А любишь ли ты меня?

— Войдите! — разрешаю я. Дверь открывается, и не успеваю я даже поднять взгляд, как уже слышу глухой стук, громкое и выразительное «блять, ёбанный порог!», и сразу же понимаю, кто ко мне пожаловал. Я выдыхаю, разворачиваясь к ней в кресле и скрещивая руки на груди. — Нейтан Смит, это кабинет русского языка. Вам не стыдно в стенах этого кабинета говорить подобные вещи? Нэй усмехается, закрывая за собой дверь и поднимая на меня взгляд, снимая шапку. — Простите, Яна Александровна. Вырвалось. Сегодня такое эмоциональное утро, что я просто не могла не выразить своё недовольство по поводу вашего прелестного порога, который подставил мне подножку и из-за которого я чуть не распласталась на полу, — душевно извиняется она, заставляя меня усмехнуться, еле сдерживая смех. Очень поэтично. — Ладно, чёрт с тобой. Так, Нэй, ты пока посиди и помолчи, а я сейчас допечатаю кое-что, отнесу завучу и поговорим с тобой, — распоряжаюсь я, поворачиваясь в кресле обратно к компьютеру. — А обняться? — тут же спрашивает Нэй. — Нэй, потом. Ну сейчас вообще не до тебя, — отмахиваюсь я, находя в компьютере документ и ставя его на печать. Нэй где-то сзади меня выдыхает, и я краем глаза вижу, что она садится на свою любимую парту, и киваю. Документ печатается, и я встаю с кресла, подходя к принтеру. Достаю готовый распечатанный документ, сразу же проверяя его. Так, вроде ничего не смазалось. Отлично. — Так, Нэй, я тебя оставляю. Следи за кабинетом. Если что, то я у завуча. — Хорошо, — кивает она. Я киваю тоже и выхожу из кабинета, выдыхая. Надеюсь, что у завуча я задержусь недолго. *** Я хмыкаю, садясь в кресло Яны. Осматриваю пустой класс, качая головой и ухмыляясь. Я теперь понимаю, почему Яна выбрала эту работу. Так смотришь и создаётся впечатление, что у тебя власть над всем классом. Офигенно. Но я села сюда не за этим. Я поворачиваюсь в кресле и отталкиваюсь ногой от стола. Отъезжаю на порядочное расстояние, чуть нахрен не навернувшись вместе с этим креслом, но стараясь при этом сохранить совершенно невозмутимое выражение лица. Это моя мечта просто — так эффектно кататься в кресле. А пока Яны нет, то почему бы и не исполнить её? Я разворачиваюсь в кресле и отталкиваюсь теперь от стены, отъезжая обратно к столу и на ходу закидывая на него ноги, откинувшись на кресло и подложив руки под голову, закрыв глаза и улыбнувшись. А-ля тот самый парень из какого-нибудь пафосного американского сериала. Ахуенно? Не то слово! Тут вдруг дверь открывается, и я вздрагиваю, быстро принимая нормальное положение и больно ударившись ногой о стол, поморщившись. Поднимаю взгляд и хочу уже наорать на Яну за то, что она так резко врывается, но замираю, так и не сказав ни слова. — Ох, прости, — извиняется какая-то учительница, и я тут же нервно улыбаюсь, качая головой. — Всё в порядке. Вы к Яне Александровне? — интересуюсь я. Так, стоп. А я её помню. Это та самая молоденькая учительница. Как же Яна её называла? По-моему, отчество у неё Викторовна. Или нет? Вот чёрт, забыла. Ну она довольно привлекательная, надо сказать. Лет двадцать пять, может двадцать восемь. Где-то так. И она высокая блондинка, если вкратце. — Да. Она… — Она у завуча, — тут же отвечаю я, перебивая её, чтобы не забыть то, что сказала мне Яна. — А, вот оно как… Я тогда подожду её. — Да, конечно. Присаживайтесь, — кивком показываю я на парты, после чего нервно беру в руки телефон, открывая чат с Яной и быстренько оповещая её. Вы: К тебе пришла молоденькая учительница, с которой я уже виделась. Я сказала ей, что ты у завуча, и теперь она ждёт тебя в этом кабинете. Отправляю ей и откладываю телефон, выпрямляясь в кресле Яны. — Я тебя уже видела, — заявляет вдруг эта учительница, и я перевожу на неё взгляд, хмыкнув. — Да, я тут уже была. В этом же кабинете. И мы с вами тоже виделись здесь. — Ты девушка? — хмурится учительница, на что я киваю. Она тут же виновато улыбается, качая головой. — Прости. Я думала, что ты парень. — Я уже привыкла, не переживайте. Вы не первая путаете меня с парнем, — успокаиваю я её. — Да? Хорошо. Я киваю, и между нами повисает молчание. Неловкое такое. Прям ужас. Я неловко ёрзаю в кресле Яны, но тут мне приходит сообщение, и я быстро беру телефон. Яна: Пять минут. Я удивлённо вскидываю брови. Пять минут?! Я тут же набираю ей ответ. Вы: Пять минут?! Ян, мне с ней уже неловко, хотя мы меньше пяти минут уже вместе тут сидим! И отправляю ей. Выключаю телефон, перебрасывая его из руки в руку и поднимая взгляд на учительницу, которая что-то просматривает у себя в папке, с которой она пришла. Проходит долгих минуты четыре, но тут вдруг она тоже поднимает на меня взгляд, и я быстро отвожу свой, надеясь, что она этого не видела. Слышу, что она встаёт из-за парты и подходит ко мне, и возвращаю на неё взгляд, нахмурившись. — Я посмотреть хочу просто, — объясняет она, и я тут же киваю, мысленно облегчённо выдыхая. Учительница наклоняется, чтобы повнимательнее что-то рассмотреть на столе Яны, и я откидываюсь на спинку кресла, чтобы не быть к ней и к её волосам так близко. Закрываю глаза, прикусывая нижнюю губу. Боже, Ян, где ты, твою мать?! Тут вдруг дверь открывается, и учительница тут же выпрямляется, поворачиваясь в сторону двери, и я тоже открываю глаза, выглядывая из-за спины этой учительницы. Яна заходит и хмурится, увидев нас обеих. Закрывает за собой дверь, поднимая взгляд на учительницу. — Здравствуйте, Яна Александровна, — здоровается та с ней, на что Яна кивает. — Здравствуйте, Анастасия Викторовна. Вы что-то хотели? — Да. Минуту, сейчас всё скажу. Анастасия Викторовна (точно Викторовна!) идёт к своей папке, а Яна переводит на меня очень нехороший взгляд, и я сглатываю. Она манит меня пальцем, и я тут же послушно встаю с кресла, подходя к ней. Как только подхожу, то она тут же обхватывает своими прекрасными длинными и холодными пальцами мой подбородок, чуть вскинув свой и от этого ещё величественнее смотря мне в глаза. Выгибает одну бровь, кивком показывая мне на Анастасию Викторовну, и я хмурюсь. Она выдыхает, наклоняясь к моему уху. — Мне кажется, зайчик мой, или вы были слишком близко друг к другу с Настей? — шепчет она мне на ухо, пока я выдыхаю, закрывая глаза и краем другого уха слушая монотонную и скучную речь Анастасии Викторовны, кладе руки Яне на плечи. — Н-нет… В смысле да, но не нарочно. Так получилось. Я сидела в кресле, а она что-то хотела посмотреть на твоём столе, вот и получилось, что мы были близко, — зачем-то оправдываюсь шёпотом я, а Яна вдруг убирает мои руки со своих плеч и быстро отстраняется от меня, отпуская и мой подбородок. Поворачивается к Анастасии Викторовне, и я делаю то же самое, засовывая руки в карманы брюк. Она поворачивается к нам и хмурится, заметив меня рядом с Яной. — Что ж, отлично. Я своим детям всё скажу, — как ни в чём не бывало улыбается Яна, на что Анастасия Викторовна кивает. — Отлично. Тогда мы увидимся с вами завтра. — Непременно. Анастасия Викторовна благодарит Яну, прощается с нами обеими и уходит, и я тут же облегчённо выдыхаю. Яна переводит на меня взгляд, нахмурившись: — А чего ты так выдыхаешь? Что за компрометирующая поза у вас у обеих была, как только я зашла? — Какая компрометирующая поза? — Да знаешь, Нэй, создалось впечатление с моего ракурса, что Настя наклонилась к тебе, и вы целовались. — Что? Нет, Ян, что за бред? Мы не целовались! Я даже её имя всё никак не запомню, ты о чём вообще? Это во-первых. Во-вторых, Ян, твою мать, зачем мне целоваться с практически незнакомой мне женщиной, если я влюблена в другую? Я не совсем идиотка, представляешь? — фыркаю я, закатывая глаза. — Что, правда? — наигранно удивляется она, на что я раздражённо выдыхаю. — Яна. — Ну что ж, зайчик мой, поверю тебе на слово. В первый и в последний раз. Не дай Бог я ещё хоть раз увижу между вами двоими что-то подозрительно интимное или близкое — получать будешь ты. Поняла меня? — строго и холодно спрашивает Яна, заставляя меня удивлённо вскинуть брови. — А с чего это… — С того это, Нэй! — цедит она, перебивая меня и вдруг хватая за капюшон худи, притягивая меня вплотную к себе. — Если бы ты не хотела — ты бы это показала! Хоть взглядами, хоть жестами, хоть действиями, но показала бы! А то я тебя не знаю! А с Настей тебе, походу, просто нравится так близко общаться, да?! — Ян, Ян, Ян, тихо, спокойно! — успокаиваю я её, делая капитулирующий жест. — Я эту Настю даже не знаю практически! И мы ни разу близко не общались! Так что не нравится мне с ней общаться! Я тебе даже хотела дописать в своём последнем сообщении, чтобы ты поскорее пришла и спасла меня от этого общества в лице этой женщины, но побоялась, что лишь отвлеку тебя и разозлю этим… А я хотела! Правда хотела! Потому что мне было очень некомфортно с ней сидеть в одном помещении. Ну, как некомфортно… Неловко. Вот, да. Это слово лучше подходит. Яна пристально смотрит мне в глаза ещё секунд пятнадцать, но я смотрю в ответ в её совершенно честно, спокойно и преданно. Потому что мне нечего скрывать. Я сказала правду. И Яна это сейчас увидит в моих глазах, если всё ещё не увидела. А потом она выдыхает, отпуская капюшон моего худи. — Я должна тебе поверить? — Нет, не должна, — качаю я головой. — Ты слишком шикарная и властная женщина, чтобы быть кому-то должной. А уж тем более мне. Но я сказала правду. Ты мне не веришь? — последнее я уже спрашиваю тише, если честно не желая слышать ответ на этот вопрос. Ведь Яна реально может ответить, что не верит мне, и это запросто может быть правдой. Хочу ли я услышать от моего любимого человека, что он не верит мне даже в таких мелочах? Если честно, то нет. Яна смотрит на меня довольно долго, и я неловко отхожу на шаг назад, врезаясь в её стол. Вот блять. — Ты мне веришь, Нэй? — неожиданно спрашивает Яна, и я тут же с готовностью киваю. — Да. Да, я тебе верю. Не когда ты хрень всякую несёшь, естественно. Яна выдыхает, качая головой и подходя ко мне. — Не стоило бы тебе делать это, Нэй. Она подходит ко мне чуть ли не вплотную, и я нервно усмехаюсь, садясь на её стол. — Почему? — Ну, знаешь… Я даже гарантировать тебе безопасность рядом со мной не могу, а ты веришь каждому моему слову. Как-то не очень хорошо получается, согласись. Я удивлённо вскидываю брови: — Что? Ты не можешь гарантировать мне безопасность рядом со мной? Ты о чём вообще?! Так не может быть, Ян! — Может. Я замираю, в ахуе смотря в её тёмные глаза. — Что?… — Нэй, послушай, — выдыхает Яна, неожиданно обвивая мою шею двумя руками, но продолжая смотреть на меня сверху вниз, — я правда не знаю, что и как может у нас с тобой случиться в будущем. И от этого осознания мне очень тошно, если честно. — Стой, стой, стой, секунду! То есть, ты, чёрт возьми, веришь в то, что можешь меня случайно убить?! — Я не говорила этого, Нэй. — Никто этого не говорил! И даже вчера, на кухне, никто не сказал об этом вслух! Хотя Мира понятно, она, может, повелась на наши с тобой утренние ласки и засомневалась по поводу того, что ты можешь причинять мне боль, но уж мы-то с тобой сейчас можем называть вещи своими именами! — вспыхиваю я, но понимаю краем сознания, что это просто моя защитная реакция, и я сама боюсь верить в то, что сказала. Поэтому и ору сейчас. Яна качает головой, сурово смотря на меня. — Хорошо, раз ты так хочешь, — соглашается она, заставляя меня сглотнуть. — Слушай, Нэй, я понимаю, что это звучит дико, но вероятность того, что я могу тебя убить, есть. Причём шансы неплохие. Я же только потом, когда моя вспышка агрессии немного утихает, понимаю то, насколько больно я тебе сделала. Только потом, Нэй. А так смотри, я уже сколько раз могла тебя убить, просто элементарно придушив, вовремя не убрав от тебя руки. Конечно, больше всего вероятность была в самый первый раз, когда ты потеряла сознание в этом кабинете. Вот тогда-то, если бы я вовремя не отдёрнула от тебя руки, ты была бы уже мертва. Уже тогда, Нэй, понимаешь? А сколько всего было после этого… Ты всегда рискуешь жизнью рядом со мной, Нэй. Всегда. Так что даже не знаю… — она убирает руки и скрещивает их на груди, отворачиваясь от меня и немного отходя, как будто задумавшись. — Может, нам с тобой лучше всё закончить сейчас, пока не стало слишком поздно. А может… — Ян, ты охренела?! — тут же возражаю я. — Что значит «всё закончить сейчас, пока не стало слишком поздно»?! Не станет поздно, Ян, не станет! Ты не убьёшь меня! — А ты правда уверена в этом, Нэй? На все сто процентов? — интересуется Яна, так и не поворачиваясь и стоя спиной ко мне. — Да, я уверена! Ян, твою мать, сколько ты уже меня наказывала! И я всё ещё жива и здорова! Ты не можешь убить меня, ты же не больная садистка! — Нэй… — Что?! Яна замолкает, и я выдыхаю, успокаиваясь. Слезаю со стола, тихонько подходя к Яне и обнимая её со спины за талию, кладя подбородок ей на плечо. Яна отворачивает от меня голову, но тем не менее не сопротивляется. — Я тебе доверяю, — шепчу я, закрывая глаза и утыкаясь носом ей в шею. Яна молчит, но я вдруг понимаю, что она, видимо, еле сдерживает слёзы. Я прикусываю нижнюю губу, открывая глаза и выпрямляясь. Разворачиваю Яну лицом к себе и слегка улыбаюсь, смотря в любимые глаза напротив. — И я тебя люблю. Это единственное, за что ты можешь меня убить, и если ты это действительно сделаешь, то я буду знать, что умерла хотя бы от рук любимого человека. А лучшей смерти для меня и быть не может, — искренне шепчу я, чуть ли не с обожанием смотря на неё. Яна поджимает губы, явно пытаясь строго посмотреть на меня, но я вижу, как стекленеют её глаза, а потому тут же обнимаю её, крепко-крепко прижимая к себе. Яна сдаётся и обнимает меня в ответ, зарываясь своими чудесными пальцами одной руки мне в волосы. — Дура ты, Нэй! — шипит она на меня, и я улыбаюсь, закрывая глаза. — Влюблённая идиотка. Ни больше и ни меньше. — И я не понимаю, почему ты так этим гордишься. Теперь шутки про стокгольмский синдром не кажутся мне шутками, если честно, — невесело хмыкает Яна, а я тихо смеюсь, кивая. — Есть такое, согласна. Может, ты вампир? Убьёшь меня укусом в шею? Давай попробуем? Если я, всё-таки, умру, то не забывай кормить рыжую задницу. — Нэй! — Ну а что? Кто, если не я, разбавит эту хреновую атмосферу? Только если Анастасия, мать её, Викторовна, которая ещё раз зайдёт сюда. Но тогда её убью я, потому что нам придётся отойти друг от друга. Если что, то ты сможешь договориться в суде, чтобы меня не сажали за убийство? Я не хочу сидеть в тюрьме! — Договорюсь, договорюсь, — хмыкает Яна, потрепав меня по голове. — А сейчас, Бога ради, заткнись хоть на минуту. Я тебя прям прошу. — Вау, меня просит заткнуться сама Яна Эванс? Блять, ну ладно, женщине с такой фамилией я просто не могу отказать. Затыкаюсь. Яна усмехается и вдруг крепко прижимает меня к себе, хорошенько взъерошив мне волосы. — Чудо ты моё, Нэй, — совершенно искренне и с улыбкой шепчет она, и я улыбаюсь тоже, еле сдерживаясь, чтобы не зацеловать её всю. — Конечно твоё, — шепчу я, невольно начиная гладить её по спине. — Это даже не обсуждается. *** — Нейтан Смит! — Что, Яна Эванс? — нахально улыбается Нэй, являя мне свои очаровательные ямочки на щеках. — С кресла моего сию же минуту вставай! — А мне оно нравится, — хмыкает она, поудобнее располагаясь на нём и расслабленно откидываясь на спинку. — Нэй, ты же сейчас у меня доиграешься. Вместе с креслом полетишь, если не встанешь! Но если за кресло я буду платить, чтобы его починили, то за тебя уже не буду! — Ух ты какая грозная, — усмехается Нэй, подкладывая руки под голову. — Нэй, я не шучу! — начинаю я подходить к ней, грозя пальцем. Нэй, не растерявшись, тут же быстро обнимает меня за талию, откидываясь обратно на спинку и, естественно, таща меня следом за собой. Я же, чтобы не потерять равновесие, вцепляюсь руками в спинку кресла, а одним коленом опираюсь на само кресло между предусмотрительно раздвинутыми ногами Нэй, облегчённо выдохнув. Нэй откидывает голову на спинку кресла, тем самым поднимая голову и насмешливо смотря на меня снизу вверх. — Как мило, правда? — Заткнись, — фыркаю я, закатывая глаза и желая уже слезть с кресла, но Нэй держит крепко. — Эй, куда? Мне так нравится. — Я удивляюсь, если когда-нибудь тебе понравится верхняя позиция, — усмехаюсь я, щёлкнув её по носу. — Так, стоп. Меняемся, — тут же хочет уже встать с кресла Нэй, но я качаю головой, надавливая на её плечо и прижимая её обратно к спинке. — А-а, зайчик мой. Уже поздно. Ты себя уже зарекомендовала снизу, — усмехаюсь я, заставляя Нэй возмущённо посмотреть на меня. — В смысле? Нет! Никуда я себя не зарекомендовала! — Ну-ну. Ты очень мило смотришься снизу. — Так, хватит выводить меня из себя! — делает она ещё одну попытку встать, и в этот раз я отпускаю её, вставая с кресла и прислонившись к своему столу, скрещивая руки на груди и насмешливо смотря на Нэй, которая встаёт с моего кресла. Поворачивается ко мне и жестом показывает сесть, поклонившись и мило улыбнувшись. — Ваше место, пожалуйста. — Благодарю, но я пока хочу ещё немного постоять. — Вот так, да? — Да, котёнок. Нэй хочет уже сказать ещё что-то, но замолкает, в шоке смотря на меня. — Что? — Я так уже тебя называла парочку раз, так что не надо так удивляться, — фыркаю я, закатывая глаза. — Ты назвала меня котёнком! — неожиданно радуется Нэй, набрасываясь на меня с объятиями. Я замираю, удивлённо вскинув брови. Мать моя женщина. Нэй меня поражает порой. — Нэй? — Дай зацелую. — Нэй, нет! — тут же качаю я головой, пытаясь отстранить её от себя, но она только крепче обнимает меня, явно улыбаясь. — Не дай Бог я почувствую хоть один поцелуй — прибью тебя на месте! — Тогда дай укушу. — Боже, да за что мне это? — тихо простанываю я, кладя руки на плечи Нэй и немного запрокидывая голову. — За что тебе достался такой добрый котёнок? — уточняет Нэй, и я вдруг чувствую, что она начинает перебирать одной рукой пряди моих волос. — За что мне досталось это недоразумение! Отстань от моих волос! — возмущаюсь я, шлёпнув её по этой руке и перекидывая волосы с этого плеча на другое. — Почему ты всё запрещаешь? — обиженно бормочет Нэй, покрепче обнимая меня и утыкаясь носом мне в шею. — Потому что… Тут вдруг я чувствую, что Нэй прикусывает кожу на моей шее, и тихо шиплю от боли, зажмурившись и сжав плечи Нэй чуть ли не до синяков. — Нейтан, твою мать! — кричу я на неё, открывая глаза и опуская взгляд на такие невинные ярко-голубые напротив, чья обладательница очаровательно мне улыбается, являя ямочки на щеках. — Давно хотела это сделать, — делится со мной она, на что я морщусь, потирая место укуса. — А можно было хотя бы не на таком заметном месте это делать? И вообще, Нэй, твою мать, как мне отучить тебя кусаться? Ну нельзя это делать, понимаешь ты или нет? Почему мне приходится объяснять тебе такие простые вещи? — Потому что у меня не было людей, которые бы в детстве меня этому научили и объяснили, что можно, а что нельзя, — фыркает она, закатывая глаза. — Вот чёрт. Мне твоих родителей вызывать, что ли? Какого хрена они мне передали на воспитание непослушное кусающиеся и вечно лезущее обниматься создание? — усмехаюсь я, а Нэй же вдруг улыбается. Взгляд её меняется с игривого на нежный, и у меня невольно пропадает ухмылка. — Не надо никого вызывать, — шепчет она, качая головой. — Давай просто с тобой порадуемся, что они действительно передали меня на воспитание именно тебе. Ты… блять, ты такая замечательная мама, Ян… Как же я Мии завидую. По-доброму, конечно же. До меня только сейчас дошло, что с тобой я прохожу всё то, что по-хорошему надо было бы проходить мне с мамой ещё в детстве. Ты меня и наказываешь, и следишь за моим здоровьем, и обнимаешь меня, и даже терпишь мои выходки по типу кусаний! Это… это так круто, Ян… Правда. Я рада, что хоть в двадцать лет я смогла полноценно понять, ощутить и почувствовать то, что чувствуют дети с нормальными и хорошими мамами. Меня правда это очень радует… Спасибо тебе большое. О Боже мой. Приехали. Нэй ещё и чуть ли не плачет. Ох блять. — Всё, всё, всё, тихо, — тут же качаю я головой, и Нэй догадливо стирает слёзы с глаз. — Благодарить тебе меня не за что, это во-первых. А во-вторых, прекращай так сентиментально ко всему относится. Ты меня пугаешь. — Да, прости. Я просто чутка расчувствовалась, — хмыкает Нэй, поднимая на меня взгляд. — А с укусом я действительно немного проебалась. Ну ничего, походишь в свитере. Не только же я должна скрывать свою бедную и несчастную шею, которая столько раз страдала от твоих пальцев. — Так, ты сейчас у меня договоришься! — Опять угрожаешь? Не надоело? Давай я тебе лучше залижу укус? — предлагает она и хочет уже снова наклоняться к моей шее, но я быстро беру её лицо в обе руки, останавливая её. — Нет, никакого зализывания! Я потом же к шее вообще не притронусь, если ты её облизнёшь! — Что, неужели ты настолько брезгливая? — усмехается Нэй, выгибая одну бровь. — Да мало ли где твой язык уже бывал! Конечно я буду брезговать! Нэй улыбается, еле сдерживая смех. — О да, мой язык действительно бывал уже в очень интересный местах. И я бы такая, чтобы им ещё и тебя… — Нэй! Она смеётся, а я выдыхаю, закатывая глаза. — Вот же малолетняя извращенка. — А то, — хмыкает Нэй, кивая. Но тут она вдруг прикусывает нижнюю губу и прижимает меня к себе вплотную. Мы становимся ближе друг к другу, и я тут же спускаюсь руками с её щёк на шею, а с неё уже и на плечи, заставляя Нэй тихо выдохнуть через нос. Мы чуть ли не сталкиваемся носами, и я невольно опускаю взгляд на губы Нэй. Вот же блять… Мне невольно вспоминается это прикосновение её нежных губ к моим, и я сглатываю. Провести бы по ним языком, а потом прикусить хорошенько, чтобы показать этой мелкой засранке, что не только она может больно кусаться! Я даже не замечаю, как мы становимся ещё ближе друг к другу, и Нэй совсем немного наклоняет голову вбок, чтобы мы не столкнулись носами. О Боже, нет! Я что, поцелуюсь сейчас с Нэй?! С девушкой?! Я бы рада оттолкнуть Нэй от себя, но руки меня неожиданно перестали слушаться напрочь. Вот сука… Нэй закрывает глаза, и я незаметно качаю головой. Нет, нет, нет, это отвратительно! Нэй хоть мне и нравится, но не до такой же степени! Тут вдруг дверь открывается, и я словно прихожу в себя. И тут же отталкиваю от себя Нэй так, что она аж падает обратно в кресло, а я быстро принимаю непринуждённую позу, снова прислонившись к столу и скрестив руки на груди, в то время как Нэй облизывает губы, с лёгким удивлением и испугом (от того, видимо, что дверь открылась) смотря на меня. Мы одновременно переводим взгляд в сторону двери, и я тут же хмыкаю. — Вот они, двоечницы. Вы где так долго были? Звонок с последнего урока был ещё минут двадцать назад. Мира с Мией хмурятся, непонимающе смотря то на меня, то на Нэй. — Всё в порядке? — интересуется Мира. — О да, всё хорошо. За исключением того, что твоя "тётя" настолько вредная, что не хочет отдавать мне моё кресло, — презрительно фыркаю я, бросив на Нэй осуждающий взгляд. Она усмехается, уже, видимо, придя в себя (мы чуть не поцеловались…), и переводит на меня взгляд, закинув одну ногу на другую. — Ну и что теперь? Я граф, мне можно. — Она величественно вскидывает подбородок, и я хмыкаю, качая головой. — Ты граф? Ну-ну. — А кто в самолёте просил меня убрать мои графские ножки с твоих коленей? — Это было давно и неправда. Так, всё, поднимай свою графскую задницу с моего кресла и не мешай мне. Я сейчас Мире дам работу, чтобы она её переписала, а ты мне мешаешь. Давай-давай, бегом, — прогоняю я её, и Нэй послушно встаёт с кресла, уступая мне место. Я сажусь и начинаю искать другой вариант работы, которую сегодня писал мой любимый восьмой «а». — Мир, а я чё-то не поняла. Ты что же, моя хорошая, плохо контрольную написала? — спрашивает вдруг Нэй, облокачиваясь одной рукой на спинку моего кресла, и я издаю приглушённый смешок в ладонь. — Нэй, дорогая, строгость тебе не к лицу. Даже не пытайся напугать этим Миру, — советую я ей, убирая руку и вроде как находя нужную работу. — Я хотела сказать что-то примерно похожее, — хмыкает Мира. — Так, поддакивалка, ты на чьей стороне? Тебе напомнить, кто в детстве катался с тобой на машинках и покупал тебе на свои карманные деньги мороженое? — фыркает Нэй, и я тут же невольно улыбаюсь, качая головой. Ой ты Боже мой, прелесть какая. — Ладно-ладно, прости, — тут же извиняется Мира, и я поднимаю на неё взгляд, протягивая ей работу. — Держи. Вариант, фамилия, имя. Всё как обычно. Ну и число, соответственно. Мира кивает, подходя ко мне и беря листочек. Садится за первую парту, и Мия уже садится рядом с ней. — Так, Мия, если я хоть один раз услышу или увижу, что ты подсказываешь Мире — рассажу. Понятно? — предупреждаю я её. — Да, конечно, — кивает моя дочь, а Мира улыбается, светя своими ямочками на щеках, заставляя меня нахмуриться. У них у обеих ямочки на щеках, хотя они не родственники. Это вообще как возможно? Ну ладно, не важно. Мира утыкается в работу, а я начинаю проверять другие. — Ян, — шепчет вдруг Нэй, наклонившись ко мне. — Что? — Уступи кресло. Мне за стулом лень идти, — просит она меня, на что я надменно фыркаю, не глядя показывая ей прямо перед носом кулак. — Ладно, намёк понят, — тут же кивает Нэй, и я киваю тоже. — Ну я хочу посидеть за твоим столом! За ним прикольно сидеть! — На коленки хочешь? — насмешливо предлагаю я ей, поднимая на неё взгляд. Она цокает языком, закатывая глаза. — Да иди ты в задницу. — Моё дело предложить, — пожимаю я плечами, снова опуская взгляд в работу, которую сейчас проверяю. — Иди и возьми себе стул, Нэй. Не страдай ерундой. Нэй обречённо выдыхает, послушно отталкиваясь от моего кресла и направляясь к партам. Я даже не обращаю на неё внимания, пока не слышу шёпотом «дай гляну». Я тут же поднимаю на неё взгляд и вижу, что эта наглая засранка смотрит в работу Миры, а та подпирает рукой подбородок, смотря на Нэй. — Смит! — тут же осуждающе прикрикиваю я на неё, заставляя дёрнуться и быстренько отдать Мире работу. Она выпрямляется, тут же делая невинное выражение лица. — А что «Смит»-то сразу? — Действительно! Стул бери и бегом сюда. — Как скажешь, — тут же делает она капитулирующий жест, направляясь за стулом, пока я качаю головой, смотря ей в спину. Засранка. *** Я выдыхаю, кладя голову Яне на плечо и закрывая глаза. — Мне холодно, — шепчу я, пока Яна фыркает, сталкивая мою голову со своего плеча. — Рада за тебя. Иди куртку надень. — Не, не хочу. Я хочу, чтобы меня ты грела, — улыбаюсь я, открывая глаза и поднимая голову, смотря на неё. Она выдыхает, даже не смотря на меня. — Нэй, я занята. — Хорошо, давай так, — тут же пожимаю я плечами, поворачиваясь и ложась на спину так, чтобы моя голова как раз оказалась на коленях Яны, но та, разгадав мой замысел, легонько отталкивается от стола и отъезжает, и я в эту же секунду падаю со стула. А точнее, вместе со стулом. Но если я падаю более-менее удачно (подставив руку и тем самым смягчив себе падение, хотя рука неприятно заныла) и бесшумно, то стул грохается просто мама не горюй. Я тут же, для большей драматичности, тихо простанываю, морщась и доставая свою действительно немного повредившуюся руку, заставляя Яну выдохнуть. — Ну за что мне это наказание, Господи? Девочки, не отвлекайтесь. Я разберусь с этим недоразумением. Она действительно поворачивается ко мне на стуле, закидывая ногу на ногу и нагло подцепляя носком туфли мой подбородок, поднимая его и заставляя меня поднять голову, чтобы посмотреть на неё. И вот тут-то я забываю просто про всё на свете. Сглатываю, потому что во рту реально скопилось слишком много слюны. Яна облокачивается одной рукой рукой на подлокотник своего кресла, а пальцами подпирает свой подбородок, смеряя меня властным взглядом сверху вниз. Вторая её рука покоится на подлокотнике, постукивая по нему своими шикарными длинными пальцами с короткими (сделала новый маникюр, а я и не туда) ногтями. На ней сейчас белая рубашка, которая расстёгнута на две пуговицы, оголяющая тем самым ахуенные выпирающие ключицы и шею. Чёрная юбка и туфли. А я сейчас в её ногах… Боже, у меня появляется просто охренеть какое желание отлизать ей прямо сейчас! — Ну что, Смит? Вставать будем? — интересуется она, и я тут же действительно резко встаю, быстро беря её лицо в обе руки и приближаясь к ней, чтобы поцеловать, но сама себя вовремя останавливаю мыслью о том, что тут дети, и поэтому прижимаюсь губами к её уху. — Сука, только попробуй ещё хоть раз так сделать, когда мы не одни! — шиплю я ей на ухо, почувствовав, как явно от неожиданности замерла Яна. Но тут она усмехается и кладёт руки мне на спину, гладя её, оглаживая мою талию и мои бёдра, заставляя меня тяжело выдохнуть через нос. — А что такое, зайчик? Возбуждение одолело, пока ты в моих ногах сидела? — насмешливо шепчет она мне на ухо. — Заткнись нахер! — Ух ты какая злая. Ну иди ко мне на коленки, котёнок, — шепчет она, прижимая меня за бёдра вплотную к себе, и я тут же спускаюсь руками на её плечи, стискивая зубы. — Яна, нет! — Да. Иди-ка сюда. Она хочет меня посадить на свои колени, но я опираюсь своим коленом на её кресло и крепко вцепляюсь в его спинку, качая головой. — Яна! — тихо цежу я, но она вдруг касается носом моей шеи, и я выдыхаю, мысленно сдаваясь. Хотя нет… — Девочки же тут, Ян! — Да наплевать. Поумиляются немного и всё. А вот ты у меня будешь гореть от смущения, пока я не разрешу тебе слезть. Всё поняла? Я выдыхаю, а ноги уже подкашиваются от этого властного тона. Вот же блять… Яна, всё-таки, сажает меня на свои колени, и я тут же обнимаю её, утыкаясь носом в шею и тем самым пряча своё горящее лицо. Тут же слышу звуки умиления и сжимаюсь, покрепче прижимаясь к Яне. Испанский стыд просто. — Всё, тишина. Уткнулись в свои работы. Вы мне засмущаете её сейчас, — неожиданно осаждает их Яна, и я тут же благодарно киваю, закрывая глаза. Девочки действительно замолкают, а Яна хмыкает, начиная гладить вдруг меня по голове. — Что, прям очень смущаешься? — шёпотом спрашивает она, и я без особой надежды киваю. — Очень. Можно… можно я слезу? Я… Я буду молчать. Правда, я буду молчать и без дела не говорить! Я прям обещаю. Только можно мне обратно на свой стул? — шёпотом прошу её я, на что Яна тихо усмехается. — Вот оно как, да? Ну что ж, ладно, сжалюсь над тобой. Но ты поняла, я надеюсь, за кем, всё-таки, власть над другим? — За тобой власть надо мной, — шепчу я просто унизительные слова, на что Яна хмыкает, похлопав меня по спине. — Умничка, зайка. А теперь давай, поднимай свой стул и не страдай ерундой. Хочешь обняться или ещё что-то в этом роде — говори. Попробуем с тобой что-нибудь сделать. И да, разговаривай как обычно. Мне спокойнее и привычнее, когда ты сидишь рядом и что-то без умолку говоришь, — усмехается она, и я тут же встаю с её коленей, быстренько поднимая свой стул и садясь на него, развернув спинкой к столу Яны. Облокачиваюсь на спинку и кладу голову на плечо Яны, поудобнее устраиваясь на нём. — Так можно? — шёпотом спрашиваю я, поднимая на неё взгляд. — Если я не буду тебе мешать тем, что проверяю работы, и эта рука у меня всегда в движении, то можно, — кивает Яна, на что я улыбаюсь, скрещивая руки на груди и опуская взгляд на её работы. — Не будешь. — Тогда сиди. Я киваю, пока Яна начинает проверять работы. Время от времени я отпускаю какие-нибудь шуточки по поводу той или иной работы, а Яна либо поддерживает меня, либо в шутку оправдывает ученика, а пару раз даже смеётся, потрепав меня по голове. И Боже, как же мне с ней тепло и комфортно… Просто до невозможного! А ещё мы сегодня почти поцеловались! И она меня даже не отталкивала, пока девчонки не зашли и не испортили весь момент. А это значит, что ещё не всё потеряно! Что, возможно, Яна сомневается по поводу того, нравлюсь я ей или нет! А значит, я могу действовать! Могу же? Могу. Но только осторожно. Потихоньку, не сразу. Чтобы Яна ещё немного поколебалась и подумала хорошенько над тем, нравлюсь я ей или нет. А потом я уже, возможно, поцелую её. Постараюсь, по крайней мере. Можно до четырнадцатого потянуть, кстати! Чтобы прям совсем романтично было. Банально, правда, но романтично. А за оставшиеся дни (восемь дней. Неделька и один день) я могу ещё немного поприставать к Яне и пошатнуть её гетеросексуальность. Отличный план, как по мне. Я буду невероятно счастлива, если Яна тоже влюбится в меня… Правда, я стану самым счастливым человеком! Самым, чёрт возьми, счастливым! Только, Ян, любимая, пожалуйста, не подведи.