Змей и ворон

Глава 16 (50). Это секрет Поблуждав по забытому дворцу, Кан отыскал Синьюэ в источниках, где произрастают серебряные лотосы. Тот плакал, исцарапал до крови свою шею, дрожал, свернувшись в клубочке в углу у холодной стены галереи. Лицо человека переполняли слезы, он испытывал такие внутренние переживания, что не мог их вынести. Все что Синь Ицзе знал до этого, то какие выводы он сделал – рушились. И винил он в этом себя. Он просто не был достоин такого светлого и чистого человека как Кан. Он старался быть достойным его, есть ли еще шанс!? Синьюэ был так погружен в свои мысли, что не услышал эхом раздающиеся шаги в пещере. Заклинатель очнулся, только когда Кан поднял его и начал трясти. - Кан! Прости меня! Прости! Я изменюсь, я… - Его глаза почти ничего не видели. Даже когда они наполнялись влагой и слезами стекали по щекам, новые слезы тут же заполняли взор, оттого Синьюэ видел только смытый образ, но ярко чувствовал аромат мандарина, шалфея и лаванды. Из-за отвращения к самому себе заклинатель боялся даже коснуться старейшины, но он яро продолжал извиняться. - Синьюэ, прекрати! За что ты извиняешь? Я разве хоть что-то сказал не то? – Кан полностью недоумевал, что произошло. Он настолько испугался, что если сейчас проблема не решиться – Кан зарекнеться никогда больше не целоваться. - Кан, прости. Я… Я… - Никак не мог ответить Синьюэ. Он так смотрел на старейшину нефритового пика, что невольно хотелось его спрятать, завернуть в дорогие меха и под светом единственного фонаря всю ночь охранять его сон. Это был взгляд истинной боли, непринятия и страха. Его душа была на грани раскола. – Кан, я не хочу тебя терять, ты мне очень… Очень дорог… Теперь душа Кана была готова разбиться вдребезги. Неужели тогда поцелуй был не по согласию… Вынужденным? - Кан, я изменюсь, правда. – Заклинатель опустил голову, подобно грешник опускается перед статуей божества. – Дай мне шанс… - Синьюэ! – Крикнул старейшина, заставляя эхом разнестись свой голос по просторной пещере. Синьюэ замер и замолчал. Кан приподнял заклинателя, чтобы посмотреть в красные расплаканные глаза. Он задержал свое внимание на чужой бледной шее, что покрылась кровью, и мягко стер своим рукавом неприятную картину. Заклинателя трясло, кроме этого, у него были неестественно напряжены бедра. - А. – Кан, наконец, понял, в чем причина. Но не успел он поддержать и успокоить Синьюэ, как тот снова разрыдался, когда понял, что его бесстыдство раскрыли. - Кан, я грязный, не трогай меня! – Заклинатель засопротивлялся. – Не трогай меня, оставь меня одного. Я не нужен тебе такой… Неожиданно Кан понял, что если бы раньше он был готов по одному слову Синьюэ покинуть его, то сейчас он просто не сможет этого сделать. Старейшина нефритового пика прижал к себе заклинателя, положил его голову на плечо и принялся ждать, когда тот успокоится. Гладя по голове, Синьюэ сначала сильно сопротивлялся, но быстро сдался, когда осознал, что в холодной пещере тепло приносил лишь Кан. Он спрятался у него в объятиях, наконец, осознавая, что не сможет и дальше отгораживать от себя этого человека. Только спустя время всхлипы утихли, и Синьюэ стал слышать окружающий мир. «С чего бы начать…» - Долго крутился вопрос у Кана. Пережитое Синьюэ в детстве неоспоримо оставило свой шрам на всю оставшуюся жизнь. А раны оказались намного глубже, чем он думал. Синьюэ давным-давно поставил точку в непринятии своего тела, и это не позволило ему даже осознать свои чувства, не то, что понять. Поставив крест на своей личной жизни, Синь Ицзе не хотел, боялся, избегал заводить отношения. А когда чувства неумолимо росли, то установка, что близость порочна, неприятна и запретна, не только закреплялась, она боролась с неизвестными до этого момента эмоциями. Ужасный, недопустимый опыт оставил свои следы на развитии Ицзе, он душил подростка, не позволял узнать себя лучше, запрещал сближаться с кем-либо… - Синьюэ. – Начал Кан. – Это абсолютно нормально. Через это проходит каждый мальчик в своей жизни, не стоит стыдиться реакций своего тела… - Но это отвратительно, это ужасно… Я не должен быть «таким»… Я грязный… Я не достоин тебя. - Если ты говоришь что грязный, при этом ни разу себя не касаясь, то кто я?! Настоящий отброс? Злой дух борделя или развратный демон?! Синьюэ опустил голову, обхватил старейшину и затряс головой в отрицании. Это абсурдно. То, что мы разрешаем другим, не можем позволить себе, коря и обесценивая самих себя. Узнав эту информацию о Кане – совсем не разрушился образ праведного старейшины, Синьюэ бы даже не подумал о том, что эта информация о нем какая-то стыдная и неприемлемая. Кан остался прежним. - Прости меня… - Тихо проскулил Синьюэ. - Тебе незачем просить прощения. - Я не могу сказать этого вслух… - Ты про что? – Удивился Кан. Синьюэ задрал голову, но сразу же отвел взгляд. Его лицо пылало. «Баку?» - Позвал Синьюэ. – «Мы ведь все еще друзья?» [Да] – Заплетающимся языком ответила Баку Бааван Ши. «Скройся, пожалуйста, и не подглядывай!» - Молчание стало лучшим ответом в данной ситуации, и Синьюэ вернулся к Кану. - На самом деле мне понравилось. Хочу еще. – Почти беззвучно произнес заклинатель. Кан после этих слов сам раскраснелся. Но что же – неужели отступать, так ни разу и не напав? Старейшина нефритового пика самоуверенно наклонился и у самого уха прошептал: - Мне тоже. – И сразу же чмокнул. Заклинатель дрогнул в его руках. Он, не чувствуя больше угрызений совести, сам направил ладонями к своим губам Кана. Они оба целовались наугад, однако, начитавшись всякого, именно Синьюэ пытался углубить поцелуй, сделать его более развязным. Кан не мог отказать ему в этом. Кроме того он хотел взять инициативу, но медлил, считая, что нужно все делать постепенно, просто Кое-кто спешил! Голодающий годами теперь стремился в один день насытиться тем, что было ему до сих пор недоступно – взаимной любовью. Хотелось всего и больше, чтобы это никогда не кончалось, но умом заклинатель не понимал, что это значит. Кан оторвался от задыхающегося Синьюэ, что, видимо, ценой своей жизни не хотел его отпускать, и принялся целовать шею. Он широкими ладонями проводил по холодной коже заклинателя, что успела почти заледенеть в ужасно холодной пещере, и отчаянно желал согреть. Совершенно случайно Синьюэ, сжав от переизбытка чувств чужую одежду, оголил чужое плечо и засмотрелся на две почти одинаковые родинки. При детальном рассмотрении они были похожи на крохотные сердечки разных размеров. Заклинатель притянул за шею старейшину и поцеловал их. Потом оставил несколько красных следов от легкого засоса вокруг. Синьюэ своим телом ощутил, как Кан сдерживается от стеснительных вдохов. Тот, только чтобы заклинатель прекратил его доводить, снова увлекся чужими губами. Стараясь отвлечь от себя, Кан поступил излишне самонадеянно, приспустив верхнюю одежду Синьюэ. Неопытность обоих сразу проявила себя: в их движениях не было синхронности, руки бессвязно блуждали по телам друг друга, а всхлипы и тяжелое дыхание, наполнявшие ледяную пещеру с серебряными лотосами, не имели логичного завершения. Такие непристойности вовсе не были неприятны даже на первый взгляд, они распыляли внутри пламя и желания, напрямую связанные с человеком напротив. Защитить, сберечь, принять, дорожить и жаждать дарить другому тепло – все это было итогом подобных взаимодействий. Синьюэ признался самому себе, какие именно чувства он питал к старейшине нефритового пика. Пускай в осколки его души закрались тени сомнений - они не одолеют страсть, что сейчас охватила их обоих. И дело было вовсе не в вопросе «настоящие ли я чувства питаю к нему», а в том, что «не навредят ли мои чувства Кану, когда он узнает правду». Но все страхи пропали, словно их никогда и не было, когда Кан горячей ладонью коснулся ключиц заклинателя. Синьюэ заерзал. - Подожди. Я… Я опять. – Смущенно пробормотал он. В порыве страсти, Старейшина нефритового пика сначала не понял, про что тот говорит. Кан боднулся в подбородок мужчины и поцеловал того в шею, случайно оставив алое пятнышко. - Ты не боишься? – Расплывчато спросил он, на что Синьюэ ответил: - Нет. Я полностью доверяю тебе. Больше чем кому-либо, больше чем себе. Я доверю в твои руки даже фонарь с заключенной внутри моей душой, оставлю выбор за тобой, что с ним сделать. - Помолчи! – Слегка разозлился Кан. – Не говори такие трогательные речи в такой ответственный момент! – Он вконец раскраснелся и зарылся головой в бледное плечо, прежде чем начать. Кан медленно по краю запахнутых одеяний скользнул к поясу и слегка оттянул его, потом другой рукой развязал. Синьюэ всегда пояс завязывал на авось, оставляя ленты висеть сбоку, поэтому старейшина нефритового пика быстро с ними закончил. Так как одежда ордена очень плотно прилегала к телу, то тут же зашелестела и бесстыдно слетела с плеч заклинателя. Кан не мог не сделать паузу и не коснуться оголившейся кожи губами. Продолжая следовать своему пути, его рука неуверенно остановилась у самой проблемы заклинателя. Застопорившись на этой проблеме, Кан не нашел лучшего выхода кроме как «начать атаку под прикрытием»: он отвлек Синьюэ необычно глубоким и долгим поцелуем и сразу же после этого рука скрылась под тканью штанов. Внезапно по пещере эхом распространился сдавленный стон, который заставил смутиться Хо-Сина. Он всего лишь хотел отпугнуть от своего хозяина докучливого человека, но по неизвестной ему самому причине, пламя заалело и мигом покинуло пещеру, оставляя там гореть всего лишь один ярко багряный огонек. Свет рассеивался в холодном тумане, и стало казаться, что двое утопали в розовой дымке похоти. Прерывистое дыхание становилось все чаще, кислород никак не мог наполнить легкие, растворяясь в атмосфере неконтролируемых раскрытых желаний. В глазах заклинателя брызнули слезы. О, демоны, какой стыд! - Простого адепта пика знаний развращает старейшина нефритового пика – мне никто в жизни не поверит! – Пожаловался Синьюэ и вновь стиснул губы, когда этот развратитель принялся ласкать его снизу. - Должен же хоть один секрет старейшины нефритового пика быть постыдным. – Усмехнулся Кан. - А разве наши чувства друг к другу уже не страшный секрет? - Никакой это не секрет. Правда, боюсь, мне придется побегать от надоедливых адептов и Лю Чуньшен. – Он выделил свою подругу, ведь та особо недолюбливала заклинателя. - Пусть будет секретом. Теперь рядом со мной у тебя будет много тайн. – Заклинатель словно озвучил приговор, но Кана это ничуть не смущало. Медленные, будто бы ленивые, движения изводили Синьюэ, выбивая множество разных звуков. Впервые почувствовав это, мужчина даже пожалел, что лишался такого удовольствия всю свою жизнь. Однако сразу же передумал, ведь здесь и сейчас это делал Кан. Никого другого он бы не подпустил к себе настолько близко. Растянувшаяся односторонняя прелюдия заставляла заклинателя утопать во всхлипах. Все еще задыхаясь от жара, он совсем не чувствовал холода в пещере, наоборот, становилось только невыносимее. А человек напротив весь горел. Если раньше Кан ощущался как теплые лучи солнца, то сейчас он был словно вулкан, что вот-вот взорвется. - Кажется, что-то идет не так. – Медленно тянул слова Синьюэ. Он стянул с плеч старейшины накидку и остановил руку на поясе. Синьюэ заглянул в размытые похотью нефритовые глаза и протянул руку за спину, чтобы развязать пояс. Пояса. Их было несколько и все искусно завязаны в сложные узелки! Они словно потешались над трясущимися пальцами Синьюэ. Захотелось провалиться под землю и одновременно закричать на Кана. Старейшина нефритового пика ненадолго отвлекся, чтобы помочь, но Синьюэ яростно шлепнул по рукам, как бы говоря «я сам тут справлюсь!». И справился, спустя несколько долгих минут, не забыв, конечно, порвать одну из лент. Заклинатель не сразу понял, насколько уже был возбужден старейшина и как сильно тот старался это скрыть. Он большой… У него меньше. Это хорошо? Это плохо? Синьюэ не знал, как реагировать. Откуда у него вообще информация о том, что мужчины любят мериться достоинством? Наоборот, Кан скорее вызывал восхищение, чем зависть. Синьюэ совсем забыл про особенность своего нового тела и, о, демоны, если сейчас все пойдет не так, то он сам себя проклянёт! Что если, впервые открыв друг другу свои души и тела, Синьюэ оплошает, буквально скрасив вечер кровью - у них обоих никогда не встанет, или как минимум будут проблемы! К травме детства добавиться еще одна! Заклинатель держал себя под контролем. Старался. Правда, старался, однако чужие ласковые руки все продолжали сводить с ума. Таким образом, только он получит разрядку. Синьюэ наконец мягко обхватил член Кана. Легкий стон стал лучшей наградой, он ввел в небольшой азарт. Синьюэ захотел услышать немного больше от сдержанного и немногословного в последнее время Кана. Выбить все, что он может на данный момент. Синьюэ не подумал, что это же работало в его сторону. Старейшина нефритового пика довольно умело перебирал пальцами, чем доводил Синьюэ почти до исступления, но после замедлял движения и дразнил. Когда Кан почувствовал, что и сам заклинатель перестал шутить и вот-вот преуспеет в своем деле, то решил перестать церемониться. Стыдно признаться, что пока Кан ублажал Синьюэ, сам чуть не вышел из игры раньше времени, когда тот только коснулся его. Сама мысль, что заклинатель сам тянется помочь ему - наполняло сердце трепещущим восторгом. Ладонь слегка сжала плоть заклинателя, и тот вскрикнул от переполняющего его огня. Синьюэ излился прямо в руку Кана. Он ослаб и упал на старейшину. Перенапряжение всего тела тут же сменилось его расслаблением. Заклинатель не успел даже закончить начатое. Его полностью сморило, а Кан и не был против: он стал зацеловывать заклинателя, стирать скопившиеся в уголках глаз слезы и своё не отступившее возбуждение его совсем не волновало. Внутри грудь наполнялась неописуемой радостью, видя разомлевшего Синьюэ. На светлом лице горел румянец, к коже прилипли волосы, замысловатыми узорами складываясь в картины на плечах и шее. Вокруг холодный туман не отступил, но теперь он плотной стеной отгораживал двоих, стараясь упокоить все звуки в стенах этой пещеры. От смущения серебряные лотосы закрылись в бутоны, а вода перестала журчать, стыдя и порицая за разврат двух заклинателей. Лишь свисающие с потолка растения розовой завесой скрыли все произошедшее, заставляя думать, что все произошло в волшебном сне. Теперь оскверненное место стало секретом не только пика знаний. Когда пелена возбуждения сошла, заклинатель протянул потяжелевшую руку, дабы избавиться от мучающего не только его одного вопроса. Все еще лежа на старейшине, заклинатель ощущал себя словно в самой мягкой кровати, теплой и уютной. А рядом ластился тот самый зверек, что никак не отстанет от чужого лица. Кану приносило удовлетворения, видя как Синьюэ щурился, и уже не мог смущенно воспротивиться волне ласк и ухаживаний. Ладонь все-таки настигла цели и принялась лениво скользить вверх-вниз. Чужое тяжелое дыхание в шею заставило Кана вновь потерять над собой контроль. Он притянул к себе лицо Синьюэ и полностью завладел его губами и языком. Уж теперь заклинатель не мог поддерживать свою инициативность, полностью утопая в ласках Кана, лишь поддерживать ритм движений и вспоминать, как ублажали его. Синьюэ не хотел с этим тянуть, но каждое движение, пауза, давление приносило Кану неописуемое удовольствие, что он был не в силах скрыть. Приблизилась кульминация и старейшина нефритового пика неожиданно прикусил нижнюю губу заклинателя. Совершенно случайно. Сразу же после этого он виновато зализывал свою оплошность. Какая несправедливость! Синьюэ уже был без сил, а Кан все продолжал одаривать его теплотой и нежностью. Его ничто не смутило? Может заклинатель ошибся? Синьюэ взглянул вниз на руку, в которой осталась белесая вязкая жидкость. Это же оно? Синьюэ же не настолько не сведущ, что ошибается в своих догадках? С долей брезгливости он растер между пальцами семя и вернул руку на ничуть не спавший член. Все повторилось, но на этот раз старейшина нефритового пика оставил еще несколько красных следов на шее и утомился. Они вплотную легли у каменной стены пещеры и смотрели друг другу в глаза, наблюдая, как искрятся чувства, как обрастают в их душах новые совершенно неизведанные лозы и оплетают их с ног до головы, жаля, когда они хоть на секунду отводят взгляд. Сильно клонило в сон и, только коснувшись головой теплой груди, Синьюэ мгновенно встретил мир снов. Кан, положив подбородок на черную макушку, повторил участь родного для его сердца человека. Так они и уснули в ледяной пещере, где только жар тел согревал их. Свернувшись калачиком на твердом полу, Кан, наверное, не нашел бы места комфортнее. Этот сон был крепче любого за его жизнь, приятней и неповторимо счастливее. … Несвойственно себе Синьюэ проснулся слишком рано – когда рассвет уже вступил в свои права и освещал все 9 пиков Небесной выси. Чувство неправильности происходящего вместе с ветром бил по распахнутому окну, поднимал листы раскрытых книг и обдувал лицо свежим ветром. Он был в своей спальне в забытом дворце, к тому же вполне бодрым и выспавшимся! Вот на что способны ласковые руки Кана! Одарить не только заботой, но и восстановить режим сна! Синьюэ привстал и огляделся – не только заклинатель вел себя странно – Кан все еще спал, плотно уткнувшись в чужой бок, медленно вдыхая его аромат. Пояс заклинателя был наспех завязан, что точно делало ситуацию еще более интимной. «Да куда еще интимней?! То, что произошло вчера – ничем не перебить!» - Наивно полагал Синьюэ. С плеча сползала мятая форма ордена, путаясь в цвете с одеялом, и коснулась старейшины нефритового пика, тот слегка заерзал и раскрыл нефритовые глаза. Произошло лучшее, что случалось в его жизни – первым, что он увидел, был слегка смущенный Синьюэ, оголенная шея и плечи купались в солнечном свете, а во взгляде разлилась сахарная патока, что неминуема утопила в себе Кана. Заклинатель еще не до конца осознал реальность, но все равно приветливо произнес: - Д-доброе утро, Кан. В ответ старейшина промолчал и прижался к заклинателю. «Еще делает вид, что стесняется!» - Мысленно крикнул Синьюэ, но поддался на такие ленивые уговоры и лег обратно в кровать, обнимая его в ответ. Так тепло... Впервые тепло стало чем-то важным в жизни Синьюэ. Он теперь не убегал от него и сам тянулся к нему. Пустое биение сердца стало наполняться смыслом. Вот бы так остаться и лежать до бесконечности, нежась в лучах любви. Сонно зевнув, Кан потянулся носом к лицу заклинателя, потерся и поцеловал. Синьюэ растаял бы прямо сейчас, если бы не звонкий голос ученика. - Учитель! Учитель вы у себя? Не услышав ответа, Руи стал подниматься по лестнице и, неожиданно уловив глухой стук, как будто бы учитель упал, ускорился. - Учитель, вы в порядке! - Да, Руи, я в порядке! – Чересчур громко крикнул заклинатель. Такая интонация остановила ученика перед дверью. – Кто учил тебя так не уважительно относиться к личным границам учителя?! - Прощу прощение, учитель. – Синьюэ мог поспорить, что Руи прямо за закрытой дверью поклонился. – Нефритовый пик все подготовил, скоро отправляемся, вы не забыли? - Нет, не забыл. – Он забыл. – Собери самое необходимое и жди на месте, я скоро буду. - Я понял. Синьюэ облегченно вздохнул, но слишком рано. - Учитель? Можно кое-что спросить? – И не дожидаясь ответа продолжил. – У вас все в порядке? Вы вчера выглядели очень разбито. Старейшина Кан сказал, что это из-за него. Он извинился? «Еще как извинился! Пожалуй, лучших извинений я в жизни не получал. Лечение детской травмы и любовь старейшины нефритового пика в подарок!» - С-сейчас уже все в порядке. Пожалуй, я, правда, переработал немного, вот и устал. Спасибо за беспокойство, Руи. Я очень ценю твою заботу. Подросток, услышав эти слова, чуть не расплакался. Его чувства вновь не отринули и не обесценили! Он так хотел зайти и обнять своего учителя, но понимал, что это будет уже слишком. - Руи, приведи с собой обязательно Тана! Я знаю, он запрется где-нибудь и не захочет выходить. Передай от меня, что у него нет выбора – Чжао Тан поедет с нами! - Слушаюсь, учитель! – Радостно воскликнул Руи. Кан скинул с себя одеяло, только когда услышал, как отдаляется топот ученика, а после посмотрел на Синьюэ, что потирал поясницу после удара о твердый пол. И не мог не рассмеяться. Смех пристыдил Синьюэ, словно это он совратил в пещере простого адепта, прокрался в его спальню и в обнимку с ним уснул. Заклинатель сейчас испытал такой стресс из-за того что их сейчас застукают как двух любовников противоборствующих кланов, что готов был во второй раз переродиться. Да еще и с Каном застукают… В смысле… О демоны, да если бы это произошло у него с Лю Чуньшен у окружающих было бы меньше вопросов… И у него самого тоже! Кан с одеялом спустился с кровати и, обхватив заклинателя, посадил его к себе на колени. Он долго ластился и ласкал заклинателя, пока время окончательно не вышло. Солнце настойчиво слепило глаза, обличая двоих в распутстве в рабочее время. С неохотой, но они собрались и вместе вышли на пик тигра, где все ждали отбытия. Сегодня участники состязания покидают орден ради охоты на духов. Так как по определенным причинам это нельзя провести здесь, то они посетят столицу, где их вовсю ждут. Стоя в отдалении от всех, Синьюэ равнодушно осматривал девушек, что очень старались его соблазнить. Вот так, на расстоянии вытянутой руки заклинатель был еще краше и производил впечатление холодного и грозного внешне, но девушки знали, что такие очень мягкие и нежные внутри. Баку Бааван Ши, до этого тактично молчавшая, мысленно усмехнулась, что им «послевкусие» от Кана уж точно не «перебить»! У Синьюэ есть вкус! Пусть она пообещала не подсматривать, но полностью выполнить это не могла. Да чего она за свою бестелесную жизнь только не видела! То, что она наблюдала утром – вызывало лишь умиление и желание присоединиться. Не в том смысле! Баку так соскучилась по телесному контакту, что теперь сильно завидовала Синьюэ. Тот с прошлого вечера нежился в лучах ласки и любви, которую до этого просто избегал и даже не допускал. Ее ученик растет и преодолевает свои старые раны, строя совершенно новое для себя будущее. Пока все собирались, заклинатель почуял неладное. Лишь часть адептов улетела на мечах, остальная же собралась у повозок и лошадей. Кан с пребольшим удовольствием сообщил, что он, в качестве хозяина нефритовой палаты, будет сопровождать ценный груз, плюс у него свои важные дела в центре, поэтому он очень хотел бы, чтобы Синьюэ не торопился и отправился вместе с ним. Дорога в повозке займет всего 3 неполных дня, и это время можно потратить на обучение учеников – и совсем чуть-чуть друг на друга. Основной источник дохода заклинателей - убийство нечисти, очищение территорий загрязненной ци, сопровождение, охрана и другие дела, связанные с миром совершенствующихся. А потому упустить возможность Небесная высь не могла. Очень неожиданно к Синьюэ незнакомка подкатила коляску, в которой сидел больной мужчина средних лет. Выглядел тот воодушевленно и весь светился энтузиазмом изнутри, внешне был привлекателен, представлял собой господина из знатной семьи. Девушка, что управляла коляской, в противовес ему была очень невзрачной, взгляд на ней никак не хотел задерживаться. Впечатление от них двоих было двоякое, но ничего подозрительного Синьюэ не заметил – они даже не были злыми духами, что скрывались среди обычных людей. - Господин заклинатель, как я рад, что мне удалось с вами встретиться! Этого недостойного зовут Цян Цзяньхун. Я очень благодарен вам за то, что такой заклинатель как вы есть в Небесной выси. Синьюэ непонимающе пялился. Он решил отделаться вежливым поклоном, дабы поскорее избавить себя от надобности слушать его и уйти, но мужчина намека не понял, все также продолжая смотреть снизу вверх на заклинателя горящими от восторга глазами. - Господин заклинатель вы возродили во мне веру в заклинателей. - Что? – Искренне вырвалось из уст Синьюэ. - Именно из-за заклинателей я в таком положении. – Мужчина погладил плед на бедрах и плотнее запахнул одну из многочисленных накидок. - Сколько прошло с тех пор? Лет 14, наверное, 15? Все это время меня снедал гнев, но теперь я спокоен. «Понятно. Он сумасшедший!» - Чем Синьюэ может отличаться от других заклинателей? Тем, что получил халявные силы и победил пару раз? Тем, что на его лице написано слово «мишень №1»? - Прошу, не относитесь к моим словам с предубеждением! Я говорю от чистого сердца! – Цян Цзяньхун заметил сомнения на лице заклинателя и поспешил их развеять. - Во мне нет ничего такого, что могло бы впечатлить и уж тем более помочь поменять мнение о чем-либо в хорошую сторону, вы ошибаетесь. – Грубо ответил Синьюэ. - Этот недостойный не согласен с вами. Пока все совершенствующиеся делают вид, что сохраняют чистоту помыслов и намерений, вы не скрываете своих желаний. - … Это оскорбление в сторону того, как заклинатель смотрит на окружающих? - Вы сильно отличаетесь от обычных совершенствующихся. – Цян Цзяньхун загадочно улыбнулся и выпрямился. Даже сидя в коляске, он казался достаточно высоким. С небрежно завязанного хвостика выскользнуло пару серых прядей, обрамив болезненное лицо. - Вы именно тот заклинатель, что я хотел встретить в своей жизни. Ах, как жаль, что я столько времени прожил в ненависти к заклинателям! - Темные глаза блеснули чем-то странным. «Что он, блять, несет?!» - У вас большой потенциал, но я вижу, что уже сейчас вы выделяетесь вместе со своими учениками! Кстати, а где они? – Поинтересовался господин Цян. «Вот только моих учеников в это не впутывай!» - По спине Синьюэ пробежал жуткий холодок. Но спустя мгновение он почувствовал очень знакомое тепло меж лопаток. - Этот заклинатель рад вашей похвале, просто он не способен выразить это словами, господин. Прошу не обижайтесь на него. – Вмешался старейшина нефритового пика. - Ох, ну что вы, я прекрасно понимаю, что этот уважаемый заклинатель не будет церемониться с незнакомцами. – Добродушно ответил мужчина. - Спасибо вам огромное, нам пора отправляться. Кан без проблем разрешил ситуацию и посадил Синьюэ в отдельную повозку. Он с упоением наслаждался моментами наедине. Даже во время непредвиденных нападений разбойников, Синьюэ оставлял все на попечении своих маленьких, неопытных учеников, а сам в это время тихо попивал чай с Каном. Руи, Киччи и даже Тан чувствовали себя одиноко и брошено. Лю бесилась, что не может пообщаться с другом. Эти двое выглядели как новобрачные в первый день медового месяца – какая жуть! Во время одной из остановок Кан решил научить заклинателя ездить на лошади. И хоть нужды особой не было, он решил воспользоваться возможностью побыть рядом. Они, отойдя от главной дороги, нашли полянку, где старейшина нефритового пика подвел к заклинателю лошадь. За ними издалека наблюдала Лю Чуньшен, недалеко от нее притаилось 3 ученика. - Кан, убери ее от меня! – Взвизгнул Синьюэ. – Я передумал! Мне не пригодиться это в жизни, уведи ее. - Не бойся, Синьюэ. – Утешил Кан, но он не смог удержаться от смешка. Заклинатель так испугался, что боялся подойти к лошади. Ну, по правде сказать, старейшина мог понять причину - животное было очень большое и высокое по сравнению с Синьюэ. После недолгих уговоров, заклинатель спрятался за спиной Кана. Он долго наблюдал, а после все же протянул руку к черной морде. На лбу у лошади было белое пятно, и Синьюэ провел по нему ладонью. Страх перед всем новым и необычным постепенно отступал. Черная, как сама первозданная тьма, грива переливалась в проблесках света леса. Животное, что в холку было чуть ниже самого заклинателя, больше не устрашало. Оно, проникшись лаской, наклонило свою большую голову и прикрыло бездонные глаза. Оказывается, не только Кан умеет так себя вести, но его первое место в сердце Синьюэ никому не отнять. Неожиданно старейшина нефритового пика подхватил заклинателя за талию и посадил на лошадь. Синьюэ запаниковал, но совсем ничего не сделал, словно все силы его покинули. Будучи верхом открывался совсем другой вид. Заклинатель совсем не думал, что такая высота его будет пугать. Когда лошадь стала переставлять копыта в нетерпении, Синьюэ отчаянно вцепился в седло, боясь упасть. - Все, я насиделся, спускай меня. – Жалобно пискнул Синьюэ. - Да ладно тебе, неужели ты боишься животных? - Я не чувствую себя в безопасности. – Признался заклинатель. – Тому, что не находится под моим контролем – я не могу доверять. Выслушав его, старейшина нефритового пика потянул за поводья и лошадь двинулась, сильно качнув неопытного всадника. - Но сейчас этот старейшина не находится под твоим контролем. – Хитро улыбнулся Кан и слегка ускорил шаг. - Получается, те слова о доверии прошлой ночи были ложью? Верно… Чтобы доверять не обязательно держать это в своих руках. И Синьюэ сейчас доверял не лошади, на которой он находился, а Кану, что ее вел. В ином случае, он бы даже не подошел к ней. - Вчера все было под моим контролем вообще-то! Я держал самое уязвимое в своих руках! – Крикнул смущенный заклинатель. – И ты не можешь с этим поспорить! - Но ты первый, смутившись, убежал. – Невинно захлопал глазками старейшина, намекая на противоположный вывод. - Как ты можешь так говорить! – Наигранно и чересчур театрально воскликнул заклинатель. – Кажется, старейшина нефритового пика совсем не может оправдать моего доверия к нему. Прошлая ночь была ошибкой! Зря я открыл тебе свою душу. Интересно сколько времени пройдет, чтобы залечить новую рану! Лошадь остановилась на открытой полянке и сильно встряхнула заклинателя. Непонятно от чего – от страха или волнения - сердце забилось чаще. Кан одним движением запрыгнул и сел позади Синьюэ. Пришлось немного потесниться, а потому они сидели настолько близко, что между ними невозможно было провести листом рисовой бумаги. - Уверен, немного. – Ответил Кан у самого уха заклинателя, обдав его шею горячим дыханием. Он взмахнул поводьями, и лошадь с радостью понеслась вперед. Синьюэ взвизгнул от неожиданности, но его голос растворился в ветре, так и не достигнув тайных наблюдателей.