Содержание инкуба в домашних условиях

Когда драгоценный наставник Хуа повел младшую группу на пленэр в бамбуковую рощу, Юань первым встал в очередь. Ему не терпелось открывать новые горизонты. Мужчина перестал задирать демона, предпочитая игнорировать, но на вопросы отвечал и поправлять безобразия на бумаге помогал. Так что можно смело утверждать, что они почти лучшие друзья! Друзьяшки на век! Мастер Хуа даже улыбался ему каждый раз, как видел его, не уставал рассказывать детям Юань, как говняшка. Дети, прекрасно понимая, что он издевается и упрекнуть его нельзя, хихикали в рукава. Их забавляло это ребяческое противостояние между взрослыми. Впрочем, Юань не поощрял идею бунтов реальных учеников. Он-то тут не прописанная приблуда, как пришел, так уйдет, а им еще оценки получать и экзамены сдавать. На практике оказалось, что рисовать в ветреный весенний день не очень-то весело. Кажется, это было способом закалки детей и небольшой тренировкой. Малышня училась ставить щиты и манипулировать своим полем ци, которое позволяло контролировать предметы вокруг себя при должном напряжении. Юань же дуто чиркал кисточкой и ловил листочки. Мастер Хуа сиял, как начищенный медяк, и разглагольствовал о пользе духовности и дисциплины. Это раунд в его пользу. Уел. Юань уже почти решил сдаться, как ветер донес запах крови. Инкуб принюхался и, несмотря на то, что идея была плохой, тихо улизнул проверить. Запах привел его к паникующей девочке четырнадцати лет в роще с красными следами на ладошке. Она, будто раненый зверек, плакала и тряслась, не в силах ни усидеть на месте, ни уйти на подгибающихся ногах. Завидев демона, она вздрогнула и забилась к стволу дерева от него подальше. Инкуб понимающе отошел и даже принял женский облик. Судя по лычкам на форме, это была внутренняя ученица. — Что с тобой произошло, мэймэй? — мягко спросил он. — Кто обидел тебя? Ты пахнешь кровью. Расскажи этой Мадам, что тревожит тебя, и она разберется. Лицо девочки смялось. Она свернулась в клубочек и заплакала: — Кто-то проклял меня! О, какие заявления! Юань бегло осмотрел ее, принюхался, но так и не нашел беды. — Как тебя зовут, дитя? — Чжан Хуалан, — немного обтерлась она. — Ах, какое прекрасное имя, сяо Хуалан. Мое имя ты, возможно, знаешь, эта Хэ Юань, партнер твоего учителя по совершенствованию. Я могу подойти и ощутить твои духовные вены? Обещаю, что не причиню вреда. Девочка быстро закивала, и Юань принял ее запястье, бегло осматривая на предмет повреждений. Через руку смотреть было неудобно, но дети не имели такого слоя защит, как взрослые, а она еще и сама дала руку. Заклинатели практически вырабатывали рефлекс на «дай лапу» вскрываться энергетически, чтобы облегчить осмотр обеим сторонам. Все было чисто. Мелкие огрехи совершенствования, но совершенно обычные для человека и не опасные. — Я не вижу никаких отклонений у тебя. Что именно за беда с тобой приключилась? Девочка сжала губы и жалостливо по-кроличьи засопела. — Я была на уроке истории, когда почувствовала… У меня кровь пошла… оттуда, — сдавленно и тихо призналась она. — Ах, это проклятье, — с облегчением разжался Юань. — Это не проклятье, милая. Это происходит со всеми девочками в свое время. Это значит, что ты стала молодой девушкой. Пойдем, приведем тебя в порядок, а потом выпьем по чашке успокаивающего чая. Девочка замялась, не желая подниматься с земли. Юань быстро догадался, что проблема в кровавых пятнах на униформе. Она же сидела здесь неведомо сколько. Он достал запасной комплект одежды и предложил юной леди. Та всхлипнула и поспешила замотаться в его пестрый пао. Он повел ее, снова всхлипывающую, в сторону жилых помещений. Девочке пришлось показывать ему дорогу в женский корпус. Все сейчас были на уроках, и редкие попадавшиеся люди проводили их озабоченными взглядами. Еще бы: демон куда-то ведет плачущую девочку в одежде со своего плеча. На лицо картина трагедии. Однако, лично им никто не взялся препятствовать, не желая нарываться на проблемы. В комнатах они с ученицей раздобыли в кладовке нужное количество марли. И слава Самолету люди здесь знали про трусы. Они их даже носили, будто сотни слоев им мало. Поэтому Юань отправил девочку вымыться и подложить подушечку из марли в стратегически важных местах. А потом возвращаться к нему переодетой. Пока готовил чай, на него напала какая-то старшая ученица с мечом и вопросами, куда он дел Чжан Хуалан и что с ней сделал. Остальные в группе из пяти человек поддакивали. Видимо, кончились занятия, и они всей толпой прибежали сюда. Или кто-то из видевших их по дороге донес. В общем, когда Чжан вышла из купальни, ей пришлось спасать Юаня от участи быть выпотрошенным разъяренными соученицами. — Нет-нет, демон не причинила мне вреда, шицзе Ляо, она наоборот помогла мне. И обещала рассказать, что случилось! Она знает, что со мной случилось! Или почему? И если ты убьешь ее, учитель будет очень недоволен! Юань безрадостно фыркнул. Он знал, что его цундере девочкам за его смерть и правда ничего не сделает, но все глаза выплачет потом. Впрочем, может и сделает. Учитывая, что они выкинули, когда он решил потихоньку закручивать гайки на женской вседозволенности… Редко кому нравится, когда урезают права и свободы. Вот и несколько местных девиц попытались тявкнуть, что их на пересдачу отправили не потому, что они обленились и понадеялись намахать себе ресничками на проходной бал, а потому что «не ответили на авансы, вот и лорд обозлился». Они даже смогли донести свое творчество до ушей бессменной защитницы угнетенных женщин, Ци Цинци, каким-то образом. Уж она-то предъявила извращенцу на собрании и без сомнений забанила ему ход на свой пик. Хотя прежде а-Цзю был скрупулезно аккуратен с тем, чтобы не заработать себе обвинения в домогательствах заново. А тут такое! А-Цзю едва инфаркт не заработал от такого удара в спину, а потом чуть не швырнул дурех сгоряча с самого высокого обрыва. К счастью, он уже достаточно собой владел, так что всю истерику и обсуждение причин и следствий принял на себя Юань. Диди, несмотря на весь прогресс, практически кувыркался через себя от того, что женщины — его собственные ученицы! — оказались не идеальными высшими существами. Итогом всей этой эпопеи стало еще большее закручивание гаек, чтобы девицы осознали, что ничего сплетнями не добьются, и прониклись мыслью, что хорошие времена кончились. Единственная, кто разницы не заметил, наверно, была Нин Иньин. Она в той яме изначально сидела. Девчонки потом пытались «отменить» свои сплетни, но, увы, котлету в стейк обратно не соберешь: А-Цин уже затаил обиду и лишился последних иллюзий. Сейчас на пике, в теории, была более ровная ситуация с девушками и юношами — со всех спрашивали по строгости и без поблажек. Насколько Юань понял, мало кому из знающих лорда лично приходило в голову сплетничать насчет сластолюбия. Только Ци Цинци уперлась рогом и отказывалась снимать запрет. Что было унизительно и разрушительно для репутации, но а-Цина сильно не коробило на практике. Он с этим жил и еще поживет. Ему на Сяньшу в жизни не надо было ни разу, это они к нему постоянно шлялись в библиотеку и за сплетнями. Юань только продолжал не понимать, как Юэ Цинъюань допускал сей цирк между своими генералами. Шестая леди ведь мелочно всем разнесла. А-Цзю-то свои баны раздавал главе в приватной обстановке, а она на общем собрании при всех выкатила да потом заполировала. Леди Сяньшу была сянься-аналогом пиарщика секты. В отсутствие газет и СМИ тут действовало сарафанное радио сплетниц и светские сборища заклинателей, где она регулярно общалась с такими же «девочками» в «приватной обстановке». Разумеется, ей мозгов хватало не оскорблять напрямую командование своей секты, однако, в таких делах работали не только слова, но и намеки, и молчание. А от остальных сект и до простого люда рукой подать. Инкуб даже в своем борделе слышал мнение горожан, что Шень Цинцю — тип весьма сомнительных моральных качеств, и зачем праведные культиваторы его терпят, непонятно… Все это было трагично и очень неосмотрительно. — Говори тогда и убирайся, — указала мечом на него ученица Ляо. Инкуб не впечатлился и когтем убрал лезвие. Оно вернулось. Юань вздохнул. — Лорд Шень Цинцю что-то говорил про уважение к гостю или этой послышалось? — с намеком протянул он. Ученицы только больше набычились, а меч придвинулся ближе к груди. — Эта ученица думает, что он простит нам эту маленькую оплошность, — прорычала девушка. Юань только поднял иронично брови, и девушка покраснела. Оба знали, что так просто все не обойдется. И девушка боялась претворять свою угрозу на практике. — Что случилось с моей шимэй, демон? — проявила она твердость. Ах, диди и в самом деле был Учителем молодежи. Его тайные уроки драматичности, видимо, были очень информативными, раз применялись повсеместно. — Да ничего с ней не случилось. Человеческая природа постаралась и без меня, — проворчал Юань, щелчком сбивая лезвие и выпрямляясь. — Если так нервничаете, то почему бы вам не присутствовать на нашей беседе. Пусть кто-нибудь сделает успокаивающий чай со сладостями. Мэймэй, идем, твои шицзе позаботятся об остальном. Почему бы тебе не проводить эту Мадам в общую комнату? Где вы устраиваете вечерние посиделки за сплетнями? Девочка предсказуемо вспыхнула. — Эти ученицы не занимаются таким низким занятием как сплетни! Охо-хо-хо, в самом деле! Какие послушные ученицы! Юань, видимо, моргнул. И тем не менее его отвели в комнату с простой кухонькой, где было оборудовано уютное гнездо из диванчика с подушками вокруг. Хэ довольно кивнул. За ними в комнату незаметно проследовали и другие девочки. — Чудесное место. Мэймэй хочет подождать чая или сразу начать? — Не тяни время, демон, — проворчала одна из старших учениц. Все это было очень неловко для подростков, которые не привыкли к неудобной правде культиваторской жизни: иногда демоны отказывались пугаться и заставляли пить чай. Особенно это было популярно для суккубов. Они обожали чай (с ароматическими добавками). — Я хочу узнать, что… почему? — встрепенулась маленькая птичка. — Что сегодня произошло, и почему пошла кровь. Как это может быть нормально? — Ах, таковы все здоровые женские тела, — воскликнул Юань, будто кумушка средних лет, принимая подоспевшую чашку чая. — У каждой девушки есть особенный внутренний цикл. Подобно луне, примерно каждые двадцать восемь дней внутри тебя расцветает возможность создать дитя, но без мужского семени она блекнет и покидает твое тело с кровью. На пике твоего цикла твоя возможность забеременеть сияет полнее всего, а в такие дни как этот, словно в новолуние между старой и новой луной, у тебя будет течь кровь, очищая твою чашу. Так устроила человеческая природа. — Но почему кровь? — озадачился ребенок. — Откуда она выходит? Я ведь не поранилась. — Это не рана. Так твое тело оплакивает то, что внутри тебя не появилось малыша. Если дитя внутри появится, то кровь в том месяце и последующих не появится. Крови также не будет какое-то время и после рождения ребенка, потому что твое тело будет отдыхать от тяжелого труда и радоваться. — Тела хотят детей? — удивилась какая-то из слушательниц. Вообще многие девушки заслушались упрощенным объяснением физиологии, будто никогда не читали базовых книжек о своем теле. Впрочем, Юань бы не стал удивляться, если бы так и было. — Природа тел проста и гармонична между мужчинами и женщинами. Мужские тела хотят осеменять. Все подряд, правда, — инкуб не сдержал полусерьезной гримасы, вызвав смех публики. — А женские тела хотят принимать это семя. И когда этого не происходит, они плачут. — О. Тогда надо… дать им? — в растерянности спросила Чжан. — Что? Нет! — девочка пугливо сжалась. — Дитя, ты несоизмеримо больше, чем интересы твоего тела. Животные спариваются каждый год, плодят и воспитывают молодняк. Долго ли они живут? — Они смертные. — Беременность — это тяжелый труд для женского тела. И если рождать и вскармливать одного ребенка за другим, оно износится. А ведь потом детей еще воспитывать. Не бросишь же ты их погибать голодной смертью, неухоженнными и нелюбленными? Девочка помотала головой. — Так представь, если будешь слушать тело и рожать каждый раз, когда оно захочет, а потом воспитывать свое потомство, много ли успеешь совершить? Тут ни книги не почитать, ни мечом не помахать, — Юань трагично всплеснул руками, вызвав хихиканье девочек. — Потому люди и не животные. Кошка не имеет выбора кроме как призывать ближайшего кота, а потом нянчить котят из года в год. А ты человек, у тебя есть ум, чтобы различать, хочешь ли ты нянчить ребятишек от того или иного мужчины! Не всех из них плодить следует, знаешь ли. И хочешь ли вовсе? А тело пусть плачет себе, оно утешится само через три-пять дней и постелит новую подушечку во дворце, дабы ожидать дорогих гостей. Твою жизнь тебе жить. Юань фамильярно нажал на нос загоревшейся девчушки, как на кнопку. Она взорвалась: — Тогда я вовсе не хочу детей! Я хочу стать культиватором, у меня будет меч, и я буду побеждать демонов!.. Ой! Всем стало неловко. — Плохих демонов, что нападают на людей? — помог Юань, подняв бровь. Девочка охотно замотала головой. — Да! Спасибо, мастер Хэ, что разъяснили. Вы очень много знаете для демона! — Суккубы — прекрасные женщины! У нее тоже есть… — воскликнула одна из учениц и озадаченно споткнулась. Да уж, в патриархальном мире исследователей больше волнует, как можно суккубу трахнуть и не попасть ей на зуб, а не по-настоящему важные вещи. — У моего вида нет месячных, потому что мы размножаемся по-другому, — и слава богу, а то Шень Юань бы свихнулся. — Так что мое тело не плачет о малышах как ваше. Но я много помогала человеческим мэймэй, когда жила в зеленом доме у подножия горы. Юань вспомнил, что вообще-то узнал о месячных еще в прошлой жизни. Ему было тринадцать, его сестра только начинала расти, и он осознал, что она девочка и ее тело будет меняться по-другому. И решил выучить все о женской физиологии. Став старше, он осознал, как это было донельзя глупо с его стороны: будто мэймэй из всех людей пошла бы к нему за помощью и разъяснениями. Тем более, с таким деликатным вопросом! К брату-подростку? Хотя он и был готов заранее. — Какая там жизнь? — вдруг спросила одна из девочек, выдергивая из невеселых мыслей. — М? — В ивовых беседках, я имею в виду. Каково это? Юань тяжело вздохнул, нянча теплую кружку в руках. — Это очень тяжело для людей, — осунулся он без прикрас. — Не то что нам. Много весенних игр людям в тяжесть, и женщины в борделе по большей части остаются там потому, что им некуда идти. Их осуждают, как падших, но какой у них выбор? Их не возьмут замуж приличные люди. Без образования и навыков они, через одну выкупленные рабыни, могут только надеяться скопить денег на старость. Тяжелей всего, конечно, приходится самым молодым. Ваш учитель помогает им очень значительно, и без него этим девочкам приходилось бы куда сложнее в жизни. Как жаль, что один человек не может изменить то, как думают все люди, или спасти всех. Юань закончил чашку. Рабство, бедность и прошаренное, но средневековье создавали тяжелые условия, и даже то, что проституток не преследовали за их занятие, не особенно помогало. Ему пришлось много стараться, чтобы растормошить тех женщин, напуганных и тусклых. Он научил их держаться друг за друга, помогать друг другу, чтобы подобная жизнь была не так невыносима. Научил щадящим рецептам по вытравливанию плода и противозачаточным сборам. Делал смазку и таблетки для очищения от сливовых болезней. Все-таки была большая разница между культивирующими суккубами и обыкновенными смертными. — Учитель помогает как? — в тишине, в которую внезапно погрузилась комната, озвучила общую мысль Ляо-мэй. — Мы слышали только слухи, что он распутник и предпочитает молоденьких девочек, и выкупает первый раз каждой новой, пытаясь помочь своей культивации. Юань печально вздохнул. Гнусные слухи было еще тяжелее слушать, зная правду. Что ж, он не а-Цзю, чтобы стоически молчать и обтекать. — В бордель попадают девочки с самого нежного возраста, — легко пояснил он то, что было ему очевидно. — Даже те, у кого еще не пошла кровь. Мадам иногда выкупает их из очень тяжелых обстоятельств по настоянию мастера Шеня. Они живут при зеленом тереме и работают обслугой. Но дом удовольствий не милосердный приют. Это заведение, которое должно окупаться. Девочки, что живут там, рано или поздно должны приступать к… обязанностям. Вклады щедрого покровителя позволяют хозяйке Павильона отодвигать этот срок для всех девочек хотя бы до шестнадцати, а также отпускать тех рабынь, кто категорически не хочет заниматься подобным. Глядя на лица ловящих каждое слово девушек, инкуб мысленно танцевал танец победы. Что, съели, малявки?! Будете знать, как хорошего человека помоями обливать! — Сам а-Цин никогда к ним не прикасался, — добавил он почти ностальгически. — Обычно он просто давал им выспаться и отдохнуть от похотливых лап клиентов. А если находило желание посорить деньгами, он выкупал весь ивовый дом, чтобы устроить такие же посиделки, какие мы сейчас устраиваем, или провести урок музыки или каллиграфии. Он всегда прилагал большие усилия, чтобы дать этим девочкам шанс на лучшую жизнь. Умение читать и писать — это роскошь, которая позволяет устроиться на хорошую, приличную должность. Я сама мастеру Шеню помогала, когда жила там… Хотя я-то как раз девочек портила. — Что? — девочки выглядели просто шокированными. Будто Юань не суккуб тут. Хэ закатил глаза и превратился в мужчину на секунду. Девушки, как ошпаренные кошки, отпрянули, но остались на местах. — Первый раз все равно случится, мэймэй, — призвал он их к отвратительному факту. — Вот если бы честной девице Чжан Хуалан прямо сейчас сказали выбрать себе мужчину, дабы уронить перед ним заслон трав, кого бы она предпочла: незнакомца, что желает лишь грубо воспользоваться теплым телом или потешить свое извращенное эго, или гэгэ, который, она знает, ее не обидит? Маленькие перепелки предпочитали провести хотя бы первый раз с тем, кто доставит им удовольствие. Эта слуга не видела в этом ничего предосудительного. «Только много невероятно печального, оттого, что в мире есть дети, которым приходится делать такой выбор». Девочка выглядела потрясенной. Да и остальные ученицы кидали на нее и друг друга взгляды, будто примеряли, а что бы они сделали с таким выбором. Все выглядели очень некомфортно, почти испуганно. — Но… она же еще маленькая! — бледно воскликнула одна из девушек. — У нее пошла первая кровь — она женщина, — холодно указал Юань. — Во многих зеленых домах этого достаточно, чтобы принять цветок на работу. Но ты права. В Павильоне она бы начала через два года, в шестнадцать, благодаря вкладу мастера Шеня… Это уже твой возраст, верно? И все равно это было маловато. Особенно для более-менее благородных и состоятельных людей. Да, девушку в этом мире можно было отдать замуж в шестнадцать, но на практике редко кто это делал. Обычно ждали двадцати, чтобы успеть найти и согласовать хорошую партию. Девушки попахивали волнением и дискомфортом и переглядывались между собой. — Эта мастер заговорилась в приятной компании, — засобирался Юань. — Однако, ей пора и честь знать, пока ее не потеряли. Если у вас будут еще какие-либо вопросы по женской части или про весенние игры, вы можете смело спрашивать у этой Мадам. Если вам потребуется смазка для весенних игр, средства, чтобы сорвать весенние плоды раньше срока, или иные деликатные припасы, также обращайтесь ко мне. Я все предоставлю и не стану задавать лишних вопросов. — Бесплатно? — подозрительно нахмурилась старшая ученица. — Если кто-то из вас сможет замолвить доброе слово или два за а-Цина и моих курочек, этот будет исключительно благодарен, — как прожженый вымогатель, мурлыкнул инкуб. — А вообще, да, бесплатно и конфиденциально. Люди покрыли эту сторону огромным и ненужным количеством табу, поэтому эта Мадам справедливо озабочена качеством вашего образования в этом вопросе. В весенних играх есть важные правила, и эта мастер сомневается, что вы можете спросить об этом лорда Шеня или других мастеров пика в отсутствие старших женщин своих домов. И у этой все равно есть сомнения, что и они знают. Кто бы им сказал! — Есть книги вообще-то! — ощетинилась возмущенно девочка шестнадцати лет, полыхая щеками. Юань прихлопнул ее макушку от умиления. Айя, какой ежик. — Это те самые книги, которые я раздобыл между страниц агрикультурной секции? — спросил он ласково-инквизиторски. Фермерство было, пожалуй, самой заброшенной секцией пика бессмертных ученых благородного происхождения. И чего там только не прятали… Девочки вспыхнули румянцем одна за другой. — Этот мастер с прискорбием вынужден сообщить, что эти зарисовки насилия мало соответствуют действительности, — с фальшивым участием ответствовал Хэ. — Люди стонать должны от удовольствия, а не потому что уд перемешивает им внутренности. Инкуб вообще видел огромную проблему в том, как люди изображали секс. Боль принимающей стороны была обязательной частью программы. Юань как современный китаец знал, что это особенность их культуры. Этакая романтизация полной самоотдачи и жертвенности. Но он также знал, что в реальности это не здорово и не правильно, если такое происходит каждый раз. Или вообще хоть раз. Еще это плохая репрезентация для впечатлительных умов. Самолет был в этом смысле хоть раз хорошим примером, не имея привычки давать женам Бинхэ болевые ощущения в обычных актах, которыми они как раз наслаждались. (Только в криповых садомазо сценах с драконовским применением демонической крови и шипастых хлыстов, о которых Юань предпочитал не думать в подробностях. Якобы, наказывал. Членом, да). Инкуб помотал головой, выбрасывая проклятые мысли о ПГБД. Девочки от его самоуверенного заявления весьма опешили и рассердились, напомнив стаю боевитых воробьев. На этом моменте Юань ощутил, как реальность сделала драматичную нарезку для придания комичного эффекта, потому что одна из учениц достала из сумочки-цзянькунь свои копии и сообщила, что это работа «ее подруги» и ее тонкочувствующая душа не потерпит бездоказательных оскорблений искусства. Если такой умный, то пусть укажет, что не так. И инкуб обнаружил себя обратно на диванчике, спорящим с мелкой незнайкой о том, что леди пятнадцати лет не может, физически не может, трахнуть юношу с достоинством такого размера без смазки и растяжки. Какое бы горячее любящее сердце у нее ни было. И что он, ее в ответ не любит? Притормозить и по правилам сделать не может? «Это высокодуховное порно с сюжетом!» — практически прямым текстом отвечали ему. «Где свадьба?!» — верещал в ответ инкуб. Что за нравы?! Лорд Шень Цинцю вошел в комнату в сопровождении комендантши и пары наставниц пика на моменте, когда Юань эмоционально жестикулировал, с пеной у рта показывая, как вводить сами-знаете-что сами-знаете-куда так, чтобы потом бедняжка могла встать с постели без вмешательства врача. Ученицы слушали с открытым ртом и неослабляемым вниманием. Обе стороны замерли. — Это не то, что вы подумали, и я могу объяснить, — в мертвом молчании сказал Юань, деловито и спокойно принимаясь собирать разбросанные листки. Если он и орал в панике, то слышали его только телепаты. — В самом деле, — сухо произнес Шень Цинцю и протянул руку. — И что, по-твоему, произошло? Юань посмотрел на стопку собранных бумаг с компроматом. На побледневшую до синевы девочку, опустившую глаза. Отдал требуемое. — Я… — он посмотрел и на Чжан Хуалан, которая покрылась румянцем и тоже прикусила губы. — Ах, я пропитался духом искусства этого пика и решил начать писать! И мне были нужны редакторы и первые читатели, чтобы узнать, хорошо ли получилось. А-Цин отобрал стопку и сделал вид, что читает, бегло осматривая содержание. — И тебе нельзя смеяться. Это моя первая работа. Если тебе что-то не понравится, можешь это молча проглотить, — спешно добавил Юань, видя, как меняется выражение а-Цзю. — В противном случае, я обижусь! И ты будешь спать на коврике. — Ты живешь в моем доме, — сухо отметил заклинатель и лорд, и вообще начальник всея здесь. Все взрослые в помещении и дети также мысленно споткнулись о подобное нахальство. — Это не так работает, — сжав губы от смеха, ответил Юань. — Что-то случилось, господа-культиваторы? Как будто он не понял, что вся эта толпа прибежала спасать бедных девочек, ожидая найти тут вертеп порока, гнездо разврата. — Некто излишне мнительный услышал вашу эмоциональную дискуссию и предположил худшее, — а-Цин бросил ледяной взгляд через плечо на вспыхнувшую комендантшу. — В следующий раз не пропадай без предупреждения посредине урока, оставив вещи. — Ах, конечно! — Юань вспомнил брошенные принадлежности для рисования. — Этот мастер извиняется за неудобства. Вдохновение настигло меня в том бамбуковом лесу. — Для того он и предназначен, — а-Цин примирительно выдал ему потерянный мешочек с вещами. — Ученицы, присутствие посторонних мужчин в личных комнатах без уведомления и одобрения мастера Ву строго запрещено. — Я был женщиной, — засиял не-полезно инкуб. Шень Цинцю бросил на него острый взгляд. — Мэймэй очень помогли мне с текстом, — успокаивающе застелил Юань. — Но в следующий раз этот ничтожный непременно спросит совета в литературе у признанного мастера четырех искусств. «Чтобы написать отменные желтые страницы!» А-Цзю высокомерно фыркнул, легко распознав неприкрытую лесть. Остальные продолжали наощупь искать упавшие челюсти. — Ученицы в наказание скопируют свод правил общежития каждая, чтобы получше запомнить этот урок, а также выберут для переписывания по одному трактату из секции искусства не меньше пяти тысяч строк длиной. Раз их устремление к искусству так велико. Ученица Ся выберет две. Не следует соглашаться со всем, что предлагает демон. Эта писанина не стоит опороченной репутации честной девы. Вашей и ваших подруг. Эффектно запалив стопку бумаги ци, а-Цин удалился. Как и остальные люди, недовольные тем, как мягко все обошлось. Юань последовал за ними, напоследок заговорщически подмигнув бледной девочке. Та кивнула-поклонилась в ответ. За ней повторили остальные. Хорошо написанные желтые страницы могли вполне реально уронить репутацию юной благородной девы, практически не хуже самого акта. Мол, раз пишет, то думает. Знает, что делает. От мысли до дела один шаг, и все такое. Безопаснее было гейскую порнуху писать, ей-богу, за нее на писательниц не так косо смотрели. Как же тут приложить желание дамы к разврату, если в ее мыслях даже нет дам или там сплошные дамы и никаких мужчин? Так что культура фудзеси тут цвела и пахла. Юань помотал головой и, едва они остались наедине с а-Цзю, благодарно взял за руку партнера. Тот с силой болезненно стиснул кисть, прежде чем просто взять ее. — Думай, прежде чем делаешь, — только и сказал он. — Я учуял кровь и страх, — тихо ответил Юань. — Чжан Хуалан стала девушкой сегодня, и была испугана до икоты по этому поводу. Слово за слово, и мы перешли к обсуждению литературы. — Откуда только взяли эту низость? — зашипел а-Цзю. Юань поднял брови. — Я думал, ты понял. Ученица Ся написала ее. Заклинатель споткнулся о неровность плитки на дорожке. — Она написала это?! — Поэтому я не хотел, чтобы ты это комментировал при ней, — сложил руки кренделем инкуб. — Девочка бы очень чувствительно восприняла твою резкую рецензию. Она начинающий автор! А-Цзю молча пошел домой. — Она это написала? — спросил он еще раз через двадцать метров. С бОльшим недоумением. Юань кивнул. — Но там было про боль, практически насилие… И все эти отвратительные вещи… Я бы никогда не подумал, что подобное может написать женщина в свое удовольствие, — ах, сколько диди ни лечи, он снизу вверх на женщин смотрит. Инкуб сочувственно погладил его по плечу: — Девочки и мальчики-подростки очень похожи. Горячая кровь, бурлящие желания. Они пока мало понимают, что такое насилие такого рода. Они на себе такого не пробовали. Им просто нужен этот взрыв страстей, интенсивность. Страха они не знают. Реальность у них только в воображении. В этом возрасте они делают глупости, но наша задача как взрослых — не давить это, не стыдить, а направить в безопасное русло. Со временем они научатся, что делать, сами. Но мы должны предоставить им безопасные условия старта. Это лучшее, что можно сделать. А-Цзю молчал, глядя перед собой. — Как ты всегда знаешь, что сделать и как сказать? — спросил он. Юань вытаращился на любовника. «Я интернетный балабол», — не выпалил он к счастью. — Этот мастер уже говорил, у него есть такая превосходная думалка. Он использует ее! — бодро ответил Хэ. Разве что грудь от гордости не выкатил. — У всех она есть, — всплеснул руками мужчина сердито. — И я тоже вроде использую ее. А все не по делу. — Все люди разные, а-Цзю. С сильными и слабыми сторонами. Я, например, мечом махать не умею и скорее прирежусь, чем нанесу удар по противнику. И в других вопросах идиот. — Вот уж точно, — пробормотал заклинатель. — Хэй! — возмутился Юань. — Кстати, ожидай возможного уменьшения запросов на Цаньцао по деликатным вопросам. Я пообещал твоим девочкам конфиденциально предоставлять все, что им потребуется, в обход фельдшерского крыла. — И тебе поверили? — шокировано подскочил а-Цин, как оскорбленный кот. — Скажи кто! Я выбью из них эту доверчивость, пока они себя не убили! — А-Цзю, — Юань закатил глаза. — Дети должны обращаться к взрослым за помощью. И хорошие взрослые должны им помогать по мере сил. — Вот тут промашка выходит, — бандитски оскалился а-Цзю. — Хороших взрослых не существует. — Иногда бывают, — Юань поймал и поцеловал любовника в макушку. — Когда их интересы не пересекаются. Не шипи. Если не хочешь, я скажу, чтобы обращались к учителям и на Цаньцао. Консультации по своей специальности я оставляю в любом случае. Людям нельзя верить в этом вопросе! Может, мне правда начать писать? А-Цин снисходительно фыркнул. Юань оскорбленно вскинулся. — Знаешь что, это вызов! Я напишу такую горячую постельную, что все а-ахренеют! И она станет так популярна, что ее говняным любовникам будут читать в назидание! И ты станешь ее редактором и первым читателем. Ха-ха! Держись, ПГБД, сянься секс-эд уже на подходе! — Что такое «сянься секс-эд» и «ПГБД»? — подозрительно осведомился а-Цзю. — Секс-эд — это сексуальное образование. Заблаговременная теоретическая подготовка молодежи к весенним играм до того, как они приступят к практике. Куда что сунуть, как не забеременеть и не насобирать букет болячек, как безопасно начать, в общем. ПГБД, Путь Гордого Бессмертного Демона — это мой самый главный враг, самая ужасная книга о весенних страницах, которую когда-то в юности написал твой бестолковый шиди. Тот, который еще регулярно потрахивает Священного демона Мо. — КТО КОГО? — тихо и чудовищно интенсивно повернулся к нему Шень Цинцю, выкрутив свою публичную персону на максимум. Юань заткнулся. — Я ничего не знаю, — отрекся он. — Он дружелюбный и не угроза секте. Просто… пишет свои писульки, руководит пиком и имеет брачную метку ледяного демона. Не все так радикально. — НЕ радикально?! — А-Цзю аж ломало. — Кто это, отвечай? Он назвал пару имен, на которые Юань мог только непонимающе моргнуть. Впервые слышал. — Ты знаешь его имя? — инквизиторски уточнил а-Цин. — Да. Но я тебе его не скажу, ты его сдашь. А мы, вроде как, приятели. — Это Фа Цинюй?! — натурально взвизгнул заклинатель. — ЧТО? Нет! Это и близко не он, — Юань едва не споткнулся от неожиданности. — Я тебе не скажу. — Почему? — устало спросил Шень Цинцю. — Он не хочет предавать твою секту. Он просто… — Юань не имел и малейшего понятия. — Он просто живет на полную катушку, как я и ты. — Как вы познакомились? — допытывался любовник, точно ревнуя. — Через книгу. Сын черепахи тайно передавал мне по главе свою рукопись, но стоило мне прочесть концовку, как он пропал. Но я так ненавидел книгу, что решил найти его и сказать об этом хоть на том свете! В том зале с твоим боевым семейством я произнес кое-что, что имело смысл только для читателя той ужасной книжайки, и тот, к моему удивлению, выдал себя. И его реакция выдала в нем автора. А про демона я по запаху узнал. Тут ума много не надо. А-Цзю смотрел на него, будто был слишком зол, чтобы даже броситься его душить. Он в итоге схватился за челюсть и задышал на счет. — То есть, у тебя, связанного, на полу, в окружении культиваторов, обвиняющих тебя в заговоре, хватило ума подумать об авторе грязной книжонки, а о спасении своей шкуры ты не подумал!!! — распсиховался он, сыпля злыми ударами по рукам и груди инкуба. Культиватор не применял реальной силы и не вкладывал ци, так что это были просто шипение цундере и его неспособность выражать беспокойство иначе. Юань поймал его и прижал к себе. — Я знал, что ты меня защитишь, — повторил он. — И я скорее ляпнул кое-что ненарочно, но он узнал и отреагировал. А я заметил. — Кто это? — А тебе зачем? — лукаво попытался съехать Юань. — Я сомневаюсь, что этот человек — реальный предатель. А что с демоном спит, а кто не спит нынче. А-Цзю покрылся обидчивым румянцем и отбился от него всерьез. — Не смешно! — рявкнул он. — Я второй лорд, стратег и тактик этой секты, я должен быть советником главы, но как я могу что-то делать, если никто не говорит мне ничего! Даже ты теперь… — Шан Цинхуа, — вклинился Юань. Самолет не стоил того, чтобы ради его инкогнито а-Цзю загонялся. Бывший злодей остановился с дурацким возмущенным и бледным лицом. Насколько Юань успел понять, предательство четвертого лорда на Собрании Бессмертных так никогда и не вылезло. Его просто однажды не стало. (Зато одной статуэткой в кабинете ледяного принца стало больше). И все продолжили жить дальше, обнаружив крупную недостачу в бюджете. Если и искали, то чтобы деньги вернуть у вора и восстановить пошатнувшуюся репутацию Цанцюн. Какая печальная участь. — Это ничтожество? Он трус! — воскликнул а-Цзю. — Да он от одного моего вида скулить начинает! «Скорее всего потому что ты дикий ООС и перерожденец, и он не знает, что с тобой делать», — не сказал Юань. — И с другими? — спросил он из интереса. Каким попаданец Шан Цинхуа был для других? А-Цин притормозил. — Нет, — признал он, надламывая лицо в гримасе недоумения. — Он довольно уверен в себе, когда доходит до дела… Хотя все равно мягок, как тофу, и все этим пользуются! Мужчина презрительно отмахнулся. Юань пожал плечами. — Не бойся, диди, Шан Цинхуа не причинит тебе вред, — успокаивающе застелил он, прижимаясь к партнеру. — И мне, если уж на то пошло. А-Цин всплеснул руками, будто дива, и продолжил путь домой, заставляя Юаня бежать следом.