Apres Moi La Deluge

Закрылась с громким ухающим звуком дверь, Энджел наконец добрался до своей квартиры вечером. Снаружи бушевал шторм. Парень прошёл в глубь квартиры, параллельно наслаждаясь звуками ливня за окном. Входная дверь осталась незапертой, потому что Энджел не был уверен, побьют ли его упрямейший замок непревзойдённые взломщические навыки Аластора. Насквозь промокшие вещи упали на пол ванной с громким хлюпом. На время игнорируя мокрую кучу одежды, Энджел встал под душ и выкрутил воду на самую высокую температуру. Зябь понемногу уходила из его тела, а уставшие мышцы расслаблялись под приятной горячей водой. Даже такая мелочь, как горячий душ, приносила ему призрачный комфорт, пока он отбивался от вереницы нежеланных воспоминаний, роящихся в голове. Энджела удивило, что горячая вода закончилась до того, как пришёл Аластор. Когда парень закидывал свои вещи на душевую перекладину, из кармана выпала визитка Блитца. Энджел поднял её и усмехнулся. Стягивая пушистое полотенце с крючка, он вытерся и направился в свою комнату, чтоб надеть что-то удобное. К счастью, любимая футболка и штаны были чистыми. Решив не спать как можно дольше, Энджел налил себе бокал вина. Тут же выпил, налил себе ещё, и тоже моментально опустошил. С третьим бокалом в руке он сел на свой розовый диван и откинулся на спинку, стараясь расслабиться; но это было не так легко из-за воспоминаний о Валентино. Вдобавок грызли мысли о том, не слишком ли грубо он обошёлся со Столасом. Мужчина с оленьими глазами понятия не имел, что делал Энджел вне работы, чтобы их всех защитить. Столас не мог даже вообразить, что, если б у Энджела появилась хоть одна причина думать, что тот офицер причинит Столасу боль, Энджел бы прикончил его в тот же вечер. Столас не подозревал, что его друг ведёт ещё и жизнь Ангела Смерти. Хотелось извиниться перед Столасом, но Энджел себе запретил. Вместо этого он встал, чтобы налить ещё вина. Одной единственной вещью, способной заглушить всё, что угодно, и позволить Энджелу забыться, был алкоголь. Но как и многое другое, выпивка привела его мысли к Аластору. Когда комната начала покачиваться, он взглянул на входную дверь: где Аластора носило? С другой стороны, может быть, он хотел поиграться со своей едой. Энджел начал раздумывать, собирается ли Аластор его съесть, но пришёл к выводу, что ему не особо это важно, главное, чтоб тот приготовил из него что-то вкусное. Получит ли он предупреждение? Какой-нибудь намёк на то, что за ним охота? Слишком ли скромно для Аластора просто войти в квартиру Энджела и убить его? Конечно, в уединении собственного дома было бы поприятней, но мало ли у Аластора были свои причины, по которым он убивал в общественных местах. Энджел надеялся, что хотя бы в те последние минуты, когда его будут связывать насмерть, он сможет разгадать Аластора. Он бесцельно бродил по квартире, пока часы тянулись один за другим. В конце концов из-за горизонта начали показываться первые лучи, и Энджел прикинул, что Аластор уже скоро будет вставать на работу. О том, чтоб пропускать работу, когда поднималась шумиха вокруг преступлений, даже речи не шло. Все слушатели Тру Крайм это знали. Нельзя было допускать никаких следов, сходящихся с действительным положением дел. С тяжёлым вздохом Энджел заплетающимися ногами добрёл до двери и повернул замок. Найти путь в спальню оказалось сложнее, чем обычно — с каких пор его кровать научилась уворачиваться? Когда он всё же свалился на матрас, то чуть не упал с края. Еле найдя силы, чтобы перекатиться на центр покрывала, Энджел сразу же отключился. . На следующий день рассудок вернулся к Энджелу в районе четырех часов дня. Телефон мигал значком разряженной батареи, проигрывая будильник. Энджел проспал шоу Аластора и чёрт знает ещё сколько других дел. Когда пульсирование в его голове угомонилось достаточно, чтоб он мог встать, Энджел поставил проклятый телефон на зарядку и пошёл на кухню. Лучшим способом пережить похмелье было продолжать пить, поэтому он налил себе остатки водки и выпил в несколько глотков. Долгожданное обжигающее горло ощущение разбудило Энджела до конца. Мебель всё ещё непослушно перемещалась сама по себе, и он несколько раз ударялся то коленями, то пальцами ног, пока шёл в ванную. Спустя две или три таблетки парацетамола ему предстояла схватка века с собственной одеждой, которую нужно было снять, чтобы принять душ. За то короткое время, что ему оставалось жить, Энджел планировал насладиться как можно большим количеством земных благ. Например, душем. Какого, блять, чёрта Аластор так долго не заявлялся? Энджел предпочёл бы умереть от рук радиоведущего, чем загубить себя самому. Прикрыв глаза и позволяя воде бежать по вспененным волосам, Энджел представил, каково было бы ощутить облачённые в перчатки руки на своей шее. Помывшись и вытершись, Энджел присел на край кровати. Помимо системных напоминаний, единственными уведомлениями на телефоне были сообщения от очень разгневанной Черри. Ты где? Сучёныш, ты обещал мне, что мы напьёмся сегодня Меню для завтраков скоро уже отовсюду уберут!!!!!! Ах ты сучара. Абсолютный ты монстр. Дружбе конец >:( Чёрт, если Аластор не поторопится, Черри придёт и сама свернёт Энджелу шею. Какое оправдание можно было ей прислать, чтобы ещё и не вызвать вопросов? Прости, кис. Была тяжёлая ночь, старался забыть сама знаешь кого и в итоге вырубился. Минуту подумав, он набрал ещё одно сообщение. Не волнуйся, сейчас со мной всё хорошо. Просто нужно было привести себя в норму. Отложив телефон, чтоб тот заряжался дальше, Энджел откопал в шкафу джинсы и объёмную кофту. Ему нужна была ещё выпивка, если он планировал провести эту ночь так же, за ожиданием. Тем более, может быть Аластор захочет напасть на улице. Алкогольный магазин располагался в двух кварталах от дома, и по дороге Энджел присматривался к потокам прохожих. Его разочаровывало, что за весь путь до магазина и обратно нигде не было ни следа Аластора. Хорошо, что купленного спиртного хватит надолго. Энджел подумал, не стоит ли чиркнуть дилеру, чтоб скрасить ожидание чем-нибудь повеселее. Если он знал, что скоро умрёт, и не оттянулся от души в последний раз, то в чём тогда смысл? Скоро его грёбанная смерть, событие, вокруг которого вращается жизнь, событие, от которого всё приобретает значение. Это будет вершина, откуда откроется вся его жизнь. И если смерть — вершина, то Энджел определённо сделает её ёбаным Эверестом. Всё же решив, что он напишет своему человеку и достанет столько, что хватит уложить гиппопотама, он почти обрадовался. Что продлилось недолго, так как завернув в коридор на этаже, он увидел у своей двери Блитца. Нахмурившись, Энджел прошёл ровно мимо следователя и вставил в дверь ключ, который тут же застрял. Не говоря ни слова, Энджел продолжил бороться с замком, стараясь игнорировать мужчину рядом. — Энджел, здравствуй! Приятно снова с тобой встретиться, — поприветствовал Блитц с вежливой улыбкой, как будто они были хорошими друзьями. — Извиняюсь, что так неожиданно заглянул– — Да ёб твою мать! — прорычал Энджел замочной скважине. Ещё чуть-чуть и она поддалась бы. — Сейчас, наверное, не лучшее время, но я подумал, что ты мог бы помочь мне с одним последним пробелом, — произнёс Блитц, параллельно немного заглушаемый громким звяканьем ключей парня. — Я же сказал, я не хочу говорить про Вала, — ответил Энджел, от отчаяния ударяя дверь ногой. — Он был грёбаным чудовищем– — Я здесь не по поводу Валентино, — перебил Блитц и опустил глаза на вмятинку, оставшуюся от ботинка молодого человека. — Я хотел спросить про нескольких других мужчин. Так, на всякий случай. Прежде чем Энджел мог отказать ему, Блитц показал несколько фотографий, собранных, словно игральные карты. На каждой значилась его жертва со следом от пули ровно меж глаз. В любой другой день Энджел был непреклонным и уверенным, он бы не дал своему лицу выдать себя, смог бы утихомирить все чувства. Но сейчас, когда веер собственных жертв смотрел прямо на него, кровь отлила от лица Энджела. — Я их не знаю, — буркнул он и наконец-то открыл дверь, к огромному своему облегчению. — Я не хочу больше с вами разговаривать об этом, офицер. Энджел попытался закрыть дверь перед лицом Блитца, но тот удержал дверь рукой, — Твоя помощь мне очень помогла бы. Как видишь– Блитц замолк на середине предложения — рука в перчатке закрыла ему рот, заглушая всё, что он собирался сказать. Одной рукой следователь ухватился за чужое запястье, а второй зажал низ своего живота. Глаза Энджела распахнулись при виде крови, растекающейся пятном по рубашке Блитца. — Вам стоило удалиться, когда у вас был на это шанс, сэр, — прошипел Аластор на ухо Блитцу. — Руки за голову, или я нашинкую тебя, как рыбёшку. Медленно Блитц поднял обе руки, и Аластор спешно завёл его внутрь квартиры. Энджел прижался спиной к стене, пропуская их и не отводя взгляд широко раскрытых глаз. — Что ты нахуй творишь?? — прошептал Энджел, стараясь держать голос под контролем. — Ты подготовил сумку, о которой я тебе говорил? — спросил Аластор, игнорируя его вопрос и лавируя Блитца через прохожую. — Документы для отъезда? — Я… Да? Но– — Возьми, что требуется. Мы уезжаем, — Аластор звучал так, словно говорил Энджелу идти обуваться, чтобы они вдвоём отправились в театр. Пялясь в неприкрытом ужасе, Энджел не мог пошевелиться, не мог осознать происходящее. Аластор вёл Блитца в глубь квартиры, и Энджел видел рукоять ножа, всаженную следователю в поясницу. — Иди, mon Ange, — Аластор бросил на него нетерпеливый взгляд. — Я позабочусь о нём. Сначала споткнувшись, Энджел влетел в свою комнату. Уже собранная спортивная сумка лежала на самом дне шкафа. Он выхватил её и отодрал от задней стенки шкафа фанерку, скрывающую дыру в стене. Второпях запуская туда руку, он вытащил пачки денег, хранившиеся там. Большая часть из них была украдена у Валентино и нескольких других жертв; там было достаточно, чтобы перегнать Черри по сбережениям на дом, но, так как он не мог объяснить ей, откуда эти деньги взялись, он о них и не говорил. Он наскоро запихнул купюры в сумку и перекинул ремень через плечо. Прибежав обратно в гостиную, он остановился как вкопанный, увидев поднимающегося с пола Аластора. Мужчина стоял над телом, и синие отпечатки пальцев ещё виднелись на шее следователя. На полу его собственной квартиры Блитц лежал ослабевшим телом в пропитанной кровью рубашке. — Ал?.. — еле слышно произнёс Энджел. Аластор повернулся и разгладил свой костюм как ни в чём ни бывало, будто не душил только что человека до смерти. — Пойдём, Энджел, время уходить. — Почему? — сердцебиение отдавалось у Энджела в ушах. — С тобой в этом мире интереснее, — легко ответил Аластор, словно это было очевидно. — Я не мог оставить тебя на произвол судьбы в камере. Не мог и позволить вандалу уничтожить произведение искусства. Энджелу нечего было на это сказать, он лишь глядел на Аластора, пока всё голове плыло. Радиоведущий неспеша провёл его к прихожей и отворил для него дверь, ожидая. — Боюсь, сейчас нам нужно идти. Мы можем обсудить остальное позже, — безмятежно сказал он. Внутри смешались растерянность и головокружительное нетерпение. Парень перешагнул через порог и с Аластором подле вышел по коридору в ожидающую ночь. Когда они дошли до чёрной машины, припаркованной неподалёку от дома, Аластор открыл для Энджела дверь пассажирского сидения. Мужчина сел за руль, и Энджел повернулся к нему. — Куда мы едем? — Куда захотим, — ответил Аластор, заводя машину и выезжая с парковки в ночной автомобильный поток. . В квартире на высоком этаже Блитц слабо закашлялся, горло горело. Зрение подводило, всё расплывалось и темнело. Каждый вдох приносил новую волну боли, отчётливо пульсирующую вместе с раной в районе живота. Вот и всё. Он умирал. Даже если тот, кто на него напал, не понял, что удушить не вышло, Блитц всё равно умрёт от кровопотери. Нож несколько раз провернулся внутри и наверняка сильно повредил жизненно важные органы. Торс жгла невыносимая боль, и она лишь усилилась, когда Блитц потянулся в карман. Трясущимися руками он вытащил телефон и нажал на контакт, значащийся последним в сообщениях. — Как прошло с Энджелом? — нервно спросил Столас на другом конце провода. — Надеюсь, он не слишком грубо с тобой общался. — Сто… — голос подвёл, и Блитц закашлялся. Спазм вызвал очередной накат боли, прожигающей всё тело, точно от молнии. — Столас… — Блитц? — тон Столаса стал беспокойным. — Блитц, что случилось? Ты в порядке? — …т-рряю кровь, — выдавил Блитц, чувствуя, как странная невесомость начала накрывать рассудок. — Просто хотел услышать т-тебя… — Что– Ты что делаешь?! Звони в полицию! — вскричал Столас. — Или… Или я позвоню! Где ты сейчас?! — Нет, послушай… — с трудом выдохнул Блитц. — Я люблю тебя. — Прекрати это всё, — лихорадочно отозвался Столас. — Повесь трубку и звони в полицию! В скорую! — Я люблю… — голос Блитца обессилел, всё перед глазами начало темнеть. Телефон выпал из его руки, со стуком ударяясь об пол. — Блитц? Блитц! — трещал в динамике телефона крик Столаса. Его уже не слышали. Для Блитца это был конец.