К черту Устав!

*** Отдает честь и поспешно скрывается за стенами своего кабинета. Подсознание вопит, что нужно срочно бежать, а сердце тихо шепчет: «Ну и дурак же ты, Шальной!» И самое сложное, что он в равной степени согласен с каждым из этих утверждений Услышав осторожный стук в дверь, поспешил сесть за стол. — Входите! — руки сжались в плотный замок. Сейчас непременно нужно сдержаться. Так будет лучше. Для нее лучше. — А, Кошкина, — тяжелый вздох, — что-то забыли? — Товарищ капитан третьего ранга, я… — прикрыла за собой дверь. — Максим, я хотела… хотела вернуть термос. — Не стоило… — кончиком большого пальца правой руки проводит по брови. Многолетняя дурацкая привычка, каждый раз выдающая его с головой. — Быть может пригодится для следующей ученицы, — медленно идет к столу, внимательно следя за его реакцией. — Не будет никакой следующей, ты единственная… — импульсивно снимает и откидывает куда-то в сторону фуражку. — Ну то есть я хотел сказать, что… — пока он судорожно пытался придумать оправдание собственным словам, подсознание радостно сообщало, что сказал он именно то, что хотел сказать. — Я так и подумала… — с улыбкой. Ставит термос на стол и будто бы случайно, а может, и впрямь случайно касается его ладони. Шальной, словно от удара электрическим током, подрывается с места. Очередная попытка удержать себя и ее. А она смотрит из-под ресниц, словно издеваясь, провоцируя. — Максим, мы с ребятами решили отметить выпуск, не хочешь присоединиться? — с ее стороны это тоже попытка. Попытка вывести его на эмоции, поддаться чувствам. Попытка еще хоть ненадолго задержать рядом. Ведь прекрасно видела и понимала, что чувства есть и они абсолютно взаимны. — Спасибо за приглашение, но… — вновь коронный жест, — не хочу никого смущать своим присутствием, — повернулся и буквально столкнулся с ней. Увлекшись борьбой с собственными чувствами, не заметил, как подкралась сзади. — А исключительно в моей компании, товарищ капитан третьего ранга, вы тоже не согласитесь отметить нашу общую победу? — аккуратно провела пальчиком правой руки по его груди, поправила Орден. Несколько секунд неотрывно смотрел в ее глаза. Пока, наконец, не послал собственный разум, Устав, и прочие запреты к чертям собачьим. Когда-то давно он смотрел фильм, в котором один из героев произнес: «Скажи мне в каком Уставе это записано, по какому закону люди не могут любить друг друга?!» И, черт возьми, как же был прав тот экранный герой. Резко разворачивает и прижимает ее к стене. Целует долго, развратно. Она с готовностью отвечает. Нетерпеливо скидывает с его плеч парадный китель, пока его рука медленно скользит вверх по бедру, приподнимая форменную юбку. Плевать на Устав! Плевать на незакрытую на ключ дверь! Плевать, что в любую минуту их могут застукать! Ее громкий стон ему на ухо, когда пальцы его левой руки добираются до тонкого кружева белья, как ни странно, немного приводит в себя. Здравый смысл все же не оставляет попытки возобладать. — Подожди… Рита… — хрипло шепчет в приоткрытые губы. — Ты же понимаешь, что сейчас не время и не место… — силой воли заставляет себя чуть отстраниться. Для надежности крепко сжимает край письменного стола. Удержаться весьма не просто. Ее припухшие от поцелуев губы, немного растрепавшаяся прическа и до неприличия загнутая юбка будоражат сознание, буквально требуя немедленно сжать в объятиях, повалить на этот самый стол и наконец-таки стать единым целым. Но где-то вдалеке слышится веселый смех ребят, и они оба на подсознательном уровне понимают, что сейчас действительно не то время и не то место. Нужно остановиться. — У нас есть немного времени… — тихо шепчет, вновь прильнув к нему. — Не хочу так, — осторожно заправляет за ухо выбившуюся прядь. — Хочу дома. Долго. Не один раз. Всю тебя. Она счастливо улыбается и прижимается еще ближе. — Поехали ко мне! Попрощайся с ребятами и поехали… — мягко гладит по спине, а она утыкается носом ему в шею, с наслаждением вдыхая аромат парфюма, который за эти полгода стал любимым. — Хорошо, — тихо шепчет, не отрывая лица от его шеи, от чего он ощущает легкую щекотку. Еще пару секунд проводят в объятиях, затем буквально заставляют оторваться друг от друга. Утешает лишь то, что спустя час-полтора смогут вдоволь насладиться друг другом, не боясь быть застуканными. Наспех приводят себя в порядок. Она говорит, что постарается побыстрее, а он что будет ждать. Уже у самой двери окликает ее. — Рита, я тебя люблю! — вдруг понял, что должен ей это сказать. Здесь и сейчас. Вместо ответа стремительно приближается. Целует чувственно, нежно. — Я скоро… — со счастливой улыбкой.