Личное Дело Света. История Вторая. Принцип Вмешательства

Запрос на открытие портала из Москвы нисколько не удивил Арманда. Он откинулся в кресле, забросил длинные ноги на стол, одним взглядом привёл ботинки в сияющее состояние и открыл кабинет для своего гостя. Из чёрного торнадо вышел невысокий седой мужчина с кислым выражением лица. — Завулон, — протянул Арманд, не вставая с кресла. — Чем обязан? — Не дерзи, юнец, — прошипел гость, — Тёмная Охота? Что светлые купили у тебя ею? Арманд раздражённо закатил глаза. «Юнец!» Завулон называл его так уже почти семьсот лет, такое кого угодно выведет из себя. Но он не намеревался показывать несносному магу, как его это бесило. В конце-концов, он уже давно не юнец. — Не нервничай, старина, — широко улыбнулся он, — это личное дело Дневного Дозора Праги. — Это личное дело случилось подозрительно близко по срокам к вынужденному визиту к вам, так называемой, московской делегации, — Завулон подошёл ближе, упёр ладони в стол и уставился на Арманда сверху вниз, — моему визиту. И визиту светлых. Скажи мне, что это никак не связано. — Кто знает, Завулон, — Арманд рассеянно покрутил в руках изящный карандаш, — это не моя тайна. Грохот удара кулака Тёмного Мага по крепкому дубовому столу заставил бы вздрогнуть любого. Арманд лишь снисходительно улыбнулся. — Они обвели тебя вокруг пальца, а ты сидишь здесь и ухмыляешься, как последний… — Завулон не договорил, его бесцветные глаза сверкали яростью, тонкий рот искривился. Он отвернулся, принялся мерить шагами комнату. Сомнение на миг захватило Арманда. Обвели вокруг пальца? И всё же, гордость взяла верх6 не позволила ему отреагировать на слова мага. Она же заставила его ответить ударом на удар: — Ты потерял право на высокомерие после того, как погубил Великого тёмного. Сильных иных приходит всё меньше, а Великих во Тьме не появлялось уже больше столетия. Этот мальчик был надеждой Тьмы, и по твоей вине он мёртв. Ты промахнулся, Завулон, и этот промах тебе не забудут. — Это я сделал его Великим тёмным! — Завулон яростно развернулся к нему. — Его путь лежал к Свету, но я увёл его за собой, я раскрыл ему глаза, я заставил его увидеть нашу правду. А что ты юнец, сделал для Дела Тьмы за последние годы? — прошипел он, брызжа слюной. — Офисная крыса, делец несчастный. Позёр! Ботинки он начистил, зато мозги себе прочистить не догадался! — Могу тебе кое-что начистить, — Арманд скинул ноги со стола и выпрямился во весь свой недюжинный рост, возвышаясь над разъярённым Завулоном. — Давай, давай, попробуй, — Глава Ночного Дозора Москвы усмехнулся так, что желание лезть на рожон у Арманда резко отпало. В драке побеждает тот, кто сильнее, злее и решительнее. Сегодня по всем трём пунктам выигрывал Завулон, у которого явно руки чесались кого-нибудь прибить. Арманд мудро решил не подставляться — у него были слишком приятные планы на вечер. — Не будем, — примирительно сказал он. — Ну, не будем, так не будем, — безразлично отозвался Завулон, разочарованно пожимая плечами. Трудно было поверить, что этот спокойный ироничный мужчина только что разыгрывал здесь сцену яростного припадка. — Виски? — Водки. Арманд на правах не очень-то радушного хозяина, достал алкоголь. Они чокнулись. Выпили. — Дерьмовая водка у тебя, — вздохнул Завулон. — Редко заходишь. — И хорошо. — И хорошо, — эхом отозвался Арманд. Это и правда было хорошо. Потому что визит Главы Дневного Дозора Москвы обычно сулил одни лишь неприятности. — Русские светлые допустили оплошность, — сдался Арманд, — и за эту оплошность им пришлось дорого заплатить. Очень дорого. — Кто? — Ольга. Пустая стопка лопнула в сжатой руке Завулона, на пол закапала Тёмная кровь. — Сука, — с чувством сказал он, — вот сука… — Завулон, — поморщился Арманд, — ну нельзя так о даме… — Я говорю о тебе. Ты Ольгу держал за незаконное вмешательство и купился на Тёмную Охоту! — Ольга — твоя проблема, — как можно безразличнее ответил Арманд. Скрывать захлестнувшие его раздражение и злость становилось всё труднее. — А в Праге Тёмную Охоту не объявляли уже более восьмидесяти лет, и Томаш заплатил дорого, дороже, чем собирался. Официально он выдал мне одного, неофициально - пять преступников. Пять жизней и Тёмная Охота в обмен на сотрудничество. О том, что за эти пять жизней он согласился санкционировать светлым несколько вмешательств высших уровней и одну масштабную силовую попойку на приближающемся концерте Pearl Jam, он благоразумно решил умолчать. — Пять преступников принесут повышение уровня силы многим верным дозорным, а Тёмная Охота напомнит им, что жизнь в мире со светлыми — это лишь иллюзия, — с жаром продолжил Арманд. — Уже завтра Дневной Дозор Праги очнется от многолетнего сна. И это станет настоящей победой для Дела Тьмы! — О, такая вкусная плюшечка, просто рождественский трдельник от Томаша, — язвительно сказал Завулон. — На блюдечке поднесли, и это не заставило тебя подумать о том, как сильно им нужно было замять её нарушение… Какого уровня? — Первого, — неохотно признал Арманд. Он ещё не договорил это короткое слово, а окровавленная рука Завулона уже успела схватить его за горло. Осколки рюмки, торчавшие из неё, больно впились в шею, от неожиданности Глава Дневного Дозора Праги несколько раз открыл и закрыл рот, как рыба, выброшенная на берег. Завулон сжал руку крепче, глубже вгоняя острые грани в его плоть. Его Тёмная кровь попадала в раны, шипя и обжигая, преумножая боль. — Первого! — прошипел Завулон, — да за первый уровень мы бы эту интриганку снова загнали в какое-нибудь чучело, лишили бы Гесера его главного оружия, а будущую Великую — наставницы. Получили бы законный перевес Тёмных сил в Москве на годы вперед! Она убила Великого Тёмного! — Великого Тёмного убил рой, — прохрипел Арманд, — и мы оба это знаем. Ты хотел разменять его, но размен не удался, прими поражение Завулон. Он уж точно не собирался упускать выгодную сделку из-за личных счетов Завулона с и так ограниченной в силе и правах Великой, которую и Великой-то уже назвать было сложно. Ольга не представляла ни опасности ни интереса, и правда была в том, что на предложение Томаша он согласился почти не думая, настолько оно было привлекательным. Завулон должен был бы понимать реальность ситуации и неадекватность своего поведения. Тёмный маг отпустил его и с отвращением отряхнул руку. Арманд пошатнулся, растерянно глядя на Главу Дневного Дозора Москвы. Драться не хотелось, но на этот раз несносный Маг зашёл слишком далеко. — Принять… поражение… — Завулон аккуратно вытащил осколки из руки, посмотрел на струящуюся из глубоких ран кровь, хмыкнул и позволил ей литься дальше, прямо на нежно-голубой ковёр персидского шёлка. Арманд с ужасом взирал на это, понимая, что ковёр уже не спасти — эту едкую гадость, что текла в древних венах Завулона, не вытравить никакой магией. Он всё раздумывал, чем бы вдарить названному гостю, когда тот вновь заговорил: — Тьма по природе своей едина. Это свет фрактален, он распространяется лучами, а вдалеке от своего источника он слабеет и гаснет, тонет в бесконечной, бескрайней Тьме. Но вот парадокс — у нас, как это не прискорбно, всё наоборот. Светлые, будь они неладны, действуют сообща. А Тьма, которой на роду написано заполонять всё собой, вытеснять всё своей мощью, раздроблена, и потому слаба. Захваченный врасплох философствованиями Завулона, Арманд даже как-то забыл о том, что собирался ему хорошенько вдарить. — Иными словами, — иронично начал Завулон, сделал паузу и яростно воскликнул: — каждый прикрывает свою жопу! Ей же и думает! — пробурчал он, возвращаясь к небрежному тону. — Ты бы хоть сложил дважды два, что мы тут все делали в Праге и как губителен для Ольги был бы международный скандал в связи с этим! Хоть бы со мной посоветовался, прежде чем заглатывать их наживку! — Во Тьме каждый сам за себя, — гордо озвучил Арманд прописную истину. Слова давались ему нелегко, шея всё еще горела, словно на неё плеснули кислотой. — Здесь нет твоей власти, Завулон. Я действую в интересах своего Дозора. — Ну и действуй, — ободряюще улыбнулся ему Тёмный Маг. — Действуй! – повторил он с пугающе милой улыбкой. — А мы понаблюдаем. И, подмигнув Арманду, Глава Дневного Дозора Москвы растворился в вихре портала. Только тогда Арманд позволил себе взвыть от невыносимой боли. Он дошёл до ванной и обомлел от ужаса. Шею его покрывали чудовищные язвы, глубокие, отвратительные, с рваными, обожжёнными краями. Приятные планы на вечер полетели к чертям, настроение было испорчено, ковёр был испорчен, наслаждение, которое он планировал испытать от Тёмной Охоты было заранее испорчено. Проклиная Завулона, Арманд упал в кресло, вновь закинул длинные ноги на стол и вызвал верховную ведьму Дневного Дозора Праги. Только ей будет позволено узнать, кто его так изуродовал. Для остальных придётся выдумать какую-нибудь легенду. И пустить слух, да, обязательно слух. Слухам верят больше, чем самым искренним признаниям. Пытаясь отвлечься от боли, Арманд выдумывал, какой бы слух был ему наиболее выгоден. «Пятый слой» — подкинула ему фантазия. Пятый слой — заветная мечта, манившая многих Великих. Пятый слой, что помнит рождение вселенной. Пятый слой, что скрывает в себе тайны мироздания. Пятый слой, откуда не возвращаются. Что превращает тех, кто не сможет там выжить, в сумеречные бриллианты. Пятый слой, заветная мечта, погубившая многих Великих. Туда ему точно не стоит соваться. Да, это будет хороший слух. — Может ну её, эту Тёмную Охоту, — протянула Таиса. — Могли бы просто поехать в бар, хорошо провести время, а не вот это вот всё. Дея вновь сидела на пассажирском сиденьи, но теперь она была одета так, словно в кои-то веки собралась в Дозор, а не на свидание. — Н-да, — протянула она, — Арманд был прав, времена изменились и мы изменились. — О чём ты? — Тебе четвёртый уровень не нужен что ли? Будешь по крохам набирать? Таиса усмехнулась, удивлённо посмотрела на напарницу. — При чём тут мой уровень? Я этого Матея что ли выпивать буду? Да я даже не знаю как, я же не вампир и не оборотень, людей не ем. — Людей, — фыркнула Дея, — эта тварь ребёнка сбила и даже не остановилась, чтобы помочь. Это не человек, ешь себе на здоровье. Как и все суккубы, Дея не могла иметь детей и всегда очень болезненно воспринимала темы, связанные с этим. Вот и теперь. Таиса понимала её переживания, поэтому не стала спорить. — Не знает она как, тоже мне, — проворчала Дея, — да как обычно: забираешь его страх, его боль, только не останавливаешься на поверхностных эмоциях, а идешь глубже, пока страх не превратится в панику, а боль — в агонию, и дальше, и дальше. Чем дальше, тем будет вкуснее. А потом он закончится, и ты выбросишь его выжатую оболочку как пустой пакетик из под сока. И станешь сильнее. Ну, что скажешь, Малышка? Поделим его пополам? — Что-то неаппетитно звучит, — поморщилась Таиса, — оставлю его тебе целиком. — А я не откажусь. Мне, знаешь ли, тоже нужно наращивать уровень. — Сама же назвала его тварью, и что, будешь соблазнять тварь? — Ой, какие мы чистоплюйки, посмотрите-ка, — протянула Дея, — а так-то я обычно высокоморальных выбираю, да? Наивная ты, Малышка. К тому же, суккубу вовсе не обязательно спать с человеком, чтобы забрать его силу. — Нет? А я думала… — Конечно нет, — рассмеялась Дея, — это милосердие. Вампиры тоже умеют насылать на жертву прекрасные сны. Неоправданная жестокость бессмысленна. Но попадись мне тот самый Матей Кучера, я убью его медленно, и очень… очень жестоко. Она не шутила. Таиса сглотнула, фокусируясь на дороге. Дворники торопливо бегали по стеклу — как назло, валил мокрый снег вперемешку с дождём. Даже погода была против этой дурацкой затеи. Дея выбрала адрес на западной окраине города, и они направились туда, решив, что большинство Тёмных сосредоточится в районах с большим количеством потенциальных жертв. Там же, куда они ехали, Матеев Кучера было только двое. Таиса припарковала машину, и, проклиная мерзкую погоду, двинулась за Деей по направлению к дому первого подозреваемого. И обе они разочарованно застонали, увидев впереди тёмную тень, быстро двигающуюся в том же направлении. Похоже, за этим Матеем уже шла охота. Судя по леденящей ауре, тень была вампиром. Судя по старческой, согбенной походке, это был Петер. Он умер древним стариком и, даже став высшим вампиром, не смог изменить своей физической оболочки. — Петер, — выдохнула Таиса. — Тоже решил избежать ненужной конкуренции. — И Ночной Дозор тут же, — Дея кивнула на надвигающуюся слева пару светлых. — О, да это же Вальтер, — хихикнула Таиса приглядевшись, — Тьма, мы как в романтической комедии, оказались в одно время в одном месте при ужасной погоде. Пойдем поздороваемся? — Не наобщались еще сегодня? — ухмыльнулась Дея. — Давай лучше, пока они тут заняты, оправимся за вторым. Вдруг туда успеем первыми. — Ладно, — неохотно согласилась Таиса. Всё это претило ей, но мысль о том, что Вальтер здесь, рядом, и что скоро всё это закончится и можно будет ехать домой, придала сил. Дея уже свернула в направлении дома второго подозреваемого, и Таиса поспешила за ней. Как назло, валил мокрый снег вперемешку с дождём. Вальтер поднял воротник куртки, нахохлился и пошёл дальше за крадущимся вампиром. — Дерьмовая ночка, ничего не скажешь, — пробурчал Дэнни, его напарник. Дэнни был американцем, всю жизнь прожил в Лас-Вегасе и никак не мог привыкнуть к европейскому климату Праги. А так, парнем он был отличным, а напарником — надёжным и весёлым. Последнее было особенно важным в бесконечно скучные ночные дежурства, или в такие вот мерзкие моменты, как этот. Они шли за вампиром неторопливо и расслаблено, в конце-концов, спешить им было некуда — они знали, что без их санкции Петер жертву и когтистым пальцем не тронет. Одного Матея Кучеру в Девятнадцатом районе они уже проверили — два оборотня поймали его, и успели довести до истерики, демонстративно обливаясь слюнями, пока Вальтер звонил в дежурку. Тот Матей оказался лишь тёзкой преступника, и когда разочарованные оборотни покинули его место жительства, Вальтеру с Дэнни выпало зачищать перепуганному мужчине и его семье память. Несмотря на то, что между собой они с Дэнни проклинали и Томаша, и весь Ночной Дозор за то, что те просто не сообщили им, какой Кучера виновен, они оба понимали, что правда просочилась бы к тёмным так быстро, что никакой Охоты бы просто не случилось. Ну, максимум, тёмные передрались бы за право первым прикончить приговорённого. Поэтому они с Дэнни, как и другие оперативники, вынуждены были гонять по ночному городу с важной миссией подтверждения или опровержения виновности очередного Кучеры на месте. Детский сад. Сколько бы он не раскидывал мозгами, Вальтер не мог понять, зачем Томаш это санкционировал. Поднял на ноги весь Дозор и ради чего? Чтобы наказать одного преступника? Разве человеческого суда было бы недостаточно? — Эй, Дэнни, — сказал он, — как думаешь, зачем это всё? — Пережиток прошлого, — ответил напарник. — В современном виде — беззубый и бессмысленный. Или это тимбилдинг. — Тим-что? — Тимбилдинг, у нас в Америке мода такая. Упражнение для повышения сплочённости сотрудников. — Если только цель состоит в том, чтобы сплотить нас с тёмными в общем негодовании по отношению к этой идиотской затее, — буркнул Вальтер, — еще и в такую дрянную погоду. Хотелось домой, в их с Таисой уютную квартиру. Он уже и не помнил, когда последний раз высыпался нормально, и сегодня и так еле заставил себя выйти на дежурство. Они нырнули в сумрак, прошли сквозь парадную дверь небольшого двухэтажного дома. — Надеюсь, это не он, — сказал Дэнни. — В смысле? — Ну мужик этот надеюсь не тот, а то придётся же вампиру его отдать. На первом этаже никого не обнаружилось, и они неторопливо отправились на второй этаж, где обычно располагались спальни. — Он преступник, и признан виновным, — безразлично сказал Вальтер. Очень хотелось спать. Он плёлся за Дэнни, на автомате переставляя ноги. — Да, но всё равно… — подумав, сказал напарник. — Противное это дело. Пошли. Что-то было совсем не так, сумрак на втором этаже бурлил, словно радуясь чему-то. Дозорные недоумённо переглянулись, вынырнули в реальный мир. И поражённо уставились на вампира, который уже успел впиться в шею подозреваемого, и не просто пил, а грубо жевал её, жадно причмокивая и разбрызгивая повсюду бордовую кровь. Тело его жертвы сотрясали конвульсии, глаза мужчины закатились, из разорванного горла вырывались сиплые стоны. Этот Матей Кучера, виновный или нет, был уже не жилец. Секунду они с вампиром ошеломлённо смотрели друг на друга. Вальтер успел подумать, что эта картина напоминает дурацкий фильм ужасов, но вот только удушающий запах крови и страха не позволял верить, что всё это лишь постановка. — С-стоять… — не слишком-то уверенно приказал Дэнни. Петер оторвался от жертвы и хрипло рассмеялся, запрокинув назад голову, демонстрируя огромные клыки в окровавленной пасти. Вальтер всё еще не мог найти слов, не мог понять, что делать. Он был оперативником Ночного Дозора Праги уже пять лет, но в основном они сталкивались с мелким хулиганством. Максимум, с регистрацией лицензий. Но такое… — Стоять! — уже напористее приказал Дэнни, медленно доставая из кобуры штатный фонарь. Петер облизнулся, отбросил содрогающееся тело на пол, и бросился на оперативника. Вальтер успел только повернуть голову, когда вампир с бешеной скоростью влетел в Дэнни, пробил его телом стену, швырнул его на пол в соседней комнате и вонзил свои длинные когти-кинжалы ему в грудь. Еще доля секунды, и Петер разорвал грудную клетку дозорного надвое, выворачивая рёбра. Дэнни кричал, как умирающий зверь, пока Вальтер, ничего не соображая, направлял световой фонарь в спину вампиру, сидящему на теле его напарника. Он врубил его на максимальную мощность, но вне сумрака лампы не обладали такой же силой, и это только разозлило высшего. Петер обернулся, оскалился, и нарочито медленно встал с разодранного тела Дэнни. — Тёмная Охота спишет всё, — ухмыльнулся он и бросился на Вальтера.