По пальцам одной руки

      У бедняги Сампо никого нет. С друзьями у него не сложилось: его компании ищут только чтобы вернуть свои деньги, как будто бы они не сами отдали их в его заботливые руки (возмутительно!), и не то чтобы кто-то... Был ему близок?       Ну, то есть, хах… Не подумайте. Он не жалуется! Все у него в порядке. Есть даже пара ребят, которые точно не захотят пройтись руками (сжатыми в кулак, естественно) по его хорошенькому телу, едва завидев, так что он еще везунчик! У кого-то и таких не найдется, наверное? Так вот, у него… Как и у любого человека, у него бывали трудности. А в такие моменты приходится вспоминать, кому он там случайно (или не очень) не перешел дорогу и кто не откажет в помощи.       По пальцам одной руки можно было бы пересчитать тех, кто его не гнал. Ладно. Одного хватит. Наташа.       И все!       Ладно, ахах, звучит слишком грустно! Он просто… Он был разборчив в связях и очень осторожен, поэтому довериться ему было непросто, вот так-то. Самая полезная связь всегда оставалась при нем: Наташа могла и подзатыльник вручить, и нужное лекарство, и простое человеческое участие, но сейчас ему бы не помешало второе. Со своими перебежками по холодному воздуху Камнеграда без куртки он ощущал, как начинает саднить горло.       Сначала. Сначала это было горло, затем он стал немного более растерянным, а к сухости глаз, смотревших всегда зорко и улавливающих любые колебания в местах, где можно нажиться, прибавился горячий лоб, и был он таким отнюдь не от кипящей под ним работы в великолепно соображающих мозгах старины Сампо, нет-нет. Его всегда горячие руки похолодели, а тело охватил давно не посещавший его озноб, и значило это только одно: он заболел! Простыл, как мальчишка! Ну ладно, что уж там, с ним иногда случалось. Это было не смертельно: пара дней в компании пледа и горячего чая, ну или воды, если с самоснабжением будет совсем туго, и он будет бодрячком! Но, хах… Стоит ему залечь где-то на долгое время, и обнаружить его будет проще простого, стало быть…       Плохо, в общем, будет: лучше такому парню нарасхват быть под присмотром!       Стук в дверь раздается незамедлительно. Это просто прелюдия: такой обворожительной занятой женщине, как Наташа, не пристало отвлекаться от работы и уделять ему отдельное внимание: он заходит сам, слишком проворно для своей нескромной комплекции ныряя сквозь небольшую толпу возле двери с вальяжным «просим прощения!», и сердце само ведет его к его спасительнице, о чем он тут же ей сообщает.       Она не впечатлена. Впрочем, как и всегда.       — А почему ты здесь? — недоумевает Нат выслушав, ну честно, вообще всю историю его незамысловатой болезни, так что вопросов не должно было остаться, и выдав для начала градусник.       — Говорю же: простыл, а потом…       — Нет-нет, я имею в виду… Гепард? Он знает?       Сампо криво улыбается, отводя глаза. Вот откуда про Гепарда все знают, вот что интереснее!       Лицо Нат становится еще более серьезным: и как же Сампо не любит такие мины. Особенно от этой очаровательной женщины. Женщины с... Крепкой рукой на случай, если он осмелится произнести нечто подобное вслух. Нет-нет, вы не подумайте, он не станет! Ему дорогая его жизнь.       — Это просто простуда, хах, вот если бы это было...       — Я имею в виду, ты мог бы остаться у него в Надмирье, разве нет? Мне казалось...       — Конечно нет, — доверительным тоном сообщил Сампо, передавая градусник.       Там, он посмотрел мельком, были предсказуемые тридцать восемь и где-то за пять, так что Нат сделала лицо еще более суровым и указала на вторую комнату для больных, где и расположился Сампо.       Он правда не знает, что делал бы без этой женщины. Женщины, которая правда невероятно умна, пусть и уточняет, почему он валяется здесь, а не на мягкой кроватке в Надмирье.       Ладно, она не так сказала. Не суть!       А с чего бы ему там валяться? Ну да, он захаживал к Малышу Геппи выразить свои искренние чувства на горизонтальных и не совсем поверхностях, поливал его цветы в нормальных количествах, потому что у Геппи не очень выходило: он то заливал их, то сушил, и... Ну, они проводили время вместе? Геппи хотел видеть его с извечной улыбкой и теплыми руками, верно? А сейчас руки старины Сампо были холодными, да и улыбаться толком не получалось. Но он правда старался!       Но даже Нат не поверила его улыбкам, и Сампо расслабился, прикрывая глаза. Было паршиво. Зрение затуманилось, реальность казалось какой-то нереальной, а забалтывать бдительную Наташу было попросту невозможно из-за постоянного желания зевать. Трудно быть красноречивым, когда ты умираешь от жара и практически спишь, хах.       Он правда не заметил, как уснул.       И как проснулся — тоже. Казалось, все это было частью сна, как и песок в глазах и его ближайшие родственники во рту, где все тоже ощущалось пустынно и одиноко без капли влаги. Но это еще приемлемо, но вот что точно было сном, так это…       Голос Гепарда?       Откуда Малышу Геппи быть в Камнеграде? А Сампо точно был в Камнеграде. Он же еще хотел зайти к Наташе, да? Или уже зашел?       — ...сама удивилась, что он тут забыл. Почему он сразу не предупредил… Тебя. Ничего, что на «ты»?       — Конечно, — приятный бархатистый голос Гепарда звучал совсем рядом, как будто тот располагался вот прямо сбоку, настоящий и живой. — А он… Дурак потому что.       Ну, справедливо. Хотя… Эй! Это вообще-то его вызванный жаром бред, почему его даже в собственном бреду оскорбляют!       Хотя, если это бред, то и то, что он дурак — тоже бред… Хорошо получается! Пусть продолжают.       Он довольно хмыкает. Голоса стихают.       —Я тебя еле нашел, — постель сбоку скрипит, будто бы Гепард опускается на нее, как если бы это было правдой. — У тебя же есть ключи, почему ты не дома?       Но Сампо... Бредит? Это же из-за горячки! Почему тогда пахнет прямо как от Малыша Геппи, и его горячего лба касается прохладная ладонь? Сампо млеет и расплывается в улыбке, участливо уточняя:       — Я брежу?       Напротив хмыкают. Сампо приоткрывает глаз и обнаруживает там…       Гепарда.       — Иногда мне кажется, что да, — деловито высказывается очень правдоподобная галлюцинация, поправляя ворот гражданской куртки. — Наташа разрешила тебя забрать. Но я не хочу таскать тебя по холоду, поэтому лучше пока оставайся. Я приду завтра. Если температура спадет, заберу домой. Не пропадай так больше, ладно? — он целует Сампо в лоб и исчезает, как порядочная галлюцинация: через дверь.       Сампо промаргивается и тянется за стаканом воды. Такого приятного бреда от температуры у него еще не было. На это справедливое замечание Наташа только устало вздыхает и забирает стакан, чтобы налить еще воды. Чудесная женщина!       Сампо прикрывает глаза, снова собираясь предаться сну: больше его уставший организм, увы, ни на что не способен.       Итак. А теперь…       Можете представить себе его удивление, когда температура на следующий день спадает (да нет, не это удивительно, это понятно, он же в чертовски хорошей форме!), а Малыш Геппи, собирающий его немногочисленные вещи, остается? Вот прямо тут шуршит у его кровати немногочисленными пожитками и деловито складывает их в сумку с эмблемой Среброгривых Стражей. И Сампо бы пошутил, что его руки все еще настолько холодные, что примерзнут к наручникам, если Малыш Геппи попробует сковать их для ареста, но тот выглядит таким собранным и серьезным, настолько, что даже немного расстроенным, что Сампо не решается. Только встает аккуратно, потому что голова кружится. Им еще наверх подниматься. Никто не должен видеть его в таком состоянии, и зачем он вообще согласился…       ...ладно, вы видели глаза Малыша Геппи? Эти бездонные и чистые, как и его душа (не Сампо, естественно, хах), озера? Сампо не может сопротивляться, смотря в них. Если бы при попытках его поимки Малыш Геппи догадался бы использовать этот взгляд несчастного кота, он бы сдался сразу же. У него не было оружия против этого. Никакого. Совсем.       Долечивается Сампо на той самой «мягкой кроватке», окруженный умелой заботой. Геппи даже не возражает, что руки холодные. И улыбаться не заставляет, терпя печальное выражение лица человека, который скорбит о потере возможности дышать двумя ноздрями.       Это очень важно! А ну не смейся, малыш Геппи!!