***
Дорога до работы казалась Виктору особенно растянутой и вязкой, как новый асфальт под колёсами КАМАЗа. Хотелось засунуть свой язык себе же в место, откуда нет пути назад. Что произошло с Дулиным, раз при нём случилось такое? Виноват ли он на самом деле или это действительно случайность? Сейчас, обдумывая подозрения Зины, Виктор засомневался. Иван, конечно, отбитый на голову, но самый максимум, какой от него ожидался — попытка силой овладеть Михалычем прямо в кабинете. Однажды он и вовсе добился своего, правда, не без помощи рабочих, коих Виктор возненавидел всей душой. Но здесь, в новом коллективе — и перейти в такие крайности? Совсем запутавшись в размышлениях, Виктор чуть не проморгал свою остановку, благо на ней выходило много народу. -Здрасте. Слышал, Андреич помер? -Да. Голову расшиб, насмерть. Охранник, мрачный и явно не настроенный на разговор, пропустил работника сразу же, как тот появился в поле зрения. Михалыч заметил перемену настроения рабочих: везде тишина, не считая шороха одежды и некоторых станков, коллеги общаются кивками или тычками, у входа в зал для собраний висело новое фото с чёрной лентой, украшаюшей уголок рамки. Он не смог заставить себя посмотреть на лицо начальника — стиснув зубы, он последовал за входящими в зал мужиками, от которых мало чем отличался сейчас. -Граждание рабочие… Василий Андреевич, как вам уже известно, умер этой ночью. Когда все расселись по местам, к трибуне вышла зам.директора, чей голос заметно так дрожал, пока она старалась подбирать слова для речи. -Он любил наше производство, и смерть в родных стенах счёл бы за высшее благо. Он последним покидал завод, первым приходил сюда и никогда не стеснялся обедать с нами за одним столом. В зале висела гробовая тишина. Кто-то опустил голову, кто-то украдкой вытирал слёзы, некоторые места пустовали — наверняка в курилке нервы успокаивают, подумал про себя Виктор, и пожалел о том, что бросил курить. -Дальше угроз о лишении премий или увольнения он не шёл — каждого работника старался сберечь. — Продолжала убитая горем женщина. — Все мы помним времена, когда нам перестали платить зарплаты и он компенсировал это из личного кармана, зачастую сам оставаясь без копейки. Благодаря ему у нас появилось качественное оборудование, оплачиваемые отпуска и больничные… В память о нём и его вкладе в производство и жизнь коллектива мы повесим памятную табличку у входа в завод. -По сколько скинуться надо? Впервые за довольно невыносимое своим горем время кто-то из работников подал голос. -Тысяча с человека. — Ответила зам.директора, на что голос с конца зала спросил: -Не дорого ли? -Помолчали бы! — Не сдержался вставший с места Михалыч. — Андреич был тем ещё человечищем! Меня, человека с другой области, на такую должность взял! Вас за курилку без конца прощал, когда бегали в рабочее время смогом пыхтеть! А как он Петровича в котельной спать оставил, когда его жена выгнала без вещей и без гроша в кармане? Тьфу ты, не могу больше! Подойдя к женщине и протянув той свою тысячу, он быстрым шагом покинул зал и поспешил к станкам. Хотелось как можно быстрей заняться работой и угробиться по самое не балуйся, чтобы вина не сосала сердце похлеще пылесоса. -Михалыч… Его одёрнули за плечо. Остановившись, он увидел знакомое и ненавистное ему лицо, но, стиснув зубы до неприятного хруста в челюстях, выдал лишь: -Чего тебе? Не видишь, на смену иду. -Вот оно чё… Сразу же напрягшись, Виктор отошёл от Дулина. Ничего хорошего эта фраза не сулила, он убедился в этом на своей шкуре. Готовый в любой момент убежать или дать сдачи, он услышал: -Я пока ничего мужикам не сказал, тревожить не хотел. Но я эт самое, вместо Андреича теперь буду. По прошлым реккомендациям подошёл. -Молодец. Поздравляю. Мне пора. -Подожди. Его снова взяла за плечо, на что дёрнувшийся Виктор повысил голос: -Да что ещё? -Я тебя как работника знаю хорошо. Хочешь, замом моим сделаю? Будешь в два раза больше получать. -Спасибо, мне и моей зарплаты хватает. -Заметил я, раз ты её за ночь спускаешь в ресторанах. Побелевший от ужаса Виктор разинул рот, не в силах издать и звука. Он и это уже прознал! Но как? -А на новой должности будешь минимум пять раз в месяц так делать. Жене новую шубу купишь, аль на море её отвезёшь… Совсем обезумев от паники, Виктор вырвался и, словно скипидаром помазанный, помчался в производственный цех.***
Вечер наступил довольно быстро. Ожидая на остановке автобус, Виктор, красный как помидор от повышенного давления, всё не мог забыть слов Дулина, когда уходил с завода: «-В курсе я, что ты про Андреича знаешь. Кому расскажешь — следующей Зинка твоя будет.» Неужто Ванька совсем с катушек слетел? И ведь камер нет никаких, кто бы что заснял там. Была ли вообще полиция, аль всё на несчастный случай свалили и дело с концом? Что теперь делать, снова уходить с работы? Да вот куда? Окаянный везде его достанет. Доехал он домой как в тумане. Только и сумел, что войти в квартиру и, разувшись, повернуть на кухню, где на верхних полках покоилась аптечка. -Вить, на тебе лица нет. Что на заводе-то было? -Памятную доску начальнику сделают. А место его Дулин, в рот его ебать, займёт. Всплеснувшая руками Зина собралась было начать причитать, как прервавший её Виктор спросил: -Что детишки? -Да в порядке всё. На меня мама поругалась слегка за перегар, я на нервы сослалась, мол, врач знакомый посоветовал. Вроде поверила, но к детям пускать не хочет, чтоб не нюхали. Позвонила — у них как обычно, домой только хотят. -Знаешь что… Давай-ка и ты с ними. А там и переберётесь куда. Всё лучше, чем здесь оставаться. -Да ты что, Вить, а ты? -Разберусь. Ты у малых защита, без тебя тёща может не справиться. Утром отвезу. Обняв плачущую супругу, Виктор, и сам с глазами на мокром месте, прошептал: -Люблю я тебя, родная моя. И деток наших люблю. Перетерпеть надо — закончится всё. Не помру я, негоже детей сиротами оставлять. -Ой, косатик мой. И за что тебе всё это? -Не знаю, Зин. Не знаю…