10 мая 1998 год.
Великобритания была окутана серым пасмурным небом, которое готово вот-вот заплакать дождём. Этот май был по-особенному холодным и мрачным, словно кто-то забрал все краски, оставив лишь серость, что несла за собой глубокую печаль и пустоту.
Сегодня суд Визенгамота рассматривал по-особенному мрачное дело: пытки более ста волшебников, в том числе и маглорождённых, с последующим зверским убийством. Погибшие были в основном несовершеннолетними студентами Хогвартса, их возраст варьировался от одиннадцати до шестнадцати лет. Так же было несколько преподавателей, но на них не отмечались следы пыток перед смертью, из чего можно сделать вывод, что обвиняемый пытал только школьников, а преподавателей убивал сразу.
У Пожирателей была одна цель — истребление маглорождённых волшебников и всех, кто был как-то против идеологии превосходства чистой крови. Они держали в страхе весь волшебный мир, никто никогда не знал, за чьей жизнью придут в очередной раз.
Пожиратели были сильнее, это факт. Их хладнокровие и одержимость ломали все рамки дозволенного: для них ничего не стоило убить человека или же подвергнуть его адским пыткам. Если бы не гибель Тёмного Лорда, наверное, этот кошмар продолжался ровно до тех пор, пока они не достигли своей цели.
Пророчество Сивиллы Трелони всё-таки сбылось: отважный Гарри Поттер, не без помощи остальных, всё-таки смог остановить весь ужас, что обрушил Волан-де-Морт на волшебный мир. Полный разгром Пожирателей означал лишь только то, что всех причастных ждала казнь, в лучшем случае — пожизненное заключение. Сторонников Тёмного Лорда поймали в тот же день. С третьего мая уже прошло более двадцати заседаний, где каждый третий был усыплён смертельной инъекцией и лишь единицам сохранили жизни, кинув в Азкабан.
На нижней площадке зала в кресле сидел совсем юный мальчик. Он казался сущим ангелом, если не знать, что именно по его делу сейчас будет выноситься приговор. Драко Люциус Малфой — любимый и единственный сын Нарциссы Малфой, пошёл по стопам отца. Кровь убитых волшебников, которых насчитали более сотни, была на его руках и он никогда не сможет отмыться от этого.
А он и не хотел.
Наоборот — он гордился своим поступком. Жертвы Драко Малфоя составляли почти половину всех погибших за время Второй Магической войны. Это было самым громким делом, которое Визенгамот рассмотрел с момента гибели Тёмного Лорда.
Зал номер 10 в подземелье Министерства магии, который специально приспособлен для судебных заседаний, сегодня был необычайно полон. Желающие услышать приговор Драко Малфоя буквально заполонили все коридоры на нижнем этаже, потому что внутри уже не было места.
Люциус Малфой был казнён в первые же дни. Его признали виновным по всем убийствам и приговорили к смертной казни без единого шанса на обжалование.
Казнь состоялась в тот же день, что и вынесен приговор.
Нарцисса Малфой была оправдана и направлена в Малфой Мэнор под арест, без возможности покидать его. На заседании сына её не было в целях собственной безопасности.
Малфой смиренно сидел в кресле, скользя по лицам всех, кто находился в зале. В глазах каждого третьего можно было прочитать:
«Ты этого заслуживаешь», но его мало беспокоило то, что думают другие
.
Он знал, что сегодня будет решена его жизнь. Драко предпочёл был смерть от инъекции, чем гнить в Азкабане, поэтому надеялся, что судья будет к нему категоричен и выберет именно эту меру пресечения.
— Драко Люциус Малфой, Вы обвиняетесь в ста пяти убийствах несовершеннолетних студентов школы чародейства и магии Хогвартс, а так же в убийстве Альбуса Дамблдора, Римуса Люпина, Роланды Трюк и Нимфадоры Тонкс, с помощью непростительных заклятий. Мистер Малфой, вам есть что добавить?
— Преподавателей было больше, — начал Драко. Тон его был спокойным, холодным, словно он рассказывал какую-то выученную лекцию, а не признавался в убийствах, — Но сейчас я уже не вспомню, кто именно был.
— Мистер Малфой, что вами двигало, когда вы пытали детей?
— Чистокровное превосходство. Как вы могли заметить, то большая часть студентов были грязнокровками. Я истреблял их, как и просил Тёмный Лорд.
— Для чего были убиты остальные дети?
— Я так хотел.
— А преподаватели?
— Они мне мешали.
Разговор проходил в очень ускоренном темпе. Внутри Малфоя разжигалось раздражение. Он не понимал, для чего суд задаёт вопросы, ответы на которые и так очевидны. Ему нужен лишь приговор. Он не хотел слушать и разговаривать.
— Жалеете ли вы...
— Не жалею, — перебил Драко, даже не дослушивая вопрос, — Я горд тем, что мир теперь чище.
В зале нарастали осуждения. Из тихого шёпота они плавно переходили чуть ли не в крик. Каждый был готов перепрыгнуть изгородь, что отделяла их от Малфоя, чтобы устроить самосуд. Сомнений не оставалось — его ждёт казнь.
— Прошу внимания, — судья приподнял правую руку, жестом прося соблюдения тишины, —
Раз Вам больше нечего сказать, то я вынужден перейти к нашему решению.
«Ну же, давай» — Малфой облокотился на спинку кресла, всем видом показывая, как его утомил этот суд.
— Драко Люциус Малфой, суд Визенгамота приговаривает Вас к смертной казни через поцелуй дементора. Права на обжалование приговора у Вас нет.
И тут что-то рухнуло внутри.
Впервые за последние несколько лет, у Драко в глазах промелькнул реальный страх.
Поцелуй Дементора был самым страшным приговором: высасывание души, которое убьёт в нём всё живое, оставив лишь естественные потребности — еда, сон, опорожнение. Он будет доживать свою жизнь, словно животное. У него не будет разума, не будет эмоций и чувств.
Это не сравнить со смертью. Это было в разы хуже сметри. Это нельзя вылечить, к этому нет контр-заклятий. Воздействие, оставленное существом Драко, исчезнет из мира вместе с душой.
«Никаких воспоминаний. Обо мне не вспомнит даже моя собственная мать. Пустой сосуд и ничего больше. Я стану ничем» — мысли сменялись молниеносно одна за другой. Хотелось, чтобы сейчас из зала прилетела агрессивная авада прямо ему в грудь. Но этого не происходило. Тишину в зале никто не нарушал. Все терпеливо ждали, когда суд назовёт дату исполнения приговора.
— Дата исполнения приговора — одиннадцатое мая текущего года. То есть завтра, — судья обратил свой безразличный взгляд на Драко. Казалось, будто этот приговор он выносил ежедневно, хотя на самом деле это был лишь второй случай, — Мистер Малфой, есть ли у Вас последнее желание, прежде чем приговор будет исполнен?
— Д-да, — голос немного дрожал,
— Я бы хотел написать письмо, которое вы доставите определённому адресату.
***
11 мая 1998 год.
Гермиона стояла посреди комнаты, перекладывая книги с полки прямиком в чемодан. Сегодня она собиралась домой. Ей нужно было уладить вопрос с родителями и прийти в себя после пережитого. Она обязательно вернётся в Хогвартс в августе, как и обещала Минерве, чтобы помочь подготовить учебные классы и Большой зал вместе с Гарри и Роном. В следующем году ей предстоит сдавать ЖАБА, поэтому за эти два месяца ей нужно эмоционально восстановиться и настроиться на учебный год, который будет полон трудностей. Она мечтает о работе в Министерстве и сделает всё, и даже больше, чтобы попасть туда.
Война отняла у Гермионы часть души, она никогда не сможет оправиться от потери близких ей людей и однокурсников до конца. Но нужно двигаться дальше, найти силы пережить это. Этого бы хотели
они.
Стук в дверь вывел Гермиону из мыслей. Кому она могла понадобиться так рано утром?
— Входите, — произнесла Гермиона и в следующий момент в комнате показалась Профессор Макгонагалл.
— Мисс Грейнджер, — устало потерев переносицу, Минерва протянула девушке конверт, — Вам пришло письмо с маркой Министерства. Кто именно отправитель не указано, но адресат — Вы. Меня просили передать его Вам лично, не задавая лишних вопросов. Забегая вперёд сразу хочу сказать: это всё, что я знаю.
Гермиона приняла конверт, совершенно не понимая, кому потребовалось связываться с ней через письма. В поле «адресат» аккуратным почерком было выведено: «Гермиона Джин Грейнджер». Сомнений не было — это для неё. Прокручивая конверт в руках, она даже не заметила, как Минерва покинула комнату, оставляя её наедине с загадочным письмом. Откладывать минутное дело на потом не было смысла, да и интерес был сильнее текущих задач.
Здравствуй, Гермиона.
Я не нашёл себе места в этом мире. Возомнил себя Всевышним и сошёл с ума.
Это безумие — ненавидеть тебя так же сильно, как и любить. Ты — единственная, кому бы я не причинил боль, никогда. Но ты об этом даже не имеешь представления, потому что смелости мне так и не хватило рассказать о реальных чувствах. Салазар, как я сожалею…
Если бы я знал, когда видел тебя в последний раз в выручай-комнате, что это мой последний раз, я бы постарался запомнить всё до самой последней родинки на твоем лице. Умирать не страшно, ведь мёртвых хотя бы помнят. А мне страшно, Гермиона…Сегодня моя душа уйдёт навсегда, а я стану лишь пустым сосудом. Меня будто и не было.
Прости меня...
Драко Малфой
Гермиона сжимала письмо в руках, перечитывая текст раз за разом.
Подпись казалась ей до ужаса знакомой, но она никак не могла вспомнить, кому это могло принадлежать.
Имя
Драко тоскливым эхом отозвалось в груди.
Гермиона определённо помнила его.
«Кто ты такой и что нас связывало?»
Она бы могла просидеть с ним до утра, если бы не Гарри, что пришёл проверить готовность Гермионы к отъезду.
— Кто такой Драко Малфой? — она сходу озадачила Гарри, лишив возможности поздороваться.
— Не знаю, — Поттер задумчиво почесал затылок и вопросительно уставился на Грейнджер, — А что?
Гермиона ничего не ответила. Её рука машинально прикоснулась к амулету на груди.
Тонкая змея, в глазах
которой красовались два маленьких изумруда, словно была оберегом Гермионы.
«Откуда он?»
Но ответа на этот вопрос она так и не нашла. Знала лишь одно: эта вещь для неё важна. Пазл, казалось, немного складывался в её голове.
Спрятав письмо в книгу
«Уроки окклюменции», она лишь расплылась в печальной улыбке. Она обязательно в этом разберётся. Просто сейчас
не время.
— Да неважно, забудь.
