─༺༻─
Девушка подскочила с кровати, озираясь по сторонам. Сердце бешено колотилось внутри, отстукивая в ушах и груди. О, если бы оно было чуть более сильным, то точно бы проломило ребра. Блум выбралась из-под одеяла, включила небольшой ночник. Темнота пугала ее. Казалось, что там кто-то был. Следил за ней. Наблюдал издали, но никогда не пересекал черту. Она вошла в ванную. Света от ночника хватало, чтобы девушка увидела в зеркале изможденное лицо — темные круги под глазами, бледную, почти прозрачную кожу, которая оттеняла потускневшие голубые глаза и рыжие волосы. Прошло пять лет с того момента, как Валтор был убит. Ее силой. Буквально ее руками и неуемным желанием отомстить. Вот только он не желал покидать жизнь Блум полностью. Каждую ночь темный маг приходил к ней во снах. Каждую ночь она просыпалась с опьяняющей тревогой в груди и пульсирующей в голове кровью. Блум даже сама не знала, что это — страх, вина, боль или не остывшая ненависть. Она ненавидела себя. Ненавидела за то, что каждый раз просыпалась со слезами на глазах и давящей болью. Ее душа разрывалась от того, что ей хотелось, чтобы сон хоть на мгновение стал реальностью. Блум ненавидела себя за слабость. Она должна ненавидеть Валтора всем сердцем, желать ему адских мук. Но не могла. Блум оперлась руками на столешницу, когда картинки ночного приключения вновь стали мелькать перед глазами. Проникновенный шепот, сильные руки и корица, которая так бесила и нравилась одновременно. Девушка прикрыла глаза, тяжело вздохнула. Пять лет. Целых пять лет ее жизнь выглядит вот так. В бесконечных кошмарах и мыслях о нем. В боли. Она вновь открыла глаза, встречаясь со своим взглядом в зеркале. Посмотрела на предплечья, на которых угадывались мелкие белесые шрамы. Еще одна слабость, которая стоила ненависти, но из раза в раз почему-то спасала. Желание взять в руки лезвие накрывало с головой, отключая мысли. Так она могла не думать. Так ей не приходилось вспоминать. Не приходилось думать о Скае и его постоянных отъездах. И не чувствовать вину за эти сны перед женихом. Блум зажмурилась. Одинокая слеза скатилась по щеке, растянувшись на белом мраморе. — Оставь меня. — прохрипела Блум, покачав головой. — Уйди их моих снов. Пожалуйста. — но как бы девушка ни старалась это не работало. Ей приходилось нести этот груз на себе уже столько ночей подряд. Она хотела жить без темного секрета за спиной, но вместо этого — ее светлой стороны — внутри всегда было убеждение, что маг принимал ее темную сторону. Ту, которая брала в руки лезвие, проводила холодным металлом по тонкой коже, оставляя красные отметины и капли крови. Скай же никогда этого не замечал. Он не видел ее опухших от слез глаз, царапин и горящей внутри дыры, словно между грудью у нее разверзся портал на дно ада. Конечно, он никогда не был плохим. Скай был заботливым, дарил подарки, водил в кафе и приглашал на выходные с семьей. Он был правильным. Именно тем пристанищем, тихой гаванью для ее тревожного корабля. Да, немного обыденно и привычно, но спокойно и безопасно. Хотя в последнее время молодой человек проводил больше времени на Эраклионе со своей бывшей. Конечно, Диаспора была реальной принцессой реального королевства. А Блум принцессой чего? Разрушенного Домино? Льда и снега? Скорее, одиночества и жалости к себе. Блум выдохнула. Прошла в темный коридор, где лежали сигареты, которые она забрала с земли, когда навещала родителей. Сейчас ей это было просто необходимо. В полной тишине раздался щелчок зажигалки, затем в темноте появился оранжевый огонек и густой дым. Сердце успокоилось. Мысли метнулись к принятию. Именно к нему она приходила каждую ночь. Это не лечится. Это никогда не пройдет. Скорее всего, Валтор будет частью ее жизни всегда. Точнее, снов. Нужно смириться — Блум говорила себе это каждую ночь. И каждую ночь она засыпала с невыносимой тревогой, разрывающей внутренности от понимания, что он непременно навестит ее. Но, если такова цена мира в Магиксе, то фея была готова нести это бремя. Девушка вышла на балкон, выпуская клубы дыма в небо. Через пару часов придет пора собираться в цветочный магазинчик, который она открыла — с помощью магии можно было сотворить такие цветочные композиции, что Ванессе — ее приемной матери — и не снились. Но на земле все равно было проще, чем здесь. Там она была человеком, обычной ученицей старшей школы, мечтающей о феях и магии. По факту — неудачницей, которая ездила на велосипеде и помогала матери в цветочном магазине. В Магиксе — героиня войны, победившая Трикс, Валтора, Даркара и пережившая трансформацию в темную фею. Может быть, это просто остатки той магии отзывались на огонь дракона Валтора? Может, поэтому сны мучали ее? Ее тьма просто хотела выбраться? Тонкие пальцы утерли еще одну слезу. Обычно мысли не заходили так далеко. Точнее, она не позволяла им проскальзывать в сознание так глубоко, как сейчас. Рассвет поблескивал на горизонте, окрашивая небо в тускло-желтые тона. Блум затушила сигарету, встряхнула головой. С наступлением дня она становилась собой — хорошей девушкой, невестой будущего короля, принцессой Домино и владелицей цветочного магазина в центре Магикса.─༺༻─
День выдался ужасным. Блум едва ли могла собирать букеты. Даже с магией не справлялась. Продавала те, что были уже собраны. Веки предательски постоянно закрывались, грозя унести девушку в страну снов. К нему. Она отчаянно сопротивлялась, запивая все это нескончаемыми чашками кофе. Чуть позже это вернется ей в форме учащенного дыхания, сердцебиения и повышенной тревожности. А сейчас Блум, стуча каблуками по асфальту, направлялась в кафе на встречу с Музой. Удивительно, но сохранить более менее близкие отношения получилось только с ней. Стелла стала королевой Солярии, когда ее отец решил отойти от дел и посвятить немного времени отдыху. Фея солнца вышла замуж за Брендона, и теперь редко появлялась в Магиксе. Да и времени у королевы было не так много, чтобы встречаться со старыми друзьями так же часто, как раньше. Текна стала преподавателем в Алфее. Конечно, все удивились, когда девушка высказала им свое желание, но у нее хорошо получалось. Она всегда системна, в меру строга и спокойна. Флора стала хранителем леса пикси и одного из ключей, которые когда-то давно сумел собрать Даркар. Муза была предоставлена самой себе. В принципе, фее музыки всегда было хорошо в одиночестве. Она много путешествовала, занималась музыкой, иногда устраивала концерты в честь матери. Муза жила одной лишь мелодией. Спокойной. Тихой. Плавной. Как и она сама. Когда Блум зашла в небольшое уютное кафе, Муза уже ждала за столиком. Повсюду стояли большие кашпо с цветами. Флоре бы это понравилось. Впервые за весь день улыбка тронула пухлые с розовой помадой губы. Муза приветливо улыбнулась, оглядывая подругу. Ей совсем не понравился ее вид — темные круги, болезненная худоба и топ с длинными рукавами в плюс тридцать! — Как твои дела? — поинтересовалась Блум, заметив прищуренный взгляд девушки. Лучше задавать вопросы первой — так меньше вероятность, что вопрос зададут тебе. — Ты уже сделала заказ? — Нет. — девушка качнула головой. — Что с тобой происходит? — Что со мной? — Ты плохо выглядишь. — странно, обычно она была более тактичной. Блум пожала плечами, пытаясь не выдать поднявшийся ураган. — Я просто плохо спала, потом на меня накричали за плохой букет и в итоге я чуть не упала в холодильнике для цветов, так что я очень хочу выпить какой-нибудь коктейль и забыть этот день. — выдала девушка, не дав Музе задать хоть еще один вопрос. Можно сказать, что от темы своего плохого вида Блум себя освободила. — Оу. — тихо заключила Муза, а подошедший официант спас ее от неловкости. Блум заказала коктейль и легкий салат. Есть не хотелось. Более того, она была уверена, что и эта трава в нее не влезет. Муза смерила подругу непонятным взглядом, заказывая чай и стейк. — Какой ветер тебя занес сюда? — спросила Блум, как только официант отошел. Муза прохрустела пальцами. — Собеседование в продюсерском центре. Блум выпучила глаза, мгновенно забывая о своих проблемах. Успокаивало, что она все еще могла радоваться за успехи друзей. Муза все-таки слишком долго к этому шла. И теперь была всего в шаге от того, чтобы исполнить свою мечту. Девушка разразилась длинным тостом, когда высокий стакан с голубым зонтиком оказался на ее столе. Муза смущенно поблагодарила и, последовав земной традиции, чокнулась с подругой своей кружкой чая. Они просидели в кафе еще около часа, потом Муза, сославшись на ранний подъем, попрощалась, а Блум направилась в сторону дома. Всего десять кварталов, решила пойти пешком. Радость за подругу все еще грела душу, не пуская туда привычный мрак. Если все сложится, то они могли бы видеться намного чаще. У Блум бы снова появилось хоть какое-то чувство безопасности и дома. Когда-то они были близкими друзьями. Почти семьей. В моменте Блум этого не хватало, потому что она не знала, кому теперь по-настоящему нужна. У всех свои жизни, свои проблемы и, вроде бы, у нее все это было, но ощущалась какая-то внутренняя пустота. Будто какой-то детали не хватало. И от этого становилось слишком одиноко жить. Голубые глаза скользнули по полупустым улицам, поднялись к небу, проследили путь машины, а потом наткнулись на темный силуэт. Блум перестала дышать, рассматривая длинные белые волосы, темно-пурпурный плащ, развивающийся при ходьбе и опасный взгляд ледяных глаз. Ноги словно приросли к тротуару. Она медленно моргнула, сглатывая тяжелый ком в горле. Когда веки вновь поднялись, улица была пуста. Никакого силуэта не было. Это оказалось всего лишь наваждением, уставшим сознанием, но почему-то верилось в это с трудом. Пара кристальных капель скатились с глаз друг за другом. За сутки она плакала уже в третий раз. И такая тенденция Блум совсем не устраивала. Уйди из моих снов. Уйди из моих мыслей. Девушка достала сигарету, чиркнула зажигалкой. Но увиденный силуэт на улице все никак не шел из головы. От этого ненависть к себе только еще сильнее растягивала свои щупальца. Она хотела, чтобы это был он. Хотела перестать чувствовать вину за то, что забрала его жизнь. Хотела посмотреть в его невыносимые глаза, так похожие на ее, и понять, что все кончено, что она не его заложница, что она может жить счастливо. Но вместо этого она повернула за угол и поднялась к себе в квартиру. В жизни часто приходится делать того, чего не очень хочешь. Вот и Блум провернула ключ в замке, хотя всем своим нутром не хотела сейчас быть одна. И кажется, вселенная ее услышала, потому что в квартире был включен свет. Всегда ли вселенная слышала наши просьбы? Вряд ли. Была ли в каждом измерении своя вселенная, или в каждом — разная? Блум не знала. Да и кто смог бы ответить на почти философский, бездоказательный вопрос? Мало кто. Или, вернее сказать, никто. Желание не быть одной исполнилось по щелчку пальцев. Почему же после стольких молитв и просьб ее сны не пропали? А компания на вечер образовалась за пару минут. За секундную мысль. Спокойный сон она просила уже пять лет. С той самой ночи. Так вот вопрос — почему бесконечно глупые просьбы исполнялись? Она не знала. Так что просто пошла дальше. Из прохода в небольшую кухню тут же показался Скай. Блум вздрогнула от неожиданности, пытаясь выровнять дыхание. Конечно же, это Скай. У него ведь есть ключи. А кого ты еще ждала? Девушка тряхнула головой, растягивая неловкую улыбку на лице и ныряя в объятия молодого человека. Никого. Она уже давно никого не ждет. — Я тебя напугал? — парень прижал Блум к себе, зарываясь носом в волосы. Девушка обвила его торс руками. Нужно было успокоиться. Нужно остановить сердце-пляску в груди, тяжелый ком, разросшийся на ребрах и стягивающий легкие. Ей уже достаточно плохо. Так долго, что уже можно хорошо. Но этого все не было и даже объятия с женихом не спасали. Она чувствовала только тепло его тела, запах кедра и все — демоны спали. Тьма дремала, полуоткрытыми глазами следя за происходящим. Даже светлые бабочки не шелохнулись. Зато безопасность растеклась по телу. Теперь ей не придется переживать темноту в одиночестве. Пока он снова не уедет. — Ты рано. — прошептала девушка. — Не рада меня видеть? — Рада, просто не ожидала. — призналась Блум, выворачиваясь из кольца его рук. А внутри тревожный колокольчик начал звенеть своей привычной мелодией. Разве так должна встречать невеста? Разве такую тишину она должна чувствовать? Разве так спокойно и безразлично она должна смотреть? От этого становилось тошно. Да так, что желудок бы с радостью вообще отказался от жизни в этом теле. Ненависть, как старый змей-искуситель, нашептывала на плече гадости про саму себя. — Отец закончил собрание раньше. Проверки прошли, и я понял, как сильно по тебе скучал. — он мягко улыбнулся. Блум прикусила язык, чтобы не сморозить ничего лишнего про Диаспору. Все-таки эта тема обговорена миллион раз, вдоль и поперек. — Как все прошло? — Как обычно. Скучно, мрачно и очень заумно. Ничего нового. Ты ведь знаешь, что я даже тебя перестал приглашать на эти действа, чтобы не слушать этих старых и занудных стариков. — он пожал плечами, возвращаясь на кухню. Ты не приглашаешь меня, потому что весь двор до сих косится в мою сторону из-за многих причин. Метки Валтора. Обвинения в ведьмовстве. И расторгнутой помолвки. Но Блум снова промолчала. Да и смысл говорить о том, что уже давным-давно ни для кого не имело значения, кроме нее? Девушка повела плечами, сбрасывая груз. Как она за несколько лет прошла путь от веселой и оптимистичной девочки, до циничной и безразличной ко всему девушки? Она ведь видела смерти и раньше. Она видела свою планету, полностью покрытую льдами. Она видела, как ее подруга ослепла. Видела, как рушилась жизнь Стеллы. Была по ту сторону тьмы. И это не сломало фею огня. А ненависть к себе смогла. Ненависть от чего? От того, что не могла любить парня так, как он этого заслуживал? От того, что каждую ночь уходила за злом? Блум и сама не знала. Все уже давным-давно свалилось в какую-то кучу дерьма, с которым все никак не могла разделаться. Блум вошла на кухню. Скай ставил тарелки на стол, напевая себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Это был первый громкий звон колокола. Первый укол скверных мыслей. Но она подавила это, наблюдая за движениями принца. У всех ведь бывают тяжелые времена, правда? — Я купил нам ужин по дороге. — оповестил Скай. — Ты ведь встречалась с Музой? Как она? — У нее все отлично, встречается завтра с каким-то музыкальным продюсером. — Ого. Это здорово. — коротко выдал парень. Блум кивнула, уносясь в свои мысли. На кухне возникла тишина, нарушаемая только стучанием вилок о тарелки. Иногда они пересекались взглядами. Иногда вставляли незамысловатые реплики. Короткая сводка новостей — вот как это называлось. Еда так и не лезла в горло, поэтому Блум отставила тарелку, жалея о том, что полноценно курить она не сможет до самого отъезда Ская. Ее максимум в эти дни — перерывы между заказами в букетной. Она поднялась из-за стола, коротко чмокнула жениха в щеку. Потом приняла душ, пытаясь не пускать в голову мысли ни о себе, ни о Скае, ни о чувствах, спрятанном лезвии и снах. Блум знала, что ночью все непременно повторится. Одновременно ждала этого и хотела избавиться. Одним из привычных ритуалов перед сном стало молоко с лавандой и медом. Она пила его каждый раз перед сном в надежде, что это хоть как-то поможет наладить нервную систему. Но каждый раз ее ожидания не оправдывались. Каждый раз все повторялось. А лавандовое молоко уже просто вошло в привычку. Блум вошла в кухню. Скай орудовал чем-то около плиты. — Почему ты не в кровати? — тихо спросила Блум. Принц развернулся. Вручая девушке кружку с теплым молоком и плавающими на поверхности цветками лаванды. — Что это? — Лавандовое молоко. — улыбнулся парень. — Я слишком хорошо тебя знаю. — он мягко поцеловал девушку в лоб, оставляя ее вариться в собственных чувствах. Оправдывать сны с другим мужчиной ведь намного проще, когда твой неидеальный, неправильный, странный. Вот только Скай таким не был. Может быть, он и не знал темной стороны Блум, зато знал светлую вдоль и поперек. Знал ее любимые цветы. Знал, что кофе она пила без сахара. Знал, что она обожала шоколад и запах кокоса. Знал, что спала в тонких носочках, потому что пальцы все время мерзли. Скай знал о ней почти все. Так же, как и Блум о нем. И от этого становилось еще хуже. Проклятое лавандовое молоко было приторным, но не от меда, а от растекающейся в груди, словно лава, ненависти к себе. Как она могла жить непонятными мыслями? Как она могла быть недовольной им и их отношениями? Как она могла быть такой неблагодарной сукой и не замечать его усталость? Как? Почему? Почему она просто не могла любить его до боли под ребрами? Почему она никак не могла успокоиться и смириться со своей жизнью? Ответа на эти вопросы у нее тоже не было. Это был первый раз за пять лет, когда Блум вылила лавандовое молоко в раковину. Оно было слишком идеальным. Оно как бы кричало из кружки «Прекрати задавать вопросы, глупая». Блум решительно вышла из кухни с надеждой, что сможет заснуть и так. Скай уже лежал в кровати, как обычно с правой стороны — ближе к выходу. Он всегда просыпался первым. И перед выходом из спальни всегда целовал еще спящую Блум в лоб. Девушка забралась под одеяло, ощущая, как усталость и впечатления сегодняшнего дня начали опускаться на плечи. Веки как-то сами по себе начали закрываться, очищая разум. Темнота медленно приобнимала Блум за плечи, окуная в очередной сон. Забрала в еще одну кошмарную ночь.─༺༻─
— Блум. — твердый голос раздался из темноты, разрезая звенящую тишину. Впервые Блум находилась в полной тьме. Там не было других звуков, только этот голос. Там не было света. Казалось, что это какая-то часть ада, если бы он существовал в этом измерении. — Иди во тьму, Блум. — голос стал тверже и громче. В нем прорезались какие-то непонятные для нее нотки. Девушка застыла на месте. Желания куда-то идти не было. Она ведь боялась темноты. Боялась, что там кто-то мог поджидать. В этой-то точно кто-то был. Но против ее воли ноги сделали шаг вперед. Еще шаг. Еще. И еще десять. Блум не могла остановиться. Она не хотела идти, но все равно переставляла ноги. В этом месте фея была не властна над собой. С невиданным упорством шла вперед, не оглядываясь по сторонам, а ведомая одним лишь голосом. Перед ней застыл темный силуэт. Девушка, наконец, остановилась, едва не влетев в фигуру мужчины. Она мгновенно узнала его почти в полной темноте. Это снова он. Снова их встреча. В груди что-то болезненно завыло, когда ледяные глаза встретились с ее. Молчаливый диалог. Обмен душами через взгляд. Запах корицы и пляшущие внутри демоны. Что им еще нужно было для счастья? Только сон и энергия, исходящая от него. Огонь дракона, таящийся в его душе. Точно такой же, как у нее. Родной. Спокойный. Свой. — Я скучал по тебе, милая. А ты? — она заворожено глядела в его глаза. Во снах она никогда не говорила. Только слушала. Или плакала. Как сейчас — фея была готова разрыдаться, выплеснуть свой гнев и боль через силу, но знала, что здесь это не сработает. Валтор протянул ладонь, слишком ласково для своей сущности поймал кристальную слезу. — Ты пойдешь со мной? — не колеблясь, Блум вложила свою руку в его. Почему-то это казалось правильным. Валтор растянул губы в одобрительной ухмылке. Затем он повернулся, обхватил лицо девушки обеими руками. — Я рад, что ты наконец-то выбрала верную сторону, Блум. Я не сомневался в тебе. — проговорил мужчина, вглядываясь в голубые глаза. Почти точно такие же, как у него. В них плескался огонь. Потом опустил взгляд на пухлые потрескавшиеся губы и подался вперед.─༺༻─
Блум резко села на кровати. Сон все еще не отпустил, но все было точно таким же, как всегда. Ужас игрался в душе, растворяя остатки здравого смысла. Девушка, словно ошпаренная вбежала в ванную. Даже не включала свет. Сейчас было все равно на монстров под кроватью и в шкафах. Никогда. Никогда в жизни я не пошла бы за тобой. Никогда. И если бы мне вновь пришлось принести тебе смерть — я бы, не колеблясь, это сделала. Даже если бы всю оставшуюся жизнь мучилась во снах. Она тихо всхлипнула, взмахнула рукой, выпуская маленький огненный шарик в пространство маленькой ванной комнаты. Руки сами потянулись к тайнику под ванной, вытаскивая оттуда небольшую коробочку с лезвиями. Еще одна отвратительная зависимость, которую она взяла с земли. Может, стоило остановиться? Наверное, где-то стоило. В каком-то другом мире или измерении. Но здесь и сейчас было так тошно от самой себя, что она, находясь словно в вакууме, сначала опустилась на пол, потом провела острым краем по нежной коже. Ее целью не было убить себя. Это приносило спокойствие. Блум казалось, что физические ощущения могли заглушить боль в душе. Но это никогда не работало. Девушка просто отключалась, пока слезы не высыхали на щеках, пока веки не опускались от усталости, возвращая ее в сознание, пока ноги не леденели от сидения на холодной плитке. Блум смотрела на маленькие красные полосы, потом вздрогнула всем телом, будто бы переключаясь. Поднялась с пола, замотала царапины бинтом и переоделась в пижаму с длинным рукавом. Легче не стало. Стало никак. Она плеснула в лицо холодной водой. — Хватит делать это с собой, Блум. — прошептала девушка отражению в зеркале, понуро покачав головой. Кто бы знал, что ее жизнь станет такой. Хотелось вернуться назад во времени. Бросить все войны и сражения на тех, кто должен был этим заниматься. И стать нормальной. Веселой, энергичной девушкой, которой она всегда была. Телефон где-то рядом пискнул. Блум вздрогнула от неожиданности — раздавшийся в тишине звук был почти как гром среди ясного неба. Она вышла из ванной, оставляя в маленькой комнатке свои эмоции и чувства. Дала себе обет, что забудет эту привычку, что сможет справляться по-другому. А потом подняла телефон, и сердце с гулким стуком ухнуло вниз. Королева Солярии ждала старых подруг на свой день рождения через неделю.