Битва Сильнейших: Обставить Шепсов

Побывать в Сочи и не поесть чурчхелы — преступление. По крайней мере, так считал Томаш. Потому, пока его драгоценная сестра с остальными экстрасенсами проходила очередное испытание от битвы сильнейших, Золотков решил, что обязательно съездит на местный рынок и прикупит десерта для друзей с коллегами. Все равно на съемку его не пустили, даже понаблюдать не дали, в отеле оставили. Так чем еще заниматься? А тут приедут уставшие, вымотанные, а их сладостями порадуют. День пролетел в мгновение ока. Томаш, как любитель пеших прогулок, исходил район, в котором их расселили на пару дней, вдоль и поперек. Как и планировал — на рынке тоже побывал, разжился всем чем только можно и нельзя. Даже позволил себя раскрутить на покупку отвратительно уродливых и грубо сделанных магнитиков, хотя один из них — обычное фото местных достопримечательностей. Что же, магнитная рать стерегущая двери холодильника, значительно пополнится, и это слегка приободряло. Золотков вернулся затемно, съемочная группа как раз должна была подоспеть к этому времени. Уже у отеля Томаш заметил Илью Ларионова. Неужели они приехали раньше него? Вот, блин! Хотелось их порадовать. А все получилось как обычно, через одно место. Илья стоял чуть поодаль от основного входа, пил кофе. Ведущий выглядел изможденным: темные тени под глазами, серое лицо, потухший взгляд. Боже, да что же там такого на испытании случилось, что Ларионов за день в ходячего мертвеца превратился? Томаш ускорил шаг, хотел поздороваться, расспросить как все прошло, ну, и снабдить сладким, разумеется. Да только не успел. Илья, как в воду опущенный, словно призрак проскользнул внутрь и скрылся за массивными дверями. Золотков не сильно расстроился по поводу. В конце концов, чурчхела никуда не убежит, будет еще завтра. Все успеется. Выйдя из лифта на нужном этаже, побрел к себе в номер, но заметил, что навстречу ему шел Олег Шепс. Он выглядел не намного лучше Ильи. — Привет, — поздоровался с медиумом Томаш. — А? — Шепс недоуменно моргнул. — А, Томаш, привет. — Как съездили? — тут же спросил Золотков, видя, как Олег засобирался уходить. — Нормально, — отмахнулся тот. — Видел только что Ларионова, видок у него совсем неважный, — зашел издалека. — Ну да, наверное, — пробубнил себе под нос Олег. — Устал. Испытание сегодня было, конечно… — осекся на Томаша и резко замолчал. — Что-то случилось? — подозрительно прищурился. — Э-э, — не сразу нашелся с ответом Олег. — Да нет, просто, морально тяжело. — Валерка руки не резала? — Не себе, — усмехнулся Шепс собственным мыслям. — В каком смысле? — изумился Томаш. — Она кого-то из наблюдателей порезала? Ножом? — Там за дело, так что… — Олег запнулся, испуганно посмотрел на собеседника, поняв, что сболтнул лишнего. Ведь Валерия всех очень сильно и настойчиво просила, можно сказать, умоляла, чтобы никто не проболтался ее брату о том, что случилось на испытании. Чтобы все молчали за хабалистого Антона, который кидал в ее адрес сальные фразы и намеки. Потому что она очень хорошо знала своего брата, и понимала — пока они в Сочи, пусть лучше Томаш остается в неведении. Иначе быть беде. Брат из-под земли достанет этого Антона и выбьет из него все дерьмо. И неизвестно чем это дело закончится. Так что, пока они не вернулись в Москву, она настаивала на том, чтобы все держали языки за зубами. — Олег, — голос звучал угрожающе. — Что произошло? — Да ничего, — попытался съехать с темы. — Крови брала для ритуала, вот и все. По согласию. Ладно, мне пора, устал очень, сам понимаешь. Томаш и глазом не успел моргнуть, как Олег ретировался. Понял, что так и не отдал предназначавшуюся Шепсу, аккуратно расфасованную по пластиковым коробочкам чурчхелу. Догонять не стал, пошел дальше, только уже не к себе, а прямиком к Валерии. Вежливо постучался. Открыли не сразу. Его сестра выглядела не лучше остальных: поникшая, уставшая, в дурном расположении духа. — Томаш? — она искренне удивилась. — Ты чего здесь? Поздно уже. — Чурчхелы принес, — прошелестел пакетом перед ней. — Слишком поздно есть сладкое, — она улыбнулась. — Сладкое всегда ко времени, — ответная улыбка. — Пустишь, или так и будешь в дверях держать? — Знаешь, — замялась, явно придумывая причину не пускать брата в номер, так как пришлось бы рассказывать как прошло испытание, и она вполне могла проболтаться. — Я очень устала. Прямо с ног валюсь. Собиралась спать, так что… — А ты зачем порезала наблюдателя? — Томаш пошел в наступление. — Он что-то сделал? Лера, ты чего-то не договариваешь? Она закатила глаза и раздраженно выдохнула. Попытку брата протиснуться к ней в номер, тут же пресекла. — Вот ты зануда, — возмущенно вскинула руки и скрестила их на груди. — Да все нормально. — Валерия, — в голосе Томаша резко проступила сталь. — Томаш, — немного стушевалась, так как знала, что Валерией брат называл ее только, когда по-настоящему злился. — Мне для ритуала нужна была кровь, — уже более уверенно продолжила она. — Ты же мне запретил резать себя, вот я и порезала другого. С его согласия, конечно же. Томаш отчетливо понимал, что его в наглую водят за нос. Но решил не наседать на сестру, потому что та действительно выглядела невероятно измотанной. — Ладно, — ответил уже гораздо теплее. — Но ты хоть чурчхелу возьми, — протянул ей прозрачную коробочку с лакомством. — Люблю тебя, — просияла Валерия. — Спокойной ночи. Томаш не успел ответить, потому что у него перед носом захлопнули дверь. Обидело ли это его? Возможно. Но Золотков не хотел себе в этом признаваться. Ну, устала, а тут он с расспросами пристал, она еще очень вежливо и мило с ним обошлась — успокаивал себя. В коридоре Томаш по счастливой случайности столкнулся и с Викторией Райдос. Он попытался выудить у нее информацию, что же все-таки произошло на съемках. Но та лишь отмахнулась, обмолвившись, что просто люди не особо приятные, а так испытание прошло на ура. Никаких подробностей, никакой конкретики. Что-то явно замалчивала, как и остальные. Томаша это злило. Очень. Никто не любит, когда его за дурака держат, а тут прямо-таки откровенно издевались. Ткнув Райдос в руки упаковку с чурчхелой, Томаш вознамерился во что бы то ни стало докопаться до правды. Потому решительно направился к излюбленной болтушке — Владу Череватому. Не то чтобы Влад был сплетником, или охочим покопаться в чужом грязном белье или чем-то подобном, совсем нет, скорее даже наоборот. Но Томаш доверял чернокнижнику, они были друзьями. И пусть их дружба завязалась всего чуть более, чем два года назад, Золотков в Череватом видел человека надежного. Спустившись на этаж ниже, стремглав помчал к нужному номеру. На эмоциях забыл постучаться, и как ураган ворвался внутрь. Дверь на удивление была не заперта. — Еб твою мать! — выругался Череватый, подпрыгнув на кровати от испуга. — Влад, — начал было говорить, но моментально замолчал. — Илья? Томаш оторопел от увиденного. Сегодня он всюду оказывался нежеланным гостем — третий лишний, буквально. Куда бы не сунулся, везде, как неприкаянный. Влад с Ильей сидели на широкой кровати, в тесном контакте друг с другом. Голова Ларионова покоилась на плече Череватого, а тот обнимал его одной рукой и успокаивающе поглаживал. При неожиданном появлении Томаша, мужчины в ту же секунду отсели друг от друга. — Томаш, — Илья неловко кивнул внезапному визитеру. — Золотков, ах ты ж ебанный ты нахуй! Тебя стучаться не учили? — во взгляде Влада плясали черти, и казалось, очень недобро настроенные. — Учили, — только и ответил, совсем позабыв зачем, собственно, приходил. — Так ты чего приперся-то? — продолжил негодовать Влад. — Свечку подержать? — Что? — не понял Томаш, и растерянно моргнул. — Я… Я за испытание хотел спросить. — Ебать, острая необходимость прям? Ты на время смотрел? — Нет, — глухо отозвался Томаш и взглянул на голое запястье. — Ты головой ударился пока нас не было? — уже мягче спросил Влад, поднявшись с места и подойдя к Золоткову. — И сколько показывают солнечные? — вопрос прозвучал со смешливым задором. — Порасъебадцатого, — прошелестел Томаш. — Вот, это вам, — протянул пакет с чурчхелой, перед этим вытащив коробочку предназначавшуюся Олегу, забыл лишь только о себе. — Ну, не буду мешать. Пойду, пожалуй. — Иди-иди, — не стал задерживать Золоткова Череватый. — Спокойной ночи. — И вам, — казалось, Томаш уже окончательно пришел в себя, потому что расплылся в хитрой ухмылке, сверкнув лукавым взглядом. Влад лишь закатил глаза на сказанное, хотя и сам так же плутовато улыбался. Когда дверь захлопнулась, Томашу удалось выхватить несколько фраз: «Чудной он какой-то», — от Ильи. «Да это же Золотков, он пиздец притрушенный», — от Влада. Сна не было ни в одном глазу. Томаш все думал о сестре, о том, что от него намеренно что-то скрывали. Это грызло его изнутри, звенело в голове и путало мысли. Между тем, на горизонте зажигался рассвет. До самолета оставалось еще восемь часов, так что, по сути, спать уже было бессмысленно. Потому, Томаш решил занять себя обычным делом — поскролить новостную ленту в твиттере. Но прежде, зашел в телеграм. Увидел, что Череватый был онлайн. Золотков усмехнулся, в нем взыграло прозорливое ехидство. Открыл чат: «это тебе илья спать не дает?» Тут же прилетело: «дает» Быстро набрал: «это понятно, а спать?» Влад не заставил долго ждать: «заебешь!» Томаш вошел в азарт: «я песню придумал. это бэнгер. собираюсь выпустить синглом к грядущему релизу. хочешь текстом поделюсь? скажешь свое экспертное мнение» Высветился односложный ответ: «отстань» Но Томаша было не остановить: «так вот, пара строк из куплета: пусть владик утешит, пусть владик придет, пусть владик илью еще теплым найдет» «вырвано из контекста, конечно. но суть в том, что это песня о любви» Какое-то время сообщение висело, как непрочитанное, затем тихое «бульк» оповестило о подоспевшем ответе: «да ты совсем ебнулся!» Через минут десять телефон вновь завибрировал: «таки бэнгер» И следующее вдогонку: «если ее не окажется на новом альбоме — прокляну!»