альфам не нравится его запах? Если их воротит от его запаха? Да они с ним рядом даже стоять не могут. Ирука говорит уверенно, будто что-то понимает. Будто это от него шарахаются как от зловонной помойки, будто это он ловит косые взгляды на улице, будто это он из раза в раз получает отказы и терпит отвращение к себе. Будто это он выковал из своего характера неприступную, эгоцентричную броню, защищаясь от альф ядовитым сарказмом и насмешками. Нет, характер Ируки мягкий и добрый, ведь он не встречал на своём пути столь частых социальных неудач, его любили и лелеяли — как он может что-то понимать? Высокомерно давать столь неотёсанные и бессмысленные советы, они злят Эбису. Злят безумно, ведь говоря такое, Ирука только подтверждает своё неразумение в печальной ситуации друга. Лишь бы навязать свою эмпатию, лишь бы снова выставить себя добряком в сияющих доспехах, будто Эбису так желает быть инструментом для потехи его самооценки. Его так и выворачивает от желчи. — Не надо давать мне советов, я в них не нуждаюсь, — грозно щурится он. Ирука поджимает губы в ответ. Эбису не прощаясь уходит домой. Готовится провести очередной вечер в компании грязных альф, недостойных ни сострадания, ни уважения. Такие же пародии на свой пол, как и Эбису.

***

Ночью он не отлипал губами от бокала красного полусладкого вина, не хотел пить, но раз уж начал, то пусть. Быть может в этот раз вечер не выйдет таким унылым. Из окна дует теплый ветер, но Эбису холодно и он плотнее укрывается чёрным халатом. Он вызвал себе сегодня мальчика и в очередной раз корил себя за такое бесстыдство, к такому нельзя привыкнуть. Эбису испортил вечер и себе, и другу, ушёл от него как обиженный ребенок, и даже не попрощался. Ирука простит его, но Эбису себя не простит. Он не хотел демонстрировать свои истинные чувства никому, не хотел выказывать свою уязвимость и обидчивость, ведь он элита, учитель высшей категории, такие как он тщеславны и скрупулёзно следят за своим поведением и образом. Туфли их должны быть начищены, сюртук и блуза отглажены, кожа бледная блестеть, а шея пахнуть благородными духами. Их движения элегантны и сдержаны, а не яростны, они не являют собой ничего кроме манерности и гордой стати, ведь обязаны всегда выказывать детям пример, где бы не находились. Элитные учителя не пьют в барах, не кричат на друзей и не вызывают проститутов к себе домой. Это оскорбительно. Только проституты, в отличие от остальных альф, не требовали тошнотворного притворства и фальшивой любезности, ведь им платят не за это. Изящная простота, платишь и получаешь желаемое. Не надо смеяться над их глупыми шутками, тешить их эго, притворяться глупым ради них, они делали свою работу и Эбису это устраивает. Он подумал, быть может он вновь попробует мастурбацию, быть может лёгкое опьянение поможет ему в этот раз возбудиться к приходу альфы. Он ложится на спину, кладет левую ногу на спинку дивана и разводит ноги в стороны. Шумный выдох, он даже не начинает с легких поглаживаний, а сразу же жестко и грубо трёт свой клитор. Вот они — отголоски возбуждения, яркие, но прозрачные ощущения. Жужжание, которое хочется довести до конца. Развить его, выкрутить и наконец избавиться. Внутри всё пульсирует и тянет жаром, всё громче и громче, Эбису дышит почти лихорадочно, — глубоко и в отчаянии. Рука устала, но он не останавливается, пытается и чем навязчивее учитель пытается, тем невыносимее ему предстаёт этот процесс. Последние движения и он гневно выдыхает, в порыве ударяя кулаком по дивану. Опять. У него опять не получилось кончить. От досады аж плакать хочется. Раздаётся звонок. Учитель спешно подпоясывает шелковый халат и открывает дверь, встречая на пороге весьма симпатичного, но смазливого на лицо альфу. Не в его вкусе, но будто у Эбису есть выбор. Альфа запел нежным голосом: — Привет, ягодка. Я здесь, чтобы составить тебе компанию, — он повел носом и улыбнулся. — Меня предупредили, что у тебя течка. Я принял блокатор. Можешь не бояться забеременеть. Ещё чего, Эбису не позволит в себя кончать. Он вздыхает, приглашая альфу в дом, а сам устало садится на диван и вторит проституту взглядом, пока тот выжидающе стоял посередине комнаты. — …презервативы на столе. Блокаторы нейтрализуют не все сперматозоиды, — он тяжко выдохнул и поднял со столика бокал вина. — И вообще… Не стоило. Презервативы у меня всегда есть, а я читал блокаторы вредны для альф, нарушают гормональный фон. Сперматозоиды слипаются друг с другом. — Не волнуйся за меня, — улыбнулся альфа. — Мне не за это платят. Куколка о тебе рассказывал, печальный постоянник, — и взяв пачку со стола садится рядом. — Может мне удастся подарить тебе хоть немного любви? Ещё один. Сплетни об Эбису постоянны, как кто не придет к нему по вызову, так считает своим долгом рассказать об очередной альфе, который поведал ему о грустном и фригидном омеге-богаче. Раздражает. Как будто других тем у них нет. Эбису в очередной раз придётся упомянуть свою нечувствительность, пояснять за долгие предварительные ласки, за своё сморщенное лицо при фрикциях. Как он не возбуждается от феромона альфы, как его феромон раздражает альф и мешает им сосредоточиться на процессе. И всю остальную унизительную информацию. — Может тебе рассказали… — виновато прозвучал Эбису, — что я не испытываю оргазма. Я фригидный. Ты особо не старайся, иначе расстроишься, как и все прочие. Помоги только течку пережить. Мне правда жаль. — Не сожалей. Я постараюсь дать тебе хоть немного удовольствия. Если же нет, я сделаю всё, чтобы тебе понравился этот вечер иначе, —альфа улыбнулся нежной и ласковой улыбкой. — Знаешь, печальный господин, я самый элитный жиголо нашего агентства. Они расчистили все мои встречи для тебя. Я твой подарок, за лояльность. Юноша аккуратно уложил Эбису на лопатки и поцеловал в шею. Учитель шумно выдохнул, быть может если ему удастся изобразить возбуждение, он его наконец почувствует. Альфа проходится влажными и горячими поцелуями до живота, задирает полы халата и властно расставляет ноги в стороны. Настойчивое касание языка, он очертил силуэт его половых губ и Эбису вздрагивает. Альфа выпустил немного феромона, неплохой, но он не возбуждает. Юноша лижет его, оттягивает губами нежную кожу, проходится мазками по клитору и Эбису шумно выдыхает, извиваясь. Ощущает только лёгкое покалывание, но не более. Альфа усадил его на руки и отнес на кровать, снова раздвигая ему ноги. Вновь целует ключицы и плечи, зарываясь пальцами во влагалище и внезапно останавливается, удивлённо посмотрев вниз. — Ой, ягодка… — печально пробормотал он. — Ты же абсолютно сухой. — Помада в первом ящике, — подавленно отзывается Эбису. — Извини. Я предупреждал. — Ничего страшного, — нежно улыбается альфа. — Такое бывает из-за стресса. Мне не в первой. Эбису не испытает ни удовольствия, ни оргазма, как все случаи до этого и все последующие. В этих движениях нет любви, нет ласки, это абсолютно механический эгоистичный процесс и только, но он необходим Эбису, чтобы нормально жить и не страдать от течки. Он не наслаждается, он терпит, прячет тело за одеялом и отворачивает лицо, крепко зажмурившись. Старается вытерпеть столько, сколько может, пока не заплачет от тоски. Пока не пожалеет себя, пока не испытает отвращение к себе и к этому процессу. Как же так, в мире секса, где каждый легко находил себе пару, Эбису не нашёл никого? Он вынужден платить только за то, чтобы удовлетворить свои естественные и необходимые потребности. Альфа трёт его клитор, но ему больно, входит внутрь, но ему неприятно. Влагалище никогда не раскрывалось полностью, как бы глубоко он не дышал. Тело его напряжено и дрожит. Альфа очень старается, но Эбису ничего не чувствует. Проституты не целуют в губы и не смотрят в глаза — это их негласные правила, о которых знают все, кто балуется их услугами. Эбису пользовался их услугами неприлично часто, и кто-то мог заподозрить его в зависимости, но это не так. У Эбису не было выбора. Жалованье гувернера и элитного учителя позволяли оплачивать подобные услуги, поэтому Эбису имел здесь свои стандарты. Он знал, что цена — важная и решающая составляющая нормального вечера, где ему не придется переживать о своём здоровье, о кражах, или о грубости пришедшего альфы. Дешёвые услуги всегда встречаются неприятностями. Ходил он только в специальные агентства, с высоким прайсом, но зато точно знал, что работников там не принуждают к такой работе, и их директора не занимаются рабовладельческим бизнесом. Он всегда покупал свои контрацептивы — дорогие и плотные презервативы, а не брал их от проститутов, потому что не хотел казусов в виде гонореи или сифилиса. Альфы из таких агентств обходительны и терпеливы, не пытаются закончить процесс раньше срока и никогда не выражают негативные эмоции в сторону заказчика. Эбису этого достаточно. Фальшивых проявлений привязанности он не требовал, как бывало просили другие омеги. Он сам желал поскорее закончить. Заказные альфы потом лежали рядом с ним ещё полчаса, отбивая оплаченные деньги, это если были совестливые, и общались. Эбису узнал множество особенностей их профессии, услышал много баек и слухов, весёлых историй. Например, один из проститутов рассказывал, как омегу из их агентства как-то вызвал некий пожилой господин. Господин принял эрекционные таблетки, попыхтел над омегой десять минут и упал прямо на него. Замертво. Проституты рассказывали о типах самых любимых и ненавистных клиентов: им нравилось ходить к дельтам, ведь дельты всегда их кормили и на их груди приятно спать, некоторые эпсилоны заказывали альф и тогда секс превращался в экзотику, а немногие это любили. Рассказывали на какие вызовы поехали бы обязательно, а на какие ни за что: корпоративы, дворянские балы, сопровождение отставных офицеров и альф с низким звеном — им нравилось, они не любили быть подарком для совершеннолетней альфы, ведь это всегда подразумевает групповой секс. Рассказывали, как в некоторых омег влюблялись дворяне и осыпали их деньгами, даже женились на них — ведь каждый из них мнил себя рыцарем, желающим «спасти» заплутавшую омегу. Как правило эти дворяне брали кредиты, обеспечивая омегу лучшей жизнью, делали всё, лишь бы она не ушла от них. Эбису слушал, потому что не хотел в свою течку быть один. Сами по себе проституты ему противны. Грязная работа. Грязный секс. Грязные все те, кто пользуется ими. Эбису вздыхает от тоски, альфа рядом поджимает губы. Некоторым проститутам к нему ходить совестливо и уныло. Своей «фригидностью» он оскорблял всех. Они отчётливо видели отсутствие наслаждения, и возвращаться к нему, лишний раз травмируя свое самолюбие, не хотели, но Эбису платил много, не устраивал скандалов, и не требовал никаких извращений, лишь просил помочь ему пережить течку. Поэтому агентства его так любили и предоставляли ему лучших из лучших своих работников. Которые так же оскорблялись бесчувственностью Эбису. Нынешний самый приятный из них, но учитель не получил никакого удовлетворения, а изображать оргазмы он не привык. Он не из тех, кто тешит чужое самолюбие. Хотя за сегодняшнего ему даже обидно. Он милый. Жаль Эбису ничего не почувствовал, ему бы хотелось его хоть как-то вознаградить. Однако, он лишь в очередной раз лежал рядом и поддерживал диалог, снова не выдержав пытки неприятным сексом. — Почему я не нравлюсь альфам? — подал Эбису голос, альфа повернулся к нему. — У меня такой противный феромон? Или это из-за моего характера? Даже твои коллеги на меня жалуются. Проститут улыбается — жалуются это точно, но их в агентстве быстро за такое пресекают. Клиенты тоже могут обидеться, тогда агентство потеряет постоянника, и тогда пойдут штрафы и дисциплинарные меры. Альфа догадывался, его послали как раз потому, что у него самый приятный характер, клиенты-омеги его обожали, а агентство подозревало о догадках Эбису касательно неприязни их рабочих альф к себе. — Быть может ты не нашёл своего альфу? — жиголо мечтательно вздохнул и уложился щекой о ладонь. — Слышал когда-нибудь об «истинных»? — Это с парным набором ДНК? — хмурится Эбису и отмахивается. — Чушь. Это сказки. Биологические придумки некомпетентных людей. «Истинные» альфы и омеги — это особенный типаж, не подходящий под стандартную систему звеньев. Биологически альфы или омеги делились на три звена. Слабые, средние и высшие, последних так же называли могущественными или доминантными. Звено зависело от силы феромона. Чем могущественнее феромон — тем большую власть альфа или омега имели над остальными, такие встречались редко, но страна Огня и Молнии славились их высокой популяцией. Супротив доминантам, встречались альфы и омеги низшего звена. Их феромон почти не чувствуется, им тяжело заводить потомство, они часто страдают импотенцией и болезнями. Такое происходило из-за плохой генетики. Чем большим мутациям подвержен определённый род, чем больше хронических заболеваний в себе он имел и чем менее разнообразно ДНК, тем большая вероятность рождения низшего звена. Среднее звено абсолютно биологически нормально, они не обладают высоким либидо как высшее звено и не страдают импотенцией как низшее звено, их цикл не склоняется к крайностям. Эбису был средним звеном, как и многие в их городе, или так он думал. «Истинные» же абсолютно уникальный случай — это считается особенным видом мутации генов, когда два человека не скреплённые кровными узами, имеют в наборе парные наборы случайных квантов, связанных между собой. Кванты взаимодействуют в любой стандартной связи, передавая информацию о цикле и эмоциях, но здесь случай особенный — ведь два истинных могут не знать о существовании друг друга, но иметь в своём ДНК особенные белки, выведенные общими родительскими пептидами, которые меняют феромон носителя, делая его противным для всех остальных, но не для избранного ДНК человека, носящим в своём феромоне точно такие же белки. Иначе выражаясь, ДНК истинных неполноценно. У обоих партнёров отсутствует нужный белок, отвечающий за феромон и цикл, и восполнить они его могут только вступив в связь друг с другом. Этот случай настолько редок, что люди считают это слухами, глупыми сказками омег, верующих в судьбоносную любовь с первого взгляда. — Если твой феромон никому не нравится, значит, ты истинный. И своего альфу ещё не нашел. Ну, или низшее звено. — Неужели он и правда противный? — Эбису прячет взгляд и скорбно поджимает губы. Он зажмурился, потому что не хотел слышать правду. — … немного, — нехотя выдавил альфа, а потом спешит оправдаться. — Он не отвратителен, ты вроде нормально пахнешь. Но… — он неловко трёт шею. — Это сложно объяснить. Очень приторный. Аж до тошноты, — он смущённо вздыхает. — Знаешь, когда нюхаешь торт с жирным и сладким заварным кремом и от количества сахара тебя воротит. — Матушка говорила мне, что я пахну розой, — Эбису обидчиво скрестил руки на груди и отвернулся. Альфа неловко улыбнулся: — Я не услышал розу. Извини. Я подумал, тебе станет легче от этой информации. Лучше знать, чем нет. Феромон Эбису «чёрная роза» — в нём сочетались глубокие благородные ароматы, блестящие золотом и бархатом, — его роза насыщенная и глубокая, немного дерзкая и жгучая, благодаря розовым перцам, олицетворяла его заносчивость и тщеславие. Однако амбра и белые тона цветов и кедра, взаимодополняли резкий запах розы, смягчали его, тянулись шёлковым нежно-сладким шлейфом, растворяя всякую дерзость в ласке и прозрачности. Каким бы роковым не был его характер, выраженный в тяжёлой мускусной базе черной розы, белые тона проявлялись как элегантная шаль, укутывая этот жгучий порыв выдержкой и хладнокровием. Это изумительный феромон, опьяняющий и пылкий, как бурная праздничная ночь, сопровожденная мелодией тягучего джаза, под блеском вечерних огней и шелестящая звоном бокалов шампанского. Только никто не слышал его таким. Никто не слышал розы и кедра, лишь сладкую-сладкую ваниль, даже не амбру. Она была «приторная до тошноты», как будто эссенция ванильного жженого сахара, — горький и приторный запах. Кому-то быть может понравится, но не всем. Эбису ещё не встречал тех, кому бы он понравился. Обычно, он раздражал альф, а следом раздражал и характер Эбису. Как было вчера и все случаи до этого. Постыдное и жалкое существование. Эбису пытался поговорить с проститутом о чем-то кроме работы, но диалог не клеился из-за его недостаточной эрудиции и мрачно вздохнув, повернулся на бок и уснул. Этот альфа уйдёт утром и быть может вернётся вечером и тогда этот унизительный унылый опыт повторится опять.