Предложение

      Весёлая мелодия звучит в стенах архива немного странно и отчасти неуместно, но Дань Хэн ничего не говорит. Келус тычет в экран пальцем, пытаясь не упустить без конца прыгающий шарик. Вверх, вниз, быстрее и быстрее. Едва получается следить за его перемещением. Ещё несколько прыжков!       Келус цепляется пальцами в смартфон, подминает удобнее подушку, устраивая на ней руки. Не отрывает взгляд от мерцающего экрана. Ну же! Ещё совсем чуть-чуть!       Шарик подскакивает, приземляется на короткую качающуюся платформу. Время на миллисекунды! Прыжок! Портал вспыхивает и тянет в зал наград. Келус шумно выдыхает, утыкается лицом в подушку, несколько секунд не двигается. Приятный запах обволакивает его со всех сторон. Такой лёгкий и притягательный.       Пальцы слегка подрагивают от долгого напряжения. Келус лениво трётся лицом о подушку, нехотя поднимает голову, выбирает улучшения и выключает игру. Снова прижимается к зелёной наволочке. Тянет руки вперёд, кончиками пальцев прощупывает край матраса, затем прохладный пол. Вдыхает приятный аромат.       Эта постель невероятно пахнет! Ещё бы: у Дань Хэна чудесный шампунь. Что-то травяное, но не приторное, а лёгкое. Такое блаженство. Спина будто сама собой прогибается, тело сковывает прохлада. Всё же приятно. Келус сминает подушку, кладёт на неё подбородок, лениво смотрит на голубой пол. Тот медленно переливается, будто спокойная река с ворохом бликов. Так поблёскивает, веет уютом. И кому в голову пришёл этот гениальный дизайн?       Дань Хэн стоит у базы данных. Наверное, вводит новую информацию. Кажется, он говорил что-то об этом. Или нет? Вот же ж замашки коллекционера. Келус улыбается, переводит взгляд на чужую спину, присматривается к ней. Тут же вспыхивают воспоминания. Они кучей осколков заваливают память, подсовывая разные моменты, показывая их настолько ярко, что невольно бросает в дрожь. Хм… Он прекрасно помнит каждое прикосновение, каждое слово. Дань Хэн будто чувствует его взгляд, оборачивается, зевает.       — Уже пора спать? — скорее механически спрашивает.       Келус кивает. Пора, конечно, уже далеко за полночь. Снова заработался. Впрочем, в архиве время действительно будто течёт несколько иначе. Такое себе место зацикленной реальности. Но нить рассуждения сразу же ускользает, стоит Дань Хэну потянуться.       Он…       Келус утыкается лицом в подушку. В комнате чувствуется удивительное спокойствие, принятие. Даже не спрашивая, можно забраться на матрас, смять чужую подушку, играть со звуком. Всё можно, будто весь шум от него проходит мимо ушей. Дань Хэн не говорит ни слова против, хоть когда-то давно упоминал, что без необходимости в архив не стоит заглядывать. Но это было тогда…       После того случая в их отношениях что-то изменилось. Келус это прекрасно чувствовал, хоть никакого разговора и признания не последовало. Но они и не были нужны. Та близость, которая образовалась между ними, не требовала объяснений. Она просто была. Сильная и… правильная что ли. Именно! То самое слово, которое идеально указывает на ощущения.       Келус наклоняет голову, разглядывает выключающего базу данных Дань Хэна. Чувствуется, что он воспринимает всё серьёзно. Впрочем, кажется, что ещё с первых поцелуев он был серьёзен. Это абсолютно не ветреный человек. Скорее уж, как один раз невзначай бросила Март, старомодный. Только вот…       — Слушай, я всё хотел спросить.       — Что?       Келус мысленно пытается сформулировать вопрос, но получается далеко не сразу. Близость между ними очень чувственная и нежная, но никогда не переходящая грань. Дань Хэна возбуждает многое, он легко соглашается на неловкие предложения, но они никогда не заходят дальше взаимной мастурбации. Не то, чтобы Келуса это сильно волнует, крышу сносит напрочь даже от простых пальцев, но безумно интересно.       — Ты всегда ограничиваешься только руками. Почему?       Дань Хэн вздыхает, кажется, на его лице мелькает беспокойство. Он подхватывает одну из книг, кладёт её на стол. Долго смотрит на лист бумаги перед собой. Келус садится, скрещивает ноги, крутит в руках смартфон. Интерес хлещет, будто плёткой, не даёт собраться с мыслями. Дань Хэн даже растягивал его пальцами. Медленно, аккуратно. Каждый раз чуть больше и интенсивнее предыдущего, а вот дальше не заходил. Его что-то беспокоит?       — Ну, — напоминает о себе Келус, — мне же интересно.       — Просто интересно? — уточняет Дань Хэн.       — Ага. Я не против, но мне казалось, что ты не будешь так с этим тянуть.       — Ну хорошо. На самом деле, есть две причины.       Келус наклоняет голову, вглядываясь в беспокойно перебирающие книжные страницы пальцы. Нервничает. Вот как. А его наоборот подхлёствывает нетерпение, даже сложно усидеть на месте. Слишком хочется услышать ответы. Даже неловко от собственной непоседливости.       — Во-первых, пишут, что для первого раза лучше растягивать постепенно и не единожды, — Дань Хэн пожимает плечами. — Думаю, это правильный подход. Нам некуда спешить, а чего-чего, но делать больно я не хочу.       Келус едва сдерживает улыбку. Это очень заботливо. Впрочем, разве стоило от Дань Хэна ожидать чего-то другого? В вопросе отношений он оказался очень ответственным и серьёзным. Последовательным что ли. Эта его особенность кажется вполне и очень даже уютной. С ним действительно можно расслабиться, не беспокоясь о том, как всё пройдёт.       — А во-вторых?       — Я… — Дань Хэн отводит взгляд, — тоже неопытен и боюсь потерять над собой контроль. Секс — удовольствие для двоих, а я навряд ли смогу держать себя в руках. Не хотелось бы превратить всё в самоудовлетворение.       — Понимаю.       Келус собирается с мыслями, нервно ёрзает на матрасе. Он давно думал о том, что мог бы и со своей стороны пойти чуть дальше, не взваливая всё на Дань Хэна. Тоже сделать несколько шагов ему навстречу. Только проговорить слабо мерцающее где-то на краю сознания желание отчего-то сложно.       Вроде бы, сейчас такое предложение кажется органичным и естественным, но сил не хватает озвучить. Келус уверен, что отказа не услышит, и сам хочет попробовать, только вот… не знает, что заставляет пальцы подрагивать. Делает глубокий вдох и всё же произносит то, о чём долго думал:       — Я хотел бы кое-что сделать для тебя.       — Что?       — Можешь подойти ближе?       — С каких пор ты говоришь загадками?       Келус игнорирует вопрос, и Дань Хэн убирает книгу на стол, подходит к матрасу. Да, именно то, что нужно! Осталось лишь собраться с мыслями и не налажать. Будет крайне неловко не справиться с задуманным.       Дань Хэн удивлённо смотрит на него сверху вниз. Какой взгляд! Столько всего в нём намешано: и заинтересованность, и непонимание, и тепло, и даже толика страсти. Келусу нравится всматриваться в его глаза, пытаясь выцепить те эмоции, которые бушуют на дне души. Внешне они никак больше не проявляются. Порой только так можно разобрать, что творится в той голове.       Впрочем, не стоит отвлекаться. Он быстро стягивает плащ, неаккуратно бросает на пол, придвигается ближе к краю матраса. Теперь чужая одежда. Рассматривает, прикидывает. Раздеть бы немного, больно длинное. Тянет белый рукав вниз, Дань Хэн только недоумённо смотрит в ответ.       — Сними, — просит, отпуская ткань.       Тот слушается. Отвести взгляд от обнажённых рук не получается. Мышцы отчётливые, хорошо заметные. Выглядит сногсшибательно. Келус вздыхает, осторожно ведёт ладонью по прессу, сложный пояс мешается, не даёт сделать задуманное, но и спешить некуда. Пожалуй, неплохо бы для начала распалить у него желание, а дальше будет проще. Наверное…       Дань Хэн молча наблюдает. Интересно, он уже понял, к чему всё идёт? Келус не может ответить. Взгляд не меняется ни капли, а самостоятельно спрашивать нет смысла: если ещё не понял, то вопрос собьёт всю атмосферу, а он ведь хочет совсем не этого! Хочется сделать всё красиво, горячо, с чувствами. Чтобы не только Дань Хэн заботливо плясал вокруг него, но и получил что-то взамен.       Келус скользит кончиками пальцев по животу, мягко пропускает ремень, и прижимает руку к паху. До слуха доносится сдавленный полустон. Едва получается сдержать улыбку. Да! Ему действительно это нравится. Поглаживания такие мягкие и осторожные, больше дразнящие, но даже так ощущается лёгкое возбуждение, проступающее через ткань. Пальцем по-кругу, затем вдоль. Всё получается будто само собой.       Келус поглаживает штаны, осторожно прощупывая через них выпирающий член. Ведёт пальцами, трёт, а мысли уже далеко от происходящего. Хоть Дань Хэну это нравится, и ему вполне достаточно только рук для удовлетворения, хочется пойти дальше. Попробовать с ним нечто новое.       Руки будто сами тянутся к поясу, неловко хватают края, но разобраться с ним не получается. Какого так сложно?! Дань Хэн расстёгивает сам, приглушенно посмеиваясь. Наконец-то! Келус придвигается ближе, гладит откровеннее. Под пальцами отчётливо выпирает, а щёки обдаёт жаром от такого. Очень уж горячо от одной мысли о том, что будет дальше.       — Поднимись, — просит Дань Хэн, явно чувствуя желание поцеловать.       Его порывы не сложно предугадать: они прозаичные и часто крайне нежные. И, по правде, хочется. Хочется чувствовать его губы! Но Келус качает головой, нежно прижимает ладонь к паху и шепчет:       — Не сегодня.       — Ты…       Дань Хэн понимает. И это понимание безумной гаммой эмоций отражается на его лице. От такого взгляда Келусу становится неловко. Выглядит так, будто тут сейчас произойдёт что-то нереальное. Он смущённо смотрит на ботинки, не в силах поднять голову.       — Я хочу попробовать, — осторожно поглаживает колено Келус. — Не обещаю, что будет круто, но всё же…       Кажется, Дань Хэна слова поражают до глубины души. Он слабо отшатывается. Краем глаза удаётся заметить, как на щеках проступает румянец. Ничего не говорит, но немного отстраняется, опирается бёдрами и руками о столешницу. Келус сползает с матраса, устраивается перед ним поудобнее, расстёгивает ширинку.       Странное чувство. Под ногами будто плещется летняя река: эта часть архива всегда впечатляла, но сейчас не получается даже ухватиться за собственные чувства. Его словно мотает в нереальности. Слишком всё расплывчато.       Келус собирается с мыслями, нежно оглаживает член через бельё. Горячий. Кажется, даже чуть больше, чем нужно. Забавно. Раньше такой маленькой особенности не получалось заметить. Придвигается ещё ближе. Приятный запах обволакивает с ног до головы. Какой же он… не получается подобрать слов. В голове крутится только банальное «‎тот самый»‎. Но с чего вдруг? и какой именно? Келус и сам не знает. Странная ассоциация. Отбрасывает её в сторону, ведёт пальцами вдоль, прощупывает, изучает.       Дань Хэн внимательно смотрит, и под таким пристальным взглядом становится слегка неловко. Голубые глаза наполняются цветом, слегка отдают зеленцой. Такие яркие, насыщенные, нечеловеческие. Стыдновато. Попросить его отвернуться? Ну, а зачем тогда начинать? Нет уж, наверное, куда правильнее дать возможность наблюдать.       Келус обдумывает эту мысль, пытается её принять. Но ни на мгновение не отрывает рук от чужого белья. Дань Хэн будто чувствует повисшую неловкость:       — Нервничаешь?       Этот голос! Бархатистый, насыщенный! В голову сразу лезут неприличные воспоминания. Ну что за?! Вечно с ним вот так. Умеет он как-то одним голосом вгонять в странную дрожь по всему телу.       — Пожалуйста, молчи!       В глазах вспыхивают игривые искорки, но, вопреки ожиданиям, Дань Хэн действительно молчит, а не отвешивает очередной комментарий. Но и взгляд не отводит. Ладно, значит, вот так. Келус прикрывает глаза, мягко касается губами чужого белья. Поцелуй почти невесомый, всего одно небольшое касание, но до слуха долетает короткий стон.       Келус едва сдерживает улыбку. Приятно знать, что его попытки вызывают такую реакцию. Поглаживает ладонью, пальцем цепляет бельё, стягивая его вниз. Член выскальзывает удивительно легко. Хочется его привычно погладить, и сдержаться не получается.       Кожа кажется такой нежной, беззащитной. Дань Хэн слегка поднимает голову к потолку, закрывает глаза. Слышно как глубоко он дышит. Келус ведёт пальцем вдоль набухшей венки, с удовольствием отмечая, что ему доверяют. Такой жест вызывает прилив нежности в груди.       Несколько раз обводит головку по-кругу, ловит на себе заинтересованный взгляд. Всё вокруг будто подначивает двигаться дальше. И Келус всё же мягко трётся щекой о нежную кожу. Тёплая, почти что горячая, но не настолько, чтобы это вызывало дискомфорт.       Собственные руки слегка подрагивают. Приходится приложить усилие, чтобы заставить себя осторожно взять член, слегка поглаживая. Келус касается губами. Мягко и быстро. Ответом служит тихий стон Дань Хэна. Голос подначивает, и Келус касается головки снова, сухо осыпая её поцелуями.       Кожа словно реагирует на прикосновения. Становится чуточку теплее. А вот полный желания взгляд сложно не заметить. Под ним совершенно неловко, но хочется продолжать. Келус накрывает головку губами, мягко обводит языком, пробует. Легонько посасывает, скорее на пробу, чем всерьёз.       — Тебе нравится? — вопрос вырывается сам собой.       — Можешь положить язык на зубы, пожалуйста? — Дань Хэн касается пальцем нижней губы, будто подсказывая.       Звучит так осторожно и с надеждой, что Келус просто не может отказать. Открывает рот снова, отчего-то после такой просьбы чувствует себя неловко. И не понять от чего больше: от ситуации или же от откровенно пошлого вида. Член мягко скользит по языку. Каждая венка ощущается настолько чётко, что бросает в жар. Куда удобнее.       Дань Хэн резко сжимает столешницу. Его пальцы сильно цепляются, беспокойно двигаются. Келус косится на них. В голову приходит странная идея. Он и сам не уверен, что не пожалеет об этом, но всё же вынимает изо рта, нежно целует влажную головку, слегка дует на неё и игриво смотрит наверх.       — Ты хочешь?.. — не уточняет, кивает на беспокойные руки.       Дань Хэн молчит, но по глазам и так всё понятно. Его раздирают желания. Так старательно держит лицо. Правильно ли это? Так зажиматься в проявлении чувств. Конечно, попытка сдерживаться — это заботливо, но стоит ли отказываться от всех порывов? Келус берёт его ладонь, кладёт себе на голову. Пальцы тут же вцепляются в волосы, слегка тянут.       — Это плохая идея, — Дань Хэн тяжело убирает руку, видно, насколько много усилий приходится приложить.       — Почему?       Келус перехватывает ладонь, нежно поглаживает её пальцами, щупает, ластит. Он чувствует непередаваемое желание оставить руку на месте, почувствовать её, отметить, что и как будут делать.       — Я не смогу сдержаться, — Дань Хэн отвечает явно нехотя.       Келус на несколько секунд подвисает, пытаясь правильнее высказать то, что думает. В голову как назло ничего не лезет. Ему слишком сильно хочется продолжить. Но всё же получается обернуть разрозненные мысли в слова.       — Уверен, у меня получается крайне хуёво, — Келус кивает на член. — Вечно зубами задеваю, думаю, не очень приятно.       — Это мелочи, — отмахивается Дань Хэн. — Выглядит и ощущается горячо.       Келус кивает, прижимает его руку к щеке, целует пальцы, и как можно мягче и спокойнее предлагает:       — Чтобы сдерживать порывы, тоже нужна практика. Само собой оно не получится. Давай учиться вместе?       Щёки Дань Хэна покрываются густым румянцем. Он едва заметно кивает и возвращает руку на голову. Мягко поглаживает, массирует, будто на пробу ведёт по светлым прядям. Келус прикрывает глаза, на несколько мгновений забывает обо всём. Всё же приятно. Вот бы он так почаще делал!       Обхватывает член руками, проводит вверх-вниз, и снова накрывает головку губами. Нежная кожа ощущается неожиданно ярко. Келус вбирает чуть глубже. Совсем немного. Пробует, привыкает. Слегка двигает головой, скользя языком по члену, целует, поглаживает.       Дань Хэн перебирает волосы. Время от времени слегка направляет, то убавляя, то ускоряя темп. Едва слышно стонет. Это даже стоном назвать не получается. Скорее шумные выдохи с тенью голоса. Он такой тихий… отойти чуть дальше, и не услышать ничего. Келус с восторгом ловит эту реакцию. Настолько приятно она мажет по самоуверенности. Значит, у него получается.       Берёт член чуть глубже, активнее двигается. Ладонь напрягается. Дань Хэн сжимает волосы, резко направляет голову к себе, толкаясь глубже. Рот приходится раскрыть шире, мышцы противно ноют, а новый толчок неприятно отдаёт по напряжённым нервам. Келус едва выдавливает из себя что-то отдалённо напоминающее жалостливый стон, хватается обеими руками за штанины. Давление на голове сильное, будто Дань Хэн не направляет, а именно что полностью подчиняет своей воле. Член грубо проникает аж до горла. Дыхание перехватывает, внутри всё связывается комом. Келус резко тянется назад. Глаза щиплет от выступивших слёз.       Давление на голове тут же исчезает, руку одёргивают, как от огня. Член выскальзывает изо рта. Келус откашливается, шумно и быстро вдыхает. Тело подрагивает то ли от напряжения, то ли от облегчения. Челюсти неприятно ноют, а в горле першит, будто ни капли лучше не стало. Он бросает быстрый взгляд на Дань Хэна.       — Я… — начинает тот.       — Всё в порядке, — Келус едва давит из себя улыбку. — Но больше так не делай.       Они ведь учатся, верно? Так что ничего страшного не произошло. Неприятно, но это можно считать отместкой за зубы. Вполне справедливо… наверное. Дань Хэн наклоняется, смазывает пальцем выступившие слёзы. Выглядит очень взволнованным. Келус на мгновение чувствует это беспокойство, оно будто по воздуху передаётся. Ну! Это совсем нечестно! Мало того, что в него грубо пихают, так ещё и такой взгляд!       Мысли затыкаются, как только тёплые губы касаются поцелуем. Так нежно и мягко. Вполне в его духе. Дань Хэн осторожен, будто извиняется. И Келус тает от его прикосновений, теряет остатки напряжения. У него не получается долго злиться. Снова тянет чужую руку к волосам, позволяет себя поглаживать и направлять.       Проводит пальцами по члену, ведёт губами вдоль набухших венок, мягко целует. Прижимает влажную головку к щеке. Непривычно. И в то же время невероятно тепло. Он и сам не знает, от чего так бросает в дрожь. Тело захлёстывает волна нежности, желания погладить, приласкать. Келусу кажется, что сейчас это не очень неуместно, но побороть порыв не получается.       Лижет головку, осторожно накрывает её губами, медленно, скорее на пробу, посасывает. Нежность так и хлещет по нервам. Дань Хэн поглаживает волосы, едва слышно постанывает.       — Совсем не как в порно, — мягко говорит он.       Келус выпускает член изо рта, оставляет короткий поцелуй и немного нервно спрашивает:       — Тебе не нравится?       Дань Хэн качает головой, зарывает пальцы в волосы, смотрит с такой любовью во взгляде, что бросает в дрожь от одних только глаз. Теряется всякое ощущение реальности.       — Так нежно.       Келус закрывает глаза, невольно тянется к ласкающей руке. Это в самом деле невероятные ощущения. Да и, чего скрывать, крайне приятно слышать такой комментарий. Казалось, что для первого раза выйдет максимально паршиво, но Дань Хэну нравится. Понимание спускается пучком дрожи вдоль позвоночника.       Головка мягко скользит по языку. Горячая, нежная. Всего одно движение, — и будет больно. Келус мягко обхватывает её губами, слегка посасывает. Рука в волосах снова напрягается, хватает почти больно, но не дёргает, как раньше. Намёк понятен.       Берёт чуть глубже, плотно закрывает глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Движения быстрые, чуть небрежные, но крайне осторожные. Дань Хэн внезапно тянет назад. Келус едва не выпускает головку из губ, а затем резко проталкивает обратно. Он весь дрожит.       — Я…       Его голос сбивается, звучит чуть хрипловато, движения резкие, и непонятные. То туда, то обратно. Келус на всякий случай хватает его штанину. Что он хочет? Быстрее? Или остановиться? Не понимая, что делать, подчиняется руке в волосах.       Дань Хэн резко сжимает пряди, чуть грубовато тянет голову назад. Келус послушно выпускает член изо рта. Тихий стон разливается по архиву. Тело мелко подрагивает. Всё внутри скручивается от происходящего. Чужие руки сжимают почти что больно, но даже через этот жест ощущается, насколько яркое желание захлёстывает, насколько всё происходящее важно.       Дань Хэн вздрагивает, обхватывает член рукой, неловко и будто случайно мажет головкой по щеке, тут же кончает. Келус плотно зажмуривается. Вязкая сперма слишком отчётливо ощущается на щеке. Это… немного неожиданно. Мелкие капельки мажут по губам и подбородку, оседают веером на лице. Странные чувства. Во рту — непривычный привкус. Келус не может его разобрать.       Резко его руку хватают за кисть и тянут вверх. Движение непривычно грубое, мгновенное. Даже осознать в полной мере не выходит. Зубы болезненно сжимаются прямо на кисти, с силой кусая. Келус вздрагивает от такого, тихо стонет и, как только рука безвольно падает на колени, опускается обратно. Дышит медленно, пытаясь обдумать всё произошедшее.       Ведёт ладонью по влажным губам, капельки спермы смазываются, странными тёплыми пятнами ощущаются на коже. Но глаза открывать то ли страшно, то ли неловко. Он и сам не понимает.       Рядом слышится тяжёлый вздох, Дань Хэн явно опускается на колени, садится напротив. Всего мгновение, — щеки касается салфетка. Только в этот момент Келусу хватает сил разлепить глаза.       — Прости, я… ну… — Дань Хэн с трудом подбирает слова, видно, насколько он расслаблен и далёк от всего происходящего.       Келус качает головой, тоже хватает салфетку, вытирает пальцы, внимательно разглядывает алое пятно на кисти.       — Нормально. Но я думал, что ты хотя бы предупредишь.       — Я тоже думал…       Келус крутит ладонь, с интересом рассматривая пятно с разных ракурсов. Ну надо же! Даже следы от зубов видно. Дань Хэн и раньше кусался, но выбирал более закрытые места, там, где не будет заметно. А тут прямо на кисти. Почти что на всеобщем обозрении. Он, конечно, носит перчатки, но как-то уж очень откровенно.       — Я больше ни до чего не мог дотянуться, — будто извиняясь говорит он, поглаживая след от укуса большим пальцем.       Повисает молчание. Внезапно Дань Хэн обнимает его обеими руками, прижимает к себе с неожиданной силой, утыкается лбом в плечо и тихо-тихо шепчет:       — Знал бы ты, как мне хочется связать тебе руки и укусить там, где всем будет видно.       Он трётся лицом о плечо, покрывает его мелкими поцелуями. Укусить? Это для них что-то типа проявления страсти или что? Но Келус не уточняет, его мысли занимает первая часть предложения. Связать? Прямо связать? Он пытается себе представить это. Как верёвка стягивает запястья, как тело оказывается полностью в его власти. Звучит, как минимум, интересно.       — А дальше что?       — Дальше? — Дань Хэн шепчет прямо в ухо. — Трахнуть тебя.       От сказанного по позвоночнику ползёт холодок. Слова горячие, интересные, завораживающие. Не то, что ожидаешь. Впрочем, сквозит уверенность, что и при таком раскладе всё пройдёт достаточно заботливо. Келус отводит взгляд, рисует в воображении смущающие картинки и задумчиво тянет:       — Когда-то можем попробовать.       Дань Хэн не отвечает, но по его взгляду понятно, что он запомнит. И навряд ли забудет эти слова. Интересно: когда ему хватит смелости и умений провернуть такое? Вероятно, однажды всё же свяжет, разрешение-то получил. Келус слабо улыбается, обнимает в ответ.       Запах нежный, убаюкивающий. Руки сильные, будто загораживают от прошлого. На мгновение кажется, что есть от чего убегать и о чём жалеть. Но тут же становится не до этого. Келус кладёт голову ему на плечо, закрывает глаза. По телу ползёт лёгкий холодок. Хотелось бы остаться на ночь в уютном окружении книг и пластинок. Сознание будто плывёт, а вместе с ним и бодрость. Приходится едва ли не заставить себя отцепиться от тёплого тела.       — Я всё же в душ схожу.       — Вернёшься?       — Конечно.       Дань Хэн выпускает из объятий нехотя, но выглядит таким вымотанным и счастливым, что его сонливость кажется не только привлекательной, но и безумно заразительной. Значит, всё прошло, как и планировалось. Келус с трудом находит в себе силы встать. Даже не заботясь о том, как выглядит, подходит к двери, выглядывает в коридор и тихо выскальзывает из комнаты. В лицо тут же ударяет прохлада и свежесть.       В груди всё скручивается тугим узлом. Внезапно накатывает стыд вперемешку с неловкостью. И с чего вдруг именно сейчас? Он отмахивается от неприятных чувств. Неважно. Главное, что всем понравилось и вышло не так отвратительно, как думалось поначалу. Интересно будет попробовать что-то ещё. Дань Хэн очень сговорчивый. И, оказывается, с удовольствием соглашается с предложениями.       Идеи захлёстывают с невероятной скоростью. Келус и не думал, что будет с таким интересом их рассматривать и примерять на себя. Но где-то на дне сознания плещется странное чувство… ностальгии что ли? И не отделаться от него. Откуда только взялось?       Уже возле двери в душевую Келус останавливается, смотрит в окно. На него будто таращатся миллиарды звёзд. Такие далёкие, неизвестные. Несмотря на освоение, сколько же ещё тайн скрывается во Вселенной? И, пожалуй, две из них волнуют больше всего. Куда он идёт? Чужая воля толкает в путь, но не даёт понять, зачем и для чего. А вот вторая вещь…       Келус смотрит на красный след от укуса. Тот уже привычно приятно покалывает кожу. Боль уходит, стушевывается, оседает непримечательным осадком среди другого, нежного и притягательного ощущения. И каждый такой укус веет невероятной ностальгией. Пожалуй, переплетение судеб одна из тех вещей, в которых сложно разобраться. Но в них точно хранятся ответы на все вопросы.       Келус опускает руку, отводит взгляд от звёздного неба и заходит в душевую. Он не знает, что творится в душе, но понимает: остановиться невозможно. Как бы ни хотелось, всё будет двигаться дальше. Остаётся надеяться, что ответы придут во время путешествия. Не могут же они остаться за гранью понимания.

***

      Келус воровато оглядывается. Чувствует себя преступником, в наглую лезущим в чужую жизнь. Но желание оказаться в архиве куда сильнее, чем вернуться к себе. Дверь комнаты Март плотно закрыта. Да и Химеко нигде не видно. Собравшись с духом, всё же входит.       Архив встречает приглушённым светом. Дань Хэн крутится возле матраса. Интерес подталкивает подойти, посмотреть. Постель выглядит куда объёмнее, чем раньше. Это как так? Что там?       — Одеяло от футона, — будто чувствуя замешательство, отвечает Дань Хэн. — Тебе же вечно жёстко. С первого дня на матрас так смотришь, словно видишь в первый раз.       И как он только это делает! Замечает всё! Каждую мелочь. Даже то, что Келус ни разу не проговаривал, благоразумно оставляя только для себя. Но постель выглядит привлекательно, тут не поспорить. А как покрутиться там хочется!       — Я тоже в душ. Ложись первым.       Дань Хэн берёт с полки футболку, выходит из архива. Келус выключает верхний свет, оставляет только лампу на столе. Её свет слабый, создаёт какую-то отчасти мистическую атмосферу. Одеяло действительно мягкое. Такое уютное, объёмное. Тело расслабляется, едва касается его.       Келус притягивает поближе свою подушку, накрывается тонким одеялом, зевает. Приятно, удобно. Такая кровать ему нравится куда больше. Веки тяжёлые, нет сил даже смотреть в экран смартфона. Должно быть, горячая вода окончательно разморила. Сквозь полудрёму слышно, как открывается дверь, клацает выключатель на лампе, а затем тело нежно сжимают чужие руки.       Келус полностью отпускает мысли, ощущая только крепкие объятия и удивительно приятно охватывающее недавний укус покалывание. По руке будто ползёт что-то тёплое, привычное. Такое важное. Это ощущается трепещущим сознанием сильнее, чем когда-либо.