***
Алтарь погибших всегда сиял от свечей. Обычно их зажигали Смотрители, но бывали исключения. Например, Кросс никому не позволил помянуть Виолетту, Ами и Марию, он сам поставил свечи и создал красивые цветные огоньки в их честь. Сейчас Юлиан собирался сделать это для Алмы. Он не умел делать такое прекрасное пламя, но у него было что сказать. Решительный шаг вперёд. Маленькая свеча в руках. Шершавый холод пустого места на Алтаре. Опаляющее ощущение зажжённого на фитиле огонька. И громкие, абсолютно уверенные слова. — Я не верю, что ты умерла. Знаю, ты ещё есть где-то в этом мире. И где бы ты ни была, я найду тебя. Клянусь. Излишне резкий разворот и твёрдое движение вперёд, не обращать внимание на полные ужаса глаза, одобрительные смешинки в алом глазу, цепочку от кольца, выглядывающую из кармана Кросса. Это всё правильно. Если экзорцистам обязательно нужно во что-то верить, Юу верит в них самих.***
После веселья с Четвёртым Уровнем Главное Управление напоминало пряничный домик, готовый вот-вот раскрошиться. Всё вокруг казалось хрупким. Канда осторожно облокотился на колонну, наблюдая, как суетятся вокруг Хевласки. По идее, была уже ночь, но ему не спалось настолько, что Канда сбежал из-под строгого надзора Матроны и пришёл сюда. В последнее время кошмары особенно его мучали. — Стоишь? — хриплый, прокуренный голос Маршалла Кросса почти заставил вздрогнуть, но Канда силой воли устоял на месте. — Вы же вроде под надзором, — сухо заметил мечник, краем глаза отслеживая, как Кросс подходит ближе и облокачивается на перила. Алый дьявол насмешливо фыркнул, показывая, что думает о своих надсмотрщиках, и вытянул из кармана цепочку, на которой болталось колечко. Красивое, простое. Три маленьких солнечных топаза, заключённых в рамочку из крошечных льдистых кварцев, красиво смотрелись на изящном кружке золота. Самым странным было то, что оно явно женское. И обручальное. В общем, его наличие у Кросса представить было совсем невозможно. — Это принадлежит моим друзьям, — произнёс Маршалл, закуривая, и Юу сразу ощутил возвращение мира на правильную орбиту. Такое он ещё мог предположить. — И зачем вы мне это говорите? — спросил Канда, не зная, что ожидать от этого человека. Кросс ухмыльнулся, прокрутил цепочку на пальце и снова заговорил: — Один человек попросил меня сохранить, пока он не вернётся, а если точнее, не возродится. Я сдержал обещание, — Кросс резко выпрямился и посмотрел на Канду абсолютно серьёзным, но каким-то больным взглядом, — Юу. Так что пока могу — возвращаю, — мужчина ловко набросил цепочку на застывшего Канду, пытающегося переварить эту мысль, и положил руку ему на плечо, нагибаясь к уху, чтоб прошептать: — В уплату долга присмотри за мной, — а потом пошёл дальше, на ходу закуривая. — Стой! — Канда наконец отмер и вышел на середину коридора, буравя спину Кросса. Тот обернулся, и на лице у него застыла привычная всем маска насмешливого превосходства, так хорошо сочетающаяся с другой, атласной, скрывающей истерзанную Тёмной Материей правую часть лица. — Ты знаешь её? — Канда стиснул кольцо крепко, но осторожно, чтоб не сломать хрупкую, дорогую сердцу побрякушку. — Знал, — поправил его Мариан, выдыхая дым и рассматривая его завитки. — И знаешь, кто она сейчас? Кросс выламывает бровь в жесте бесконечного «Ну а что, если да?» — Не скажешь? Кросс отвернулся и пошёл прочь, махнув ему рукой на прощание. — Помолюсь, чтоб ты не вспомнил прошлое. Может, ничего и не случится. Хотя не рассчитывай особо: я слишком ужасный священник. Канда озадаченно проводил его взглядом и вновь посмотрел на кольцо, лежавшее в ладони. Красивое, чем-то даже смутно знакомое. Похоже, в прошлом, которого он не помнит, было много интересного. Жаль, менталист-сволочь уже ушёл и помогать не собирается. Придётся узнавать всё по старинке.***
Под Матилом жар суховеев почти неощутим. Юу жадно вглядывается в белую, фарфоровую маску лица Алмы, покрытую сеткой трещин. Он всё ещё любит этого человека, эту прекрасную душу, и не может сопротивляться этой просьбе. Они оба знают, что, если Алма исчезнет в самоуничножении Акумы, Канда последует за ней. Может, позже, может, много что выполнив, но это случится. Слишком эта привязанность сильная, сильнее любой любви, и она абсолютно верная. Лишь бы быть вместе, лишь бы не разжимать рук. — Ты носишь на шее моё кольцо, — каменные губы крошатся, растягиваясь в пугающе нежной улыбке, а слишком длинные для человеческих пальцы касаются металлического ободка. Юу дёргает кольцо, рвя цепочку и смотрит, не отрываясь, глаза в глаза. — Это подарок от рыжего. Он сохранил его, — в уголках каменных глаз вновь собираются слёзы. — Скажи, Алма Карма, ты выйдешь за меня? Акума полузадушенно всхлипывает, через силу кивает. — Да. Всем сердцем, Юу, — камень холодом и крошкой скользит по щеке в нежном касании. Кольцо чуть мало, но на безымянном пальце правой руки Алмы оно смотрится прекрасно. Канде так казалось всегда. Он наклоняется и целует солнечные топазы, такие же, как её волосы в его воспоминаниях. — Я люблю тебя, — слова о боли, ожидании и скорби, единственные слова, которые могут выразить все его чувства к ней. — Я тебя люблю, — эмоции эхом эха, она понимает, потому что знает, что за фразой это скрывается, потому что в её сердце тот же вихрь. Вспышка. Зелёный свет разливается по просторной зале, и кольцо горит, пульсирует, зелёным пламенем расползается по каменному телу и очищает душу. — Чистая Сила? — удивлённо спрашивает Алма, но не кричит, не возмущается, ибо на лице Канды говорящее выражении удивления. Да и сохранила память алого дьявола и его способности. Сделать такой «подарочек» — как раз в стиле Кросса. Бывшая экзорцистка истерично хохочет, запрокидывая голову, но быстро обрывает себя. Мало, слишком мало времени. — Юу, кажется, мне придётся вернуться, — горько шепчет Алма, накрывая ещё целыми пальцами его губы. — Послушай, прошу, — Юу кивает, обнимая её, приближая к уху, чтоб можно было шептать, не тратя силы. — Найдёшь рыжего — дай по мозгам и от меня. Только постарайся не убить, он нам всё-таки живым дороже. Поблагодари от меня Неа за это. Не дай Ордену его замучить. И прошу, не жди меня. — Буду, — коротко произносит Юу, отрубая все возмущения. Алма кусает губы, кроша их, но чувствует, как время утекает сквозь пальцы, и лихорадочно шепчет: — Я не хочу возвращаться туда. Я больше не хочу быть экзорцистом. — Я найду тебя первым и никому не отдам. Обещаю. Больше Орден тебя никогда не коснётся. — Юу закрывает глаза, молча о том, что все, кто уже коснулись, будут убиты, а тем, кто попробует, он перегрызёт глотки. Но она знает и безмолвно рыдает. — Прости меня, — шепчет она напоследок. — Я буду ждать, — обещает он. Камень взрывается зелёным крошевом, очищая душу.***
Как ни странно, из-за второй, официально подтверждённой смерти Кросса Орден был в трауре. Несмотря на все нелестные характеристики этого человека, он всё равно был сильнейшим экзорцистом. И, пусть мало кто помнит, хорошим боевым товарищем. Алтарь здесь выглядит иначе, чем в прежнем здании Главного Управления, но Канда знает, что делать. По идее, это должен делать ученик, но у этого опять душевный раздрай. Подойти к Алтарю. Зажечь свечу и поставить её на холодный камень, потом неожиданно для всех достать сигареты — любимый сорт Кросса — и подпалить их от огонька, положив рядом. — Я знаю тебя, рыжий, — шепчет Канда, не отрывая взгляда от тлеющей сигареты. — Ты не мог так подставиться. Я не верю в твою смерть и буду ждать. За мной всё ещё висит огромный долг. Он разворачивается на каблуках и уходит. Во что ещё верить, как не в мозги их штатного стратега?