Скрытая сторона его жизни.

Намджун убрал все ненужные документы в сторону и мельком взглянул на Юнги, что развалился на диванчике напротив, будто он у себя дома. Мужчина глубоко вздохнул, снял свои круглые очки и потер переносицу. Работать с Юнги иногда было слишком сложно и он уже пару раз жалел, что взял его. И дело было тут не в его сложном характере и порой чрезмерной закрытости — нет. Дело было в том, что Юнги являлся его другом и держать эту стену между ними на сеансе было непросто. Намджун не любил работать со своими знакомыми. Отделять личные от рабочих отношений, давалось ему не просто. Но тогда он просто не мог отказать Сокджину, да, и сам не на шутку испугался за Юнги А зная его нелюбовь к психологам и прочим мозгоправам, тем более не мог отдать его в чужие, пусть и более профессиональные руки. Юнги был закрытым, но когда его все же удавалось разговорить, Джун не раз и не два порывался просто обнять друга и поддержать его не как личный психолог, а как близкий человек. И вот сейчас под конец рабочего дня с Юнги хотелось не обсуждать его внутренние конфликты, а просто напиться. Может это помогло бы ему даже больше?! Но выходить за рамки на их сеансах, он не будет. В конце концов, Юнги сам поставил это условие. — И так, Юнги я очень рад, что ты наконец-то пришел на сеанс. Тебя давно не было видно. Намджун встал из-за стола и сел в кресло рядом с диваном Юнги. Он пододвинул стеклянную пепельницу поближе к нему, прекрасно зная, что тот вскоре закурит. Намджун не любил, когда в его кабинете курят, но Юнги он просто не мог этого не позволить. — Проблемы были. На работе. Перед моим отпуском начальник решил хорошенько меня потрепать, и я, если честно, без сил. Но теперь я свободен и готов к промыванию своих мозгов дальше. Юнги сел на диван и облокотился на его спинку. — Если честно, я заебался, Док. И хуй знает от чего больше, от своей работы или от мыслей в голове, что мешают мне спать. Намджун сделал пометку в своем блокноте и нахмурился. Тем временем Юнги уже прикуривал сигарету и вытягивал ноги под стеклянный столик. — У тебя проблемы со сном? — Я не сплю ночью. Повезет, если удастся поспать пару часов утром. — И как давно ты нормально не спишь? — Дней пять? Может четыре, я если честно, не знаю. — И какие мысли на дают тебе спать? Юнги сделал глубокую затяжку и задумался. — Хуевые мысли. Они мне не нравятся? — Они о суециде? Юнги подавился сигаретным дымом и закашлялся. Он даже подскочил на месте от этого вопроса, что поверг его в шок и даже злость. — Что? Нет! Нет, черт возьми! Со мной все нормально! Ну, в этом плане! Что, стоило мне раз закинуться таблетками и теперь я пожизненный суицидник? — Я просто спросил. Не мог не. Так что за мысли, Юнги? — Мне кажется, что я скоро сойду с ума. Я постоянно думаю о своем новом доминанте и мне не комфортно от этих мыслей. Кажется, я подпустил его слишком близко. Он начинает мне нравится. — И что же в этом плохого? Я думаю, это хорошо, даже очень хорошо. Юнги отрицательно махнул рукой с зажатой сигаретой в пальцах. — Нет. Это хреново. Я постоянно смотрю в свой телефон и жду от него сообщение или звонок, и когда он мне пишет я радуюсь, как ребенок. Улыбка до ушей просто. И это бесит. Очень. Я думаю о том, как он, чем он занимается и подобные мысли просто сжирают меня. — Разве доминант не должен нравится тебе, Юнги? — Доминант должен устраивать меня и привлекать, да. Но как доминант, а не как человек. А я кажется тону в нем и в первую очередь в нем — как в человеке. И это даже у нас не было еще полноценной сессии. Она состоится завтра и я боюсь этого, но в тоже время очень этого жду. Намджун улыбнулся уголком губ в душе искренне радуясь за друга. Юнги начал влюбляться и это очень большой шаг. Отличный и хороший знак. — Здесь нечего бояться. Открываться людям и подпускать их близко — это нормально. Испытывать симпатию к кому-то, разве это не прекрасно? Юнги фыркнул и затушил недокуренную сигарету в пепельнице. Может для кого-то, чувства — это прекрасно, но только не для Юнги. Он боится что-либо чувствовать и этот страх очень велик. — В последний раз, когда я сблизился со своим доминантным, он привязал меня к себе так сильно, что стер мою личность в порошок, а после бросил. Что же в этом прекрасного, док? — Не стоит сгребать всех людей в одну кучу. Да, у тебя был неудачный опыт, но это все в прошлом. Может, стоит попробовать дать себе шанс? — Дать шанс на что? — На счастливую жизнь. Я не говорю, что в этот раз все будет гладко, но попробовать стоит. Это огромный шаг вперед и ты к нему готов. Или ты думаешь, что этот твой новый доминант в итоге окажется плохим человеком? Юнги так не думал. Его сердце подсказывало, что Хосок очень хороший и добрый. Но сердце тоже может ошибаться и Юнги чертовски этого боится. — Не будь так строг к себе. И подобные мысли о другом человеке, положительные мысли, уж точно не должны лишать тебя сна. Позволь себе просто жить, Юнги. Ты уже достаточно настрадался. Юнги хмыкнул. Он посмотрел на свой телефон и увидел, что времени до окончания сеанса у них еще достаточно, но продолжать разговор ему не хотелось. — Это ты мне, сейчас, как психолог советуешь или друг? Намджун отложил блокнот в сторону и выдохнул. Он понял, что на сегодня их сеанс окончен. — Два в одном, Юнги. В этот раз скажу тебе просто и может не совсем профессионально, но просто плыви по течению и не заглушай в себе чувства к этому человеку. — Я подумаю об этом, спасибо, что выслушал. Намджун открыл форточку чтобы проветрить прокуренное помещение. Юнги ушел минут десять назад и перед последним клиентом у Намджуна еще было время чтобы выпить чашечку кофе и хоть немого отдохнуть. Он заправил капсулу в кофемашину и налил себе американо без сахара. Терпкий запах кофе успокаивал его. Он сделал большой глоток кофе и улыбнулся. То, что сейчас происходит с Юнги его радовало. И пусть этот болван сам еще не осознает, какое большое изменение произошло в его состоянии, хорошо, что он не отторгает это так сильно, как мог бы. Джун думал, что при проявлении каких-либо чувств Юнги закроется в себе и не станет обсуждать это, тем более с ним. Но Юнги открыто сказал о своих чувствах и страхах. И пускай после этого он сразу сбежал, это в любом случае является огромным шагом вперед. Тихий стук в дверь отвлек мужчину от мыслей и он даже вздрогнул от неожиданности, чуть не пролив на свою белоснежную рубашку черный кофе. Чертыхнувшись под нос он позволил незваному гостю войти. В дверном пройме показалась светлая макушка его секретарши, которая сообщила ему, что клиент пришел немного раньше и уже ожидает его в коридоре. Намджун дал согласие на проведение сеанса раньше назначенного времени и попросил пригласить клиента к нему через пару минут. Он отставил кофе в сторону и открыл список клиентов в своем ноутбуке. Там была краткая информация о всех новых людях и Джун решил освежить память о новом клиенте. Им судя по документам являлся молодой парень двадцати лет Ли Хешин. Страдает бессонницей и тревожными мыслями. Ничего нового и серьезного. Намджун проведет первый пробный сеанс и, как обычно, составит план работы с этим клиентом, если, конечно, он будет готов продолжить работу в дальнейшем. Ведь в практике Намджуна ни раз бывали случаи единичных посещений. Многие после первого сеанса психотерапии просто исчезали, потому что были не готовы открыто говорить о своих проблемах. И вот через пару минут дверь в его кабинет открылась, и на пороге появился парнишка. Высокий рост, крепкое телосложение и полная секретность. Его спортивный костюм был просто огромных размеров, так что даже рукава его худи скрывали пальцы на руках. Кепка была натянута на глаза и укрыта сверху обьемным капюшоном, а вторую часть лица скрывала черная маска. И в этом тоже не было ничего удивительного. Многие любили секретность и не желали чтобы кто-то узнал о визитах к психологу. Но было в этом парнишке что-то странное. Он слишком долго топтался у двери, а когда Намджун пригласил его пройти в кабинет и расположится на диване, тот и вовсе отвернулся от него и закрыл дверь на внутренний замок. И Намджун уже готов был успокоить беднягу и сказать, что закрывать дверь не нужно, ведь никто посторонний сюда не войдет. Но он потерял дар речи, когда незнакомец повернулся к нему и его лицо больше не скрывала маска и кепка. — Чонгук?!