В тени седых волос.

Несколько дней девушка блуждала по лесу, что раскинулся на многие ли. В ее груди зрела тревога, а живот предательски сводило от голода, ноги подкашивались от усталости. На еще совсем недавно безмятежном и спокойном небе закружились хмурые тучи, заслоняющие лучезарное солнце. Ветер гулял по лесу, безжалостно проносился между деревьев и уносил за собой опавшие листья. Они кружились в танце, улетая куда-то вдаль. Как больно. Она рухнула на землю, чувствуя, как силы покидают ее. Голова трещала от вороха мыслей, а запястье все еще ныло, как от ожога. — Прости меня, матушка... — шептала она, на глазах наворачивались слезы, — Гэгэ... Слезы застилали взгляд, а сердце сжималось от боли. Закрыв глаза, девушка так и осталась лежать на месте. Из-за страха ей не удавалось хоть на несколько минут придремать, но усталость взяла свое. Что он обо мне подумает? Мысли эхом раздались в голове. Измученная, одинокая и уставшая Синь уснула, свернувшись калачиком на холодной земле. Теперь уже не важно съедят ли ее волки, наткнутся ли путники или замерзнет она до смерти. Непонятно сколько прошло времени с тех пор, но остатки инстинкта самосохранения разбушевались и девушка с усилием открыла глаза. За спиной послышался хруст веток и какой-то шорох, от чего та подпрыгнула и отползла к ближайшему дереву, спрятавшись за ним. Источник звука стремительно приближался, пока из кустов не выпрыгнула белка и тут же скрылась в соседнем кустике. Облегченно выдохнув, небожитель присела под деревом, прислонилась к нему, чувствуя дрожь. Возможно, время проведенное на сырой и холодной земле аукнется ей простудой. Но это не самое страшное, что ее ждет впереди. — Что же мне делать? — тихо говорила она. На лицо упала серебряная прядь. Ведь все из-за них. Горячо любимые матушкой волосы теперь приносили лишь уйму проблем. Все детство она старалась убедить дочь в своей уникальности, в том, что это дар богов. Но это самое настоящее проклятье. И теперь, когда Синь не имеет божественных сил, она не сможет изменить свою внешность и скрыть изъян. В голове девушки мысли сменялись одна за другой. Ведь теперь ей необходимо вновь возвращаться к старому образу жизни - зарабатывать себе на пропитание. Ее никто не знает в лицо, вновь она стала безымянной оборванкой для окружающих. Зайти в любой театр и с порога заявить, что она богиня искусства и популярная танцовщица? Увы, никто ей не поверит и выставят бедняжку на улицу, попутно отвесив пинка. Путь ее будет тернист. Вот только сидение на одном месте ничего не даст. Для начала необходимо, по крайней мере, выйти из леса на дорогу. Если есть дорога, значит есть и город. Или хотя бы деревенька, где можно остановиться на какое-то время. Собрав остаток своих сил, она поднялась на ноги. Слабость все еще давала о себе знать, руки предательски дрожали от одной только мысли о своем положении. Но она сжала ладони в кулаки и медленным шагом направилась куда глаза глядят. Казалось, что лес бесконечный. Этой ночью было так тихо, что она слышала собственное сбитое дыхание и стук сердца, а от страха дергалась от каждого шороха. Синь все брела вперед, тепля надежду наткнуться хотя бы на кого-то дружелюбного. Кто-то же в этом мире может ей помочь? Начало светать. Солнечные лучи лениво пробивались сквозь облака, а луна потихоньку исчезала. На траве, на листьях искрятся капельки росы, словно драгоценные камни в дорогой оправе. Раздалось первое пение птиц, возвещающее о начале нового дня. Вместе с птицами раздался чей-то крик где-то вдали. Прислушавшись, девушка торопливо зашагала в сторону источника звука. Темный лес расступался пред ней, наконец выпуская ее из своих объятий. Она вышла к деревне. Вместе с природой, проснулись и люди, что тут же начали свои дела. Лань Синь облегченно вздохнула. Перед тем, как направиться к деревне, она осмотрела свою одежду, поправила, что только смогла. Растрепанные волосы ей удалось уложить в небольшую, но плотную косу. Однако, перевязать ее было нечем, поэтому пришлось оставить как есть. За местную она не сойдет, но хотя бы будет выглядеть более менее прилично. Затем она потихоньку пошла к деревне, думая, где бы можно было раздобыть немного еды и воды, да работу на первое время подыскать. У первого же дома на окраине она заметила мужчину. Он стоял на пороге своего дома, лениво потянулся и уж было хотел зайти обратно, как девушка его окликнула: — Прошу прощения, молодой господин, - начала она, поклонившись в приветственном жесте, - Подскажите, где здесь можно найти ночлег и работу? От неожиданности мужчина чуть ли не подпрыгнул, но все же повернулся к ней лицом. Взгляд его застыл на волосах, он с интересом разглядывал незнакомку и что-то пробубнил про цвет. — Работу... - лениво проговорил он, потирая подбородок, — Зайдите в ту лавку. Там можно остановиться и, быть может, хозяин даст вам поручение. — Благодарю вас, молодой господин! — воскликнула Синь и поклонилась. Она уж было хотела сделать шаг в сторону лавки, как этот мужчина недовольно обратился к ней: — И что же, мне ничего не полагается за мою доброту? — говорил он, спускаясь с порога своего дома, — Я дал тебе информацию, так плати! Он перешел на повышенный тон из-за чего соседи и даже детишки обратили на это внимание. Все с удивлением наблюдали за происходящим, но ни один не решил вмешаться. — Простите, но у меня ничего нет... — девушка отвела взгляд. Это только раззадорило мужчину. Он схватил ее за ворот ханьфу и попытался стащить его, приговаривая "Так отплати своим телом!". Девушка вырывалась и кричала, за что тот дал ей пощечину. Он такого удара та свалилась на землю. — Тьфу ты, чертовы приезжие, никакого уважения... — он выругался и плюнул в сторону бедной девушки, оставив ее теперь в покое. Щека горела, а ханьфу теперь было в пыли. Приподнявшись, девушка еле сдерживала слезы. Ее попытались обесчестить на глазах у местных жителей и никто из них не помог ей, все просто вернулись к своим делам. Будто бы ничего и не было. Такое равнодушие ранило ее до глубины души. Она уже успела забыть это чувство, пока была на пике своей славы. Ведь тогда ее любили и ждали во всех домах, куда бы она ни постучалась. Поднявшись и поправив одежду, она медленно зашагала вглубь деревни, осматриваясь по сторонам. Теперь ей было ясно, что здесь, кроме как презрительных взглядов и тумаков, она ничего не получит. Нужно было двигаться дальше, но непонятно куда. — Молодая госпожа! - вдруг окликнул ее кто-то, — Вам не нужна помощь? Оказывается, по дороге ее догонял старик на повозке с сеном. Он оглядел девушку с ног до головы и охнул, ведь та была вся грязная, еще и с красной от удара щекой. Видимо, он много раз проезжал через эту деревню, раз обернулся и крикнул что-то в сторону людей, что собрались теперь у дома того мужчины. Мол, что за безобразие. — Здравствуйте, дядюшка, — та поклонилась старику, — Вы едете в следующую деревню? — Да, еду вот сено продавать. В той деревне с ним худо, а животину кормить надо. — Тогда, могу ли я поехать с вами? Правда, у меня совсем нет денег, я не смогу вам отплатить... Старик задумчиво замолчал и все же заговорил: — Подвезу но с одним условием. — Каким же? — поинтересовалась девушка. — Помоги мне когда мы доедем. Я уже стар, чтобы тягать такие тюки с сеном. Это и будет твоей платой, — на его лице появилась добрая улыбка, а во взгляде ни капли презрения, лишь безграничная доброта и сострадание. — Конечно! Больше вам спасибо! — она поклонилась ему настолько глубоко, насколько смогла, выражая свое почтение, — Могу ли я узнать, как к вам обращаться? — Зови меня дедушка Чжоу. Все меня так зовут, вот и ты тоже. А теперь садись, чего стоять, - он похлопал рядом с собой по сиденью, приглашая девушку присесть. Та с радостью запрыгнула на облучок* и устроилась поудобнее. Дедушка чуть лягнул быка рогозой и тот зашагал вперед. По пути открывались не самые интересные виды, поэтому старик рассказывал о себе. Он давно живет в той деревне и всех там знает. В особенности того наглого и бесстыжего мужчину, что живет на окраине. С ним никто не хочет связываться, он проклятый пьяница, от которого сбежала жена. Так и живет один по сей день, регулярно выпивая, от того и ведет себя безобразно. Ехали они долго, останавливались у ручья, дабы дать быку напиться и отдохнуть. Там девушка смогла привести себя немного в порядок: умылась, собрала волосы в хвост, как раньше ее учила матушка, смыла пыль с подола своего платья. Дедушка, глядя на нее, лишь улыбался, ведь теперь и сама Синь выглядела посчастливее. Добрались они до деревни только ближе к ночи. У дедушки Чжоу, оказывается, был в этой деревне небольшой домик для ночлега. Он человек простой, так что и убранство было скромное. Котел, несколько чаш, да две циновки. Сразу видно, что живет он здесь только если приезжает по делам. Возможно, что раньше он делал это вместе со своей женой. О ней он ничего не рассказывал, а девушка не стала спрашивать. Решили они, что займутся работой утром, а пока поужинают чем есть и отдохнут. Утро следующего дня было куда приятнее, чем предыдущее, проведенное в темном лесу. С улицы доносился приятный аромат хлеба, деревня оживала и можно было услышать зазывал на импровизированном рынке: — Свежая рыба! — кричал один. — Свежее мясо! — кричал второй. Дедушка уже встал и был готов к работе. Он осторожно стал будить девушку, чтобы не напугать ее, ведь она очень крепко спала. "Устала, бедняжка." - подумал он. Синь открыла глаза и тут же смутилась, ведь раньше она такого себе не позволяла. Эти несколько дней окончательно ее вымотали. Поблагодарив старика, она поднялась с места, закатала рукава и отправилась вместе с мужчиной во двор. Его взгляд зацепился за странную отметину на руке у Синь, но он не предал этому значения. Вдвоем они выгрузили несколько тяжелых тюков сена, установили их рядом с "лавочкой дедушки Чжоу", которая представляла из себя небольшую табуретку и столик, чтобы было удобнее считать деньги и пить чай в течение дня. — Вот и все, спасибо, юная госпожа. Скажите, как вас зовут? — Фамилия моя Лань, а имя Синь, дедушка. — Так ведь, вроде бы, звали богиню искусства в ее смертной жизни? Говорят, она очень красивая и добрая, а танцует так, что душа радуется. Даже самый уставший путник сможет найти в себе новые силы, наблюдая за ее танцами, — он все говорил и говорил, а лицо его озаряла улыбка, — Правда, лица ее никто не видел, ведь выступала в маске. Насколько я знаю, она вознеслась совсем недавно, но не пробыла на Небесах и нескольких лун. Слухи о ней не добрые ходят. — Какие же? — на этом моменте девушка заострила свое внимание. — Ох, много чего говорят. Что танцевала она не на сценах пышных, а в борделях в чем мать родила, что блудной девицей была и стыда не знала! Но я не верю в это, ведь я видел ее, краем глаза, но все же видел! Не может она быть той, о ком распускают такие россказни. У меня даже статуэтка ее есть! Жена смастерила для нее красивый алтарь и вместе мы чтим нашу богиню. Жена-то моя тоже была в искусстве сильна, вышивала, покуда зрение позволяло. — Я думаю, что боги все видят и слышат, — сказала Синь и устремила взгляд в небо, а после посмотрела на старика, — ваши слова ее бы обрадовали. — Все так, милая, все так. Жаль только, что новые храмы для нее стали закрывать, - он раздосадованно вздохнул, - Что ж, снова скажу тебе спасибо за помощь, гуньян*. Тебе, вроде бы, нужна была помощь с работой? А что же ты умеешь делать? — Я странствующая танцовщица, но еще умею вышивать и по дому помогать, — говорила та, задумавшись. — Тогда пойдем, поспрашиваем. Такая способная барышня кому-то да пригодится. — Большое вам спасибо! Скажите, у вас нет ленты или перчатки? — Ох, боюсь, что ни того, ни другого у меня нет. Но у кого-нибудь обязательно найдется, вот и разузнаем. Вдвоем они направились по главной дороге деревни, заглядывая к знакомым пожилого человека. Он интересовался у своих жителей, не найдется ли работы для его попутчицы, но в каждом доме им давали отрицательный ответ. А вот у последнего дома они задержались, потому как проживал в нем друг дедушки Чжоу - местный ремесленник. Умел он не много, но брался за любую работу и усердно учился, чтобы его умения пригодились жителям деревни. От того и стал мастером на все руки: и меч неплохой выкует, и корзину сплетет, и перчатки из кожи сделает. Взгляд девушки зацепился за корзину, полную клинков разного качества. От тупых, до очень острых, от коротких, как кинжал, до длинных, как двуручный меч. — Друг мой, сможешь ли ты сделать для юной госпожи перчатки? — Покажи-ка ручки, госпожа, — вдруг попросил мастер и Лань Синь робко выставила ладони вперед, — на такие маленькие я еще не делал. Что ж, попробую. Кивнув, дедушка стал нащупывать свой мешочек с деньгами, но мастер тут же воскликнул: — Вы это бросьте, господин Чжоу! — он нахмурился, — Для вас я сделаю что угодно, не надо денег. Приберегите их на будущее. А вы, госпожа? Как к вам обращаться? — Прошу, зовите меня Лань Синь, — она выставила руки вперед и глубоко поклонилась. — Прекрасное имя, совсем как у богини искусств. Мое имя Доу Мэй, я местный мастер, — на его лице засияла улыбка и он поклонился в ответ, — Я заметил, что вы глаз не сводите с моих неудавшихся работ. Интересуют мечи? — Не то чтобы, — Лань Синь почувствовала, как ее щеки слегка порозовели от смущения, — Однако... Она подошла к корзине и вытащила первый попавшийся клинок. Лезвие было немного кривым, но начищено до блеска. Рассматривая себя в отражении, ей показалось, что за спиной промелькнул силуэт брата, но обернувшись, небожительница никого там не увидела. Как бы ей хотелось снова увидеть его воочию. Откинув мысли прочь, девушка взглянула на свою белоснежную косу в последний раз и, крепко сжав рукоять меча, резким движением обрубила ее. Мужчины от удивления потеряли дар речи, да рты пораскрывали. Они не могли поверить своим глазам. — Да что же это такое... — тихо прошептал старик. Лань Синь вернула меч в корзину и, сдерживая слезы, посмотрела на мастера: — Прошу, сожгите их, — сказала она, протягивая косу мужчине. Распереживавшись, Доу Мэй аж стал заикаться, но выполнил просьбу девушки и бросил волосы в печь. В пламени они таяли так же быстро, как репутация небожительницы на Небесах. — И... - после недолгого молчания начала Лань Синь, — Как я выгляжу? Может, стоит подправить кинжалом? — Нет! - взвыл дедушка, еще одна такая выходка и его сердце не выдержит, — Все отлично! — В-верно! Господин Чжоу прав! Прошу, не делайте ничего больше. И не берите из той корзины клинки, можно же пораниться! — следом взмолился мастер. Дедушка Чжоу тяжело вздохнул. Никак он не ожидал, что его спутница такое провернет, хоть она ему и казалась странной. — Скажи, Доу Мэй, когда она сможет забрать перчатки? — Пусть придет через неделю. К тому времени все будет готово. — Хорошо. Спасибо тебе, друг мой. На этом их встреча с мастером закончилась. День только начался и, возможно, что им все же удастся пристроить девушку. Было решено идти дальше и остановиться в ближайшей чайной. Даже с улицы можно было услышать чей-то нежный голос и игру на гучжен*. Подойдя ближе, путники увидели следующее: в дальней части чайной, что напоминала сцену, расположились музыканты, а рядом с ними стояла девушка. Она подпевала и своим голосом очаровала всех присутствующих. Хозяин чайной обратил внимание на двух незнакомцев и разглядел в одном из них своего старого друга Чжоу. Он тихонько вышел к ним, чтобы поздороваться и пригласить внутрь, предложил им чаю. Слово за слово и старик смог уговорить хозяина приютить девушку на какое-то время. Она будет танцевать для присутствующих за небольшую оплату, а также помогать в чайной, за что сможет некоторое время пожить в свободной комнате. Хозяину не терпелось увидеть навыки девушки и, как только закончилось выступление с пением, он осторожно подошел к музыкантам, прошептал им что-то на ушко и те дружно закивали с улыбкой на лицах. После он жестом пригласил девушку выйти вперед перед всеми. Поборов волнение, она стала пробираться через посетителей и вдруг остановилась. Взгляд судорожно бегал по чайной, пока не остановился на свернутой ткани, которая была похожа на шаль. Лань Синь подошла к свертку и взяла его в руки, убедившись, что не ошиблась, а после укрыла ею свои руки на манер танцевальных одеяний с длинными рукавами. Начиналось представление. Забили барабаны, музыкант с гучжен прошелся по струнам, а гости замерли в ожидании. И вот, на очередном ударе барабанов, девушка начала свой танец. Она словно порхала по импровизированной сцене, двигаясь то медленно, показывая всю свою гибкость, то быстро. Этот танец она исполняла ни раз и не два, а мелодию слышала и того больше. Перед чайной стали собираться зеваки. Прохожих привлекла музыка и восторженные возгласы, от чего внутри уже было не протолкнуться. Все внимательно следили за незнакомкой, что заигрывала с ними ослепительной улыбкой и взглядом. Она делала все, чему ее учили, чтобы приковать к себе внимание каждого и не оставить никого равнодушным. А как хозяин чайной был рад! Столько заказов и посетителей у него давно не было, сегодня настоящий праздник! Девушка все кружилась в танце, пока не выполнила завершающее движение и музыка не стихла. Гости чайной разразились аплодисментами, кто-то даже встал, чтобы выказать еще больше уважения деве, что растопила их сердца. Те, кто захотел, оставили даже денег для девушки в небольшой корзинке, в которой с утра лежали свежие фрукты, но к этому моменту уже были съедены. Музыкантам тоже досталось, от чего те были несказанно счастливы. Одна только певица была не очень довольна. Выступление ей понравилось, однако внутри клокотала зависть, а глаза как-то недобро блестели. Вздохнув, она все же сменила настроение и тоже стала хлопать, грустно улыбаясь. Удивлению Лань Синь не было предела. Ей казалось, что никто не придет смотреть на выступление незнакомки, что вот так бесцеремонно явилась в чужую деревню. А теперь у нее есть шанс на выживание. Она взглянула на дедушку Чжоу, что стоял рядом с хозяином чайной и вовсю хлопал, улыбаясь от уха до уха. "Я... молодец?" - подумала девушка, не веря своему счастью. С последнего выступления прошло много лет, ведь после достижения вершины, танцы ушли на второй план и она стала сама ставить танцы для выступлений. Нужно не только уметь танцевать уже готовые танцы, но и придумывать свои. Из-за чего несколько лет перед вознесением она провела больше как учитель, нежели практик. — Решено, господин Чжоу, она остается, — таково было окончательное решение хозяина чайной. Остаток дня она провела в заботах: прибиралась в доме хозяина, подавала чай, еще немного танцевала с музыкантами на радость гостям, а после подметала двор. За такой труд ей дали хорошую комнату, где она сможет жить. Плата была не столь велика, ей сделали хорошую скидку за проделанную работу. Ее новая жизнь началась ровно ту минуту, когда она без сил рухнула на кровать, тяжело вздыхая от усталости.

***

День за днем она осваивалась в деревне. Танцевала, убиралась, прислуживала и помогала всем, чем только могла, чтобы отплатить за доброту. Однако, не все было так гладко. Многие все же опасались ее, говоря, что проклятье свалилось на их головы - белокурая красавица ни что иное как божественная кара за грехи. — Вот дождешься ты гнева божьего, Минь Ян! — воскликнула старуха, обращаясь к хозяину таверны. Тот махнул на нее рукой, как и все те, кто не верил в эти бредни. Так и неделя прошла. В хлопотах Лань Синь позабыла о своем заказе у мастера Доу Мэя, поэтому он сам явился к ней, да не с пустыми руками. — Моя жена сделала для тебя это, — ему было неловко, но он вручил ей подарок, — Она видела твои представления и сказала, что тебе это пригодится. Не все же шаль на руки наматывать и в одном и том же ходить. Развернув сверток, она увидела внутри верхнюю танцевальную одежду прекрасного небесно-голубого цвета, а под ней женский комплект одежды на каждый день. Девушка покраснела и прижала подарки к груди. Ей даже подумать было страшно о том, насколько дорогой это подарок и сколько ей придется его отрабатывать. — И вот, прошу, — он протянул ей две пары перчаток. Одни были белоснежные и отлично подходили для выступлений, сделаны из плотной ткани. А вторые же кожаные, даже с наручами. — Больше вам спасибо! — Лань Синь поклонилась и, не поднимаясь, выпалила, — Я очень благодарна вам и вашей жене за доброту! Я даже не знаю, как отплатить за такое... — Просто будь рядом с дедушкой Чжоу, — мягко ответил ей Доу Мэй, — Он доживает свои года и очень одинок. Ни жены, ни детей, никого у него нет. А с твоим появлением я впервые увидел на его лице такую улыбку. Позаботься о нем, прошу. Небожительница выпрямилась и кивнула. Старик не рассказывал ей о себе ничего, словно и рассказывать ему было нечего. От этого на душе стало так тоскливо, что девушка решила показать обновки старику. — Хозяин, я отлучусь ненадолго! — крикнула она и тут же убежала из чайной со всеми подарками в руках. Ей не терпелось обрадовать дедушку, ведь он так за нее переживал. И вот, подойдя к его дому, она постучалась в дверь. Никто не ответил. — Дедушка, вы дома? — громко спросила она, подойдя к окну. Внутри было темно, ничего не разобрать. Подождав еще немного, она отворила дверь и медленно осматривалась вокруг, пока не выронила все вещи из рук от испуга. На полу между комнатами, лицом вниз, лежал старик. Лань Синь кинулась к нему, схватила за плечи. — Дедушка! Дедушка Чжоу! — звала она его, пытаясь докричаться. Но увы, старик покинул этот мир. Тело его еще не успело окоченеть, наверное, умер совсем недавно. На лице его застыла улыбка - последняя и блаженная. Он знал, что скоро все закончится, чувствовал свою скорую смерть. — Как же так... — с ужасом шептала девушка, чувствуя, как по щекам текли слезы. Собравшись с силами, она перевернула старика на спину и сложила ему руки на груди, где увидела что-то торчащее из-под верхних одежд. Осторожно прикоснувшись к вороту ханьфу, Лань Синь приподняла его и вытащила оттуда свернутую бумагу, на которой неровным почерком было написано "Для Лань Синь". "Дорогая Лань Синь, спасибо тебе, что встретилась у меня на пути. Возможно, когда ты будешь читать это письмо, меня уже не будет. Я чувствую смерть, она дышит мне в спину, ведь я прожил долгую жизнь. Долгую и одинокую. Ты помогла старику скрасить его последние мгновения и подарила немного тепла моей дряхлой душе. Надеюсь, что все у тебя будет хорошо. В тайнике под полом я спрятал кое-что. Возьми это и используй с умом. Да благословят тебя боги." Руки дрожали, а сердце сжималось от боли. Встав на ноги, небожительница вытерла слезы и огляделась в поисках тайника, о котором говорилось в письме. Одна из деревяшек поддалась и под ней девушка обнаружила мешочек с деньгами и нечто еще. Она с трудом достала из-под полы второй сверток, потому как он был достаточно длинный, развернула старую ткань и охнула. Внутри находился цзянь*. Ножны его были немного потрепанные, но сам клинок не затупился. Будто за ним старательно ухаживали, чтобы однажды воспользоваться. Лань Синь завернула меч в ткань, чтобы избежать лишних вопросов, и выскочила из дома старика. Она направилась в свою комнату в чайной, где ее уже дожидался хозяин. Он обеспокоенно взглянул на нее, хотел было сделать выговор, но не успел - дева промчалась мимо, лихо поднимаясь по лестнице наверх, а после хлопнула дверью. Теперь она точно знала, что ей нужно двигаться дальше. — Что за чертовщина... — пробубнил мужчина и вдруг закричал, — Лань Синь! Живо спускайся и принимайся за работу! Не прошло и десяти минут, как девушка сбежала вниз, но уже в другой одежде и с сумкой за спиной. То, что передала ей жена Доу Мэя, отлично подошло, будто шили по размерам небожительницы. — Господин Минь Ян, прошу меня простить, но я вынуждена уехать. Большое вам спасибо за доброту, что вы проявили ко мне, — говорила она, делая глубокий поклон, — Надеюсь, что однажды мы еще встретимся. Не дожидаясь ответа, Лань Синь вышла из чайной, оставив мужчину в исступлении. Обретенное счастье, что приносило ему приличную прибыль, словно пташка, улетело. Девушка же направилась к мастеру, чтобы сообщить ему печальную новость и попросить устроить похороны для старика. Попрощавшись с ним и его женой, она направилась по главной дороге вперед, пока не вышла к окраине. Начиная свое путешествие в поисках правды.