Так горько и так сладко

Все постепенно возвращается на круги своя. Дин берет себе два выходных, которые в основном тратит на сон, затем возвращается к работе в магазине. Чарли бросает на него обеспокоенные взгляды, и всегда готова поддержать, но не задает никаких вопросов, за что Дин благодарен. На самом деле, он пока не готов говорить об этом. Ни о Руби, ни о Касе. Через неделю к ним начинает наведываться Сэм, и помогать в магазине. Дин рад, что брат здесь, рад, что он рядом, и рад видеть как Сэм с каждым днем улыбается все больше и чаще. Что-то изменилось в городе после всего, что произошло, появилось новое чувство принятия, которое встречает Винчестеров куда бы они ни пошли. В глубине души это забавляет Дина, но, по- видимому, эти перемены творят чудеса с Сэмом, который сейчас нуждается в этой непринужденной привязанности и уравновешенности больше, чем когда-либо. Сэм лучше спит, бегает по утрам, игриво спорит с Бобби и Руфусом по поводу обновления бытовой техники на кухне, но ему еще предстоит пройти долгий путь. Однажды ночью, когда Дин лежит без сна и смотрит в окно на сияющую луну, он слышит шаги Сэма на лестнице. Нахмурившись, Дин встает с кровати и следует за ним, обнаруживая брата на кухне, ставящим чайник. — Привет. — тихо говорит он: — Не можешь уснуть? Сэм качает головой и ставит вторую кружку, когда Дин садится за стол. Старший Винчестер старался не давить на Сэма и побуждать его к разговору, зная как сильно сам ненавидел это после потери Бенни. Но он также считает, что это пойдет брату на пользу, поэтому терпеливо ждет, и вскоре вознаграждается. — Я просто хотел бы, чтобы у меня был шанс попрощаться. — бормочет Сэм, не встречаясь с ним взглядом: — Теперь все кончено, и думаю, что со временем я смирюсь, но я никогда по-настоящему… — Знаю. — у Дина на секунду перехватывает горло: — Но в конце обряда… — Да. Видеть ее снова — настоящую ее, а не ту, другую сущность, было приятно. Знать, что она обрела покой. — грустно улыбается Сэм. — И когда-нибудь его найдешь и ты.— уверяет Дин: — Может быть, не сегодня, может быть, не на этой неделе, может быть, даже не в этом году. Но, Сэм, ты… — он смеется: — Боже, это прозвучит так банально, но ты самый сильный человек, которого я знаю, понимаешь? Ты обретешь свой собственный покой. — Здесь? — размышляет Сэм, наливая им чай. — Если это то, чего ты хочешь. — Вполне вероятно. — Сэм с задумчивым видом вдыхает пар от своего чая: — Мне кажется, что юношеская страсть к приключениям покинула мой организм. Я люблю бывать в разных местах, чувствовать свободу, но здесь мой дом. Дин рад это слышать. Особенно сейчас, будет хорошо, если Сэм будет рядом. — Бобби и Руфус будут в восторге. — говорит он. — А как насчет тебя? — спрашивает Сэм. Дин хмурится: — Конечно, я тоже буду в восторге. Не глядя ему в глаза, брат произносит: — Даже после всех неприятностей, которые я причинил? — Господи, Сэм! Ты думаешь, что я злюсь на тебя? Младший только пожимает плечами: — Не знаю. Может быть. Я облажался, Дин. И я был не единственным, на кого это повлияло… — Кончай с этим! — резко обрывает его Дин: — Да, ты облажался. И был наказан намного сильнее, чем заслуживал. Если ты хоть на секунду подумаешь, что я бы предпочел чтобы ты прошел через это в одиночку, тогда я спрошу: что, черт возьми, ты там такое курил?! Сэм разражается смехом: — Я бросил курить. — Тогда у тебя нет оправдания. На губах Сэма появляется неуверенная улыбка: — Ладно. — говорит он, и этого достаточно. — Ну, я, вероятно, начну жаловаться когда ты слишком долго будешь в душе, или наорешь на меня за то, что я всегда слушаю одну и ту же музыку, но да, я буду рад твоему возвращению. — говорит Дин. — И я счастлив быть здесь. Теперь тут все по-другому, ты заметил? Люди чаще улыбаются мне на улице, вместо того чтобы просто перешептываться и отводить глаза. Дин кивает: — Я собираюсь рискнуть и предположить, что прошлая неделя имела к этому некоторое отношение. — Хочешь сказать, все жители города со стопроцентной уверенностью поняли, что мы не обычная семья, и это знание заставило их принять нас? — Сэм не выглядит убежденным. — Не совсем так. — Дин отхлебывает чай, пытаясь придумать как лучше объяснить: — Скорее…они всегда подозревали, а некоторые из них знали наверняка. Но мы всегда были очень скрытными в подобных вопросах, и я думаю, это заставляло их опасаться нас. А теперь, судя по тому как здесь распространяются сплетни, я уверен, что все совершенно в курсе, что произошло. — И почему бы им от этого не испугаться еще больше? Дин вспоминает, что сказал ему Кас во время их последнего разговора: — Потому что да, они узнали о той жуткой хрени, что здесь творилась, но им также поведали о том как мы ее одолели. О том как семья боролась изо всех сил чтобы спасти одного из своих. И я думаю, это именно то, чем может проникнуться абсолютно каждый человек. Сэм медленно кивает: — Звучит логично. — В любом случае, я не говорю, что они завтра же решат поставить в честь нас статую на городской площади! — смеется старший Винчестер: — Но это все равно мило, скажи? — Это так. Братья допивают остатки чая в уютной тишине, пока Сэм не начинает зевать. — Иди спать. — говорит ему Дин. — Ага. — младший поднимается и ставит пустую кружку в раковину, затем поворачивается к брату: — Я знаю, ты не желаешь это слышать, но спасибо тебе, Дин. — Ты не обязан… — Нет, я хочу! И не только за то, что спас меня. Но и за остальное тоже. Дин кивает, его горло сжимается: — В любое время. — смущенно произносит он: — Серьезно, Сэм. Если захочешь поговорить о чем-нибудь… ну, понимаешь, о хорошем, плохом или ужасном, ты знаешь, где меня найти. Дин считает, что Сэму было бы полезно поделиться своими приятными воспоминаниями. Конечно, он не станет давить на брата, но ему хотелось бы побольше узнать о жизни Руби, чтобы таким образом почтить ее память. — Спокойной ночи. — улыбается Сэм. — Спокойной ночи. После того как Сэм уходит спать, старший Винчестер еще долго сидит за кухонным столом, размышляя о Руби, о Бенни и Касе. О радостях и муках любви. О будущем Сэма и своем собственном. Он не был рад, что их сблизил именно такой опыт, но изменить что-то уже не мог. Ему оставалось только двигаться дальше, и надеяться, что Сэм сделает то же самое. *** На самом деле, ему следовало ожидать нечто подобное. Бобби и Руфус уже несколько недель бросают на него странные взгляды, будто ждут, что он вот- вот сорвется, и Дин реально не понимает с чего бы ему это делать: с Сэмом все в порядке, или, по крайней мере, он на пути к этому, ни над кем из них не висит угроза ареста, все возвращается на круги своя. Но его дяди, похоже, не согласны. Вот почему однажды вечером, Дин вернувшись домой после работы, обнаруживает их в гостиной, поджидающих его со странным предвкушением на лицах. — Боже! — стонет парень: — Чувствую себя старшеклассником прогулявшим комендантский час! — Очень смешно. — ворчит Бобби: — Сядь, Дин, нам нужно поговорить. Ему тридцать лет, но он все равно послушно плюхается на ближайшее сиденье, совсем как ребенок. Понимает, что и выглядит сейчас как надувшийся, настороженный мальчишка, и быстро принимает более нейтральное выражение лица. — Что происходит? С Сэмом все в порядке? — С Сэмом все в порядке. — отвечает Руфус: — Насколько я знаю, он в «Доме у дороги». Именно поэтому мы хотели воспользоваться случаем и поговорить о тебе. — Обо мне? — Дин все еще не понимает: — С чего вдруг говорить обо мне? — О, даже не знаю! — язвительно бросает Бобби: — Просто тот факт, что ты киснешь здесь уже почти месяц начинает надоедать. — Я не кисну. — протестует парень. — Уверен, что нет! — фыркает Руфус: — Все эти задумчивые вздохи, взгляды в окно, на дверь, будто ждешь, что кто-то постучит в любую минуту. — Возможно, тоска здесь более подходящее слово. — подсказывает Бобби. — Я не тоскую! — восклицает Дин: — По кому мне еще тосковать, а? Его дяди обмениваются раздраженными взглядами. — Боже, может быть, по тому высокому, темноволосому и красивому полицейскому, который спас все наши задницы около месяца назад?! — саркастически замечает Руфус. Кас. Это правда, Дин думал о нем. Довольно часто. Очевидно, дядюшки более проницательны, чем он предполагал. — Заткнитесь.— бубнит парень, краснея. — Что случилось? — спрашивает Бобби, и его обычно грубоватый голос становится нежным: — По тому как вы двое смотрели друг на друга, я был уверен, что он останется здесь или вернется в течение нескольких дней. Дин вздыхает. На самом деле он не хочет заново переживать тот последний разговор, но знает, что Бобби и Руфус беспокоятся за него, и заслуживают знать правду. — Я порвал с ним. — тихо говорит он: — Кас хотел вернуться, а я ему отказал. — Какого черта ты это сделал?! — требует Руфус. — А ты как думаешь, из-за проклятия! — кричит Дин, вскакивая со стула и расхаживая по комнате: — Потому что я не собираюсь смотреть как он умирает из-за меня. Бобби поджимает губы: — Ты ему рассказал? — Да. Я рассказал ему о проклятии. И знаешь, что он сказал? Он сказал, что ему все равно. Что проклятия имеют силу, только если ты в них веришь, а он нет. — Винчестер горько смеется: — Как будто это что-то меняет. — Это меняет все. — медленно произносит Руфус: — Знаешь, он прав. Дин перестает расхаживать и поворачивается к нему. — Что? — Он прав. — повторяет Руфус: — Это элементарные вещи, Дин. Магия работает, только если ты в нее веришь, а проклятие — это просто еще одна форма магии. — И что, мы могли бы снять проклятие с самого начала, если бы решили не верить в него? — фыркает Дин: — Да, конечно, как будто это было бы так просто. — В этом нет ничего простого. — возражает Бобби: — В любви вообще нет ничего легкого. Но проклятие…мы всегда носили его в глубине души. Гадали, когда же оно заберет еще одну жертву. Молили Бога, чтобы этого не произошло, но никогда по-настоящему не верили, что нас пощадят. — Мы не рассказывали о нем женам. — тихо признается Руфус: — Я боялся, что если Моника узнает, она бросит меня. И была бы права. Но я продолжал надеяться… — Но надежда — это не то же самое, что вера. — подхватывает Бобби: — Если бы Карен знала… Мне нравится думать, что она бы отмахнулась от этого. Она бы посмеялась, поцеловала меня в щеку и сказала, что я болван. И, возможно, осталась бы жива. Дин трет переносицу, пытаясь унять головную боль, возникшую от всей этой новой информации. — Вы думаете, раз Кас знает о проклятии и не боится его, это на него не повлияет? — Это хорошее начало, но этого будет недостаточно. Если ты все еще веришь в него, опасность по- прежнему существует. — предупреждает Бобби. — Значит, я должен выбрать… — Выбери веру во что-то более сильное. — советует Руфус, криво улыбаясь: — Выбери веру в себя и в него. — Это тоже не так-то просто. — бормочет Дин, садясь снова и откидываясь на спинку стула. — Ты о чем? — вздыхает Бобби. — Это не просто проклятие. Но и заклинание. — Любовное заклинание, которое ты наложил когда был ребенком? — закатывая глаза спрашивает Руфус. — Вы знали об этом? Дину серьезно придется пересмотреть свое представление о проницательности дядюшек. В разговорах это тема никогда не поднималась, поэтому он был уверен, что они не в курсе. — Конечно, мы знали. — фыркает Бобби: — У нас исчезли некоторые ингредиенты, а запах стоял в воздухе даже на следующее утро. Так что, Кас — тот, кого ты тогда загадал? — Похоже на то. А значит, все между нами было нереально. — Боже, ты еще более драматичен, чем твой отец. — бормочет Бобби себе под нос: — Конечно, все было реально. — Но я наложил заклинание чтобы заставить нас влюбиться друг в друга. Не похоже, что у нас был выбор. — возражает Дин. Даже думать об этом больно. Винчестер не хочет вспоминать, что почувствовал когда понял, что именно Кас стал объектом заклинания: одновременную радость и отчаяние того момента. — Как именно, по-твоему, работает это заклинание, а? Ты думаешь, оно просто создает человека из воздуха, воплощающего все, что ты наговорил? — Руфус неодобрительно качает головой: — Судя по его виду, я бы предположил, что твой офицер на несколько лет старше тебя. Значит, он уже существовал, Дин! Не похоже, что его создали чтобы сделать твоей марионеткой. — Да, я понимаю это. — натянуто произносит Дин: — Но это все равно заставило его влюбиться в меня, не так ли? — Он говорил, что любит тебя? — спрашивает Бобби, приподняв брови. — Нуу… нет. Пока нет. — признается тот. — Именно. Потому что amas veritas не является гарантией любви, Дин. Это желание любви. Некоторые желания сбываются, другие — нет. — Но с той минуты как мы встретились, я почувствовал между нами какую-то связь. — утверждает Дин: — Если это не было заклинанием, тогда что это было? — Нам отправить тебя обратно на уроки анатомии? — посмеивается Руфус: — Чистый, естественный, эмоциональный и физический интерес. Такое случается постоянно. — Теперь звучит так, будто ты говоришь мне, что это нереально, но в другом смысле. — вздыхает Дин: — Как будто в этом вообще нет ничего особенного. — Это самая особенная вещь в мире. поправляет Бобби: — Чистейший вид магии. Но это произошло не из-за заклинания. Заклинание загадывает, но не исполняет. Дин хмурится: — Как видения Миссури? — Именно. — Кас сказал, что есть тысячи людей, которые могут соответствовать описанию, данному в заклинании. Что это мог быть любой из них. — Умный мальчик. — одобрительно кивает Руфус: — Посмотри на это с другой стороны, Дин. Ты наложил заклинание, надеясь, что никогда не влюбишься, верно? — Да. — Но ты это сделал! Задолго до того как встретил Каса. — напоминает ему Бобби. Дин неуверенно кивает. — И если ты веришь, что заклинание — единственное, что делает любовь настоящей, что это говорит о тебе и Бенни? Дин открывает рот, чтобы возразить, но затем понимает, что пытается донести ему Бобби. — Бенни не был тем, на кого наложено заклинание, но я все равно любил его. Получается, заклинание… — Загадывает, но не исполняет. — улыбаясь повторяет Бобби: — В этом весь ты, Дин. Ты влюбился в Бенни, несмотря на все свои усилия этого не делать, и, похоже, с этим парнем Касом у тебя все так же. Не зацикливайся на своих мыслях, парень. Прислушайся к своему сердцу. Этот совет трудно упустить. Дин с юных лет воздвиг стену вокруг своего сердца, и, как сказал Бобби, он позволил ей ослабнуть всего несколько раз. Первая попытка закончилась трагедией, но если то, что они говорят, правда, на этот раз так не должно быть. — Вы бы не стали лгать мне об этом. — говорит он, переводя взгляд с одного на другого: — Вы бы не сказали мне этого, если бы сами в это не верили. — Конечно, нет. — твердо отвечает Руфус: — Дин. Где-то есть хороший человек, который просто ждет, когда ты рискнешь ради него. Ради себя. И что ты собираешься делать? Винчестер глубоко выдыхает. То, что они говорят, так близко к тому, о чем твердил Кас во время их последнего разговора. Дин должен стать тем, кто рискнет. Он оглядывает комнату, безопасную маленькую жизнь, которую он создал для себя за годы, прошедшие после смерти Бенни. Он был доволен этой жизнью, но также должен признать, что был в ней чертовски одинок. У них с Касом едва ли был шанс начать. Со всем дерьмом, одновременно происходящим вокруг, было трудно почувствовать, что именно в их ситуации является нормальным. Возможно, Дин в долгу перед ними обоими, и теперь просто обязан узнать как для них может выглядеть нормальность. — Я еду в Рапид Сити. — объявляет парень. — Наконец-то! Балбес. — бурчит Бобби себе под нос. Дин просто улыбается ему: — Спасибо, дядя Бобби! И тебе, дядя Руфус! — Вали отсюда. — ворчит Руфус, изо всех сил пытаясь скрыть ухмылку: — Езжай к своему парню! Дин несется по лестнице, чтобы собрать сумку, уже мысленно прикидывая время в пути и подбирая подходящие мотели. Он больше не собирается бояться. Кас стоит риска.