А любишь ли ты меня?

Я закрываю глаза и опускаю голову, чувствуя, как катятся слёзы по щекам. Бевви… Сейчас я сижу на мокрой земле перед могилой моей любимой Бевви и еле сдерживаюсь, чтобы не заорать вслух от боли у меня на душе. Тут вдруг я чувствую руку у себя на плече и судорожно выдыхаю, открывая глаза и поднимая голову. Мира. Она, вся заплаканная, ласково сжимает моё плечо, садясь рядом со мной. Я рвано выдыхаю, обнимая её и утыкаясь лбом ей в плечо, тихо плача. Она тоже плачет, обнимая меня в ответ. — Я люблю тебя, Мир… — судорожно шепчу я. — И я люблю тебя, Нэй… Спасибо, что ты сейчас со мной. — И тебе спасибо, что ты сейчас со мной… Вот так мы и просидели где-то полчаса – в обнимку, рядом с могилой нашего любимого и дорогого человека, – пока не пошёл дождь. Как только пошёл, то мы вынуждены были встать и уйти. Но я знаю, что мы ещё вернёмся. И я вернусь, и Мира вернётся. И не раз. Спасибо за всё, моя дорогая… Покойся с миром. *** Я затягиваюсь, неспеша идя по улице. Мне некуда спешить. И некуда идти. Домой приду – сопьюсь. А больше мне и податься-то некуда. Я выдыхаю дым, но тут замечаю краем глаза знакомый силуэт и перевожу взгляд туда. И верно – Яна Александровна. Собственной персоной. Но рядом с ней какая-то другая девушка, и они вместе идут в мою сторону. Я хмурюсь. У Яны Александровны есть подружки? Нет, я не отрицаю, что такое может быть, как-никак она тоже человек, но вашу ж мать, она же… тиран. Или она только со своими жертвами такая? Чёрт его знает. Не успеваю я даже подумать о чём-то подобном, как ноги меня уже сами ведут в их сторону. Ох блять, ладно.. С Богом. Я дохожу до них и сглатываю, как только тёмные ледовито-голубые глаза встречаются с моими. — Здравствуйте, — здороваюсь с ней я. — Здравствуй, Нэй, — кивает она, и я невесело хмыкаю, отводя взгляд и чувствуя, как наворачиваются слёзы на глазах. Ведь она единственная знакомая, которая осталась со мной в городе... Мира в деревне с бабушкой, и здесь её нет. И друзей у меня тоже больше нет. Бев была единственной. И сейчас Яна Александровна со мной поздоровалась… Я ей так благодарна, она себе даже не представляет! — Спасибо, — одними губами благодарю я её, снова возвращая взгляд на её глаза. Она закатывает их, пока её подруга хмурится, недоуменно смотря то на меня, то на Яну Александровну. Я улыбаюсь, затягиваясь и проходя мимо них. Чудесная девушка, просто чудесная. *** — Это кто? — интересуется Мэй, кивком показывая на Нэй, которая только что прошла мимо нас. — Да так, знакомая, — отмахиваюсь я. Стоит отметить, кстати, что у Нэй сейчас на скуле пластырь. Видимо, со вчерашнего дня. И чёрт знает, ходила ли она, всё-таки, к нашему школьному медику, или забила на мои слова. — Красивые у тебя знакомые, — хмыкает Мэй, и я усмехаюсь, переводя на неё взгляд. — У тебя муж есть, имей совесть. Тем более, она девушка. — Да и слишком молода она для меня, согласна. Но так сама по себе она ничего так – привлекательная. — Ничего привлекательного, — фыркаю я, закатывая глаза. — Как это «ничего привлекательного»? Ты видела её милые ямочки на щёчках? А её ярко-голубые глаза? — Ты всех людей так пристально рассматриваешь? — неожиданно даже для самой себя, немного резко спрашиваю я. — И что теперь с этими ямочками? Это вообще генетический дефект, если ты не знала. И голубые глаза тоже у каждого пятого человека. — Ладно-ладно, прости! — усмехается Мэй, делая капитулирующий жест. — Я поняла, это твоё, и я в это не лезу. — Да, будь хорошей подругой – не лезь в это, — одобрительно киваю я. — Стой, серьёзно? Она у тебя тоже уже помеченная? Как Дрейк? Я перевожу на неё взгляд, качая головой. — Ни слова про него. А так, да, верно. Но с ней я, естественно, не буду вступать в отношения. Это, в общем-то, и с ним было необязательно, но так у нас было больше доверия друг к другу. Так что да – эта девушка теперь тоже моя. — А она-то хоть об этом знает? Я усмехаюсь, переводя взгляд на дорогу перед собой, и киваю: — Думаю, догадывается. *** Я выдыхаю, слушая гудки. Ну же, ну же, ну же… Пусть всё получится… Истерить – затея плохая. С Яной Александровной такой номер не прокатит, я это уже поняла. Значит, попробуем немного по-другому. — Да, Смит? — берёт она трубку, и я улыбаюсь уголком рта, поднимая взгляд на себя в зеркало. — И вам доброго вечера, Яна Александровна. Простите, мне очень неловко перед вами, но вы не могли бы занять мне немного денег? Я верну! Честно! — Ты там совсем уже оборзела? Я выдыхаю. Ясно-понятно — идея провальная. Значит, придётся сегодня мучиться от боли. — Видимо, да. Простите, я идиотка. До свидания, — прощаюсь я, сбрасывая трубку. Или почти сбрасывая – нихрена она не сбрасывается. Я хмурюсь, предпринимая ещё одну попытку сбросить её, но тут слышу голос Яны Александровны. А точнее, не слышу. — Что-что? — переспрашиваю я, прижимая телефон к уху. — По десять раз повторять приходится, — презрительно фыркает она на том конце провода. — Неправда! Я просто~ — Так, ты мне тут давай не возникай. Шибко уверенной в себе стала? — строго спрашивает Яна Александровна, и я тут же замолкаю. Поняв это, моя дорогая госпожа, видимо, удовлетворённо кивает. — Умница. Специально для тебя повторяю: зачем тебе деньги? — Да нет, Яна Александровна, они мне не нужны. Прости~ — Нейтан. Ой блять, я влипла. Я уже поняла, что когда она обращается ко мне полным именем – она зла. И если она рядом в этот момент – ожидать пиздюлей. — На виски, — тихо отвечаю я, опуская голову и закрывая глаза, вроде как принимая поражение. — Ещё раз. Громко и чётко. Я стискиваю зубы, но держу себя в руках – срываться на эту чудесную девушку мне нельзя. — На виски, — уже громче повторяю я. — Дура, — выдыхает Яна Александровна, и я сглатываю, чувствуя, что наворачиваются слёзы на глазах. — Да мне плевать, хоть кто! — цежу я, открывая глаза и поднимая взгляд на свои же блестящие глаза, отражающиеся в зеркале. — Вы заебали меня уже! Каждый раз, каждый, мать вашу, раз, когда я звоню или обращаюсь к вам, мне в ответ льётся, блять, дерьмо! Вы не знаете, как мне сейчас тяжело, или что, блять?! Мне страшно, Яна Александровна! Мне сейчас жутко страшно, потому что~ — Прекрати истерику, — слишком уж холодно и грозно говорит она, и это меня даже немного отрезвило. Хотя нет, практически не отрезвило. — Да идите вы нахуй со своим «прекрати истерику»! Я~ — Нейтан, прекратила истерить сию же секунду! — Нет, не прекращу! Я заебалась быть у вас на поводке как собака! Вы~ Я замолкаю, так как вызов сбрасывают. Замираю, в ахуе смотря на свои расширенные от удивления глаза в зеркале. Блять. Я медленно опускаю руку с телефоном, чувствуя ком в горле. Нет… Нет, нет, нет, чёрт возьми!.. На это не было расчёта!.. Она не должна была этого делать.. Тут на мой телефон приходит уведомление, и я опускаю на него взгляд. Хмурюсь, переходя в сообщения. И тут же закрываю рот рукой, рыдая в голос. *номер карты* 17:25. Перевод 5000р от Яна Э. Сообщение: Да пусть хоть передозировка у тебя случится – мне плевать. *** Я выдыхаю, потирая лицо руками. Устала до невозможного. С Мэй разошлись где-то ещё четыре часа назад, а время уже – начало первого ночи. Завтра пятница и можно будет позвать Мэй к себе. Поговорим немного нормально, а не как сегодня. Может, выпьем по бокальчику вина. Почему нет? Тут вдруг в дверь стучат, и я хмурюсь, переводя взгляд в коридор. Твою мать, соседи совсем уже с ума сошли? Я встаю из-за стола и иду в коридор. В глазок смотреть нет смысла – темно, хоть глаз выколи. Поэтому я просто открываю дверь, готовая уже как следует наорать на них, но хмурюсь, увидев совсем не соседей. Нэй, дрожащая, мокрая и вся сжатая, судорожно выдыхает, что-то протягивая мне. Я опускаю взгляд и вижу пятитысячную купюру в её дрожащей руке. — Простите меня.. Я полная идиотка. Возьмите. Это ваши деньги, и мне они ни к чему, — явно еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться, шепчет Нэй. Я выдыхаю, поднимая на неё взгляд. — Когда же ты от меня уже отстанешь? Каждый день ходишь и ходишь, названиваешь и названиваешь. Не надоело ещё? Нэй прикусывает нижнюю губу, опуская взгляд и тихо всхлипывая, закрывая свободной рукой рот, а второй всё так же протягивая мне деньги. Я смотрю на это всё, качая головой. Господи, бедный человек. Бедный, одинокий и пропащий человек. И такой ничтожный, что аж тошнит. На улице льёт как из ведра, я это даже здесь слышу. Закрыть сейчас дверь прямо перед носом у Нэй и тем самым без слов отправить её домой по этому ливню – соблазн велик. Но чёрт возьми… Я выдыхаю, беря её за насквозь мокрый капюшон худи и притягиваю за него её к себе. Она пытается стереть слёзы, а я уже нахожу свободной рукой её подбородок и поднимаю его, заставляя Нэй посмотреть на меня. Глаза, естественно, блестящие. Ну твою мать, Нэй! — Успокойся, — совершенно спокойно шепчу я. Нэй кивает, стирая слёзы с щёк и выдыхая, пытаясь прийти в себя. Наконец, минут через пять, её немного отпускает. — Молодец. А теперь послушай меня. Оставь эти деньги себе. Похвально, что ты так мудро ими распорядилась и не спустила всё на алкоголь, хотя я тебе дала прекрасную возможность это сделать, но оставь их, всё-таки, себе. Тебе же надо как-то приходить в себя, а ты, как я поняла, не работаешь. Договорились? — Но это же не мои деньги, Яна Александровна… Я не могу так, — шепчет Нэй, качая головой. Святая простота просто, а не Нэй. — Можешь и сделаешь. — Яна Александровна~ — Не возникай. Нэй замолкает и судорожно выдыхает, кивая. — Хорошо… Спасибо вам, Яна Александровна. И простите меня, пожалуйста… Я сегодня повела себя как идиотка. — А когда ты так себя не вела, скажи мне? — хмыкаю я, отпуская её. — Это верно. Ладно.. простите за беспокойство, я пойду. Спокойной~ — Ты же не на машине ни черта ни разу. Куда собралась? — Как «куда»? Домой, — хмыкает Нэй, пожимая плечами. — По ливню? — Да. — Господи, неужели я тоже была такой упёртой и бестолковой, когда была подростком? — выдыхаю я, качая головой. Нэй улыбается, являя мне свои ямочки на щеках: — Ну что вы, Яна Александровна? Конечно нет. Вы явно были куда лучше. — Да что ты? Даже я с натяжкой могу сказать то же самое, а ты-то откуда можешь знать? Давай заходи. Нэй удивлённо вскидывает брови. — К вам? Я многозначительно выгибаю одну бровь, и она виновато улыбается. — Ну Яна Александровна, вы должны меня понять. Это было неожиданно. — Нэй, заходи. Чем дольше ты упрямишься, тем больше вероятность того, что я передумаю. Давай-давай. Она раздумывает буквально десять секунд, после чего нерешительно идёт ко мне. Я пропускаю её и закрываю за нами дверь на замок, поворачиваясь к Нэй. — Справишься без света? — Думаю, да. — Хорошо, — киваю я, проходя мимо неё в зал. Ну что ж, теперь ещё и ей стелить. Ой блять, привалило счастье с ярко-голубыми глазами и милым генетическим дефектом в виде ямочек на щеках! *** Я недоверчиво смотрю на Яну Александровну, которая садится напротив меня, что-то смотря в телефоне. — Вы туда плюнули? — интересуюсь я, кивком показывая на чай, который стоит сейчас передо мной, и который Яна Александровна сделала мне, пока я переодевалась в её сухую одежду. То есть, сейчас я сижу в белой футболке, которая больше меня раза в два, и чёрных штанах, потому что Яне Александровне они не понравились. Она, не отрываясь от телефона, пожимает плечами: — Всё может быть. Я опускаю взгляд на чай. Зелёный… зелёный? — Почему вы решили сделать зелёный? — хмурюсь я, поднимая на неё взгляд. — Догадайся. Я беру кружку и подношу её к лицу. И, учуяв запах, выдыхаю, смотря на Яну Александровну поверх этой кружки. — Вы серьёзно? Чай с ромашкой? — Банально, но тем не менее он серьёзно успокаивает. Поэтому заткнись и пей. — Как же я люблю ваше дружелюбие, — тихо фыркаю я, закатывая глаза и принимаясь за чай. Он тёплый, а для меня, которая под этим чертовым ливнем промокла до нитки, это просто божественно. Правда руки дрожат, но, думаю, это пройдёт. Должно пройти. — Мия дома? — интересуюсь я. — Да, спит уже. Поэтому не шуми и громко не разговаривай, — кивает она. — Обязательно. Вы сгоните меня на балкон? — С ума сошла? — спрашивает она, переводя на меня взгляд. — Да кто вас знает! — Не ори, твою мать. Только что же договорились насчёт этого! — шикает она на меня, и я хмурюсь, обиженно смотря на неё. Она хмыкает, кладя телефон на стол и подпирая одной рукой подбородок, смотря на меня. — Не делай такое лицо, а то я выплесну этот чай тебе в него. А так, нет конечно, я не настолько изверг, чтобы отправлять тебя на ночь на балкон. На полу поспишь. — Не вопрос, — тут же, без раздумий, соглашаюсь я, выпивая ещё немного чая. Какой же он вкусный, чёрт возьми! — Слава Богу, договорились. Так, Нэй, здесь у тебя что? — спрашивает она, протягивая ко мне руку и касаясь пластыря на моей скуле. — Как будто бы вы не знаете, — фыркаю я, закатывая глаза. — Глазки мне тут свои яркие не закатывай и не умничай. Я знаю, что у тебя тут порез. Неплохой такой, шрам останется точно. Да только вот… Неужели наш медик сказала тебе наклеить пластырь? — Нет, она мне просто всё обработала, а я сама уже додумалась до того, чтобы наклеить пластырь, — пожимаю я плечами. — Зачем? — Чтобы хрени этой видно не было. Она портит мне моё красивое лицо, — усмехаюсь я. Она хмыкает, убирая от меня руку. — Понятно. Так, давай пей чай и согревайся. А то тебя трясёт так, что ты аж чашку нормально держать не можешь. Я улыбаюсь, смотря на то, как она встаёт из-за стола, берёт телефон и выходит с кухни. Ну хорошая же девушка! Правда, хорошая! Несмотря на то, что она иногда вытворяет и как порой относится ко мне.. Всё равно она хорошая. Очень и очень хорошая. *** Нэй чихает, и я тут же перевожу на неё взгляд. — Тихо ты! — шикаю я на неё, пока она, шмыгнув носом, явно поднимает на меня взгляд. — Простите, — приглушённо извиняется она, что говорит о том, что она чихнула куда-то. Либо в футболку (в мою!), либо в сгиб локтя, либо в руки. Молодец, моё ей почтение. — Прощаю. Давай спать, задолбала туда-сюда ходить. Нэй хмыкает и подходит ко мне. Явно хмурится, осматриваясь. — Прямо так спать? — шёпотом спрашивает она, кивком показывая на пол. Я выдыхаю, облокачиваясь на подлокотник дивана и смотря на неё снизу вверх. — Нэй, ты совсем идиотка или прикидываешься? — Да вроде не прикидываюсь. — Я же в шутку про пол сказала. Ты серьёзно поверила? — Да. Вы шутили? Я многозначительно бью себя рукой по лбу. Твою ж мать, Нэй! — Как видишь. У края будешь спать, — кивком показываю я на то место, где сейчас сижу. — С вами? — Со мной. Если ты меня боишься, то это исключительно твои проблемы. Хочешь поспать в комфорте – будь добра, терпи мою компанию. — Ну что вы, Яна Александровна? Вы же не совсем монстр. Да и я только за, но ведь вам же самим будет со мной некомфортно спать. Может, я тогда~ — Господи, Нэй, перестань нести бред и ложись спать. Ты начинаешь меня выводить. Она мешкается буквально несколько секунд, после чего кивает. — Хорошо. Я тоже киваю и ложусь на другую сторону, уступая ей её место. Она ложится, а я пока облокачиваюсь на диван, включая телефон. Просматриваю новости, пока она накрывается одеялом по плечо, но всё равно трясётся. Я хмурюсь, переводя на неё взгляд. — Ты чего трясёшься? — шёпотом спрашиваю я, на автомате (как если бы это была Мия) протягивая к ней руку и касаясь пальцами её лба. Слишком тёплый. Нэй вздрагивает от моего прикосновения, но тут же расслабляется. — Холодно, — пожимает она плечами, — минус пятьдесят на улице. — Да что ты говоришь? — хмыкаю я, убирая от неё руку. — Только попробуй заболеть – здесь за тобой никто следить не будет. Ясно? — Да конечно ясно, я и не собиралась заболевать, — фыркает она, и я киваю, возвращая взгляд на телефон. — Смотри мне. Повисает тишина, а через двадцать минут Нэй уже спит. Ну и слава Богу. Мне тоже надо бы, по-хорошему, поспать. Хоть завтра и пятница, и у меня всего три урока, всё равно нужно поспать. Я убираю телефон и ложусь на диван, закрывая глаза. Не проходит и пяти минут, как я уже засыпаю.