ПЕРВАЯ ГЛАВА
Лифт, северное крыло.
Первое, что услышал Мэйсон только начав приходить в себя – приторно-милую, щекочущую мелодию, по своему звучанию напоминающую труппу мяукающих мартовских котиков. Юноша слабо разлепил пощипывающие глаза и вмиг же принялся ими глупо хлопать, явно не понимая своего местоположения. Оно походило на кабинку старинного лифта будто двадцатого или даже девятнадцатого века, что оформлен исключительно из деревянного материала и имел в себе одну лишь тусклую лампочку, свисающую с кафельного потолка. Чейнс в непонимании озирался по сторонам, одновременно с этим штурмуя свой мозг насущными вопросами, а-ля: «Что это за место?» и «Как я здесь оказался?», однако память его предательски подводила и все воспоминания оставались за плотным сгустком тумана. Мэйсон широко разинул зеницы, осознав одну крайне плачевную и довольно-таки пугающую новость – он совсем ничего не помнит, кроме основной информации о себе в виде имени, возраста и прочего. Его память словно ловко подчистили, оставляя место для по-настоящему важных данных. Учащенно моргая, юноша задумчиво почесал свою рыжую макушку, будто это действие помогало ему в размышлениях. Мэйсон был молодом юношей среднего роста и телосложения, с густыми, блестящими рыжими волосами и главной вишенкой на тортике – мягким личиком с женственными чертами, от коих герою частенько прилетало в школе со стороны хулиганов. Чейнс старался не обращать внимания на беспочвенные нападки раздолбаев, ведь какой смысл всерьез беспокоиться по поводу комментариев каких-то невеж? Одевался Мэйсон просто, но со вкусом, подобрал свитшот под цвет собственных волос и вечно закатывал на нем рукава, помимо этого натягивая синие джинсы и черные кеды с молочно-белыми шнурками, носиками и подошвой. Обыкновенный юноша девятнадцати лет, о коем ничего действительно интересного и не скажешь. Так как же он здесь оказался, что даже ничего вспомнить не в состоянии? Мэйсона вдруг осенила действительно гениальная мысль проверить свои карманы на наличие привычных вещей, телефона, ключей от квартиры и прочего хлама. Но только юнец сунул ладошки в кармашки и принялся их ощупывать, как с ужасом обнаружил отсутствие своих вещичек. Похоже Чейнс стал жертвой ограбления, правда какой смысл грабителю после своих грязных незаконных делишек пихать ограбленного в какой-то странный лифт? Непонятно, похоже всё-таки здесь виною что-то другое. Вообще, героя волновали другие вопросы: «Почему он очнулся в стоячем, а не лежачем положении?», «Куда направляется этот лифт?», «Почему он до сих пор не остановился?», но увы, ответов на них он пока не сыскал. Слишком странное у него пробуждение вышло, особенно с первым озвученным пунктом. Тогда у Мэйсона проскочила заманчивая мысля насчет сна или кошмара, но и та обрушилась столь же стремительно, сколько и возникла. Происходящее очень даже реально, это весьма удручающе. Когда Чейнс напряг память с одной единственной целью вспомнить хотя бы клочок из своего прошлого, лифт внезапно соизволил остановиться и герою было суждено услыхать противный скрежет деревянных створок, а после тяжелых толстых врат, освобождающих новоприбывшему посетителю вход на этаж. Поначалу Мэйсон не сильно спешил выходить отсюда по причине легкого страха, играющего у него над головой жуткие мелодии из различных фильмов ужасов, да вот выбора у юноши всё равно не оставалось. Не сидеть же ему в кабинке до посинения, верно? Что ж, походу пора проявлять свою губительную смелость. Чейнс осторожно высунул голову наружу и принялся сканировать помещение словно терминатор, широко раскрывая в изумлении глаза: помещение это было похоже на вестибюль отеля, идеально подходившего по стилистике к своему верному работнику-лифту. Мэйсон уже начал думать, что он провалился в прошлое, но здесь никого не было, ни посетителей, ни консьержа или на худой конец вахтера. Вестибюль вышел на удивление просторным, хоть его освещение до сих пор оставалось тускловато-желтым, создавая жуткую, пробирающую до костей атмосферу. На полу выстилался красивый багрово-красный ковер, повсюду стояли перевозки и беспорядочно валялись чемоданы посетителей. Имелся даже собственный камин, огонь которого звонко потрескивал и напоминал о своем присутствии. Отличало же эту комнату естественно стойка, за которой обычно гордо восседал консьерж, регистрируя посетителей и выдавая им ключи от номеров, один из которых ярко сиял на одной из двух прибитых досок с крючками. Причем стойка вся обросла липкой гадкой паутиной, отчего складывалось стойкое ощущение здешней заброшенности. Правда, если оно так, что здесь забыл Мэйсон? Внезапно послышался раскат грома и юноша невольно вздрогнул, резко повернув голову в сторону большого сетчатого окна, что в одну секунду стало ослепительно-ярким и уже после постепенно возвращалось в привычное русло. Чейнс усмехнулся с собственной пугливости, ведь его сумела напугать самая обыкновенная гроза, которой он даже в детстве никогда не боялся, с удивлением наблюдая за своими сверстниками. Юноша приблизился к окошку с красивыми бархатными шторками и постарался выглянуть наружу, но по ту сторону притаилась густая тьма и лишь капельки ливня виднелись в этой кромешной, пугающей пустоте. Единственное, что Мэйсон увидел помимо этого – свое отражение, слегка расплывчатое, лежащее на тонком стеклышке. Разве бывает ночь настолько темной, что ничего совершенно не видно? Чейнс осторожно приблизился к стойке регистрации и уложив ладони на потертый дубовый стол аккуратно взглянул за перегородку, в действительности никого не обнаружив. Ему лишь встретились мирно лежащий, пустующий лист бумаги и малая баночка засохших чернил вместе с опустившимся до небывалого уровня перышком. Поблизости спокойно стоял медный звоночек, что похоже сохранился куда уж лучше своих собратьев по несчастью: Мэйсон не надеялся встретить консьержа нажав на него, но сделал он этого по странному желанию, резко возникшему у него в голове. С негромким трением юноша придвинул звоночек к себе поближе и поднес указательный пальчик к его верхушке, осторожно надавив на неё и услышал звонкий «цоньк». — Чем могу быть полезен, дорогой друг? – позади вдруг послышался чей-то умиротворенно-спокойный голос, от коего у Мэйсона широко раскрылись глаза и он чуть ли с криком не подпрыгнул на месте, резво разворачиваясь в сторону возникшего из ниоткуда парня. За спиной юноши стоял молодой человек ранних двадцати лет с симпатичными ярко-голубыми глазами и алыми, горящими кровью глазами, от коих Чейнса бросало в дрожь, настолько они были жутко неестественными на фоне его обычных, человеческих голубых. Таинственный незнакомец был облачен в черный привлекательный смокинг с идеальной белоснежной рубашкой без единой складки. Идеально же картину успешности завершал черный галстук, ловко завязанный работником Отеля и прелестно лежащий на его груди, плавно перетекая на живот и пояс с поблескивающей серебристой бляхой. Мэйсон продолжал нелепо хлопать глазками, неприлично прожигая взглядом дыру в пареньке, отчего тот приподнял брови и слегка приоткрыл рот. — Неужто я вас испугал? Извольте меня простить, я этого совсем не хотел, – принялся он тут же извиняться своим всё тем же монотонным, безмятежным голоском. – Меня зовут Путеводный Свет, я стану вашим верным помощником, пока вы будете блуждать по коридорам нашего заведения. Позвольте спросить, как вас зовут? — М-Мэйсон Чейнс, – неуверенно, с нотками нервозности ответил юноша, сглатывая застрявший в горле ком. – П-простите, а вы… можете объяснить, где я оказался? И… почему я ничего не помню? — Приятно познакомиться, Мэйсон Чейнс, – галантно произнес тот, решив постепенно ответить на всего возникшие у новенького вопросы. – Вы попали в наш Отель: возможно он не самый лучший и комфортный, но я уверен – вам понравится! А не помните вы всё потому что… знаете, я из раза в раз разговариваю как запрограммированный робот. Вы ведь не будете против, если я буду говорить нормально и обращаться к вам на ты? – со стороны Мэйсона последовал осторожный кивок, после которого Путеводный смог вздохнуть с облегчением. – Спасибо. То, что ты ничего не помнишь – нормальное явление, все через это проходят. Со временем всё нормализуется. — Разве это не странно, что все забывают своё прошлое когда сюда прибывают? – Чейнс задал весьма резонный вопрос, в ответ на который голубоволосый лишь пожал плечами, не зная, что ему и ответить. – Можно ещё один вопрос? Как... как я сюда попал? — Ты узнаешь это со временем, мне запрещено говорить слишком много, – его ответ разочаровал рыжего, правда тот ничего не мог с этим поделать. – Мэйсон, я вот что тебе скажу, – Свет плавно опустился ниже, дабы прошептать зловещим голосом герою одну важную истину, – здесь опасно, потому будь осторожен и слушай мои советы. И не делай вид испуганного койота, иначе он всё поймет и нам точно не поздоровится. — А-ага… — Вот и чудно, – он резко отпрянул и стал говорить как и прежде. – Остались ли ещё какие-то вопросы? — М-можно называть тебя как-то по-другому? Просто… Путеводный Свет слишком длинное, да и странное имя, хотелось бы подобрать более удобный вариант, – Мэйсон произносил каждое словечко с долей осторожности и опаски, дабы не обидеть своего будущего компаньона. — Оу, конечно. Как тебе удобно, Мэйсон, – с облегчением для рыжего, тот согласился без всякой дурной мысли. — Спасибо! – Чейнс задумчиво отвел взгляд в сторону, перебирая варианты имени для голубоволосого, и тут его вдруг озарила восхитительная идея. – Лайт! Я буду называть тебя Лайт! — Красивое имя, – с мертвецкой сухостью и слабой улыбкой на лице ответил Лайт, отчего могло показаться, что оно ему вовсе не понравилось. – Ладно, Мэйсон, не стоит подолгу задерживаться на одном месте, потому стоит двигаться вперед. В нашем Отеле встречаются запертые на замок двери, как та, – парень указал юноше на громадный, несколько комический замочек, висящий на дверной ручке. – Для них требуется ключ: он обычно всегда лежит неподалеку, но если ты его не сможешь найти по какой-либо причине, я тебе помогу с поисками. Всё понял? Тогда пора действовать. Словно по щелчку пальца фигура загадочного Лайта растворилась в воздухе, из-за чего Мэйсон в первые секунды неверно вздумал о галлюцинации или что ему вовсе показалось. Этот Отель был уж слишком странным и таинственным, потому-то Чейнс решил особо не акцентировать внимание на столь удивительном происшествии и наконец открыть проклятый замок и продвинуться дальше, как этого хотел Путеводный. Зайдя за стойку регистрации и приблизившись к прибитой доске, Мэйсон бережно снял ключ с крючка, дабы уже через пару секунд стоять перед дверью и прокручивать его в замочной скважине, прежде чем мультяшная громадина уже подастся и позволит открыть проход вперед. Его приключение только-только начинается, и кто знает, что ожидает его впереди? Коридор был оформлен в уже привычной стилистике Отеля двадцатого века с красивыми красно-узорчатыми обоями и паркетом с выстеленным багровым ковром, правда в отличии от вестибюля здесь покоились заросший паутиной шкаф и одна тумбочка, одиноко стоявшая у стены. Из чистого человеческого любопытства Мэйсон подошёл к деревянному комоду с тремя ящичками и латунными ручками, после чего юноша принялся поочередно открывать каждый из них, и как только он раскрыл тот, что посередине, его глаза забавно заблестели. Там лежала настоящая, старинная золотая гравированная монетка, что была чутка тяжеловатой, но при этом красиво сверкающей в тускловатых коридорах. Подобная находка – сокровище для коллекционера, они стоят неимоверно дорого и лишь за одну такую можно обогатиться! — Глазам своим не верю, неужели это и вправду такая старая монета? Она ведь даже не из двадцатого, из девятнадцатого века! — В тумбочках частенько можно встретить груду таких монеток и прочие полезные предметы, – Лайт уже стоял позади, скрестив руки и внимательно наблюдая за действиями своего спутника. – Ты не осмотрел самый нижний ящичек, неужто собираешься глазеть на одну лишь монетку целую ночь? Новоприобретенный товарищ был прав: Мэйсон бережно уложил золотую блестяшку в кармашек, после чего раскрыл пасть для самого нижнего участка тумбочки, где лежала старая, местами потертая зажигалка фирмы Zippo. Чейнс в искреннем непонимании вытянул её оттуда и показал Лайту, глазами попросив его объяснить предназначение такого девайса, хоть и со стороны это выглядело глупо. Рыжий знал, для чего нужны зажигалки, просто в здешних условиях его значение могло круто перевернуться с ног на голову и раз уж герою достался такой умный, знающий спутник, то стоит его использовать по максимуму. — Везёт же тебе, и монетку нашёл, и зажигалку на самом старте сыскал, – голубоволосый приглушенно хмыкнул, дивясь его невероятной удаче. – В Отеле помимо запертых дверей встречаются комнаты, в коих свет не работает от слова совсем, причем подобных помещений не одно и не два. Уверяю тебя, там черт ногу сломит, потому без зажигалки или фонарика тебе там не выжить. Храни его как зеницу ока, он тебе ещё успеет пригодиться. Последовав совету Путеводного Света, Мэйсон собирался уже было положить столь полезную побрякушку во всё тот же карман, как вдруг он с изумлением и выражением ужаса на лице обнаружил отсутствующую монетку. — Монета… она пропала! – в его глазах и голосе читались нотки забавного страха, до чего ж его желание обогатиться было сильным, что он расстроился одной потерянной монете. — Не пропала, все твои деньги складируются в невидимый личный банк, который откроется лишь когда ты покинешь территорию нашего Отеля, потому можешь не беспокоиться на этот счет. — Фух, я уж было испугался, – театрально вытерев лоб рукой, Мэйсон встал во весь рост. – Спасибо, Лайт, ты умеешь успокаивать. Путеводному было явно приятно от столь ласкающих душу слов, но как обычно это бывает у него и скула не дрогнула, он лишь плавно кивнул и испарился столь же быстро, сколько и появился. Возможно всё не так уж и плохо, что Чейнс оказался в настолько причудливом местечке: вот ему и компаньона выделили, и деньжат он сейчас насобирает, что до конца жизни ему хватит. Все эти новости приподняли его опущенное множеством вопросов и загадок настроение, потому-то Мэйсон сейчас шёл к следующей двери с деревянной табличкой «002» с явно приподнятым настроением, что аж петь резко захотелось. А пел Чейнс словно ангел с его мягким, приятным голоском. Но только нога героя вступила на территорию следующего коридорчика без единого отличия, как ему в голову ударила острая сильная боль, свалившая юношу с ног. Ударяясь коленями об жестковатый ковер и вдавливая ладони в виски, Мэйсон озарил помещение своим пронзительным мучительным шипением. Ему словно начали закручивать шурупы в мозг, глубоко и главное медленно проникая в его мягкую оболочку, доходя до самого сока и ввинчиваясь ещё дальше. На глаза Чейнса начали накатываться легкие поблескивающие слезинки и сквозь стиснутые зубы вырывался немой крик, что казалось распространялся до самой последней комнатушки в этом странном заведении. Перед юношей начали стремительно мелькать изображения будто в черно-белом фильтре, однако посыла их он понять не смог: первым служила картина машины, чей капот был явно всмятку и одна из фар кажется разбита, будто та столкнулась с чем-то и потерпела жуткие метаморфозы. Следующее, что было суждено увидеть Мэйсону – студеный ноябрьский асфальт с алой сияющей лужицей крови, чей хозяин кажись оказался за кадром. И последнее, что предстало перед юношей – свет полицейских мигалок и их сирена, распространявшаяся на всю округу. Чейнс чувствовал, как его голову разрывает изнутри и он мысленно желал, чтобы всё это поскорее прекратилось, но оно продолжалось и продолжалось. Юноше начинало казаться, что он вот-вот потеряет сознание от мучительный боли, как вдруг всё закончилось. Из горящих легких Мэйсона вырывалось жаркое тяжелое дыхание, пока его сердце сумасшедше стучало, ударяясь об стенки грудной клетки с неумолимой жаждой вырваться наружу. Чейнс чувствовал, как по его лицу постепенно, щекочуще бежали капелька противного пота, от которого щеки и лоб начинали чесаться. Юноша осторожно лег на живот, пытаясь вернуться в норму и изъявляя сильное желание спросить у Лайта, какого черта с ним только что произошло? Понадобилось может минут пять, чтобы Мэйсона полностью отпустило и тот, вытирая рукавом пот и сидя на полу, проглотил застывший в горле ком и тихо спросил у своего спутника: — Л-Лайт… ч-что только что со м-мной произошло? — Ты ведь что-то видел, так? Картинки, которые что-то демонстрируют, верно? — Д-да, – еле как ответил он. — Понятно. К тебе уже начинают возвращаться воспоминания, – Мэйсон удивленно взглянул в сторону голубоволосого, смотрящего на следующую дверь с номерком «003». – Со временем у тебя всё больше будет строиться цельная картина происходящего, и как ты заметил, процесс очень болезненный, потому тебе придется из раза в раз терпеть эти мучения. — Ч-чудно, – с досадой ответил рыжий. – Э-Эй, Лайт? М-можно вопрос? — Можешь не спрашивать это. Что ты хотел? — К-кто ты такой? – Путеводный приподнял брови вверх, не ожидав такое услыхать. – Ты ведь… явно не человек, да? Не может же человек исчезать и появляться по своему желанию! — Прости, мне нельзя отвечать на этот вопрос, у меня скованны руки и завязан рот, – почему-то именно этого Чейнс и ожидал больше всего услышать, уныло опуская голову вниз и продолжая пытаться нормализовать сбитое дыхание. – Со временем ты и сам всё поймешь, но учти: здесь немногие будут тебе рады, потому будь начеку. — Да-да, я уже понял это, блин, – Мэйсон устало запрокинул голову назад, взглянув в идеально гладкий потолок. – Но почему ты мне помогаешь? — Это моя работа, помогать новичкам, таким как ты. Иначе вы окончательно пропадете. — Похоже тяжко у вас с условиями в отеле, а? — И не говори. Ты лучше отдохни хорошенько, прежде чем продолжать идти. Голову Мэйсона терзали смутные вопросы насчет произошедшего: исходя из слов Лайта это были его воспоминания, но что может означать столь странный ряд картинок? Аварию, столкновение с машиной или что похуже? Непонятно, да и вдаваться в подробности Чейнс не сильно желал, ему действительно стоило нормально отдохнуть и продолжить путь дальше. Ему стоило спросить спутника насчет точного количества комнат, но уже было поздно и он вновь испарился, а тревожить его по пустякам не сильно то и хотелось. Может прошло минут десять, прежде чем Мэйсон перестал сидеть с сгорбленной спиной и наконец соизволил подняться, дабы продолжить свой долгий путь. Дернув дверь за её латунную ручку и произведя несколько безмятежных шажков вперед, Мэйсон вдруг заприметил резко замерцавшие лампочки в помещении, отчего его бровь вопросительно изогнулась. Возможно это была просто техническая неполадка и ему не стоит обращать на это внимание, словно все слова Лайта для него вмиг развеялись и стали ничем иным, как пустым звуком. Чейнс решил забить на причудливое поведение буквально всех лампочек в комнате, посчитав это очередной аномалией таинственного Отеля, но когда вдруг позади начал раздаваться странный звук, походящий на глючное пение неизвестного существа, что постепенно становилось всё ближе и ближе, Мэйсон обеспокоенно повернул голову в ту сторону. И тогда его сердце пропустило удар: глаза непроизвольно расширились и лицо исказилось в гримасе ужаса, ведь Чейнс увидел ЭТО. Оно было похоже на большую серую голову с местами потертыми черными текстурами, его глаза напоминали две небольшие непроглядные бездны, а зубастая пасть расширялась в маниакальной, доводящей до дрожи в коленках улыбке. За существом тянулась темная дымчатая аура смерти, буквально кричавшая Мэйсону как можно скорее уносить оттуда ноги, ведь если он столкнется с неумолимо приближающейся тварью ему точно настанет конец. Стремительно развернувшись, Чейнс начал быстро бежать к следующей двери с табличкой «004», слыша позади непрекращающееся «пение» адского монстра. В панике он еле как смог дернуть дверную ручку и чуть ли не выбить саму дверь плечом, но не успел он и шагу произвести, как монстр столкнулся с ним спустя непродолжительную погоню. Мэйсон грубо отлетел в сторонку, больно ударяясь об деревянный паркет с бесполезным ковром и испуская из рта глухой, вымученный стон, прокатываясь словно перекати поле, прежде чем наконец мирно улечься на полу. Чейнс на мгновение оказался в полной, угнетающей жуткой тьме и слышал он лишь шипение старого перископного телевизора, что казалось становилось всё интенсивнее и интенсивнее. Во тьме вдруг возникло лицо поющего монстра, что постепенно приближалось к герою, словно картинки неумело меняли местами. Мэйсон и крика выдавить из себя не успел, как адское существо исказилось и вытянулось, раскрывая свою черную зубастую пасть в дьявольском удовлетворении, словно оно желало сожрать невезучего посетителя. С громким пронзительным воплем оно полетело прямо на героя и только тогда тот наконец оказался в «нашем» мире. Мэйсон лежал на жестком багровом ковру, ощущая жуткую ноющую боль по всему своему телу и видя впереди лишь чей-то размытый человеческий образ, что становился всё ближе и ближе. Чейнс не хотел так просто отдаваться на собственную погибель и попытался подняться, дрожа как замерзшая псина, но его попытка оказалась тщетна и он даже не сумел оторвать спину от пола. В его ушах застыл страшный пронзительный вопль атаковавшего монстра и юноша удручающе чувствовал, что вот-вот потеряет сознание после такого мощного столкновения с летающей смертью. Его голова плюхнулась обратно вниз и последнее, что услышал Чейнс, так это чей-то расплывчатый голос: — Вижу у нас новый посетитель. Хорошо, очень хорошо…***
В темноте кружилось несколько красивых бирюзовых огоньков, словно исполняющих неизвестный танец перед потерявшим сознание Мэйсоном. Это был Лайт, точнее его истинная форма, что лишь сейчас предстала перед его верным спутником. — Ты встретился с Рашем, первым существом, что встречается в самом начале. Его появление предзнаменуется мерцающими лампами и жутким гулом, исходящим с предыдущих комнат. Чтобы спастись, ты должен спрятаться в шкафу и дождаться, пока он пролетит мимо. Очень вовремя, Лайт.ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ