О всех созданиях, лучших и умных

Шерлоку тридцать пять, когда он усваивает еще один ценный урок на тему потенциальных угроз, преподанный людьми морских профессий. Они с Джоном расследовали убийство законченного подонка по имени “Черный” Питер Кэри. Жертва являлась бьющим жену, плюющим табак, пинающим собак и лакающим виски мерзавцем во всех отношениях, который должен был давно умереть уже раз девять или десять, если учесть объем наркотиков, который перевез контрабандой, и количество убийц, которых разозлил. В обычной ситуации Шерлоку не было бы дела до безвременной кончины никчёмного толкача героина, по совместительству портового грузчика, временами заключавшего контракт на рейс, когда его страсть к тайским тинейджерам слишком долго оставалась неутоленной. Но так случилось, что конкретно этот никчёмный толкач оказался наколотым на чрезвычайно острое копье прямо сквозь стену пакгауза у причала. Поэтому Шерлоку было дело — в манере, граничащей с ликованием. Поскольку речь шла о наркотиках, он без труда привлек к участию Шинвелла Джонсона. При содействии дилера и посредством пары хитрых дедукций относительно копья и жестяной коробки, полной безупречной чистоты опиатов, принадлежавших Кэри, Шерлок быстро вычислил преступника — грубияна по имени Патрик Кэрнс: метателя копья в колледже, матроса от случая к случаю и буйного приверженца героина с навязчивой идеей вершить правосудие копьеметанием. Вот почему Шерлок оказывается сидящим в грязном пакгаузе на задворках Лондонских Королевских Доков, недалеко от места, где случилось устрашающе безвкусное явление Олимпийских Колец*, одетый в рваные джинсы и мешковатый плащ с излишним числом карманов и капюшоном. Он громко препирается с Шинвеллом, пока Джон суетится над раненой ладонью сыщика. Патрик Кэрнс лежит на бетоне, вставляя бредовые реплики наобум. * [ Прим.перев.: https://www.youtube.com/watch?v=4As0e4de-rI — Церемония открытия олимпийских игр, Лондон, 2012, явление колец на 31-ой минуте http://loveopium.ru/sport/london-2012-opening-ceremony.html — Здесь краткое описание церемонии. Возможен фейспалм. https://goo.gl/maps/kZcdqAxxYTu — Лондонский стадион и королевские доки действительно расположены по соседству. ] В целом всё это ужасно весело. Атмосфера приправлена запахами речной воды, промышленных масел, адреналином и кровью. — Я ничего не говорил о продаже! — ревет Шерлок. Он ёрзает на неудобном металлическом складном стуле, и Джон раздраженно шипит. — Надо было заманить его сюда предложением работы вблизи от проверенной точки сбыта веществ, вызывающих зависимость, а не нарушать закон попыткой провести нелегальную транзакцию, а какую ересь ты тут написал? — Шерлок взмахивает телефоном Кэрнса. — Еще и заглавными! Одно это вполне оскорбительно. "СЛАДКИЙ КАК КОНФЕТКА ЧИСТЫЙ ПЕРЧИК СО СКИДКОЙ ДРУЗЬЯМ ПИТЕРА КЭРИ. ГНИЛЫХ ПУЧКОВ НЕТ ИСТИНУ ГОВОРЮ ВАМ ВСТРЕЧА В ДОКЕ ГЕОРГА ПЯТОГО". Дата, время, Шинвелл, что за херня? Шинвелл Джонсон одет в нежно-голубые спортивные брюки с кнопками вдоль штанин, словно хочет иметь возможность сорвать их и обнажить своё неохватное великолепие в любой момент. Образ завершается пастельной желто-голубой хлопчатобумажной кепкой и желтой футболкой размером с палатку с принтом мопса в капюшоне и надписью СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ. Шерлок, привыкший к Шинвеллу, против воли впечатлен этим ансамблем. Бледно-желтая футболка существенно приобрела от кровавых отпечатков рук, которые сыщик непреднамеренно оставил на ней во время борьбы трое против одного подозреваемого в убийстве. Люди, обдолбанные до поросячьего визга, временами могут быть удивительно увертливыми. Особенно, если вооружены ножами. — Что еще за гнилые пучки? — бормочет Джон. — Грязные пачки, чувак, — невнятно стонет с пола Кэрнс. Джон поставил окончательную точку в прениях, стукнув ему рукояткой пистолета по голове, и теперь обезумевший бандит, связанный по рукам и ногам, ожидает приезда Ярда. — Карусель кошмаров со сломанным тормозом. — Ну, рад был это выяснить, если так. — Заткнитесь. Этот текст, — настаивает Шерлок, — полная катастрофа. — Хватит махать, кровь летит повсюду, — рычит Джон. Шинвелл, все его сто тридцать пять килограммов, вне себя от возмущения. — При всем уважении, мистер Холмс — и прошу прощения у чувств доктора, поскольку речь идет о деликатной теме злоупотребления веществами: вы оба в курсе про мое нежелание толкать товар кому-либо, кроме самых верифицируемо поганых представителей нашей несметной популяции, — но факт в том, что вы также не сказали мне, что это не продажа. А математика, будучи тем, чем является, неумолима, — и хотя я покорно прошу простить за то, что смог или не смог подосрать вам в ваших начинаниях, — невозможно доказать отсутствие, так оно есть и всегда было: раз не было четко сказано, что это не продажа товара, то я, с должным уважением, возвращаю вам ваше высказывание про херню. Что за херня, мистер Холмс. Шерлок как раз закатывает глаза, когда его ладонь взрывается огнем. Джон облил платок алкоголем из какого-то потайного кармана. Шерлок шипит как перепуганный кот. — Извини, — говорит Джон. Он не выглядит сожалеющим. — Но серьезно, Шинвелл, всё это действительно могло бы выйти боком, если бы ты на самом деле принес... как там его? — Перец, — бормочет Кэрнс. — Ге́рыч, Герман, Гречка… от него ты летишь и видишь в стерео и треугольниках. Никаких плоских линий, чувак. Треугольники. Все углы одновременно. — Боже мой, — полагает Шерлок. Шинвелл извлекает зубочистку, обнюхивает ее, разглядывает при свете лампочки и приходит к выводу, что она достаточно чистая для применения. — Как я сказал, мистер Холмс, никоим образом не намекая, что ваша память может быть несовершенна, джентльмен, лежащий перед вами — и в данном случае я употребляю этот термин иронически — яркий образчик вида беспонтового мудошлёпа, которым я продаю. Разве удивительно, что у нас случился досадный сбой в нашей личной коммуникации? Хотя, должен признать, что обстоятельства — изрядная непруха, но... — Попытаюсь еще один раз, а потом ты останешься в одиночестве. Итак, — требует Джон, продолжая обрабатывать порез, — ты принес сюда чистый героин, наличие которого ты не сможешь обосновать полиции, когда они прибудут на это рандеву, или нет? * * * Два часа спустя, после того, как Шинвелл исчез в облаке ароматов пачули и мускуса от одеколона за пятьдесят центов, а Шерлок с Джоном передали Кэрнса полиции вместе с показаниями, Джон открывает дверь квартиры 221Б. — Это было нелепо, — вздыхает Джон. Сбрасывает куртку и несколько раз сжимает левый кулак, как часто делает после особенно рискованных эскапад. — Зато взбодрило, — горячо возражает Шерлок. — Копье, Джон. — Да, я знаю. — Копье. — Да, было весело, особенно когда ты решил пойти врукопашную на нож. У меня вообще-то был пистолет, ты знаешь? — Он хотел пырнуть Шинвеллa, — протестует Шерлок, с отвращением сбрасывая на пол плащ с переизбытком карманов. — Что стало бы со сбытом Курвуазье* без Шинвеллa? Столько рабочих мест ликвидируют. Рыночная стоимость бренди обрушится. Нация потеряет существенную статью дохода. Дети начнут голодать. И всё будет на моей совести. * [ Courvoisier (рус. Курвуазье) — марка и компания-производитель коньяка, которая входит в «большую коньячную четверку» (четыре крупнейших коньячных дома Франции). ] Джон отчаянно пытается сопротивляться. Но через пару секунд смех пересиливает, а потом хихикают уже оба, слегка покачиваясь в зыбкой гармонии, а потом эти мгновенья проходят, как им свойственно, и Джон подталкивает Шерлока в сторону кухонного стола и выдвигает стул. — Сейчас принесу мазь с антибиотиком и бинты. — Джон, всё отлично. — Да, я это гарантирую. Шерлок горбится на стуле, внезапно обессилев. Это было хорошее расследование, пусть и закончилось слишком быстро и оказалось простым. Брэдстрит была довольна. Взъерошила ему волосы и назвала жутким задротом, но сыщик с некоторых пор не слишком возражает. Она просто прикалывается, как утверждает Джон. Было копье, и была стрелка в полночь на складе, которую Шинвелл почти запорол, но в итоге все кончилось хорошо, а схватка оставила приятное гудение в костях, как после чашки настоящего кофе, и пусть Джону нет дела до копья, пока у Шерлока идет кровь, но когда он сядет за блог, посвященный их общим расследованиям, то будет доволен. Пикантные детали, такие как копье, увеличивают число кликов, хотя за блогом уже следит шокирующее число подписчиков. Всё, что хочет Шерлок, — это чаю и поспать допоздна, но он слишком измотан, чтобы двигаться. Джон возвращается с лекарством, наполняет чайник, швыряет его на плиту и достает кружки. Шерлок ощущает на своем лице появление безудержной, сокровенной улыбки. Джон замечает ее, повернувшись. Присвистнув, доктор огибает стол. — Эй, что на тебя нашло? Выглядишь, словно я подвесил на небо луну. — Это так, — просто отвечает Шерлок. Джон сочувственно цокает языком, повернув левую ладонь Шерлока, чтобы взглянуть на нее при лучшем свете. Свежая алая рана пересекает выпуклый шрам, который ноет на перемену погоды, мешает Шерлоку исполнять Локателли il labirinto armonico в ре-мажоре, и делает любую продолжительную физическую активность — вроде гребли или поднятия по канату, которые порой приходится совершать: ведь заранее неизвестно, в какой заднице они окажутся на следующем расследовании — мучительной. Джон говорит, что состояние ладони улучшится, если Шерлок будет делать упражнения и растяжку и прекратит быть конченым придурком на этот счет, но Шерлок знает, что теперь изменения возможны только несущественные. Временами он грустит о сноровке, с которой когда-то мог орудовать теннисной ракеткой или стрелять из лука. Но чаще шрам просто напоминает ему, что Джон его любит, и он аккуратно сжимает кулак, пряча там боль как драгоценное сокровище. — Ты вернулся каким-то шальным, — замечает Джон, поджимая губы. — Адреналиновый кайф. Мне стоит беспокоиться? Говори правду, сейчас же. Шерлок по-прежнему колется время от времени. Пытается не делать этого. Обычно удается. Но иногда он все еще чувствует, как приходят мыши и плесень, и Джон не может остановить их. Они спорят об этом, иногда со злобой. Джон всё равно остается. — Да. — Шерлок откашливается, пока его друг накладывает мазь на кусочек марли, прижимает к ране и обматывает бинтом так, чтобы Шерлок мог свободно двигать рукой. — Но... не об этом. — А о чем? — Приподнятая бровь Джонa формирует знакомые усталые морщинки. Шерлок в досаде качает головой: — Я... хотел чай, только что, а ты поставил чайник. — Мм, да, верно. Отличное наблюдение. — Да. Но я ничего не сказал, ты сделал это без моей просьбы. — И? — Ты всегда так делаешь. — Ну что тут скажешь? Ты всё время хочешь чай. — Но я ничего не говорю. — Согласен, наши чайные транзакции большей частью невербальны. — Но почему ты это делаешь? — Я не питаю надежду на "спасибо", если ты об этом. Я знаю, что обычно ты даже не замечаешь рядом с собой чай, пока он не кончится. — Нет, я не об этом. — Окей. О чем ты? — спрашивает Джон с бесконечным терпением. — О том, что ты делаешь... я не знаю. — Шерлок закрывает глаза, ощущая прилив неожиданной волны страха. — А я так делаю? Для тебя? — Что делаешь? — Ставлю чайник, хотя ты об этом не просишь? Чайники тут ни при чем. Это Шерлоку хорошо известно. Меня достаточно? Меня слишком много? Это того стоило? Все эти страдания? Нет. Нужный вопрос куда проще. Я того стою? Доктор отрывается от руки Шерлока, чтобы положить ладони на его длинную шею, большими пальцами во впадины. Минует почти двадцать секунд, но, наконец, Шерлок, глубоко вздохнув, размыкает веки, чтобы взглянуть прямо в глаза Джонa. — Нет, ты так не делаешь, — мягко отвечает Джон. — Ты вешаешь луну. Триста шестьдесят пять ночей в году. Хорошо? Шерлок прикусывает губу, чтобы его рот не совершил чего-то трагического. Что Джон мог бы ошибочно интерпретировать. В глазах колет, хотя это не имеет смысла. Джон лишь улыбается, поглаживая волосы Шерлока там, на затылке. Позже, наверное, случится какой-то вид секса, и Джон укусит выпирающую ключицу Шерлока, пока тот будет ласкать его рукой, или язык Джона скользнет в рот Шерлока, а член — вдоль его живота, и потом оба будут взмокшие и удовлетворенные. Подобное часто случается после расследований. Но не всегда. Не тогда, когда Шерлок не хочет или когда Джон устал. Но две зубные щетки будут стоять вместе в маленькой керамической кружке, и будут грязные носки Шерлока вперемешку с носками Джонa в бельевой корзине, и будут споры, чья очередь отмывать микроволновую печь (где больше нет куска пистолета Джонa, даже когда они спят). Будет рука, собственнически охватившая его ночью за талию. Будет всё остальное. Чего уже вполне хватило бы на любой из струн, которые, Шерлок уверен, существуют. Хватило бы многотысячекратно. — Хорошо, — отвечает Шерлок. КОНЕЦ ---------------------------------------------------------- ОТ АВТОРА (переводчик позволит себе примкнуть): Спасибо всем, кто был со мной в течение лет, которые ушли у меня на создание этого фика. Спасибо, что вы беспокоились обо мне — как о человеке и как о писателе. Спасибо за слова поддержки в сложные периоды и за добрые пожелания, которые иногда оставались непрочитанными много месяцев. Спасибо всем, для кого я не сумею найти времени или красноречия, чтобы поблагодарить лично. Все вы самые лучшие и умные создания. Спасибо, что вы участвовали в этом приключении.