***
Босса в кабинете не обнаружилось. Не нашелся он и в гостиной на первом этаже, ни в собственной спальне, ни даже в многочисленных санузлах варийского особняка. Обычно в это время — нечто среднее между совместным обедом и его одиночным ужином — Занзас восседал за своим столом, закинув на него обе ноги, и мрачно выкуривал сигару. Сегодня же традиция нарушалась, и не сказать, чтобы капитану это особенно нравилось. Из приоткрытой двери в столовую доносилось приторно-сладкое пение варийского солнца, и Скуало решил закончить с открыванием ногой бесчисленных дверей. С шумом ворвавшись в комнату, остановился на пороге и рявкнул: — Мусор! Босса не видел? — Скуало, лапочка, зачем он тебе понадобился? Капитан, скорчив недовольную гримасу, решил пропустить вопрос мимо ушей. — Если босс не коротает время за отчетами, которые ты для него разбирал прошлой ночью, значит, он наслаждается полуденным солнцем. — Врооой! С какой стати этому придурку гулять в такое время? Лусс, ты в своем уме? И перестань ты мельтешить! Луссурия, деловито отряхнув ладони о форменный пиджак, отложил в сторону нелепую перьевую штуку, которой все это время смахивал пыль с мебели, и упер руки по бокам. Со своим гребнем крашеных волос, больших черных очках, высокий и мускулистый, в роли горничной он выглядел слишком нелепо. Скуало с трудом подавил в себе желание скривиться, будто только что сожрал целый лимон. — Милый, я не настолько осведомлен о привычках нашего босса, как ты, но все же отличаюсь наблюдательностью, не в пример некоторым. Около получаса назад Занзас выходил во внутренний двор в сторону рощи. Согласен, несколько нетипично для нашего босса, уж кто-кто, а он не отличается особой любовью к пешим прогулкам. Но, как говорится, за что купил, за то и продаю. Скорее всего, он еще там. Выгнув бровь, Скуало скептически хмыкнул и круто развернулся на пятках. Сапоги жалобно скрипнули по натертому паркету. — Приходи в гостиную на кофе! Я поставил лимонный пирог в духовку, — донеслось сзади. — Леви предложи. Этот придурок обожает сладкое, а я воздержусь, — и, подумав, все же добавил, — но спасибо. И опрометью кинулся вон из особняка, создавая вокруг себя неимоверно много шума. Рядовые, замечая бегущего капитана, вытягивались по стойке смирно, но Скуало плевать хотел на них и на приличия. Его слишком занимало воспоминание о нагретом солнцем автомобиле и собственном обещании. Шутка ли — выпросить у Занзаса отпуск. Он ни на толику не верил в осуществление своей затеи, но попытаться стоило. Тем более вид уверенного в себе Ямамото так и стоял перед внутренним взором капитана. Не хотелось, чтобы ситуация накалилась — с отбитого ученика вполне станется заявиться сюда с ультиматумом, а разгребать последствия оного Скуало смерть как не хотелось. Миновав площадку для тренировок и казармы на заднем дворе, Скуало перепрыгнул канаву с застоявшейся водой и плавающей в ней ряской — все, что осталось от недавних дождей, и углубился в совсем иной мир варийского замка. Луссурия как-то заявил, что хоть они и элитное подразделение, и отнюдь не последняя частица одной из самых влиятельных мафиозных семей Италии — но вокруг них непременно должны быть красота и покой. И после этого слушать ничего не стал, пока не претворил свой сомнительный план в реальность. Маммон тогда встала на дыбы — идея Луссурии совершенно не вписывалась в годовой бюджет, значительно превышая все допустимые расходы. Одному богу известно, что пообещал или заложил варийское солнце — Скуало предполагал, что Маммон получала все доходы от реализации той самой идеи, но вскоре позади казарм была высажена обширная оливковая роща. Место полюбилось всему без исключения офицерскому составу, однако Занзас питал к нему полнейшее равнодушие. По крайней мере Скуало ни разу не видел, чтобы тот совершал прогулки на природе. Но мир для того и существует, чтобы постоянно нас удивлять. Здесь было значительно прохладнее, чем в душных комнатах замка — кондиционеры без лишней надобности не включали. Ветер с гор нес прохладу и слабый, едва уловимый запах апельсинов. Солнце, совершив ежедневный обиход своих владений, начинало лениво склоняться к закату, но все еще висело высоко в небе. Отличное место для романтиков, писателей и поэтов, но Скуало чувствовал себя неуютно в столь спокойной обстановке. То ли дело пропитанный запахом пота и крови тренировочный плац, либо деревянное додзе, в котором ощущаешь себя будто в сосновом лесу. Серебристые листья олив неуловимо шелестели под дуновением ветра, местами выжженная солнцем трава была примята недавними следами грубых сапог. «А ведь Лусс не соврал», — промелькнуло в голове, и тут же Скуало услышал знакомый голос за деревьями. Занзас стоял, опираясь плечом о толстый шероховатый ствол дерева, наполовину скрытый ветвями. Форменный китель был небрежно накинут на плечи, и во всей его позе читалось непривычное, тотальное расслабление. Одной рукой он придерживал телефон около уха, второй задумчиво поднес ко рту оливковый лист, прожевал его и, скривившись от горечи, выплюнул себе под ноги. — Меня не интересует подобная ерунда, — донеслось до чуткого уха капитана презрительно-раздраженное. — Угомонись, Савада. Можешь свою девку потащить, если так неймется… Упомянутый Савада, видимо, предложение босса Варии не оценил, потому как еще с минуту Скуало слушал тишину, пока Занзас не обронил короткое «отбой» и не засунул телефон в карман. — Что ты здесь забыл, мусор? Занзас даже не удосужился повернуться к нему лицом, так и стоял полу боком, вынуждая созерцать свой профиль. Видно было, что разговор удовольствия ему не доставил, и одно неосторожное движение повлечет за собой плачевные последствия. — Скандал в благородном семействе? — с насмешкой спросил Скуало, получив в ответ хмурый взгляд из-под бровей. — Я по делу пришел, босс. По крайне важному делу. Обыскался тебя в замке, чтобы в итоге найти в этой заднице. Ты чего здесь?.. — От тебя сбежал, мусор. Задолбало твое общество и бесконечные вопли, решил отдохнуть, — Занзас вернул будто отзеркаленную ухмылку. — Тогда у меня есть к тебе замечательное предложение, как нам сделать друг другу приятное и взаимно отдохнуть… — начал было Скуало. — Про отпуск даже не заикайся. — Да чтоб тебя, босс! Занзас неприятно расхохотался, скаля зубы, видя искреннее негодование на лице своего капитана. — Я может и псих, но точно не идиот. Чтобы отпускать свою бесценную правую руку непонятно куда, да еще и без связи с тобой быть. Обойдешься. — Допустим, на связи я всегда могу быть, или ты решил, что я свалю в дебри необитаемых остров, потеряюсь там и, наконец, выдохну от всех вас? — Нет, скорее я решил, что тебе будет не до этого. Тут Занзас сделал недвусмысленный жест пальцами, за что был послан нахрен в самых экспрессивных выражениях. Солнечные блики пятнами падали на смуглую кожу, добавляя узоров к застарелым шрамам и придавая лицу босса совсем уж странное выражение. Скуало чертыхнулся и в сердцах рубанул рукой воздух, будто мечом — затея провалилась моментально. Но быстро сдаваться и отступать было не в характере капитана. — И что будем делать, босс? Я не могу быть при тебе двадцать четыре на семь, просто признай это. — Ну почему же не можешь — вполне себе, как мог все эти годы. На кой черт сейчас ты заладил со своими отпусками, а? Или твой мусор тебе окончательно голову вскружил? — Вроооой, Занзас! — Не ори. Ты и так мотаешься в Японию куда чаще, чем положено и предписано уставом. Если я несколько раз закрывал на подобное глаза, то это не значит, что остатками моей совести можно пользоваться. Я сказал — обойдешься, и точка. Скуало хмуро, исподлобья взирал на Занзаса. Бушующий ураган эмоций рвался наружу, оседая неприятной горечью на языке — и не скажешь же ничего против. Вернее, попробовать можно, капитан и делал это регулярно, правда, толку ноль — потом еще тратить время в душевой, вымывая волосы или травм пункте, в зависимости от настроения босса. Но ситуация выходила, мягко говоря, несправедливой. А несправедливость варийский капитан не мог терпеть наравне с трусостью. — В край ты охамел, чертов босс, — тихо начал он, — я хоть и подписался когда-то быть правой рукой и бегал вытирал тебе сопли еще со времен колыбели, но неужели ты думаешь, что за всю свою работу я не заслужил хотя бы, черт побери, человеческого отношения к себе? Упоминание о запрещенной вехе истории сделало тени на лице Занзаса резче. Тот молча буравил взглядом своего мечника. Будь под рукой что-то тяжелое, он бы непременно кинул, чтобы отвести душу, но не выкорчевывать же деревья, в самом деле. А потому кулаки сжимались впустую. «Нашла коса на камень» — можно было бы сказать про них. Оба, по сути, были правы, и никто не хотел отступать. Но Скуало бы не затронул такой темы без крайней необходимости. А значит, терпение капитана на исходе. Что ж, в таком случае пусть пеняет на себя. Занзас терпеть не мог, когда ему портили настроение. Идея сформировалась моментально. Еще не обросшая подробностями и деталями, но звезды сходились идеально. Он получит выгоду, удовлетворит хотелки Савады, вонгольского мусора, и мусора личного… И сам отлично развлечется в процессе. Со стороны казарм раздался и нарастал невнятный шум. Кто-то из офицеров, скорее всего, исполнительный Леви, начал вечернюю тренировку со своим отрядом, прежде чем заскочить к Луссурии на кофе с лимонным пирогом. Поправив сползающий китель, Занзас шагнул к Скуало и схватил того за плечо. Хватка получилось слишком сильной — силу правой механической руки, полученной после боя с Вендичче, не всегда удавалось рассчитать. Скуало рассерженно зашипел. — Ладно, дерьмовая акула, будет тебе человеческое отношение. Я подумаю насчет нескольких дней, но слишком сильно не обольщайся. А теперь, чтобы духу твоего здесь не было. Оставь меня одного. Не веря собственным ушам, капитан окинул Занзаса задумчивым взглядом с головы до ног, хотел было что-то возразить, но мысленно махнул рукой — потом. Лед в любом случае тронулся. Сейчас можно написать Ямамото, обрадовать пацана. Тот наверняка захочет смотаться в Рим либо же Лиссабон, о котором недавно прожужжал все уши. Но будь его воля, Скуало бы скрылся вглубь леса, снял коттедж и неделю бы не появлялся на людях. Ну и трахался, конечно же. К сожалению, мирозданию было откровенно плевать на желания варийской акулы. Она, своенравная дама, уже подготовила для парней свою недобрую шутку. Занзас слушал гудки в телефонной трубке, пока на четвертый не раздалось знакомое: — Слушаю тебя. — Знаешь, Савада, пожалуй, ты был прав, — и, не дав изумленному Тсуне оправиться после столь необычных для Занзаса слов, продолжил. — Собирайся, мусор. Мы вылетаем в Париж.Глава 1
8 июня 2023 г. в 23:23
По правую сторону, насколько хватало глаз, простиралось бескрайнее, с белыми гребнями волн море. Вода отливала серебром, цвет превращался в темно-синий на глубине, а у линии горизонта тускнел, сливаясь с небом. Солнце палило нещадно, пробиваясь сквозь лобовое стекло автомобиля, но кондиционер, к счастью, спасал. Дорога ровной стрелой уходила вдаль, разделительные полосы сливались в одну, а редкие встречные машины казались игрушечными — настолько они нарушали идиллию южной Италии в полуденный час. Запыленная, но еще ярко-зеленая трава, густо росшая по обочинам, притягивала взгляд, и в целом вокруг буйствовали краски, солнце и тот самый, ни с чем несравнимый соленый и рыбный запах близкого моря.
Убавив радио до минимума, Скуало сбавил скорость и повернулся к сидящему на пассажирском сидении Ямамото. Тот, в темно-бирюзовой рубашке, солнцезащитных очках и с влажными прядями волос, липнущих к затылку, выглядел донельзя привычно. Шигуре Кинтокки лежал на заднем сидении поблизости, готовый в любой момент занять место в руках своего владельца. Взрослый Такеши и знойная Италия — две неразрывные составляющие в представлении варийской акулы. Чуть приподняв очки и потерев пальцами переносицу, некогда глупый японский школьник весело поинтересовался:
— Судя по твоим действиям, ты или хочешь выпытать у меня что-то, или мне посчастливится провести с тобой незабываемое время в машине, в глуши… — он сделал паузу и выразительно приподнял брови.
— Не ерничай, — низкий и ворчливый голос выдавал недовольство обладателя с головой, но Скуало и не пытался его скрыть. — Говори уже, о чем думаешь? На месте твоих брюк скоро дыра появится, если не перестанешь стучать пальцами по одному и тому же месту.
Такеши перевел взгляд на дорогу. Они оба давно выросли, и на Скуало больше не работал ни один из излюбленных приемов. Хочешь что-то сказать — говори прямо; отшутиться, как прежде, уже не получалось.
— Ты ведь ведешь машину, не вариант тебя трогать, а руки занять чем-то нужно, — фыркнул Такеши и, вопреки своим словам, положил ладонь на бедро Скуало — тот хмыкнул и ощутимо напрягся.
— Долго тянуть будешь? Даже если засунешь ее мне в штаны, от объяснений не отвертишься.
Скуало внутренне расслабился, уже чувствуя, что битва выиграна — осталось дождаться от пацана заветных слов. А оттого и горячая ладонь поверх бежевых хлопковых брюк ощущалась вдвойне приятней. Ямамото, напев себе под нос нехитрую мелодию, все же сдался.
— Я всего лишь думал о том, как вокруг красиво. И как не вяжется с нами, — сейчас было бы так здорово окунуться в те волны, а не ехать на задание. И о том, что мы долго не были в…
— О нет, — оборвал его Скуало.
— О да. Дослушай до конца, сам же спрашивал! Что мы так долго не были в отпуске.
— Я ведь не мог знать, что ты с таким серьезным видом заведешь свою извечную шарманку, — раздраженно бросил Скуало. — Сколько же можно.
— До того момента, пока это не случится?
— Черт, я тебя отправлю на море одного, и резвись в воде, сколько влезет.
— Одному не так хорошо, — пожав плечами, Такеши наклонился к мечнику. — Вообще не так. Неправильно. Ты дождешься, что мое терпение кончится, и я попросту выкраду тебя из замка.
— Ну, рискни, — выдохнув и бросив тяжелый взгляд на пустую дорогу, Скуало резко вдарил по тормозам. Машина замерла, а мечник быстрым движением сжал ворот чужой рубашки, притянул Ямамото к себе.
— Угрожать мне вздумал, обнаглевший пацан? — бледные губы растянулись в усмешке, обнажая ровный ряд острых зубов. — Вырос, смотрю, совсем страх потерял?
Но Такеши не отводил взгляд, и глаза за темными стеклами очков смотрели внимательно. И улыбался паршивец, даже выводя Скуало из себя.
— Долгий отпуск в Варии возможен только в двух случаях — смерть или реанимация. Выбирай, какой вариант тебя больше устраивает.
— Третий, — облизнув губы, Ямамото приблизился почти вплотную, обдавая лицо мечника теплым дыханием. — Я заезжаю за тобой утром, и мы едем по Европе, останавливаемся в отелях и любуемся достопримечательностями.
— Скука смертная. Только если мы не трахаемся в каждом отеле и где-нибудь возле этих самых достопримечательностей.
Поцелуй вышел слишком желанным и ощутимо горьким от выпитого ранее на заправке эспрессо.
— Убедил, Такеши. Я поболтаю об этом с боссом. Но жди, что он пошлет меня нахер, а не в отпуск.
— Да будет тебе, иногда Занзас может принимать вполне здравые решения. Иногда…
Тяжелый подзатыльник. Смех. Еще поцелуй.
Как выяснилось позже, здравые решения явно были не самым сильным местом Занзаса. А вот ненормальные, обеспечивающие незабываемые впечатления на отдыхе — вполне…