Молчит. Постоянно молчит в моём присутствии, но с объятий не выпускает.
Так в последнее время жили мы с Егором.
Словно камень у него на сердце, своим же сердцем это чувствую. И спрашивала сколько раз, а он молча обнимает, и по волосам гладит. От чего говорить не хочет,не знаю. Но что-то страшное пришлось ему пережить, то что закрыло его ото всех и, к сожалению, я попала в то число.
Бывало сядем вместе на кухне, чай заварим и Мел мне всю душу откроет. Даже плакал при мне пару раз. Я ему платочком слёзы вытираю, а они всё идут и идут у него по щеках. Я тогда щёки целую, а он улыбается. Искренне так. Этот взгляд я на долго запомнила. Взгляд полного доверия.
Сейчас словно глаза его потухли, словно душа умерла. Бледный постоянно и слова из него не вытащишь.
Я и не прошу, но знать бы что стряслось, что заставило моего Мела так переживать. Что заставило его детскую душу, вдохновенную мечтой, так страдать.
Через время и обнимать перестал. Я у Кисы с Хэнком спрашиваю что с ним случилось, а они в ответ: «Не знаем». С ними он недели две назад перестал общаться. Закрыл себя в тюрьме душевной, и пытает каждый день. Но и
меня за собой повёл, и
меня в тюрьме запер, пострашнее своей.
В один вечер решила не приходить к нему, может устал от меня, может уже вовсе и не нужна ему более. Но на телефоне смс:
«Почему ты сегодня так поздно? Я жду тебя.»
Я словно расцвела в тот момент, слёзы с глаз моих пошли как увидела я эти строки.
Он ждёт меня, ждёт!
Прибегаю к Егору домой, а он у порога встречает и крепко-крепко обнимает. Хриплым голосом говорит:
— Не опаздывай больше.
— Не буду, обещаю.
Я с пакета сладости достаю, его любимый чёрный шоколад в руки отдаю, от чего Егор слабо улыбается.
— Спасибо.
Идёт в гостиную, садится на пол и меня приглашает.Мел в окно глядит.Я же стою рядом, и только сесть с ним хочу, как он мне в колени бросается.
— Егор!
Восклицаю я, и к нему на колени спуститься хочу, но не пускает и покрепче прижимает лишь. Извинения шепчет и плачет. Так, как наверное ещё никогда не плакал.
— Прости, прости меня...я...прости.— бормочет Мел, пытаясь внятно сказать, да не выходит из-за поступающего к горлу кома.
— За что? За что тебя простить?— садясь рядом с ним, спрашиваю.
— Прости...— говорит, а глаза слезами наполнены и дышит тяжело.— Ты со мной возишься всё время, а я и слова не сказал, прости...
—
Егор...— уже и на моих глазах слёзы блестят.— Не нужно, я не прощу тебя, ибо нет на то причины. Ты не виноват передо мною.— отвечаю ему я, а после ладонями лица его горячего касаюсь.
— Нет...— и руки с лица убирает, прижимая к своей груди.— Чувствуешь? Это крест твой на мне.
Он носит! Носит крестик мой. Мы обменялись с Егором однажды, чтобы всё вместе проживать.
— А твой на мне.— говорю я, прижимая его руки к своей груди.
— Ты мой не должна нести, мой тяжёлый слишком.
— И мой не лёгкий, раз ты так страдаешь. Скажи мне, прошу, что с тобой?
Глаза в пол опускает и слезы на ковёр падают. Потом голову подымает и решительно отвечает:
— Я убил...Я убил человека.
—
Егор...
— Ничего не говори. Разбей этот крест и выброси, он явно проклят!— говорит он, пытаясь снять с меня его.
— Нет, Егор...как, как это произошло?
— Не спрашивай, всё что хотел сказать — сказал.
Я к нему поближе прижимаюсь, ощущая как сердце его стучит сильно.
— Я с тобой всегда буду рядом. Всегда, слышишь?
Он молчит. Лишь дышит тяжело и вновь как раньше меня по волосам гладит.
— Я тоже, я тоже буду с тобой рядом.— и слёзы вновь рынули с его глаз.
Отстраняясь я вижу прежний взгляд! Словно воскрес!
Тянется к моим к губам и я не возражаю. Привкус солёный во рту от слёз, но не могу разобрать от чьих.
—
Как же я тебя люблю...— шепчет Егор мне на ухо, крепко-крепко обнимая.
Ладони холодом покрыты,
Но свет внутри тебя сиял.
Мысли ясные закрыты,
Но образ твой передо мной стоял.
Любовь ли то, что между нами?
Или взрыв эмоций, как цунами?
Кто ты? Как тебя понять?
Что за чувства яркие взамен отдать?
Молчишь? Я понимаю.
Ведь лишь в душе тебя я восхваляю.
Может ты совсем иной?
Снаружи холод, а в душе покой.
Прости, что красками рисую
Образ твой на этом холсте.
Ведь полюбила я вслепую,
За что распну себя я кресте.
