Ni do zadnjeg leta, ni do kraja sveta
Sudbina je moja kleta
Ova duša nema dom, ova duša nema ton
Crne zore svеće gore, moje morе
(Ни до последнего полета, ни до конца света
Судьба — мое проклятие
У этой души нет дома, у этой души нет тона
Черные рассветы свечи горят, Мое море)
А она горела и сгорала. Срывала легкие, сдирала кожу с костяшек пальцев и долго рыдала по ночам. Когда любишь человека и погружаешься с головой в чувства, ты окрылен, весел и рад окружающему миру. Кажется даже, что птицы поют громче. Когда ты узнаешь, что это не взаимно — в легких заканчивается воздух и ты начинаешь задыхаться. Горло сводит спазмом, за грудиной болит где-то там. На уровне третьего ребра и ниже. Отдает дальше. Заставляет внутренности скручиваться и гореть адским пламенем. Пожар чувств губителен — он сжигает не только сердце, но и разум... Душу... Кричать хочется так, чтобы тебя слышали все вокруг. Чтобы знали, насколько сильно тебе больно. Не всегда в жизни есть справедливость. Как бы ты ни старался, как бы ты ни любил. Как бы ты ни желал быть любимым — в итоге все одно."Прости, но не взаимно"
И что делать дальше? Как идти вперед, закрывать глаза на происходящее? Чувствовать себя живой? Лиза ответа на эти вопросы не знала. Закрывалась в ванной, вела тонким лезвием по запястьям, к внутренней стороне локтя. Царапины достаточно глубокие, чтобы причинить боль. Но недостаточно глубокие, чтобы убить. Ирония судьбы. Плечи уродовали отвратительные шрамы. Она смотрела на них в зеркало и не находила сил, чтобы покончить с этим безумием. Сколько бы она ни пыталась убить себя, ничего не выходило. Ей не хватало банальной смелости. А что будет там дальше, за границей мира живых? Расстилается непроглядная тьма, или все же существует жизнь перед смертью?В ад перед тобой. В рай после тебя.
И, казалось бы, ведь на этом жизнь не заканчивается. Не полюбил один — полюбит другой. А может однажды у человека и проснутся чувства, только вот уже поздно. Ты будешь лежать под слоем земли и гнить наедине с червями. Как мерзко. Тело пробирают мурашки. Но это только в случае плохого исхода. Бывают и единичные случаи, когда все хорошо. Влюбленный обретает вторую половинку. Сердце складывается из обломков. Но такое происходит редко. На дворе ночь, сверчки поют о своем. У кого-то родились дети, кто-то неизлечимо болен... А кто-то как Лиза - сидит на скамейке в парке и думает. Долго-долго, взвешивает все за и против. Решение, от которого зависит все. Маленькие насекомые — свидетели происходящего. Она любила Киру практически с самого детства: они ходили в один детский сад, после и в класс один попали. Мамы дружили, приводили девочек друг к другу в гости. Каждый день рождения проводили вместе, а на выходных забирались на старенький диван в комнате Лизы и смотрели мультики. Но как-то резко все идет под откос: влюбленность Лизы, которая не нужна была жгучей блондинке; бесконечно долгие разговоры на чужом балконе в компании сигарет. Нет, Андрющенко не курит и никогда этого не хотела. Курила Кира, которая рассказывала о своих новых похождениях и очередной дурочке, которая забрела к ним в бар. Кира не такая. Лиза-то знает. Она не сердцеедка. Она не бабница. Наедине она разбитая, поломанная. С кучей травм, которые ей нанесла мать. Она не такая. Ни капли. Но каждый раз Лиза слушает, глотает комок разочарования и слез. Не показывает, как ей плохо. Она не привыкла показывать другим людям свои эмоции и проблемы. Не может она так. Маска крепко держится, словно стала вторым лицом. Она обещала, что будет для Медведевой подушкой безопасности, спасательным жилетом и человеком, который будет всегда рядом.Ты мое море. Мое море. Мое море.
***
— У тебя из-за меня бабочка в животе)
— Очевидно, что да
— Раскладная)
***
— Не трогай меня своими руками! Лиза почти что привыкла к тому, что у подруги бывают перепады настроения. Но даже так… Каждая фраза режет ее хлеще ножа. Медведева отряхивает свою одежду, под из рук не выпуская, и смотрит волком. И ведь не было ничего криминального – она запинается, падает и Лиза неосознанно подает ей руку, чтобы помочь. И что же в итоге? Злобная гримаса на лице возлюбленной и вновь просыпающаяся в сердце боль. Медведева была абсолютно не тактильной – пока она сама не позволит прикоснуться к себе, то лучше даже не пытаться. Лиза усвоила это давно. Повторяла каждый раз про себя, когда ей хотелось неосознанно дотронуться до платиновых волос и растрепать их. — Успокойся, я всего лишь хотела помочь тебе. — Сама справлюсь. Андрющенко поджимает губы и замолкает, поглядывая на дорогу. Они ждали автобус, чтобы съездить в центр города за жидкостью для электронного испарителя. С недавних пор Кира оставила сигареты, собиралась полностью бросить. — Представляешь, я недавно Диану видела. Она вновь заговорила о Юле. Интересно, все же, получается это все. Променяла меня на мужика и живет счастливо. Лиза лишь плечами неопределенно дергает. Ее только от одного упоминания чужого имени передергивало, а уж слушать подробности личной жизни подруги – это было выше ее сил. Главное не расплакаться. Лиза, ты сильная. Ты все сможешь. — О, наш автобус едет. Делить одни наушники на двоих раньше было привычно. Сейчас они едут, каждая уткнувшись в свой телефон и со своей музыкой. Не то чтобы Лизе обидно… Но задевало где-то на периферии. Глупо, по-детски. Они будто бы отдалились друг от друга. И не разберешь, по чьей вине. Обе натворили кучу говна, которое разгребать и разгребать.— Я на работу завтра, не смогу.
— Держись, солныш. Ты сможешь.
— У меня ощущение, что ты меня избегаешь. Если не хочешь встречаться, скажи прямо. Не нужно этих всех отговорок, Лиз.
— Это не отговорки, мне действительно позвонили и попросили выйти на работу.
Никуда ее не вызывали. Она специально брала дополнительные смены. Боялась своих чувств к подруге. Это ведь неправильно. Они обе были растоптаны. Обе были сломлены в предыдущих отношениях.Что же делать… Лиза…
***
— Ты мне изменяешь?
— Кира, ради бога, это лайфхак. Я хотела снять тренд, но мне не с кем. Это пакетик целлофановый.
— Вот это у тебя лайфхаки…
***
Плечо отдавало тупой болью каждый раз, когда Андрющенко неловко двигала им. Глупо. Зачем она это сделала? Держалась ведь почти два года, не брала в руки лезвия. В квартире их совершенно точно не было – Кира в свое время постаралась и каждое нашла, выкинула. Переживала за подругу. И как только одно-единственное, еще новое, упакованное, оказалось в ее вещах? Она не знала… Как и о том, что происходило после того, как она нашла этот несчастный кусок металла. Помутнение рассудка, будто бы не она существовала в данную секунду. Очнулась уже после того, как все закончилось – росчерк уродливых, багровых полос украшал бледную кожу. Жгло так, что на глазах непроизвольно выступали слезы. Докатилась. Она вновь наступила на те же грабли, хоть и обещала больше не трогать режущие предметы. А если Кира увидит это? Она ведь определенно разочаруется в ней. Футболки как-то резко заменяются на худи и лонгсливы. Это остается незамеченным, к счастью. — Лизок, ты какая-то бледная. Медведева смотрит недовольно, словно дыру пытается прожечь в нерадивой подруге. Руку на плечо пораненное кладет и сжимает. Андрющенко еле хватает сил, чтобы не вскрикнуть от одступившей боли. Зубы с силой стискивает и взгляд отводит от карих глаз напротив. Нельзя. — Голова немного кружится, все в порядке. — Может тогда домой поедем на автобусе? — Кир, нормально. Пошли уже.Она ни за что не скажет, что ее тревожит.
***
— Я ред флаг, почему ты вообще со мной общаешься?
— Потому что потому.
***
— Наверное, я все же аромантик. Кира сидит на диване в ее квартире и задумчиво смотрит в телевизор. Там снова мультфильмы, как и всегда. Да, они уже взрослые, двадцать лет, но место для анимации всегда найдется. Маленькая традиция, которая тянется уже давно. — Почему ты так решила? — колени под себя подбирает, футболку оттягивает. От нервов, наверное. — Не могу я все эти отношения, Лиз. Не для меня это. Одной лучше. Вот со сколькими я уже перевстречалась? Хватит уже. И вот ей хочется возразить – ну нет же, посмотри вокруг. Тут есть я. Почему ты так говоришь? Я люблю тебя. — Возможно, ты права. Не знаю. Глаза прикрывает, стараясь не смотреть лишний раз на бедствие ее души. Почему она не прекратит все эти встречи? Надеется на лучшее. Только вот из раза в раз становится только хуже. Она теряет себя и становится выгоревшей куклой. — Ты вообще ешь? Что-то в последнее время ты совсем вялая и продуктов я в твоем холодильнике опять не наблюдаю. Лиза отмахивается от подруги, встает с насиженного места, чтобы пульт от телевизора отобрать. Она заболела слишком внезапно, но, естественно, Медведева этого не узнает. Волноваться ведь будет, а температура не настолько уж и высокая – всего тридцать семь и пять. — Андрющенко, я слишком хорошо тебя знаю. Ну-ка сюда иди. — Кир, ради бога, свали нахер. — Ох уж эти цундере, вот всегда они такие – выебываются, – Лиза вздрагивает, когда рука подруги дотрагивается до лба. – Да у тебя же температура, блять. Легла на место и градусник в зубы. — Кира. — Не Кирай — бегом, я сказала. А в аптечке опять нихера. Я точно однажды позвоню твоей матери, Андрющенко. — Нахуй иди. — Я тебя тоже люблю.Ножом по измученному сердцу.
***
— Елизавета Великолепная, чего же Вы так рассердились и нелестно обо мне отзываться стали? Неужто Вы мне больше не рады?
— Хватит дурака валять, Кир.
— Ну прости. Хочешь, я куплю твои любимые мандарины?
***
Indigo 12:00
Есть очень важный разговор, Кир. Лично это обсудить я не смогу, потому что я либо стану заикаться и ничего не скажу, либо забуду все то, че хотела сказать Я это говорю без надежды на что-то вообще и будет жаль, если в итоге мы потеряем нормальные взаимоотношения. Просто для успокоения своей души, можно сказать и так. Не захочешь общаться дальше — твое право. Но я хочу максимальной честности, потому что стремно это все. И мне самой непонятно, как вся эта херня случилась Просто хочу все рассказать Im Kira 12:50 Хорошо, я могу тебя выслушатьIndigo 13:00
Тут и так уже все понятно – я люблю тебя. Кричала больше всех, что мне не нужны отношения, но в итоге случилось, что случилось. Im Kira 13:20 Естественно я сразу поняла, что к чему. Не стыдись этого только. И… прости, но это не взаимно. Ты ведь знаешь, я не могу в отношения.Indigo 13:21
Все хорошо, я все понимаю. Im Kira 13:22 Это ведь никак не повлияет на нашу дружбу?Indigo 13:23
Нет. Все хорошо, не переживай.***
Все как и всегда. Темнота жилого комплекса, в котором живет Лиза. Банка энергетика в руках и внезапно – сигареты. Она сама не заметила, как некогда ненавистные убийцы прочно затесались в карман джинсовки. Просто так легче теряться в мыслях. В последнее время их общение идет под откос стремительно. Что же она делала не так? Она забивала гвоздями все свои чувства внутрь и закрывала глаза на периодически грубое поведение подруги. Стралась вести себя так, как раньше. Но в итоге… Все становится только хуже. — Niko neće džanum. Ni za živu glavu. Da mi leči ranu. Niko neće džanum. В один день она мечтала заснуть и не проснуться. Как и герои ее рассказов, которые она писала по ночам. Если бы она только знала… Если бы только она понимала. Но увы. Чудес не бывает. Лиза понимает, что она не должна была рассказывать подруге о своих чувствах. Они словно тупой нож – прорывают грудную клетку, разрывают кожу и мышцы. Подбираются к самому сердцу. Убивают ее.Moje more, moje more
Она тонет. Молит о спасении… Но спасти ее некому. Вокруг кромешная темнота и пустота, которая пугает. Тени из самых потаенных уголков тянут к ней свои щупальца. Обвивают хрупкое тело и сжимают до хруста костей.Moje more, moje more
— А может.. ну его, это бесполезное существование, Лиза? Может… хватит страдать и убивать себя? Ты ведь знала, что она никогда не полюбит тебя. Ты ведь знала, что ты разобьешься с высоты тринадцатого этажа, когда раскроешь ей все, – нервный смешок вырывается из измученной девушки, пока жестяная банка с громким стуком падает со скамейки и половина содержимого проливается на асфальт. – Ты ведь прекрасно знала, что ничем хорошим это не кончится. Так почему же ты не остановилась вовремя? Для чего это все? Сказок не бывает. Пора уже запомнить, Лиза. И даже если она стала твоим морем… Даже если ты утонула в ней…. Так хоть отступись достойно. Не унижай себя. Пропади из этого мира. Сделай ему одолжение. Андрющенко смотрит на саму себя, что стоит напротив и улыбается печально. У ее двойника под глазами круги синие, что четко выделяются на коже. Губы сухие и потрескавшиеся. Руки изрезаны практически в мясо – стоит только опустить свой взгляд ниже и она почти вскрикивает.Moje more, moje more
— Страшно смотреть на то, что ты делаешь собственными руками? Раньше тебя это не особо беспокоило, – двойник головой качает, глаза заплаканные прикрывая. – Ты отдавала саму себя человеку… Но нужно ли это ему? — Я не знаю… — Закончи наши мучения. Прошу тебя, Лиза.Moje more, moje more