В баре The Menagerie.

      Несколько дней проходят в стандартном темпе: Руби работает, отсыпается, старается не попадаться на глаза Вайсс в офисе и мило беседует с ней же в полумраке бара в четыре утра. Вайсс, кажется, выглядит чуть более счастливой — возможно дело в ее сестре, которая, по ее словам, ненадолго вернулась в город.       — Немного завидую вам, мисс Шао Лонг, — говорит Вайсс в одну из ночей, смотря на Руби сквозь бокал любимой маргариты. — Вы с сестрой можете видеться каждый день.       Руби нервно хихикает, бросая взгляд на Янг за барной стойкой.       — Вы не поверите, насколько она бывает невыносимой.       Вайсс хмыкает, пожимая плечами.       — Верю, иначе Блэйк позволяла бы ей обслуживать клиентов типа меня. А раз не разрешает — смею предположить, у нее довольно пылкий нрав.       — Это мягко сказано, — мягко смеется Руби. — В детстве она всегда влезала в драки и почти всегда побеждала. Мне кажется Блэйк держит ее еще и в качестве вышибалы.       — Определенно, — кивает Вайсс. — Надеюсь, в ближайшее время никого вышибать отсюда не придется.       Руби надеется и понятия не имеет, что скоро Янг все же придется сыграть роль вышибалы.       ***       Это случается, когда она сидит в офисе, нервно перебирая бумажки, свалившиеся на нее после ухода одной из коллег на больничный. Звонит личный телефон, но она не берет: политика компании, плюс есть камеры, по которым будет понятно, что она отлынивает. Телефон звонит часто и настойчиво, и Руби проверяет, кто так яростно трезвонит.       Дядя Кроу.       Руби вскидывает брови.       — Что-то не так? — тихонько спрашивает Пенни, замечая ее замешательство.       — Дядя Кроу обычно не звонит в рабочее время… — задумчиво тянет Руби. — Может что-то случилось?..       — Возьми, я прикрою, — шепчет ей Пенни. — Если что, скажу, что ты с кем-то из другого офиса говоришь.       Руби кивает и нажимает на принятие вызова.       — Руби, Янг в больнице, — сходу говорит Кроу даже не дождавшись от Руби хотя бы приветствия. — Тай уже там, я заеду за тобой на работу через десять минут. Если тебя не отпустят, я сожгу это чертово здание.       Раздаются гудки. Руби ошарашенно смотрит на телефон, не понимая, что вообще произошло. Вдруг это был не дядя, а мошенники? Что такого могло случиться с Янг? Как ей отпроситься с работы?       — Мне нужно уйти до конца дня, — неуверенно произносит она, а затем все же берет себя в руки. — Я ухожу. Дома что-то случилось. Если будут спрашивать — скажешь, что я потом сама все объясню.       В глазах Пенни паника и чуть ли не ужас, но она молча кивает, и Руби, схватив со стула сумку, выходит из офиса быстрыми шагами, игнорируя брошенные в спину вопросы от коллег. Вряд ли ее уволят после этого, а даже если и уволят, сейчас это не важно. Если с Янг действительно что-то произошло, ей нужно быть рядом, и никакая работа и никакое начальство ей не помеха.       Дядя Кроу действительно приезжает. Руби принюхивается: алкоголем в салоне не пахнет. Пару раз она ловила его на том, что он садился за руль пьяным, и это были долгие скандалы и уговоры, что он не только может сам убиться, но и забрать с собой невинных людей.       Сейчас же его любимая фляга все еще при нем, в подстаканнике, но дядя Кроу максимально трезв, и, кажется, зол.       — Привет, малая, — хрипло говорит он. — Знаю не так много, Тай позвонил мне в панике. Ему позвонили с работы Янг, сказали, что она с кем-то подралась. Судя по всему, драка закончилась не в ее пользу.       Руби старается не паниковать и не забрасывать дядю вопросами, ответы на которые он не знает. Кому могла проиграть Янг? Неужели там была целая толпа? Где был Жон, который сегодня на смене вместе с Янг? Где Блэйк?       Она едва может усидеть. Ей кажется, что выйти из машины и пробежаться до больницы будет быстрее, чем стоять на бесконечных светофорах. Чертовы пешеходы тоже задерживают движение, и Руби рычит себе под нос, пока какая-нибудь бабулька переходит дорогу со скоростью улитки.       Они добираются до места, и дядя Кроу паркуется на месте для инвалидов, чтобы не тратить время на поиск другого места. Он знает, что скорее всего когда они выйдут из больницы его машины на месте уже не будет, но ему категорически наплевать.       — Скажу им, что я почти инвалид, — бурчит он, закрывая машину. — Алкоголизм доведет меня до маразма.       Руби закатывает глаза. Она обязательно заработает достаточно денег, чтобы отправить его на какую-нибудь реабилитацию, если к тому времени он не соизволит сделать этого сам.       В регистратуре им выдают номер палаты, но предупреждают, что внутрь пока нельзя: идет операция. От слова «операция» у Руби холодеет все внутри. Насколько же все плохо?..       В коридоре они встречают Тайянга. Он сидит на скамейке, сгорбившись и схватившись за голову.       — Пап? — тихо зовет его Руби, и он поднимает голову. В глазах — слезы.       — Руби, — всхлипывает он, — я…       Кроу прерывает его прежде, чем тот может что-то произнести, хватает за воротник и поднимает.       — Плевать, что там ты, что с Янг?! — рявкает Кроу. Таким злым Руби видела его очень давно. Злым и трезвым — сильно-сильно давно.       Стоит Кроу ослабить хватку, как Тайянг падает обратно, будто мешок картошки.       — У нее очень сложный открытый перелом руки, — безжизненно говорит он. — Она сцепилась с кем-то в баре. Ублюдок сбежал, полиция его ищет. Они знают, кто это был, у них есть записи с камер. Блэйк — кажется так — сейчас в участке дает показания. Обещала приехать, когда ее отпустят.       — А где был Жон?! — восклицает Руби, чувствуя, как к горлу начинает подкатывать ком. — Он должен был быть там!       — Парень? В соседней палате. Получил в лицо до того, как успел что-то понять, и отрубился. Пришел в себя только тут. Вроде как у него сломан нос.       Кроу от бессилия пинает мусорку.       — Пойду покурю, — шипит он и быстрым шагом покидает коридор.       Руби не завидует тому, у кого Кроу будет искать сигареты. Он не курит вот уже десять лет: привычка, которую он смог бросить.       — Руби… — снова всхлипывает Тайянг. — Это ведь все из-за меня, да? Из-за меня вам приходится так много работать. Мне очень и очень жаль, я…       — Пап, — обрывает его Руби. — Сейчас не до этого.       Злость, которую Руби ощущает на отца и весь мир, начинает бурлить внутри. Руби тоже пинает несчастную мусорку.       Сейчас ей остается только ждать.