***
Выживать одному в глубокой чаще леса, как оказалось, гораздо тяжелее, чем в проклятом доме Айвори. Роберт принял этот факт, когда пораженно убедил себя в том, что несмотря на долгожданную свободу, подаренную ему наглой судьбой, крысочел всё ещё находил себя в мучительной безысходности. Он всё тот же болезненно истощённый, изголодавшийся крысочел не нужный никому, кроме самого себя. Он всё так же с опаской крадётся по неизданной местности, но теперь в поисках сухих древесных веток для разведения костра, чтобы хоть как-то разогреть в себе чувство безопасности. Такеучи окончательно потерян и всё так же не понимает какого, вообще, чëрта это происходит?.. Голые костлявые пальцы нагревались над кипучим дымком, щекоча окаменевшие венки под гусиной кожей. Крысочел кривовато восседает на старом, давно рухнувшем стволе дерева с шершавой корой и молчит, нависая над собственноручным огнедышащим костром. Кирпичный отсвет накрыл бесстрастную Робертову физиономию, привыкнувшую к непримечательной рутине. В голове крысы воображается совершенно иное: вместо мелких прутей сгорает бледно-розовый скальп, а заместо торфа чернеет массивная кошачья плоть. А ружаный огонëк трепещет, сопровождаясь клокочущим хохотом, разнося вокруг свои незримые искры, словно шальные черти. Тощий живот под замаранной рубахой предательски урчит в ответ на мстительный замысел, но Такеучи лишь устало вздыхает, продолжая нагревать свои пясти, под которыми худо выпирали пять лучеобразных костяшек. По обратному пути коточела приманивает неведомое шуршание и яркая вспышка средь глухого леса, которую он ловит боковым зрением. Осознание того, что всё это время Ниен находился здесь не один, заставляет его искусственные острые уши заинтригованно приподняться, а короткий хвост слегка дëргаться. Уже предчувствуется нечто опасное поблизости, поэтому кот решает неторопливо подкрасться к источнику звука, чтобы проверить местность на «чистоту». Ниен бесшумно притаился за деревом. Развидеть что-то кроме пылкого огня крайне трудно, особенно, если на это пригоден только один из глаз, он и не сразу обратил внимание на одинокого крысочела во мраке. Роберт всë ещё греет руки над огнём и не чувствует, что ему что-то угрожает. Он не замечает блуждающего хищного взгляда блестящих глаз, которые словно сканируют лес, пока не натыкаются на растрёпанную красную шевелюру под дурацким головным убором с круглыми ушами. Коточел немного оттягивает ворот кофты, которая липнет к влажной шее и решительно движется вперед, преодолевая заросшее листвой месиво, держа перед глазами эти чёртовы крысиные уши. За такие уши и должны быть подвешены в аду истинные жертвы — уверен кот. Дело за малым — отправить очередного грызуна туда на худой конец. Крысочел резко поднимает голову когда слух улавливает подозрительный шелест вблизи. Позвоночник реагирует мгновенным холодом и Такеучи настороженно пялится на мощные деревья, между ними, пытаясь найти источник тревоги. И находит его. Когда чей-то крупный силуэт выглянул из-за древессного стебля и стал приближаться шаг за шагом. Находит раньше, чем между ними остаётся каких-то жалких три метра. Вашу мать. Роберту хочется выкрикнуть что-то от неожиданности, но не хочется разрушать эту хрустальную тишину, поэтому он произносит вполслуха первую, пришедшую в голову, реплику: —Какого?.. Получается сипло и жалко, хотя интонация вполне соответствует ситуации. Что за трусость, что за желание впервые спрятаться от природного врага, когда был готов противостоять ему в любой миг и обезоружить ценой своей жизни? Ниен поменялся в лице и даже немного огорчился, завидев столь убогое, незначительное зрелище. Подумать только: единственный выживший после кровавой бойни, которого в последний раз видели перед порогом дома — взаправду выживший и сейчас предстоит во всей красе перед самим коточелом… Ох, этот крысиный смерд был просто в плачевном состоянии! Кто же знал, что эта резиновая, порванная на половине лица, плёнка, служила лишь маской? И как это живучее существо ещë умудряется проживать свои последующие дни в одиночку у костра? Вот уж увлекательное занятие. Воистину. Но ясен хер — коту не безразлично присутствие крысы! «Почему я не убил его раньше?» — проносится мысль. Впервые Ниен почувствовал себя не в своей тарелке, когда нащупал в кармане куртки не складной нож, а полупустую пачку сигарет. Он смотрит на него испытующе и, кажется, окончательно теряет свои мысли. Да что там мысли — теряет способность не только бестолково унижать крысу в голове, а ещё и дышать, как положено, как принято, чёрт подери, когда наконец натыкаешься на выродка, который… Который… Вспыхивает подобно жаркому пламеню между ними и соскочив с места бросается на заклятого врага с мстительной ненавистью в глазах. Тело Роберта переходит в режим «бей-беги», когда коготки его крысиных лап колко впиваются в плотную ткань и валят громоздкую кошачью тушу в кусты. Кот и крыса вторично борются за жизнь в окружении кустарников, как когда-то в окружении домочадцев на кухне. Драка короткая, но кровавая — с ярко рассеченной губой, расцарапанной шеей и красным ручьем из носа. Уже через добрых десять минут они — растрёпанные, запачканные в грязной почве и вымотанные собственной яростью, пораженно приземляются с хмурыми рожами по разным углам бревна. Роберт всё ещё тяжело дышит, но уже без того надрыва, прикрывает глаза и почти не слышит отчаянный стук своего сердца — кони в крови замедляют бег, переходят на рысь, которой достаточно для того, чтобы остаться в живых. «Он стал сильнее, чем я помню.» — Ниен устало вздыхает от этой мысли и вытаскивает предпоследнюю сигарету из пачки, затем осторожно преподносит её к огненному языку. Табак всегда растворяет всё окружающее пространство, сколь бы насыщенным и разнородным оно не было. Снимать напряжение необходимо, особенно в такие моменты. И всë-таки коточел изображает высшую степень равнодушия, когда разрешает себе поделиться последней оставшейся сигаретой с Робертом: —Возьми. Не будет лишней. Такеучи немного колеблется, но с опаской придвигается к коту поближе и берëт. И даже незаметно повторяет за действом Ниена, когда зажигает сигу похожим образом. Крысочелу, привыкшему к горькому привкусу пива, становится лучше на какой-то момент, когда слабый дымок курева убаюкивающе проникает в его трахеи. И как он может вести себя так спокойно когда рядом с ним находится настоящая живая мышеловка, с которой его крысиная жизнь всегда находится под угрозой?.. Впрочем, это маловажно. Враги понимающе молчат, а это временное единство просвещается исключительно под треск костра и какофóнию ночных сверчков…***
Дым по-прежнему витает в воздухе. Вскоре лесную опушку накрыл безмятежный рассвет, а Ниен безоглядно отправляется назад, прощаясь с Робертом и его скоплением почерневших веток, которые остались бесполезно валяться на поверхности земли как позабытая, никому не нужная рухлядь. Теперь он, хотя бы, сможет вздремнуть.