А любишь ли ты меня?

И вроде бы всё хорошо… Разум затуманен, горло приятно обжигает, но вскоре становится уже не так приятно. И ледяная вода, струящаяся за шиворот футболки… Разве это хорошо? *** — …ты точно уверена? — Спросишь ещё раз — прибью нахрен! — предупреждает меня Яна, на что я выдыхаю. С того случая, когда Яна ударила Ричи и заставляла стоять меня на стекле, прошло уже две недели. Мои ноги уже зажили, а за окном у нас начало (первые дни) весны… Правда одно название. Ни солнышка, ни тепла, ни зелёных листьев. Ну и что это за весна такая? А сейчас мы с Яной договариваемся о ночёвке. Девчонки захотели, и Яна предложила к себе домой. Вот поэтому я сейчас и сижу на столе Яны, наблюдая за ней. Она что-то раскладывает на партах лицом ко мне, пока я качаюсь из стороны в сторону. — Ну Ян, ну правда. Мне уже неловко перед тобой. Давай ко мне, всё-таки? — предлагаю я. Яна стреляет в меня страшным взглядом, и я тут же делаю капитулирующий жест. — Ладно, к тебе так к тебе! Она удовлетворённо кивает, снова опуская взгляд на работы, а я выдыхаю, переводя взгляд на окно. — Ну где солнышко? Весна уже! Тепла хочется! — Нэй, сегодня третье февраля. Какая весна? Я тут же перевожу взгляд на Яну, удивлённо вскидывая брови. — В смысле? Только февраль? — Представляешь? После января февраль идёт. — Вот же блять. А я была уверена, что сегодня третье марта, — бормочу я, на что Яна фыркает, качая головой. — Чучело ты, Нэй. — Знаю. А я уже солнышко хочу, — выдыхаю я, продолжая качаться из стороны в сторону. — Имей терпение. Тем более, февраль самый короткий месяц. — Точно. Вообще заебись тогда, — хмыкаю я. Мы с Яной замолкаем, и я погружаюсь в свои мысли. Есть проблема — я хочу набухаться. Прям конкретно. Потому что я очень устала от того, что Яна не отвечает мне взаимностью… Я даже боюсь её теперь в щёчку поцеловать! Хотя мне очень хотелось бы. А самое больное, что хотела бы Яна, она бы позволяла мне действовать. Или перехватила бы инициативу вообще. А пока что у меня связаны руки и заклеен рот. К сожалению. И от этого так больно… — Только я, наверное, не приду на ночёвку, — предупреждаю я Яну. Ну а как я буду бухать, правильно ведь? Да и Яна не сможет меня проведать — дома дети. Она их одних не оставит. — Не поняла, — хмурится Яна, поднимая на меня взгляд. Я перестаю раскачиваться и передёргиваюсь. Как страшно она это сказала! — Ну… у меня возникли непредвиденные обстоятельства, — неопределённо пожимаю я плечами. — Какие это? — А тебе какое дело? — фыркаю я, и Яна тут же обходит парту, подходя ко мне и заставляя меня сглотнуть. Вот блять, допизделась. Я покорно жду её, а как только она подходит, то поднимаю голову, чтобы спокойно смотреть ей в глаза. Она обхватывает своими длинными и холодными пальцами мой подбородок, немного прищурившись. — Во-первых, не смей грубить мне, — отчитывает она меня, на что я киваю. — А во-вторых, что за непредвиденные обстоятельства? — Ян, это моё дело. — Ох нет, моя хорошая, это моё дело, — качает она головой, наклоняясь ко мне и тем самым сокращая расстояние между нами. Я пытаюсь удержать взгляд на её глазах, пока она же внаглую бегает взглядом с моих глаз на мои губы. Охренеть она осмелевшая! А мне нельзя так делать! Ну ладно… ладно. Надеюсь, она думает о том, что хотела бы со мной поцеловаться. Очень надеюсь. Пусть тогда смотрит. — Только потому, что я твоя собственность? Серьёзно? — презрительно усмехаюсь я, и взгляд Яны всё-таки останавливается на моих глазах. — Серьёзно, Смит. Ну так что? Пояснишь? — Я хочу немножко проветриться, — профессионально вру я, на что Яна скептически выгибает одну бровь. — Покататься ночью на машине. Может, на трассе. Знаешь как ахуенно? Ночь, никого, погонять можно с окнами нараспашку… Охрененно же! — Погонять с окнами нараспашку? Зимой? Вот блять. — Да ну Ян, не придирайся. Я тебе это говорю для того, чтобы ты поняла и прочувствовала эту атмосферу. — А обязательно это делать сегодняшней ночью? — интересуется Яна. Я смеряю её многозначительным взглядом и киваю. — Обязательно. Иначе я этой ночью сопьюсь. Варианта только два, третьего не дано. — О Боже мой, ты до сих пор из-за этого? — выдыхает она, отпуская мой подбородок и скрещивая руки на груди. Я удивлённо вскидываю брови. Вот так ахуеть! Что значит «до сих пор из-за этого»? Она, чёрт возьми, издевается?! Да это я из-за неё иду сегодня ночью набухиваться! Это из-за неё я сегодня ночью буду рисковать жизнью! Это из-за неё я уже сколько ночей подряд рыдаю в подушку, понимая, что моя любовь к ней невзаимна, и я просто веду себя как влюблённая идиотка, позволяя ей всё просто потому, что наивно полагаю, что когда-нибудь она ответит мне из-за этого взаимностью! — Да, я до сих пор из-за этого, — раздражённо цежу я, вставая с её стола и дерзко смотря ей в глаза. — Потому что я наивная дура! Потому что ты позволяешь себе играть на моих чувствах! А мне, вообще-то, бывает больно! И не только физически, представляешь?! Ещё и морально! А знаешь из-за кого это всё?! Из-за тебя! Это из-за тебя, Яна, из-за тебя я сегодня не приду! Из-за тебя мне придётся пожертвовать хорошим времяпровождением с моими родными и близкими людьми! Если бы ты не вела себя как последняя тварь, то всё было бы хорошо! Нет же, надо поиздеваться надо мной! О, Нэй меня любит? Отлично, можно этим воспользоваться! Нэй не хочет что-то для меня делать? Я обниму её, поглажу, на ушко что-то хорошее прошепчу, и Нэй как миленькая всё сделает! Сомневается, отдать ли мне машину? Я её ласково назову, и все сомнения её тут же улетучатся! Так ведь, Ян?! Так ведь у нас с тобой всё бывает?! Думаешь, я не вижу, что ты пользуешься моей любовью к тебе?! Вижу, прекрасно вижу! И знаешь, может тебе незнакомо это чувство, но когда ты видишь, что человек, которого ты любишь, этим пользуется, то становится очень больно! А ты ещё спрашиваешь, из-за этого ли я?! Да, из-за этого! Так что делай что хочешь, мне плевать! Сегодня, спасибо тебе, моя любимая, я не буду проводить время с людьми, с которыми мне комфортно! И хер ты что с этим сделаешь! Я устала быть твоей прислугой, и я устала, что ты играешь на моих чувствах! С меня хватит! Между нами повисает тишина, пока я стираю слёзы, которые навернулись на моих глазах, а Яна смотрит на меня немного сверху вниз, явно стиснув зубы. — С тебя хватит, значит? — цедит она. — С тебя хватит? Отлично. Значит сейчас берёшь свою куртку и выходишь из этого кабинета сию же секунду. Сию же секунду, Нейтан. Миру привезёшь к пяти часам, а завтра я тебе напишу, когда ты можешь её забрать. Я слишком пользуюсь тобой, прося лишь об этом? Я сглатываю, подавляя слёзы. — Нет, — тихо шепчу я. — Я рада, что наконец устроила тебя своими требованиями. А теперь иди отсюда. Хочешь проветриться? Езжай. Надумаешь извиниться за весь бред, сказанный ранее — милости прошу. А сейчас я тебя не держу. Иди куда хочешь. Я поджимаю губы, еле сдерживая слёзы, и киваю, обходя её и направляясь к парте, на которой лежит моя куртка. Беру её и надеваю, тихо и судорожно выдыхая. Дура, дура, дура ты, Нэй! Ты же сомневалась по поводу того, что Яна с тобой так жестока и многого от тебя требует! Сомневалась, и до сих пор сомневаешься! Нахрена тогда говоришь об этом вслух, ещё и обвиняя в этом человека, которого любишь?! Она же не многого от меня требует… Совсем не многого… А я с ней так… Я разворачиваюсь и иду к двери, краем глаза отметив, что Яна как стояла, так и стоит. Выдыхаю, кладя руку на ручку двери. Хочу что-нибудь сказать Яне, но слова застревают в горле, и я сдаюсь, просто молча выходя из кабинета и закрывая за собой дверь. Иду по коридору, засовывая руки в карманы куртки и закрывая мокрые глаза, чувствуя слёзы на щеках. Яна практически ничего от меня не требует… И она не играет на моих чувствах осознанно. Наверное. А может, и играет… Не знаю, я запуталась! Я ничего уже не знаю и ничего не хочу, кроме алкоголя. Алкоголь. Алкоголь меня спасёт. Да, определённо. Он мне нужен. Я ненадолго забуду об этих всех проблемах и пропаду из реальности. Ненадолго. Но этого хватит. Завтра проснусь, выпью таблетку от головы и уже потом, на трезвую голову, подумаю о том, что делать с Яной. Всё тщательно взвешу и решу. Но это завтра. А сегодня, после пяти вечера, в бар. Наконец-то. *** Я выдыхаю, осторожно стирая слёзы с глаз. Я не пользуюсь Нэй. Раньше я могла ею пользоваться, а сейчас я этого практически не делаю. И уж тем более, последнее, что я когда-либо буду делать, это играть на чувствах Нэй. Да, пожалуй мне чуждо такое понятие, как любовь, но я никогда не поступлю так подло с Нэй. Я догадываюсь, как ей может быть больно от этого, поэтому я так никогда не делала и не собираюсь делать. Она не виновата в том, что влюбилась в меня, и она не заслуживает этой боли. Но раз уж она так подумала… Что ж, её право. Не обрадовало меня, конечно, это заявление, и даже расстроило немного, но что ж теперь. Одумается — придёт и извинится. Не одумается — переживу как-нибудь. Мир не крутится вокруг неё одной, и у меня есть другие заботы, помимо переживаний за неё. Поэтому сейчас я беру себя в руки, выдыхаю, успокаиваясь, и иду обратно к тестам. Работа не ждёт. Чёртова Смит! *** Я, вдоволь нарыдавшись и успокоившись лишь благодаря Ричи, умываюсь. Сейчас нужно немного прийти в себя и потихоньку собираться. За Мирой уже ехать надо. Я поднимаю взгляд на себя в зеркало и выдыхаю. Лицо опухшее, глаза красные… Ну пиздец. Ладно, хрен с ним. Расхожусь сейчас и приду в норму. Всё будет хорошо. Я выключаю воду, вытираю лицо полотенцем и выхожу из ванной, направляясь на балкон и беря по пути со стола пачку сигарет. Сейчас успокоюсь. *** Я подхожу и открываю дверь, слыша сзади себя шаги Мии. И тут же вижу перед собой Миру, Нэй и Ричи. — Здравствуйте, — здоровается со мной Мира, и я киваю, отходя немного и тем самым давая ей возможность зайти. — Здравствуй, Мира. Она заходит, а я слышу, что Нэй подгоняет Ричи заходить тоже, и перевожу на неё взгляд, пока рыжая задница послушно проходит в квартиру. — Не будешь заходить? — на всякий случай уточняю я у неё. Она поднимает на меня взгляд и качает головой. — Пожалуй нет, спасибо, — шепчет она, быстро отводя взгляд и явно стискивая зубы. Видимо, слёзы сдерживает. — Хорошо. Как хочешь. Я не требую от тебя этого. Нэй сглатывает и кивает, после чего разворачивается и быстрым шагом идёт к лестнице. Начинает спускаться, и я выдыхаю, закрывая дверь. Проворачиваю замок и поворачиваюсь. На меня удивлённо смотрят три пары глаз, и я хмурюсь. — Что? — У вас всё в порядке с Нэй? — интересуется Мия, на что я выдыхаю. Внимательные какие. — Она вспылила, и мы немного поругались. Остынет. А сейчас давайте… — Яна Александровна, извините, — перебивает меня Мира, и я перевожу на неё раздражённый взгляд. Такая же невоспитанная, как и Нэй. — А вы сильно поругались? — Это скорее она поругалась со мной, — фыркаю я, закатывая глаза и скрещивая руки на груди. — Она на меня ни с того ни с сего начала кричать, а я относительно спокойно выгнала её из кабинета. Ещё что-то? — Да, извините. Скажите, она не настолько поругалась с вами, чтобы пойти и купить себе алкоголь? — спрашивает вдруг Мира, на что я скептически выгибаю одну бровь. — Веришь? Она не купит. — А вы можете быть уверены в этом на все сто процентов? — не отстаёт она. — Да, Мира. Могу, и я уверена. Тебе пятнадцать, и ты не можешь контролировать Нэй. Но, спасибо Мии, а следовательно и тебе, потому что ты ей рассказала, теперь Нэй под моим контролем. Я ей немного вправила мозги, объяснила чуть ли не на пальцах что да как, и спустя парочку дней она уже даже не шутила по этому поводу. Так что не переживай, она под моим контролем. Ещё что-то? — Нет, спасибо, — облегчённо выдыхает Мира, а тут вдруг и рыжий начинает скулить. Я выдыхаю, наклоняясь и беря его на руки, пока девочки уходят в свою комнату. Рыжий жалобно скулит, смотря на дверь и пытаясь оттолкнуть меня от себя лапами, но я ловлю его взгляд и качаю головой. — Ричи, она не придёт. Понимаешь? Она придёт только завтра. А до её прихода, прошу тебя, будь хорошим мальчиком и не зли меня. Давай уже в кои-то веки поладим. Ричи замолкает, и я одобрительно киваю, выключая свет в коридоре и вместе с рыжим направляясь в зал. Боже, Нэй… Подкинула ты мне забот. *** Я рассматриваю шот холодного виски в своей руке, колеблясь. Пить или не пить? Облегчить свои страдания, или мучиться? Ладно, по-моему, выбор очевиден. Я выдыхаю и залпом выпиваю первый шот. Горло приятно обжигает, тепло растекается по всему телу, и я блаженно улыбаюсь, закрывая глаза. О да… так легче. — Бармен! — зову я, хотя музыка вокруг грохочет только так. Пьяные девочки, музыка, приглушённый неоновый свет… Отлично, сейчас я расслабляюсь точно. — Ещё виски! *** Я смотрю на время, пытаясь подавить отвратительное чувство тревоги. 02:18. Девчонки, естественно, спят, а я, с рыжим на пару, наворачиваю круги по квартире. Твою мать, твою мать, твою мать… Почему я так за Нэй переживаю? Причём это чувство появилось с того ни с сего! Какого хрена? Непонятно. — Ну это же просто невозможно! — тихо цежу я, еле сдерживаясь, чтобы не снять эти часы и не выкинуть их к чертям, чтобы они разбились нахрен и не показывали мне время, которое так и давит на меня с каждой минутой всё больше и больше. Я останавливаюсь, зарываясь пальцами в волосы и закрывая глаза. Выдыхаю. Нэй, что ты творишь?! Где бы ты сейчас ни была, чёрт тебя дери, что ты творишь?! Мне нужно сейчас за тебя переживать, скажи мне?! По-моему, нихрена! Ещё и слова Миры про алкоголь вспоминаются и не дают мне покоя… — Как думаешь, эта дура могла пойти и набухаться? — шёпотом интересуюсь я у Ричи, открывая глаза и опуская на него взгляд. Тот проскуливает, и я выдыхаю, скрещивая руки на груди. — Нет, вряд ли. Мы разговаривали с ней по этому поводу, и не раз. Я ей наглядно показывала, как она будет за это расплачиваться. Да и ты это тоже знаешь, и ты это видел. И даже укусил меня тогда, если помнишь. Ричи молчит, но тут вдруг в дверь стучат, и я вздрагиваю. Боже, нет. Нет, не говорите мне, что это она. Она бы не пришла сюда в два часа ночи, будь она в адекватном состоянии… Ну неужели она… Мои мысли перебивает уже куда более агрессивный стук в дверь, и я, стиснув зубы, разворачиваюсь и иду к двери. Я убью её нахер, если она пьяная. Отвечаю. *** Дверь открывается, и я поднимаю взгляд со слезами на глазах на Яну. Яна… Яна ли это? Да, это Яна. Это из-за неё я проревелась по пути сюда… Она выдыхает, скрещивая руки на груди. — Нэй, скажи, мне тебя убить? — шёпотом спрашивает она, но я едва её слышу, опустив взгляд на её движущиеся губы. О Боже. О Боже, как они прекрасны… А мягкие ли? Тёплые? Они могут согреть сейчас мои, которые замёрзли на морозе? Я сглатываю, облизывая свои. Хочу… хочу поцеловать её губы… Я больше не могу… Если я не поцелую их сейчас же, то больше никогда не смогу этого сделать!… Яна что-то говорит, но я подхожу к ней вплотную, обнимаю за талию и, поколебавшись секунды две, всё-таки быстро подаюсь к ней и целую в губы, закрывая глаза. О да, это свершилось… Яна замирает, уперевшись руками мне в плечи, пока я чуть ли не таю от ощущения её прекрасных губ. Они тёплые… Первое, что я чувствую, не считая бешеного биения своего сердца. Они мягкие и такие нежные, что даже непривычно… И такие запретные-запретные… Из моих закрытых глаз катятся слёзы (от облегчения?), но я не обращаю на это внимание, наслаждаясь долгожданным прикосновением. Но тут вдруг Яна разворачивает меня и отталкивает. Я врезаюсь в тумбочку (нахера она стоит в коридоре?) и охаю от боли, оседая на пол и слыша, что захлопнулась дверь и провернулся замок. Где-то скулит пёсик, но я поднимаю взгляд мокрых от слёз глаз на грозно приближающуюся ко мне Яну и тут же прижимаюсь к тумбочке. — Ах ты херова лезбиянка! — тихо рычит Яна, наклоняясь и беря меня за воротник куртки, рывком ставя меня на ноги. Перед глазами у меня тут же полетел вертолёт, и я вцепляюсь в Яну, чтобы не упасть нахрен. — Ян, послушай, я не… — Заткнись! — цедит она, залепляя мне пощёчину. Я дёргаюсь, прижимая одну руку к горящей щеке и стискивая зубы, чтобы не расплакаться от этого. — Мало того, что позволила себе поцеловать меня, так ещё и пьяная в хламину! Ну ничего, я помогу тебе протрезветь! — Ян, пожалуйста! — тут же взмаливаюсь я, качая головой и переводя на неё взгляд, боясь того, что она может со мной сделать на этот раз. Она включает свет в ванной, но я практически не обращаю на это внимание. — Ян, пожалуйста, не надо! Я трезва! Я абсолютно трезва! — Не ори! — цедит Яна, открывая одной рукой дверь в ванную, а второй толкая меня в неё. Я тут же оборачиваюсь, готовясь хоть как-нибудь обороняться, пока Яна заходит следом за мной и захлопывает дверь, поворачиваясь ко мне. Я тихо проскуливаю, а она смеряет меня просто разъярённым взглядом. — Снимай. Я понимаю без дополнительных подсказок и быстро снимаю с себя куртку и шапку, кладя их на стиральную машинку. Яна одобрительно кивает, хотя взгляд её не меняется от слова совсем. Она подходит ко мне, и я зажмуриваюсь, сжимаясь. Пожалуйста, Боже, пожалуйста, помоги мне выжить! Но Яна лишь разворачивает меня лицом к ванне и спиной к себе и насильно сажает меня на колени на холодный кафель. Я морщусь от боли, но тут вдруг Яна сжимает мои волосы и тянет меня за них, заставляя меня зашипеть и придвинуться к ванне вплотную, оперевшись на неё руками. Яна что-то делает второй рукой, прижимая меня сзади коленом к ванне, и я хмурюсь. — Ян? Что ты… Я не договариваю, потому что меня вдруг обдаёт мощным напором ледяной воды. Я вскрикиваю от неожиданности, пытаясь убрать голову, но Яна крепко держит меня за волосы и не даёт отстраниться. Холодная вода бьёт в затылок, скатывается по шее, заливает глаза, и я дышу через рот, потому что нос, видимо, тоже залило нахрен. — Дай знать, когда протрезвеешь окончательно, — слышу я совершенно спокойный, но властный голос сверху, и тут же качаю головой. — Ян, я трезва! Честно, я трезва! — кричу я, отплёвываясь от воды, но через такой шум она меня едва ли услышит. — Заткнись, а то детей разбудишь. Я невольно затыкаюсь и лишь сотрясаюсь от беззвучных рыданий. Горячие слёзы перемешиваются с холодной водой, я шмыгаю, и вода тут же заливается, заставляя меня начать кашлять. Тут вдруг Яна натягивает мои волосы, поднимая мою голову, и весь этот мощный напор воды бьёт теперь мне в лицо. Я тут же зажмуриваюсь и понимаю, что задыхаюсь. Глаза режет, лицо немеет, а вода заливает нос и рот, и я просто не могу дышать. Я пытаюсь вырваться из хватки Яны, но та уже властным движением руки опускает мою голову вниз, и я тут же сплёвываю воду, хотя это бесполезно. Быстро и часто дышу, после чего сотрясаюсь от рыданий снова. Вода заливается за шиворот, в уши и куда только не заливается. Руки дрожат от напряжения, но я не могу отпустить край ванны. Просто не могу. Тело не слушается. Я рыдаю уже в голос, умоляя Яну прекратить, но та меня как будто не слышит. Горло обжигает от криков и от выпитого накануне алкоголя, но я не прекращаю перекрикивать воду и кричать Яне о том, что я протрезвела, что я больше не пьяна, но она снова поднимает мою голову, и я сдаюсь, просто тихо плача под ледяной водой. Боже, пожалуйста… *** Я обнимаю дрожащую Нэй за плечи, ведя её в зал и сажая на диван. В полнейшей темноте нахожу в одном из шкафов сухое полотенце и подхожу с ним к Нэй, к которой уже подбежал Ричи и начал слизывать с неё капли, катящиеся с её волос на лицо и ниже. Я раздвигаю ноги Нэй, которая действительно страшно дрожит, и становлюсь между ними, начиная полотенцем высушивать её короткие волосы, тормоша их. Всё это происходит в полнейшей тишине, не считая поскуливаний Ричи, которые я тоже вскоре обрываю. — Прекрати! — шикаю я на него. Нэй вздрагивает, и я качаю головой. — Я на твоего рыжего засранца. Сиди спокойно. Нэй кивает, не произнося ни слова, а я через минут десять заканчиваю с её волосами и спускаюсь на шею, опираясь одним коленом на диван между её раздвинутых ног. После шеи быстро прохожусь по её футболке, чтобы скорее разогреть Нэй, а не чтобы сделать футболку более сухой. После этого я бросаю полотенце на спинку своего кресла и перевожу взгляд на Нэй, которая до сих пор дрожит, но тоже смотрит мне в глаза. — Останешься у меня. Завтра, на твою трезвую голову, поговорим ещё. А пока давай под одеяло, — кивком показываю я, на что та кивает и поспешно ложится на диван, накрываясь одеялом. Ричи тут же устраивается рядом с ней, и Нэй дрожащей рукой обнимает его, прижимая к себе. Я выдыхаю и выпрямляюсь, идя на кухню. Сделаю ей чай. Пусть радуется, что я такая добрая! Мой отец ещё бы и вышвырнул её на улицу, не просушив. Так что она ценить должна то, что я так кручусь около неё. И я надеюсь, что она подумает над своим поведением. *** Я пытаюсь отпить немного чая, но руки дрожат до невозможного, и я вообще их не контролирую. Яна это замечает и выдыхает, забирая из моих пальцев кружку, и сама подносит её к моим губам, придерживая меня второй рукой за голову. Я благодарно киваю и отпиваю чай. Горло обжигает, и я морщусь, пытаясь отстраниться от кружки, но Яна надавливает на мою голову, не давая мне этого сделать. — Пей давай. Больно или не больно, но надо выпить весь. Полегчает, — шепчет Яна. — Я-я ит-так в-в од-д-еял-л-ле. И-и-зд-д-ев-ваеш-шься? — кое-как спрашиваю я, стуча зубами от холода. — Нет, не издеваюсь. Давай, Нэй. Ещё немного выпей. Почему-то алкоголь тебя так упрашивать выпить не приходится, — переходит она в наступление, и я выдыхаю. Вот блять. Я затыкаюсь и с помощью Яны пью чай. Между нами повисает тишина, в которой Яна очень усердно заставляет меня пить чай, и вскоре даже допиваю его до конца. — Умница, — кивает Яна, потрепав меня по голове и разъерошив влажные волосы. — А сейчас спи. Полегче? Я киваю, и она кивает тоже, вставая с дивана. — Спи, — шепчет она, прежде чем уйти на кухню. Как только она скрывается там, то я судорожно выдыхаю, закрывая глаза. Я поцеловала её… Поцеловала, и она меня оттолкнула… А сейчас мы практически не разговариваем… Я всё испортила! — Вот же дура! — тихо ругаюсь я на саму себя, отметив, что зубы уже практически не стучат. Вот телу холодно, да. А зубы уже не стучат. Удивительно, но факт. Я всё испортила… Я… Я просто идиотка… Ладно… Надеюсь, что всё ещё можно исправить. Очень надеюсь… *** Я ложусь на диван, погладив всё ещё дрожащую Нэй по плечу. — Всё, давай спать. Время позднее уже, — шепчу я, убирая от неё руку и закрывая глаза. Сама спать очень хочу. Но надо сначала уложить это чудо, а потом уже засыпать самой. Между нами повисает тишина, в которой лично я борюсь с желанием уснуть, прислушиваясь к дыханию Нэй. — Ян… — шепчет вдруг она, и я мучительно выдыхаю. — О Боже мой. Только не говори, что ты даже не собиралась спать, — шёпотом умоляю я её, на что она невесело (или неловко?) хмыкает. — Нет, я собиралась. Но… я просто не могу согреться до конца. — И? — Можно… можно, пожалуйста… ну… — Нэй, не мямли, — выдыхаю я, открывая глаза. — Чего ты хочешь? Чётко и ясно. Нэй явно сглатывает, и я хмурюсь. — Да ладно… забудь. Согреюсь как-нибудь, — тихо шепчет она. Я продолжаю хмуро смотреть на неё (или не на неё. В темноте не шибко видно!) и вскоре слышу судорожный выдох. — Нэй, я слушаю. — Я хочу… хочу обнять тебя… — наконец шепчет она, и я облегчённо выдыхаю. — Твою мать, Нэй, ты меня напугала! Я думала, там что-то серьёзнее. Ты хочешь обнять меня, чтобы согреться? — уточняю я. — Да… Можно? — Можно, — киваю я. Нэй явно улыбается и тут же обнимает меня, крепко-крепко прижимая меня к себе и утыкаясь своим замёрзшим носом мне куда-то в районе ключиц. — Спасибо, спасибо, спасибо тебе огромное! — чуть ли не в слезах шепчет она, на что я киваю, обнимая её в ответ и тоже прижимая к себе. — Только без глупостей, Нэй. Не дай Бог я почувствую поцелуй — получишь у меня. Спать будешь на холодном полу. Ясно? — строго спрашиваю я, заставляя Нэй немного сжаться. — Да… да, ясно. Спасибо тебе большое! — ещё раз благодарит она меня. А, подумав минутку, ещё и извиняется: — Прости меня, Ян… Я была немного не в себе, и… в общем, я просто не сдержалась. Прости. Я больше не буду так делать… Правда-правда, не буду! Тебе противно, я понимаю, поэтому больше я не буду так делать! — Вот и умничка, — одобрительно киваю я, потрепав её по голове. Волосы ещё влажные. — А теперь спать. Давай-давай. — Да, конечно… Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Нэй, — желаю я ей тоже, закрывая глаза. Мы замолкаем, и вскоре Нэй засыпает. Я чувствую её горячее дыхание на своих ключицах и слышу её сопение, которое почему-то заставляет меня сонно улыбнуться. Уж не знаю почему. А поцелуй… Поцелуй был для меня неожиданностью. Холодные, но самые нежные губы, которые когда-либо целовали меня… А как ласково целовали! Нэй действительно целует нежно. Так… трепетно, что ли? Наверное. Осторожно, несмело… Как подросток. Вот же сука. Понравился мне этот поцелуй? Нет, определённо нет. Нравится ли мне сама Нэй? Конечно же нет! Она просто не может мне нравиться! Она же девушка, в конце концов! Но какая же она нежная девушка… Мужчин таких не встретишь. Интересно, а Нэй грубее целовать может? Губы, язык, зубы… Так, Яна! Приди в себя, твою мать! Я встряхиваю головой. Спать. Нужно спать. А то мне от этого дикого желания уснуть уже такие ужасные мысли в голову лезут. Просто отвратительные. Я отгоняю эти мысли и вскоре засыпаю, мимолётом отметив, что Нэй уже практически не дрожит. *** Я хмурюсь, открывая глаза. Морщусь, потирая виски и чувствуя тупую головную боль. Ох блять, хреново… — Выпей таблетку, — слышу вдруг я у себя за спиной. Я тут же поворачиваюсь. И вижу Яну, которая сидит рядом со мной, а прямо передо мной стоит стул с таблеткой и стаканом воды. Я благодарно киваю, привставая на локтях. Беру таблетку и кладу её на язык, после чего запиваю водой. Горло болит что-то прям нехорошо. Допиваю воду до конца и ставлю стакан на место, а сама откидываюсь на подушку, выдыхая. Сейчас боль пройдёт, и всё будет хорошо. — Итак, Нэй, — начинает Яна, и я тихо простанываю (моё больное горло не оценило). Ну нет! Так обычно начинаются очень нехорошие разговоры! А я даже ещё не успела проснуться и вспомнить, что вчера было! — А чего ты так реагируешь? Сама накосячила, а потом разговаривать на эту тему не хочешь? Нет, зайчик мой, так не пойдёт. — А я накосячила? — интересуюсь я. — А ты полежи и повспоминай. Ты была не настолько пьяной, чтобы сейчас не вспомнить подробности минувшей ночи. Повспоминай, а я пока сделаю себе кофе, — хмыкает она, похлопав меня по колену и вставая с дивана, направляясь на кухню. Я прослеживаю за ней взглядом, а как только она скрывается на кухне, то тут же погружаюсь в воспоминания. Сейчас пойдёт мозговой процесс. *** Я делаю себе кофе, но слышу шаги и перевожу взгляд туда. И усмехаюсь. Нэй заходит на кухню, и взгляд у неё такой виноватый, что я сразу понимаю: вспомнила. — Ну? Есть хорошие новости? — Я такая идиотка… — тихо шепчет она, на что я фыркаю, возвращая взгляд на кофе. — Нет, Нэй, это, во-первых, не новость, а во-вторых, это не хорошая новость. Подумай ещё. — Твою мать, Ян, я реально дура! Боже… Прости меня, пожалуйста, прости… Такого больше не повторится! Обещаю! Я перевожу взгляд на Нэй, скептически выгибая одну бровь. — Думаешь, я тебе верю? — Ян, пойми… — А я не хочу понимать, Нэй. Я не хочу слышать твои идиотские оправдания и твой детский лепет. Теперь хватит с меня. Молодец, Нэй. — Ян… — Ответь мне на один вопрос. И давай без вранья и глупых отговорок. На что ты рассчитывала, когда лезла ко мне целоваться? — спрашиваю я. Нэй сглатывает, отводя взгляд и нервно скрещивая руки на груди. Видимо, заметив тумбу, идёт к ней и садится на неё, выдыхая. Молчит. Ладно, пусть пока молчит. Я доделаю кофе, и потом уже поговорим. Между нами действительно повисает тишина, и за это время к нам успевает прийти Ричи и усесться на полу под ногами Нэй, которыми она опёрлась на ручки шкафчиков. Я доделываю себе кофе и вместе с ним поворачиваюсь к Нэй, ещё и подходя вплотную. Она поднимает на меня взгляд, а я облокачиваюсь на её плечи, вытянув руки за её спиной. — Ну, рассказывай. Я тебя слушаю. Нэй нервно прикусывает нижнюю губу, пока я отпиваю кофе. Божественный. — Я… Я ни на что толком не рассчитывала… — тихо отвечает она. — Я же была пьяна. Будь я в трезвом состоянии, тогда бы я думала о том, на что рассчитывать. А ночью… Мне просто захотелось, и я сделала это. В тот момент я ещё подумала, что если не поцелую тебя сейчас, то больше никогда не осмелюсь это сделать. И… и я оказалась права. Больше я никогда не осмелюсь это сделать. Вообще никогда. Я внимательно слушаю её, после чего выдыхаю. — Вот оно как. И что теперь? Знаешь, если честно, то у меня руки чешутся дать тебе пощёчину. — Не надо, — тут же качает головой Нэй. — А что «не надо»? Как ещё мне поступить, Нэй? Я когда только поняла, что ты в меня влюбилась, всё доступно и понятно тебе объяснила. Что с девушками мне противно целоваться, встречаться, и я даже подчеркнула, что с тобой, Нэй, особенно. И что же ты мне после всех этих слов выдаёшь? Поцелуй? Нэй прикусывает нижнюю губу и опускает взгляд. — Я просто не могла это контролировать… Я же люблю тебя, Ян… Да ещё и алкоголь… — Ну зашибись у тебя объяснения. У тебя на все теперь твои гормональные поступки будет аргументом то, что ты меня любишь? — интересуюсь я. Нэй судорожно выдыхает, на что я качаю головой. — Нет, Нэй, вот сейчас реветь не надо. Я же не кричу на тебя. Я всё спокойно тебе объясняю и спокойно с тобой разговариваю. И заметь, я ещё пока что даже не залепила тебе пощёчину, как и хотела. Так что давай обойдёмся без твоих слёз и так же спокойно с тобой договорим. Нэй кивает, явно стирая слёзы с глаз и поднимая на меня взгляд своих ослепительно-ярких голубых глаз. — Я не хочу использовать эти слова как оправдания своим поступкам… Я хочу использовать их по назначению. Я… Я, чёрт возьми, хочу шептать эти слова тебе на ухо, говорить их тебе спокойно, не боясь встретить твой осуждающий взгляд… Я хочу использовать эти слова для этого. Но никак не для того, чтобы оправдать себя за свои действия. Прости меня… Глаза Нэй снова наполняются слезами, и я, поставив кружку, качаю головой, обвивая шею Нэй. — Во-первых, Нэй, пойми теперь ты меня. Каждый раз, после этих твоих слов, адресованных мне, я чувствую себя виноватой перед тобой. Такое чувство я испытываю крайне редко, но после того, когда ты произносишь эти несчастные три слова, я постоянно испытываю это чувство. И знаешь, Нэй, оно мне нахрен не сдалось. Поэтому давай как-то с тобой решать этот вопрос. Либо давай прекращай наивно верить в то, что я полюблю тебя, либо продолжай страдать, но говори мне эти слова как можно реже. Договорились? — Договорились, — кивает Нэй. — Отлично, это было во-первых. А во-вторых, сейчас я ничего не заставляю тебя делать. Нэй удивлённо вскидывает брови. — Что? — Я ничего не заставляю тебя делать. Ведь ты же ничего не видишь во мне, кроме подвохов. И, насколько я помню, когда я тебя обнимаю, глажу или что-то хорошее говорю тебе, то таким образом заставляю тебя что-либо делать, и ты как миленькая бежишь это выполнять. Так ведь? Или я что-то напутала? — интересуюсь я, заправляя ей выбившуюся прядь за ухо. Нэй тут же выдыхает и качает головой. — Нет… Нет, Ян, это я всё напутала… Просто у меня выдалось парочку бессонных ночей, и я надумала себе эту чушь. Бывает, знаешь, когда не спишь несколько ночей подряд. Всякий бред в голову лезет. А я, подбитая ещё и тем, что моя любовь невзаимна, охотно в этот бред и поверила. Но сейчас я так не думаю. Хотя, если честно, порой ты действительно мною манипулируешь с помощью подобного. Но это происходит редко, очень редко! — тут же добавляет Нэй, заметив моё выражение лица. — Я? Манипулирую тобой? Нэй, зайчик мой, ты делаешь из меня какого-то монстра, — усмехаюсь я, качая головой. — Не прикидывайся, я тебя раскусила! — С твоей любовью к укусам эта фраза кажется мне двусмысленной и не такой уж безобидной, — подмечаю я, заставляя Нэй улыбнуться. О Боже, да, эти ямочки на щеках… Эти чудесные ямочки на щеках… Она ещё не улыбалась за сегодняшнее утро, поэтому сейчас очень приятно это видеть. — А чего ты возмущаешься-то? Я же осторожно кусаю! — Ага, так осторожно, что у меня следы от твоих зубов потом остаются! — Ну и хорошо же. — Ничего хорошего. — А дай мне новое место какое-нибудь укусить. Я хочу всю тебя искусать. — А вот это видела? — Я красноречиво показываю ей перед носом кулак. — Искусательница хренова. Нэй усмехается, но я вижу, что она еле-еле подавляет смех от этого прозвища. Смеряет мой кулак оценивающим взглядом, после чего уже хочет укусить, но я быстро убираю руку, подцепляя пальцем этой же руки её подбородок и поднимая его, заставляя Нэй закрыть рот, клацнув зубами. — Эй! — тут же возмущается Нэй, на что я очаровательно ей улыбаюсь, щёлкнув её по носу. — А ибо нехрен кусаться, зайчик. — Ну и ладно. Ну и хрен с тобой. Не хочешь ты чувствовать мою любовь к тебе, — слишком уж наигранно огорчённо выдыхает она, на что я хмыкаю, снова обвивая её шею руками. — Не драматизируй. — Не буду, — тут же подозрительно быстро сдаётся она, после чего вдруг обнимает меня за талию, крепко прижимая к себе и утыкаясь носом мне в плечо. Я усмехаюсь, закатывая глаза. Так вот почему она так быстро сдалась. Мелкая засранка. Я уже обнимаю её за шею, а потому лишь кладу подбородок на одну из своих рук, утыкаясь носом в волосы Нэй. Шикарные… Но я совсем теряю бдительность, а потому тихо вскрикиваю и отпрыгиваю от Нэй (всё-таки не отпрыгиваю, потому что это чудо обнимает меня за талию и удерживает), почувствовав, как острые зубы легонько укусили меня за плечо. — Нэй! — кричу я на неё, совсем забыв о детях, которые спят. Нэй смеётся, уткнувшись лбом мне в плечо, а вот я уже ощупываю плечо. Третий укус уже. И тоже в плечо. Правда уже в другое. — Бессовестная! Тут вдруг я слышу тихий, но явно красноречивый и специальный кашель, и мы с Нэй обе замираем. Одновременно переводим взгляд в сторону входа на кухню и замечаем тут Мию, которая, на удивление, очень зла. Я хмурюсь. Что-то не так. — Доброе утро, — тем не менее желаю ей я, отпуская Нэй и поворачиваясь к своей дочери. Нэй издаёт какой-то короткий и тихий протестующий звук, и снова обнимает меня сзади за талию, плюс ещё и ногами обвивает меня, кладя подбородок мне на плечо. Обезьянка, твою мать. Вот любое животное, но точно не человек. — Ты выглядишь страшно, — подмечает она. — Не выспалась? Я хмурюсь снова. Нет, тут что-то другое. Мия переводит этот злой взгляд с меня на Нэй, и та тут же покрепче обнимает меня, замолкая. — Я не знаю как вы будете выпутываться, но поздравляю, — очень недобро начинает она, и мы с Нэй обе напрягаемся, — Мира слышала ночью крики Нэй из ванной.