Жемчужина души

      Море мягко облизывало скалистые берега, словно упрашивая их сдаться бескрайней воде, набегало неутомимой волной, напоминая, что не отступится, не уйдёт и века будет следовать своим путём, долгим и извилистым. Холодное и спокойное, словно создание, которому отмерена вечность, оно лишь изредка позволяло себе шторма и бури, но сколь же они были разрушительны. Душа стихии воспаряла, заставляя воды бурлить и вздыматься, утаскивая вглубь неудачливых моряков и напоминая, что никогда, никогда они не смогут понять её, овладеть ею, подчинить себе. И люди молились, чтобы не увидеть её безумия вновь, задабривая стихию напрасными жертвами, совсем не подозревая, что причина её ярости – в них самих.

🌊🌊🌊

      В Зёндермейне наступила весна. Здесь она имела свой собственный аромат: с привкусом соли на губах и прохладой на коже. Город, примостившийся на белых утёсах, хорошо просматривался с моря. Торговая площадь уже наполнялась людьми, готовыми задержаться за разговором с купцом или рассмотреть диковинный товар, привезённый с дальнего юга, ведь солнце светило много ярче, позволяя обитателям чудного уголка насладиться теплом. Дворцовые сады зазеленели свежей травой; в лесную глушь, где разлапистые сосны поднимались, словно стены величественного собора, а воздух наполнялся запахом тёплой смолы, всё чаще выходили прогуляться не только простолюдины.       Александр учился у местного прорицателя уже целый год. Старик оказался не таким несносным, как он думал, поэтому решение задержаться здесь пришло само. Да и к тому же библиотека во дворце была целой сокровищницей для искателей знаний таких, как он. Много книг, порой ветхих, толстых фолиантов, содержащих сведения, которые он ранее нигде не видел. Причудливые артефакты, будь то зеркало иллюзий, гарпун из вулканического стекла, золотые обручи, зачарованно двигающиеся без остановки, или секирн сильдройры. Все эти знания он вкладывал в своё сердце, наполняя его всё новыми чаяниями и надеждами. Он желал изменить мир, сделать его безопасным для таких, как он. Тех, кого простые люди называли «дрюсье», ведьмами и колдунами. Они прятались, открываясь лишь друг другу, ведь их силы были слишком чужды другим. И именно это заставляло Александра петлять по деревням и городам, не задерживаясь нигде, сменяя не только одежду и занятие, но и личину. Когда-нибудь он устанет от этого, он знал. Скука настигнет его, и он захочет осесть, построив мир, который назовёт своим домом, которого по сути у него никогда и не было. Он даже имя своё скрывал, чтобы не привязываться ни к кому, напоминая, что он здесь лишь временно, иллюзия для всех, которая скоро развеется, оставляя лишь размытые воспоминания.       Одним днём король Харольд позвал их с прорицателем к себе. Они часто выполняли поручения знатных особ, гадали для них на костях, предсказывали будущее, но по большей части – говорили то, что они хотели слышать. И в этом было главное искусство прорицания. Причина, по которой старик ещё носил свою мантию, стоя сейчас перед королём. И это стало важнейшим уроком для Александра, который он выучил, общаясь с ним.       - Ну, - строгие голубые глаза короля остановились на нём, - я столько лет уже жду от вас того, что вернёт мне былую молодость. Столько лет…       Александр усмехнулся про себя. Все старики, особенно богатые и властные, которых он видел, так желали снова стать молодцами, почувствовать силу в руках и бурлящую кровь в жилах. Им было мало того, что юные прелестницы грели им постель, они сами хотели стать молодыми.       Александр не понимал их, возможно, потому, что сам обречён на вечную молодость. Он так и не изменился ни на йоту спустя столько лет, поэтому обманывать о своём возрасте не составляло труда. Даже знатные казались ему недалёкими. Они были зациклены на себе, думали о своей жизни, о сроке, который был отмерен им судьбой. А короли настолько привыкли править, что желают подчинить себе бег времени, обернуть его вспять по своему велению.       Король Харольд не выглядел на шестой десяток, который начал не так давно. Однако он часто жаловался на то, что просыпался с одеревенелостью и усталостью в теле. Александр ухмылялся про себя в таким моменты, вспоминая, что старик пытался угнаться за молодёжью и порой устраивал охоту и состязание, в которых сам же и участвовал. А когда ему поддавались – обижался, как ребёнок, у которого отобрали увлекательную забаву.       Но утренняя ванна и растирание, которое усердно проделывали хорошенькие служанки, оживляли движение медлительной крови, бодрили и возвращали силы. Из комнат для умащения король возвращался словно воскресший – глаза сверкали умом и радостью, он снова был молод, полон жизни и даже позволял себе щеголять в изысканных одеждах заморского кроя.       - Вы должны достать для меня зелье, - твёрдо сказал король. – Найти способ.       - Мы работаем над этим, это наша первостепенная задача, - ответил бородатый старик, поправив соскользнувшую с плеча шёлковую ленту с дымчато-синим сапфиром, знаком прорицателя.       Истина. Погружаясь в заботы короля, предшественник прорицателя создал то самое зеркало, которое теперь пылилось в обсерватории. Оно порождало иллюзии, но не могло изменить реальность. Пустая безделушка, достойная только развлекать людей на балах, ведь в ней не было души. Лишь в искре сознания заключена истинная магия, способная менять мир.       - Я хочу вернуть яркость чувств и удалую прыть, что свойственна лишь молодым, - сказал король Харольд, предаваясь воспоминаниям. Его голубые глаза были обращены внутрь, взгляд блуждал в прошлых годах.       Александр пристально посмотрел на него. Он ещё не был дряхлым, но старость уже подбиралась к нему. Все люди смертны. Александр понимал это. Все, кроме него.       - И что твой молодой ученик, Горан? Говорят, тени стелются за ним, словно живые. Неужто ничего вы придумать не можете? – король перевёл взгляд на Александра, с интересом разглядывая его.       Однако того не смутил внимательный взгляд, скорее развеселил.       - Гюнтер весьма способный ученик, мы с ним обязательно придумаем, как решить эту задачу. Не сомневайтесь, - ответил прорицатель.       Кирилл, Йозеф, Эрик, Гюнтер… каких только имён он не носил за это время. И вот привык к новому, которое тоже скоро оставит, позабыв, как скучную страницу своей долгой истории.       - Тогда жду от вас результатов. Не медлите, а то я не молодею, - улыбнулся король, но Александр с прорицателем знали, что за этой вежливостью и просьбой скрывался приказ, который грозил им большим наказанием, если они не справятся. Короли привыкли получать желаемое, и не стоило разочаровывать их.       - Да, ваша Светлость, - сказал прорицатель, поклонившись.       Александр тоже склонился, в этот раз ниже, чем обычно, чтобы скрыть кривую улыбку.       Сколько имён он поменял, сколько земель прошёл, скольким царям служил, чтобы получить знания об этом мире. И все без исключения – самодуры. Те, кто действительно достойны править, сидели в тиши, скрываясь от пристального внимания. Поэтому в мире было столько несправедливостей и горестей, поэтому погибла его Люда. Всё это было так глупо. И Александр собирался исправить это. Выковать мир заново.       Прорицатель кивнул ему, и Александр сразу же отправился в обсерваторию, на самый верх башни. Минуя многочисленные лестничные пролёты, он бросал взгляд в окошки, из которых виднелось море. Часто спокойное и холодное, но временами буйное и ужасающее. Александр наблюдал за ним, изучал его повадки, словно исследуя дикого зверя, которого надеялся приручить однажды.       Вот только в обсерватории он искал не состав зелья долголетия, ведь и так знал его: нужны лишь амарант и кровь вечного существа. Для этого старика он мог бы пожертвовать и пару капель своей крови, чтобы освободить время для личных исследований. Александр уже много лет искал возможность усилить свой дар, стать более могущественным, чтобы даже Тенистый Каньон, который скверной вырвался из его души, пал перед ним. Это место стало вечным напоминанием ему, что и его силам есть предел. Это тяготило его, каждой мыслью принося боль и гнев. Он должен научиться контролировать Каньон или уничтожить. Ничто не должно быть сильнее его.       Библиотека короля Харольда поражала богатством и редкостью книг. Пожалуй, это единственная причина, по которой он всё ещё оставался здесь и кланялся ему. Слушал откровенную ложь и лесть, которую сплетал прорицатель для короля. Большинство сведений о сильдройрах Александр почерпнул именно здесь. Морские создания всё ещё казались ему очень таинственными, и он всей душой хотел раскрыть их тайну. Его мать когда-то родила девочку с русалочьим хвостом и назвала её Улла, вернув отцу, сильдройру северных морей. Маленькая Улла отличалась от других русалок, с чёрными волосами и серо-землистой кожей, она при этом обладала необычайным даром пения, которым и созидала магию.       Его сестра была одной из морских чудовищ, которых боялись, боготворили, которых желали и ненавидели – душой она была такой же, как он. И это подстёгивало Александра искать её. Создание с той же кровью, с теми же мыслями. И это нельзя было изменить никакой магией. Их мать дала им слишком много общего.       Здесь, на берегах северного моря, Александр постигал стихию воды. Самую таинственную и непостижимую из всех, обманчиво спокойную и тихую, способную убить за пару мгновений, застыв осколком льда в сердце. Вода – колыбель жизни. Обитель для разных существ, некоторые из которых смертельно опасны.       В одной из книг он прочитал, что именно женщина олицетворяет стихию воды, столь же глубокая, гибкая, порой очень буйная, её нельзя контролировать, и в разрушительные моменты бури можно лишь спрятаться, подчиниться, чтобы выжить. Но и это не всегда спасало.       В древности вода служила эротической метафорой. Например, Книга Притчей призывала быть верным лишь одной женщине: «Пей воду из твоего водоёма и текущую из твоего колодца. Пусть не разливаются источники твои по улице, потоки вод — по площадям…».       Александр усмехнулся. После Люды он так и не нашёл женщины, которой хотел бы остаться верным. Да они и сами порой были столь хитрыми и коварными, оплетая разум сладкими речами и заставляя подчиниться своей мягкой силе, что проще было сойтись с врагом в схватке на мечах, чем пытаться понять их тонкие уколы.       Женщины олицетворяли водную бездну, были носителями буйства стихии, опасности и смерти. Женская вода – понятие очень неоднозначное. Являясь началом всех вещей, она знаменовала и их конец, это воплощалось во всемирном потопе, о котором он читал много раз.       Загадочные слова отзывались в нём необъяснимым трепетом, вторили его собственным размышлениям. Александр долго обдумывал это, позволяя потоку идей протекать свободно, но ответ так и не приходил. Просиживая очередной раз в обсерватории до глубокой ночи, когда звёзды обсыпали небо, отражаясь в водной глади, он вновь и вновь бросал пристальный взгляд на море, что хранило секреты, не собираясь раскрывать их чужаку. И Александр ничего не мог с этим поделать. Море было вечным, как и он. И в этот раз ему нечего было противопоставить водной стихии: он не хотел меряться с ней силой, потому что знал – ему не победить.       Неистовая энергия стихии, заключённая в артефакт, могла создать усилитель. Он был готов пожертвовать всем ради этого. Вот только не ему придётся отдавать. Чтобы создать усилитель, нужна вещь, которая заключит в себе всю мощь первородной стихии. И лишь дети глубокой воды хранили в себе её дары, сами не подозревая, какой силой обладали.       Александр посмотрел в окошко, где волны бились о берег. Мерно, спокойно, но неутомимо, напоминая законы вселенной. Снаружи раздавались голоса, послышался смех, но ему было не до веселья.       Стоило думать о важном. Природа необратима. С ней нельзя торговаться, ведь она всегда возьмёт своё. И отдаст по доброй воле, если поймать нужный момент.       Хранители морской стихии – сильдройры, обладали даром, в котором он нуждался. Они черпали волшебство из жемчужины, что пряталась в их сердце. Так песнями они создавали впечатляющие сады, дворцы и бури. И помимо холодного сердца, что билось в упругой груди, они чувствовали зов моря, заключённый в жемчужине. Как понял Александр, это было нечто большее, чем просто талисман, на которые он уже насмотрелся во время своего долгого путешествия. В жемчужине сильдройры была вся их жизнь. Их магия и очарование, свет и мощь. Вот только они никому не отдавали её. Так писал путешественник, который составил книгу, что сейчас покоилась в его руках.       Александр усмехнулся. Автор лгал. Будь это так, этих строк бы не было. Хитрые сильдройры не хотели, чтобы люди знали о них. Они всегда ревностно оберегали свои тайны. Александр отлично понимал их, ведь тоже не стал бы раскрывать секреты глупым и недалёким людям, чьи глаза блестят жадностью и похотью.       Сильдройры во многом отличались от людей: они жили дольше, а песнями подчиняли волны и ветра. Они были умнее и физически сильнее, обладали властью над человеческим разумом, могли очаровать простого смертного, свести с ума сладкими голосами и прекрасными речами, а их плавные движения и блестящие глаза притягивали взгляды всех вокруг.       Но как добыть эту жемчужину? Александр мог заполучить её, только если русалка сама по доброй воле отдаст ему этот дар. В этом и была главная сложность. Силой он заполучил бы её сразу: для бессмертного существа противостоять волшебству и очарованию сильдройр не так сложно.       Он вышел из обсерватории, затворив тяжёлую дверь, и отправился к себе. На пути его поймала Кàйла. Девчонка занималась наукой во дворце и была весьма смышлёной, часто донимала его вопросами, которыми задавался её пытливый ум, и просила научить фокусам, сотворённым специально на потеху знати. Вот только Александр не хотел тратить на неё время, однако она часто помогала ему с исследованиями: находила нужные книги, делала неплохие выводы и заметки, вела журнал погоды. Её помощь была ценной, поэтому он не грубил ей и иногда даже улыбался, пускай и не совсем искренне, но этого хватало, чтобы лицо девчонки начинало светиться от радости.       - Я сделала, как ты просил. Здесь все данные, - Кайла открыла дневник в кожаном переплёте: на сероватой бумаге виднелись рисунки и пометки, выполненные точно и аккуратно. Это действительно порадовало его.       Он вновь посмотрел в зелёные глаза на её веснушчатом лице, обрамлённом рыжими волосами. Таких раньше сжигали на кострах. Скольких талантливых гришей убили, и он ничего не смог сделать, не желая выдавать себя. Мир научил его ставить собственные жизнь и благополучие на первое место. Ведь в противном случае он уже не спасёт никого.       Но Кайле повезло. В Зёндермейне обычаи очень отличались от фьерданских, и поэтому женщины могли заниматься даже военным делом.       - Хорошо, оставь в малом зале, у головы оленя, я потом посмотрю, - улыбнулся он. – А сейчас мне нужно к морю.       - Опять увидел что-то интересное? – очаровательно улыбнулась она. – Можно мне с тобой?       Он увидел просьбу и надежду, сокрытые в зелёных глазах. Это читалось и в том, как она подалась ему навстречу, как приоткрылись её губы.       - Нет, не сегодня. Я хочу побыть один, - серьёзно сказал он.       - Хорошо, - закивала Кайла.       Она уже знала его настроения, тягу к одиночеству и не приставала с расспросами. И это было её лучшее качество.       - Но, если тебе вдруг наскучит одиночество, ты знаешь, где меня найти, - подмигнула она и, прижав к себе дневник и книги, ушла.       После Люды он не старался сблизиться с женщинами: слишком много проблем. Он бы не отказался приятно провести время, но их это не устраивало. Они начинали просить большего, строить планы на будущее, а это уже не устраивало его. Поэтому Александр решил, что иной раз лучше сразу дать понять свои намерения, однако его холодность лишь сильнее притягивала к нему желающих достучаться до его мёртвого сердца. Все считали, что он юн, однако ему было больше ста лет. Способности заклинателя Тени сохранили его молодость, ясность антрацитовых глаз и чёрные волосы, которые никогда не тронет седина.       В его комнатке было сыро, как и везде в этом треклятом дворце. Близость моря заставляла разводить камин даже летом и кутаться в шерстяные пледы по вечерам. Холодные течения, которые проходили рядом, не позволяли прогреваться тёмной воде. Александр будет рад убраться отсюда: несмотря на то, что он привык к морозным зимам и ледяным ветрам, постоянная сырость пробирала до костей. Приходилось всё время прятать порошки редких растений в стеклянных банках и разводить огонь, чтобы реагенты не сгнили. Тяжёлые массивные камни, из которых был выстроен дворец, казалось, не прогревались никогда.       Александр часто перебирался с места на место, поэтому вещей было совсем мало. С большой сумкой быстро не сорвёшься, а как показал опыт, бежать и прятаться лучше налегке. Книг тоже много не заберёшь, да и их могли сжечь или порвать, поэтому он читал их внимательно, очень внимательно, и все сведения хранил в голове. Его память не забывала ничего.       Последние несколько дней странная идея держала его за горло. Он был одержим ею, и уже понимал, что пока не воплотит её, она не оставит его душу в покое.       Он надел плащ и сразу же отправился к морю. Явится ли она сегодня – он не знал. Но не сомневался в том, что его зов будет услышан.       Поверхность моря была гладкой, с редкой рябью волн. От него веяло прохладой и свежестью. Если бы не солнце, от которого тёмная вода сияла как эмаль, то они бы промерзали насквозь. Воду для мытья грели для всего дворца на огне, но инфернов здесь не было, поэтому обходились своими силами.       На каменистом берегу копошились люди, вблизи стояли торговые суда, стремившиеся успеть привезти грузы несколько раз до первых холодов. На молу пахло тухлой рыбой и смоленым канатом. Море в порту было грязно-зелёного цвета, а дальняя каменистая коса, врезавшаяся в него на горизонте, казалась нежно-фиолетовой.       Александр отправился дальше по берегу в поисках места, где можно уединиться. Под ногами прокатывались гладкие камешки. Иногда вода на них выбрасывала водоросли и тогда они казались зеленоватыми. Берег тянулся далеко, и для желающих найти место всегда была такая возможность. В этот раз идти пришлось долго, но он не жалел – было время подумать.       Сильдройры не показывались простым людям, слишком большой опасностью это могло обернуться. Однако они общались с племенем хедьютов, рыбаками с севера, которые и вели с ними дела. Они поставляли жемчуга и золото для знати сильдройров, обучали их человеческому языку, а те в свою очередь оберегали их лодки от бурь и штормов и наполняли их добротным уловом.       Наконец, когда последние люди скрылись за очередным скалистым поворотом, Александр остановился на берегу, взирая на морскую стихию, всё ещё не подвластную ему. Он вынул из кармана серебряный колокольчик, совсем не примечательный, размером с яблоко. Его блестящая поверхность потускнела со временем, но это было неважно.       Александр опустился на колени и погрузил колокольчик в воду. Он не слышал ни звука, но для подводных обитателей всё было иначе. Она должна была прийти, подчиниться его зову. Должна была услышать волю родной крови, и не могла укрыться от этого, если только не пряталась в скалистых гротах, обхватывая голову, которая разрывалась от боли, пока звучал этот зов. Морские существа чуяли даже малейшее вторжение в их земли, поэтому Улла слышала его. Родная сестра, украденная морем. Она родилась с хвостом от сильдройра, о котором их общая мать так ничего и не рассказала.       Александр представил, как Улла встрепенулась, почуяв звон колокольчика, как тьма в её крови откликнулась тьме в его. Эта связь по крови останется между ними навсегда, и ничто не сможет изменить этого. Даже самая могущественная магия была бессильна перед узами крови.       Крики чаек раздавались над волнами, которые всё так же неутомимо наступали на берег. Где-то вдали плыли корабли. Александр ждал. Это он умел прекраснее всего. Лучшее всегда доставалось самым терпеливым, но у простых людей не было главного – времени. Зато он владел им в полной мере, поэтому никогда не суетился по мелочам. За долгую жизнь он овладел искусством времени и управлял им не хуже чем даром тьмы, который достался ему от матери.       Он так и смотрел на волны, которые равнодушно облизывали берег. В этом, пожалуй, морская стихия была ему близка. Она делала то, что должна была. Несмотря ни на что. Хладнокровно, строго и неутомимо. Соблюдала законы мироздания.       Мгновение казалось, что ничего не случится, никто не придёт, поддавшись зову колокольчика, но вдруг вода заволновалась, покрылась пеной, словно пытаясь извергнуть из недр нечто, и на поверхности появилась сильдройра. Чёрные волосы, тёмные глаза, землистая кожа… Она вынырнула из воды ещё больше, и её длинные волосы заструились по плечам, скрывая полные груди. Хвост ударил по воде, поднимая радужные брызги и блеснув серебристой чешуёй. Он видел её раньше, но даже в ином случае – узнал бы. Слишком много схожего было между ними: та же холодность в ясных глазах и та же лукавая улыбка, за которой скрывалось их коварство.       - Мой дорогой брат, - пропела она. – Я слышала твой зов.       Мелодичный голос сильдройры нельзя было перепутать ни с чем. Он песней звучал в его голове, и Александр в очередной раз покаялся, что так и не выучил их язык. Они обладали несравненным музыкальным слухом, который и помогал им в управлении стихиями воды и ветра.       - Сестрица, - улыбнулся он. – Рад тебя видеть, но я не любезничать пришёл. Помнишь ли ты, сколько я помогал тебе? Сколько сведений о людях принёс? Теперь настала твоя очередь вернуть долг.