Содержание инкуба в домашних условиях

— Я слышал, ты сегодня читал лекции в библиотеке, — именно этим открыл вечер а-Цин, вернувшись домой в несколько игривом настроении. Юань вздохнул. — Они спорили о Небесных демонах, — закатил он глаза, выдавая более жизнерадостный тон, чем чувствовал. — Этот мастер имел мнение. Впрочем, присутствие а-Цзю его автоматически радовало, а диди сегодня выглядел почти расслабленно. Видимо, хороший день. — Что Небесные демоны — уроженцы Бездны, которые спровоцировали взаимопроникновение миров ради наших богатств и женщин, — с иронией покивал заклинатель. — Слухи уже ходят самые дикие. Юань чертыхнулся: — Я знал, что надо было быть аккуратнее с этим древним дерьмом! Это просто старые сплетни древних сморчков. Они давно свое отжили. Хорошо, что я свои теории про наш вид не рассказал! Вот это встал бы крик. А-Цин замер над чайным набором. — Какие? — заломил он брови. — А, да, я думаю, суккубы тоже не происходят из демонического мира, — Юань перелег поудобнее, подставив локоть под голову. А-Цзю недоуменно моргнул. — Отчего же? Вы вполне… демоничны. — Телами. А тела мы сами и делаем. Все равно другие, — вздохнул Юань. — Мы по-другому устроены. И мы везде. Наша приспосабливаемость феноменальна. Мы меняем вид и энергетику, чтобы походить на окружение. Я мог бы сойти за чистокровного человека для твоего восприятия. А захоти — стал бы чистокровным демоном, способы известны. И это была бы не маскировка, я бы стал натуральным демоном или человеком энергетически. Душонка Шень Юаня негодовала от нехватки сакральных знаний о собственном виде! — Этому мастеру любопытно услышать аргументы твоей теории, — с неподдельным интересом подтолкнул его говорить а-Цзю. Юань со смехом перевернулся. Культиватор вникал даже в его самые дикие предположения, будто они имели смысл. И уж не чета малышам с клювиками! — Смотри, в отличие от всех остальных разумных существ, для которых существуют границы адаптируемости, суккубы есть везде. Человеческий, демонический мир, даже Бездна! Даже мир фей! Тамошние суккубы очень странные, правда, но это не меняет того, что они реально там живут и здравствуют, хотя люди и другие демоны сходят с ума и теряют чувство времени весьма быстро от воздействия магической энергии. — Бездна? — неверяще переспросил диди. — Ах… Это… Это не очень хорошая страница нашей истории, но да. В Бездне есть гнездо безумных голодных сумасшедших тварей, которые относятся к нашему виду, — неудобно пояснил Юань. — Мы о них не говорим, но мы о них помним… и дрожим в страхе. Если бы я выбирал, откуда мы как вид, я бы поставил на Бездну. Шень Цинцю поставил громко чашку и повернулся к Юань. — И что заставляет тебе думать, что суккубы происходят из этой адской дыры? — спросил он, будто ребенок, трогающий жука. Юань взял минуту, чтобы сформировать мысли и ощущения в слова. — Когда я был ребенком, я много медитировал со своей бабушкой. Видишь ли, суккубы имеют своего рода память предков в себе. Это словно песня на неизвестном языке, множество песен. Ни черта не понятно, но очень интересно и завораживает. Это огромный массив знаний, но понятна лишь часть. Накапливая силу и медитируя со старшими, мы можем понимать больше. Например, став инкубом, я смог постигнуть до конца песню нашего рода. Я знаю все пять поколений рода в человеческом мире, все ветви, идущие от основательницы гнезда. Какими эти суккубы до и после него были, что они считали достижениями и потерями, как складывались их жизни и все подобное. Суккубы в урчании регулярно обменивались пакетами информации о том и сем и, как птички, носили друг другу сплетни. Только не словами, а сразу впечатлениями. Поэтому было так увлекательно узнавать новости обо всех родственниках, и все родственники были так важны — это были фактически частички твоего опыта тоже. — Очень мило и жутко, — покивал диди. — Но и что? Юань вздохнул и посмотрел на мужчину с укором. Он тут делится тайнами их вида, а ему даже не интересно. Это сакральные знания прямо здесь и сейчас! Он закинул ногу на ногу и руки — за голову. — Я встречал сестер из демонического мира. Жена моего целителя помимо целительства занималась историей — обе в гареме Цзючжун-цзюня между прочим! В общем, у них есть свои песни, которые они изучали, как я — свою. И они тоже сказали, что пришли откуда-то. Их песни обрываются тысячу двести лет назад, когда мира демонов коснулась Бездна и произошел весь этот… столкновение измерений. И они тоже не могут узнать больше, как и я. А-Цин издал заинтересованный звук. Юань кивнул, разглядывая деревянный потолок. — И почему же Бездна? — продолжал допытываться мужчина с неподдельным интересом. Потому что обычно дети Бездны были неубиваемыми терминаторами, а суккубы… ну, не тянули. — Я познал лишь пару нот в нашей родовой песне и не могу услышать больше, потому что мне не хватает силы. Плотности энергии? Я не могу взять ноты ниже своего диапазона, и мой диапазон при всем моем мастерстве удручающие узок из-за разновидности энергии, которую я использую. Понимаешь? Я вроде понятно объясняю? Я, как бы, не могу сыграть на дизи мелодию, написанную для гучжэня. — Имеет смысл, — а-Цин сделал пренебрежительный жест «продолжай». — Наши демонические родственники сильнее тех, что питаются людьми. Качество их энергии ощутимо другое. Они голодают здесь, а мы, попав в демонический мир, не можем есть демонов, не рискуя потом мучиться животами из-за плотности ци. Но если и демонические родственники не могут взять достаточно низкие тона, чтобы услышать все, значит, их энергия должна быть еще плотнее. Цзецзе пробовали даже сотрудничать с кланом Мо, с императорским родом, чтобы узнать историю нашего рода. Но все, что они узнали с помощью Священных и Небесных демонов — это факт, что они пришли откуда-то еще. Логика говорит, что плотность энергии выше только в Бездне. — И там ваше гнездо? — Там наша Королева, — поправил Юань и втянул голову. Когда он читал книжку, он плевался на Самолета за то, что тот создал в чертовом аду чудесный мирный оазис с прекрасными игривыми сестричками, которые — ах как удобно! — были счастливы принять у себя настрадавшегося главного героя, облизать его со всех сторон во всех смыслах, а потом снарядить на героические свершения по добыванию золотого пальца, с помощью которого можно выбраться из этой дыры, где обитают страшнейшие монстры и эти невинные цветочки. Ну да, ну да. Невинные, блять, цветочки. Рояль, притаившийся в гаремных кустах. Среди суккубов о них не упоминали вслух и даже так всегда с оглядкой. Только объясняя детям, почему НЕЛЬЗЯ ходить в Бездну ни при каких обстоятельствах. И молодняк слушал и впитывал это, потому что вся суть иерихонскими трубами голосила, что это правда. Юань суеверно поежился и забрался в объятия немного удивившегося заклинателя. Инкуб поджал пяточки и пальцы на ногах, крепче обнимая любовника. Еще и стемнело зловеще на улице, только бамбук шелестит. — Ее нельзя упоминать, — начал он рассказывать страшилку. — И говорить о ней праздно тоже среди наших не любят. Поэтому держи это ближе к сердцу, но не делись ни с кем из людей и демонов. А-Цзю вместо лишних слов сложил знак культиваторского обета и поклялся в своем вечном молчании. Кольцо символов впиталось в запястье. Юань благодарно кивнул, жуя губу. Ему не хватало того, как человеческие губы обсыхали и шелушились, и кожицу можно было обдирать зубами. Его новые всегда оставались гладкими и мягкими. Не за что зацепиться. — Согласно нашим преданиям, раньше все суккубы жили в одном… рое. Мы были как насекомые с одним сознанием на всех особей. И безумная Королева была, ну, королевой. Лидером, который восстанавливал нашу численность при нужде, определял будущее вида и принимал решения. — Пока звучит не очень страшно, пусть и несколько неожиданно. Кто бы мог подумать… Рой. А-Цзю казался довольно позабавленным идеей. Юань тоже находил это интересным. Он согласно постучал по обнимающим его рукам. — Она решала все. Как все будут думать. Как все будут выглядеть. Что все будут есть. Кем можно пожертвовать. Кто чем будет дышать. Абсолютная власть над каждым — над частями себя. И рой не знал ничего лучше, потому что таковы суккубы были… Пока однажды Королева не захотела… общества? Других королев, другие рои. Уж не знаю, откуда она взяла эту хотелку, но она просто придумала их себе — отрезала от роя несколько особей, чтобы те стали ее свитой, которая имела бы свое мнение. Какое-то время все было хорошо, но иметь тех, с которыми можешь не сойтись взглядами… Королеве оказалось в новинку. Они начали гражданскую войну. А-Цзю от удивления прыснул, но собрался. — Полагаю, это плохо? — иронично усмехнулся он. Юань фыркнул и содрогнулся, стряхивая нервное напряжение. Эти темы действительно не обсуждались, а просто передавались от матери к дочери при родах. Озвучивать это глубинное понимание было странно. Неестественно. — Ты понимаешь, что мы были одним роем? Сначала она отрезала от себя куски, потом эти куски частично перехватили власть и приказали резать здоровые и другие зараженные куски. Это была даже не война — безумие, что поглотило всех по ее вине! Раковая опухоль. — И как же вы стали отдельными? Даже разбитый рой — все еще рой. — Пра-сообщество в борьбе окончательно разделилось и распалось. В нашем виде появилось понимание своих и чужих. Было настолько плохо, что дети появлялись отдельными от роя с рождения, своими собственными личностями. — А что ваша безумная Королева? Она так просто смирилась? — Конечно нет. Индивидуальность не повод отрываться от коллектива, — нравоучительно сыронизировал Юань. — В конечном итоге она подмяла под себя всех бунтовщиков, вернув целостность тем, кто был частью роя. Но новенькие уже были другими, сломанными. Впрочем, проблемы личностей коллектив не волновали. Все наше общество принудительно вернулось к ее единоличному правлению и контролю, только теперь никто не был счастлив как прежде. Юань помолчал. — Было плохо. — Новая революция? — предположил а-Цин, протягивая ноги вдоль Юаня. — Суккубы не могли ее никуда деть, потому что она была старше и сильнее, и уже пережила одно время смуты. И оставалась все также безумна и жестока. Так что суккубы того поколения что-то сделали. Как бы, обратились к прародителям, которых безумная королева поглотила обратно в себя. Что не прибавило королеве стойкости разума, но помогло затолкать ее в портал до Бездны, где та могла сходить с ума, не затрагивая нас. — Звучит не так уж страшно. Но план смутный. Вы ведь в курсе, что из Бездны выбираются? — а-Цзю жирно выделил иронию в намеке. У него была целая кул-стори на эту тему. — Да, но помнит ли а-Цзю, что я сказал про качество энергии? Она — суккуб Бездны с соответствующей плотностью силы. Как демоническим цзецзе голодно в мире людей, так и ей будет голодно в мире демонов. Она могла бы жить только на том, что собирали для нее местные мэймэй. — И, чисто теоретически, сколько суккубов или инкубов ей надо, чтобы существовать в мире демонов? — а-Цзю будто прикидывал стоимость содержания экзотической зверушки. Но нет, даже протагонист испытывал трудности с прокормом этих троглодитов, которых вытащил из выгребной ямы. Но если считать… — Хм-м, зависит от того, сколько она будет забирать и как умелы ее миньоны. Я точно знаю, что чтобы прокормить голодную демоническую сестрицу, мне надо сгустить свою энергию втрое. То есть, я либо помогаю расти двум местным мэймэй помимо прокорма себя, либо содержу одну демоническую цзецзе. И на таком рационе она только выживает. Это около пятерки людей в моей постели за день или один резерв твоего старшего ученика. Такая математика. Но насколько сильнее древняя инкуба из Бездны, имеющая десяток тел? Без понятия. Несколько сотен трудолюбивых пчелок ей точно понадобятся… И скорее всего она будет кормиться и смертями своих жертв, ей точно на такое плевать. Она расточительна и оценивает энергию не как пищу, а как богатства. А-Цин задумчиво замер. — Действительно, страшно. Если она выберется, суккубы вернутся к ней, ведомые инстинктом? Юань поежился от одной мысли о подобном. — Часть меня, часть моей песни тоскует об этом, как о давно потерянном родном доме, — признался он. — Она тянется. В минуты слабости это даже кажется романтичным отчасти — быть частью целого, раствориться в одно со всеми. Но мы не в сраном Евангелионе, а-Цзю! Я человек с чувствами и личностью! То есть, демон. То есть, существо непонятного происхождения. И я знаю, что это херовая идея! Этот рой — смерть, которая не вернет мою семью. У меня не было бы семьи. У меня не было бы никого, кроме себя, и даже собой бы я не был. Это сосет! — Полагаю, что так, — согласился заклинатель с неизвестным выражением. Юань обнял его и вздохнул. — Я надеюсь, ее там однажды кто-нибудь сожрет. Но если за столько лет это не произошло, я полагаю, она их сама жрет. Фу, конечно, боже. Фу-фу-фу. Монстров жрать! Он завозился, переворачиваясь и обнял партнера поперек тела, издавая все возможные звуки отвращения и возмущения. — Это, надо полагать, невкусно? — засмеялся мужчина. — Это как человеку падаль есть, — скривился Юань. — От хорошей жизни на такое точно не пойдешь. Казалось бы, ци от ци не отличается, но мы питаемся энергией именно разумных существ, а ци неразумных выглядит отвратительно. Жить на ней можно только от такой большой нужды, что большинство скорее сложит лапки и будет дожидаться голодного помутнения. И это чревато, м-м, аналогом искажений? Несварений? Заработать какую-то аномалию в свою энергетику проще простого, а оттуда и до бед с головой недалеко. Ты сталкивался, наверняка, с отступницами? Они едва на людей похожи иногда! А вот потому что жрут всякую дрянь! — Что не добавляет безумной королеве устойчивости разума, — кивнул а-Цзю понимающе. — Ага. — Я жил как-то на тухлятине. Бездомных сирот не балуют, — признал диди вдруг, погрузившись в воспоминания. — Было действительно хреново. — Сочувствую, — сжал его бицепс Юань, — но не считаю тебя от этого хуже. Все выживают, как могут. Но это фу. Мужчина безрадостно хмыкнул. — Я сам по суккубским меркам вообще живу на дворянской диете из отборных деликатесов, типа, тысячелетних радужных карпов или столетних груш, — хмыкнул Юань честно, — а простецкую грубую кашу в рот лишь однажды взял. Потом лечился от острых последствий несколько месяцев. А-Цзю отвлекся и оживился, предчувствуя интересное: — О, расскажи. — Да ты это видел, — расстроил Юань. — Ты думаешь было легко загрызть весь этот ящероподобный сброд? Они чистокровные демоны. Мне пришлось съесть мэймэй, чтобы частично приспособиться, отрастить, так сказать, клыки… Можно сказать, я стал частично демоническим суккубом в тот день. Помнишь, я потом не превращался в инкуба долгое время? Еще и потому что мужская форма сложнее и потребляет чуть больше. Я тогда много медитировал, ведь только человеческой энергии мне стало недостаточно. Те демонические части, пока отсыхали, так ныли! Юань будто заново вспомнил, как клыки ныли, и сморщился. — Полуголодный был как собака дворовая, — прорычал-проскулил он жалостливо, — пока Цзянь не помогли! Приходилось сгущать иногда для себя ци в подобие демонической, чтобы не бросаться на людей. А-Цзю выглядел потрясенным такими особенностями суккубской физиологии. — В самом деле? — М? — Юань отвлекся от воспоминаний. — Да, мне в Храме помогли немного. У них есть готовые откатанные макеты. Как сделать то же самое, но дешевле и эффективнее. — Ты съел ту девочку, чтобы выбраться? А может диди не клыки поразили. Что он, клыков не видел! — Ах. Да, — инкуб помотал рукавом в отметающей манере. — Я мог выбраться один. Мне хватило бы сил соблазнить какого-нибудь чешуйчатого идиота в лагере, чтобы он вытащил меня и утащил в укромный уголок, а оттуда свалить, накачав его паралитиком. Но мэймэй бы не хватило сил, чтобы создать такой силы яд, чтобы даже замедлить самого хилого бугая из тех. Что я ее, бросить должен был там?! С культиваторами и двумя отступницами в клетке? Так что выбора по большом счету и не было. — Ты убил ее потому, что не мог спасти и не хотел оставлять там одну? — переспросил а-Цзю сложным тоном. Юань внимательно к нему пригляделся, поворачивая голову по-птичьи вбок. Он, наконец, узнал, откуда это. Они как раз над этим работали. Юэ Цинъюань, его кинувший. А-Цин сейчас не выглядел явно расстроенным или разочарованным. Не злился. Но он изучал, как «могло бы быть». Примерял. С началом терапевтического обсуждения и трезвого переосмысления он живо скинул пелену горя и гнева, и перешел к стадии торга. И сейчас баловал себя всевозможными «если». — Да? — Юань не был уверен, что их опыт так уж совместим. — Мэймэй сама согласилась на это. Уж лучше она станет частью меня и поможет мне, чем бесславно погибнет от рук чужаков. В культуре суккубов это называется «последней милостью» и считается самой достойной из смертей, когда ты возвращаешь всю энергию гнезду, чтобы другие суккубы могли ею воспользоваться. Все прочие способы умереть — это трата ресурса! — Как… нечеловечески практично. Юань замолчал, внезапно ткнутый носом в то, насколько отличается от человека, и насколько странным стало его мышление для людей. Даже без возможности сберечь матрицу личности, слияние казалось ему в миллион раз более привлекательным исходом, чем истечь эссенцией впустую. Энергия была драгоценным ресурсом. И не мог же он сказать, что это не совсем смерть. Личность сохраняется в ребенке съевшего, и даже есть доступ к воспоминаниям, хоть и нарушена связь с эмоциями того воплощения. Родительские связи у суккубов были абстрактными в лучшем случае. — Такова наша культура, — ограничился он. — Остатки мышления роя, если хочешь. Если выживет хоть один из линии — гнездо будет жить. Песня продолжится, потому что все мы дочери своих матерей. Мое гнездо живет до сих пор, даже если стало удручающе маленьким. Маленьким, да удаленьким. Юань сложил губы крошечной улыбкой. Всего трое — скупой минимум для существования гнезда. — М, — согласился а-Цзю рассеяно. — Все не так страшно, как выглядит с человеческой точки зрения, Цзю-эр. Мэймэй знала, на что шла. — Нет, я… Мне так нравится больше. Иногда смерть — лучшая участь. — Чем что? — Чем умереть от чужих рук, брошенным на погибель. Чем выжить чудом, чтобы узнать, что спасения и не планировалось. Что твой спаситель и не собирался приходить, — с сырым чувством боли и презрения вытащил диди. — Хочешь обсудить это? — предложил инкуб. И лично он сомневался, что сяо Цзю того времени бы согласился с такой позицией. Он выживал. Он выживал всегда и вопреки, и даже количество возможных страданий не отвращало его от борьбы. Сяо Цзю боролся бы до победы и счел бы попытку себя превентивно удавить еще более страшным предательством, чем нынешнее. Взрослый а-Цин, вероятно, понимал что-то лучше. Но с его уровнем пренебрежения к себе… — Нет. Не сейчас, — покачал головой мужчина и сжал предплечье инкуба: — Если тебе однажды придется делать тот же выбор для меня, лучше тоже съешь. — Ты человек, а-Цзю, — заметил Юань, нервничая от такого суицидного мнения любовника. — Я знаю. Съешь все равно. — Тогда я стану отступником, — тихо признал инкуб. Он бы сожалел, если бы ему пришлось выпивать человека досуха, но ради а-Цзю попробовал бы съесть его целиком, как суккубу в технике последней милости. Он бы сделал последний шаг, чтобы попытаться вернуть его позже. Он не знал, сработает ли, но мог бы рискнуть всем. — Не ставь меня перед таким выбором, — попросил он, не желая об этом думать. — Я все же предпочел бы спасать тебя. — Почему нет? Я не заслуживаю «стать твоей частью»? Юань опустил глаза. Он бы стал отступником, чтобы сохранить а-Цзю хоть так. Даже если потом его изъест вечный голод по вкусу чужой смерти. Но это не было правильным, кажется. Демон глубоко вздохнул. — Каждое существо имеет свою песню, а-Цзю, — он положил руку на ядро с голосом завораживающей надрывной дизи. — Суккубы одного рода звучат похоже. Мы все в итоге принадлежим одной линии, отличаясь лишь небольшими нотками тут и там. Мэймэй, как речной отток, вернулась к гармонии дома, влилась в реку, из которой мы все истекаем. Но ты человек, и твоя мелодия в урчании уникальна. Ты неповторим, но исчезнешь, если станешь частью меня. Я не хочу тебя терять вот так. Людям предназначена человеческая смерть. Это не расточительно, потому что ты не ресурс. У тебя есть свой, естественный цикл перерождений. Они замолчали, каждый думая о своем. Юань неуверенно притерся к человеку и положил голову ему на бок. — Я спрошу цзецзе, как представится случай. Может, есть специальная техника, — есть ведь у суккубов техники для суррогатного материнства от других видов. — Разве наши никогда не любили посторонних? Но пока знай, что я не брошу тебя умирать, что бы ни случилось. Ты часть моего гнезда. Гнездо спасается все. Если я не могу пронести тебя контрабандой, я просто поищу, что еще можно сделать и не успокоюсь, пока мы оба не будем свободны. Я довольно креативен, если ты не заметил. Юань уже вовсю тормошил а-Цина поцелуями и щекоткой, так что человек невесело рассмеялся и сбросил траурный настрой. Инкуб поцеловал его всерьез. — Только потому что ты человек, не значит, что ты не семья, диди. Пахнешь точно моим диди! Заклинатель возмущенно дернулся. — Пахну? Этот мастер ничем не пахнет! — машинально возмутился он и потом удивился: — Как можно пахнуть «диди»? У него сделалось очень забавное сердито-непонимающее выражение. — Демоны ориентируются на запахи так же, как ты на зрение, — Юань не удержался и бупнул острый нос. А-Цзю чуть в себя не въежился. — Если человек может отличить родственников по сходству лиц, а любовников — по жестам, то демон вероятнее сделает это по запаху. Ты пахнешь мной, моим домом, моим обществом, расположением. Любой суккуб будет знать, что ты один из наших. — Или просто имел с вами секс, — пренебрежительно фыркнул мужчина. За что получил щелчок по носу и вскинулся боевитым воробьем. — Нет, просто секс пахнет по-другому, — Юань сгреб партнера к себе. Уронил к себе в объятия. А-Цзю тут же покладисто сложил лапки. — На тебе не столько запах моего возбуждения, сколько все. Я буквально обтираюсь об тебя в любом настроении при любом удобном случае. Запах старый и свежий, нанесен даже у тебя на лицо. Это значит, что ты позволил это сделать не единожды и знаешь о том, что я это сделал. Пахнешь. Мной. Как и должен. А-Цзю польщенно сопнул. — Какие еще интересные метки ты на мне расставил? Юань наклонил голову. — Никаких? Даже мой запах не может считаться меткой собственности, потому что суккубы известны свободными нравами. Ты член моего гнезда, но ты волен делать, что захочешь. Ты будто кроме короны своей секты носишь и знаки моего дома. Как мастер Лю это делает. Но с этим запахом, если суккуба вступится за тебя, это не станет сюрпризом для демонов, которые это увидят. Они больше удивятся, если суккуба НЕ вступится. — О, — издал маленький вздох а-Цзю. Его насмешка выцвела и отвалилась. Юань обвел костяшкой лицо. Острый подбородок. Собранные нитью губы. — Ты любим, друг мой, — мягко напомнил он. — И за твоей спиной стоит весь наш род. Не так много, если хочешь, но совсем не мало, как по мне. У тебя есть цзецзе и мэймэй по всему миру. По двум мирам даже. Может, больше. Мужчина неверяще хохотнул. Не столько от веселья, сколько от чистого удивления. — Ты имеешь статус первого старейшины гнезда, если что. То есть, большинство суккубов и инкубов человеческого мира тебе мэймэй и диди, независимо от их возраста. Исключениями являются только главы чужих гнезд и их старейшины. Они будут цзецзе и гэгэ. У нас молодое гнездо. Иерархия и так далее, все смутно. Все суккубы демонического происхождения — нам старшие. Те, что феи… м-м-м, с ними лучше вообще не общайся никогда или хотя бы не называйся никак. Все эти мелкие царства — это как пойдет. Если у них уровень жителей кажется тебе выше такового у людей, то смело используй старшие обращения! Хотя я честно не знаю всех мест, где наши подселились. Отталкивайся от «везде». — Цзецзе и мэймэй… Меня давно интересовало, почему не «шицзе» и «шимэй»? Не может же у вас на самом деле быть родственная связь со всеми сородичами! Вообще-то может. — Дань родству, — пожал Хэ плечами. — И может, я полагаю. Все суккубы — именно родственники на уровне кровных братьев и сестер. Я сравнивал человеческие традиции сект и семей. Мы действительно ближе к семье. Сам посуди, когда у меня были сердечные демоны, мама обратилась к цзецзе с демонической стороны, и они пришли на помощь, и жили в нашем мире полгода, хотя не могли толком охотиться. Все тамошнее гнездо помогало с охотой, чтобы прокормить их. По человеческим меркам это мои та-аки-и-ие дальние родственники, что люди бы даже за родство не считали! Мы даже не были особенно знакомы до того, как завалились к ним. А когда в гнезде рождается ребенок, считается хорошим тоном отдать матери десятую часть своего запаса энергии. И так поступают все, кто есть в гнезде — и свои, и гости. Обычно ведь в доме только несколько суккуб живет постоянно — «местные» Мадам и старейшины. Остальные прикочевали из других гнезд. А-Цзю слушал монолог со странным выражением, которое могло выражать слишком многое. Так что Юань просто болтал, пока не затыкали. Он был всегда счастлив похвастаться о своей родне. — Суккубы не тем сильны, что хитрые или подлые, хотя и тут не бедствуем, — инкуб щипнул аппетитную щечку, — а тем, что друг другу помогаем. Связями держимся. Так что моя помощь в налаживании отношений между культиваторами и нашим видом — это еще и помощь всем сестрам, которых не убьют за вину отступников. Но довольно об этом. Знаешь, какая самая махровая теория заговора есть у меня? — А есть еще? — устало подивился а-Цзю, тут же заинтересовываясь. — А то! — Юань сделал большие глаза. — Что если наш дом и не Бездна? А какой-то другой неизвестный мир? В который Небесные демоны случайно провалились. Или это суккубы завалились? И мы в Бездне стали инвазивным видом! Что если это мы, наше вторжение — причина бегства из Бездны Небесных демонов? Да они же точно зассали и сбежали! — О нет, это слишком! — застонал диди, отпихивая лицо Юаня. — На грозу Небесных демонов ты явно не тянешь. — Айя, ты этого не знаешь! — громко зажалился инкуб. — Противный человек, вот увидишь, я мог бы надрать задницу Небесному демону… если бы он не знал о нападении. Исподтишка… Никто и не говорил, что мои великие предки воевали честно! — возмутился Юань на смех партнера. — Смекалка, грязные приемы и связи! Три столпа суккубской победы! А-Цзю рассмеялся окончательно. — Я мог бы надрать задницу твоему Ло Бинхэ, — нахохлился Юань и обиженно отвернул нос. Заклинатель со смехом принялся его целовать. Инкуб вертел носом. — Ну ты, конечно, везучий, — милостиво дозволил Юань. — Всех самых страшных тварей в этих мирах собрал по свою душу. — Скажешь тоже… На ошибках вообще не учусь, — поддакнул а-Цзю и крепко запечатал Юаня поцелуем, чтобы заткнуть. — И если ты самая страшная тварь, то мне, считай, действительно хоть раз повезло. Моя неудача ошиблась и привела ко мне дорогой подарок в обертке несчастья. Юань расплавился от такого признания. — О, не бойся. Эта Мадам присмотрит за своим диди, — преувеличенно заворковал инкуб. А-Цзю еще раз только засмеялся. Юань осмотрел его прекрасное от улыбки, сияющее лицо и подумал, что так и лопнет. Или захлебнется. Что быстрее.