Он был первым, кого увидело ее новое лицо

Она была красивой, рыжей. И свалилась на него когда-то как снег на голову. В своей синей-синей полицейской будке, которой нет равных. Джон не сразу ко всему привык, ко всем этим чудесам. Да и куда ему — он же был простым парнем на коммутаторе. Но он был таким подходящим для нее: чудаковатым и не вписывающимся в свое время. Это был идеальный вариант, чтобы Доктор взяла его с собой. Ведь если человек не попадает в свое время — ему стоит показать другие времена. Может, тогда он найдет подходящее для себя. Хотя, конечно, мисс Доктор не думала о таких вещах. Она просто взяла его с собой, потому что он был первым, кого увидело ее новое лицо. Это был так здорово — взять первого встречного и показывать ему вселенную. Невозможную, безграничную, бесконечную. Начала она, конечно, со звезд. Вытащила Джона Смита на какую-то полянку, где буквально заставила лечь рядом, чтобы вместе смотреть на все эти светящиеся огоньки в небе. Ему сначала казалось, что это не сильно интереснее его работы на телефоне или футбола. А потом Доктор стала рассказывать истории про планеты, а он следил за ее рукой, указывающей на небо. Так он увлекся астрономией. Потом он познакомился с далеками и очень удивлялся, почему так смешно выглядящие и говорящие железяки могут принести столько вреда. Конечно, Джон Смит не послушался Доктора, и как итог — чуть не был убит этими «смешными говорящими железяками». Так он научился слушать все, что говорит Доктор. Потом они встретили вампиров там, где им и взяться-то ты было неоткуда. Потом, конечно, оказалось, что никакие они не вампиры, но Джону понравилось думать, что истории из человеческих книжек могут оказаться правдой. Собственно, про деревянный кол так и так оказалось правдой. На этот раз он не успел послушать Доктора, и вот... его первый убитый инопланетянин. Доктор долго на него злилась, не хотела с ним говорить и уж тем более — слушать его извинения. «Ни одному человеку мне нечего сегодня сказать!» — кричала она, когда они улетали из Венеции. Так Джон понял, что не стоит применять силу даже когда кажется, что все остальное уже было испробовано. Доктор, конечно же, в конце концов перестала на него злиться. И даже отвезла посмотреть на живого Винсента Ван Гога. Он думал, что ему понравится безумный художник, но на деле все вышло несколько иначе. Конечно, без инопланетян там не обошлось (точнее, без одного очень одинокого невидимого инопланетянина), но главным для Джона Смита в этой истории было совсем другое. Было весьма ожидаемым, что рыжий Винсент Ван Гог будет шутить насчет рыжих детей, обратив внимание на цвет волос мисс Доктор. И было совершенно неожиданно то, как сам Джон на это отреагировал. Хорошо, что он кое-как научился управлять своими эмоциями после того убитого не вампира, иначе... Но они смогли избавить несчастное невидимое создание от мук одиночества. Так Джон понял, что другие иногда гораздо важнее собственных переживаний. А потом было еще много всего. Доктор даже успела его в шутку женить на Мэрилин Монро в одном из их путешествий. И им обоим казалось, что этому не будет конца. Что она всегда будет опускать вниз рычаг на консоли Тардис. Что он всегда-всегда будет видеть рядом с собой красивую рыжую повелительницу времени. Они оба не замечали, что Джон становится старше. Что для него прошло где-то десять лет, а совсем не те пару лет, на которые он исчезал в общей сложности для своей обычной жизни. Он даже хотел бросить все: эту скучную жизнь с кучей непонятных знакомых, слишком современных для него, в которой он был простым парнем на коммутаторе, по выходным играющим в футбол в составе «дворовой» команды. А Доктор наоборот пришла к выводу, что пора дать ему пожить своей жизнью. Отпустить. Пока она не стоит над его могилой, неважно, была это ее вина или нет. Ведь он человек. Но они оба были слишком упрямы или слишком беспечны, чтобы наконец-то придать этому значение. Потому что таймледи позволила Джону Смиту вернуться в Тардис еще один раз. А потом... стало слишком поздно. — Джон... Это последний раз, когда мы говорим. Я не смогу появиться никогда в том времени из-за образовавшегося парадокса, да ты не поймешь, наверное... — Доктор, перестань, я не ребенок. Я знаю, что такое Плачущие ангелы. И знаю, что ты найдешь способ, и мы еще увидимся. Она попыталась засмеяться сквозь слезы — он все равно не терял веру в нее. Она опаздывала уже на шестьдесят лет, а он продолжал ждать, где-то там, хотя и не знал, сколько ему придется ждать. Не понимал до конца — как бы ни хотел думать, что все понимает — происходящего. Но Джон попытался улыбнуться ей в ответ, хоть и знал, что сейчас не выдержит, что он слишком человек, чтобы не плакать. Даже несмотря на то, что он все-таки был мужчиной. — Джон, послушай, внимательно послушай. Если это все-таки последний раз, когда я смогу это сказать. Джон Смит, я... Тень, только что представлявшая из себя Доктора, внезапно растворилась. И Джон уже не пытался улыбнуться. Так он понял, что приходит время, чтобы прощаться. И что в это время лучше всего вспоминать самую главную фразу, которая связывала вас до прощания. «Следующая остановка — вселенная».