Пропущенные сцены Анны Джейн.

Дима навернул очередной круг по стадиону и перешёл на шаг, приступая к дыхательным упражнениям. Стоило ему это сделать, как голову вновь наполнили нерадостные мысли. Маша, Оля, Никита, даже Смерч, и снова Маша. Снова и снова растерянное лицо Бурундуковой перед его глазами и её жалостливый взгляд. Такой, какой ему меньше всего хотелось бы видеть. А тем более от неё, ведь по отношению к этой девушке у Димы всегда, с момента его признания самому себе, были иные желания. О которых она даже не подозревала, потому что он сделал всё для этого, зная, что нужен ей лишь как друг и свой в доску парень. И предстань он перед Машей в ином плане, они не смогли бы больше общаться. И сейчас он был почти уверен, что с этого дня все так и будет, однако не жалел о своём признании. Он проклинал себя за то, что не сделал этого раньше. А сделал лишь сейчас, когда стало слишком поздно, и Маша полюбила другого, а он, Дима, как последняя сволочь поддался слабости и позволил себе поцеловать уже чужую девушку. Горячу любимую, ставшую почти родной, но уже чужую. На которую теперь ни у кого нет прав, кроме Смерчинского. Дима чувствовал себя плохо, зная, что поступил по-свински по отношению к Дэну, с которым хоть никогда и не дружил, но и ссориться не желал. Наверное, только завидовал и ревновал к нему Машу. Но он не мог соврать сам себе и сказать, что ему не понравилось дотрагиваться до её губ. Скорее всего, с наибольшей вероятностью, Дима ещё долго не забудет это чувство полёта от безграничного счастья, если вообще когда-нибудь сможет выкинуть это воспоминание из головы. Сейчас же Чащин даже не пытался бороться с собственными мыслями, фактически погрязнув в них, не зная, как выбираться из всей этой каши, которая заварилась во многом и по его вине тоже. Он ощущал себя виноватым перед Олей, за то что не мог сделать её по-настоящему счастливой, хотя, наверное, хотел этого; перед Ником за обман и ложь, которой его лучший друг не заслужил совершенно; перед Машей, за то что всё же расстроил её, и теперь она тоже будет долго размышлять над его признанием, коря себя за невнимательность. А она точно будет. Перед, в конце концов, Смерчем, который не был ни в чём виноват перед Димой и всегда вёл себя с ним приветливо и дружелюбно (или же очень старался), пусть и знал, что Чащин влюблён в его девушку и влюблён «не по-детски». И чем отплатил за его терпение он? Поцелуем с Машей, на который не имел права, и состоялся тот лишь потому, что девушка была изумлена, а после не отталкивала, ведь не хотела ещё больше ранить друга. Но и отвечать, естественно, не стала. Оля просила, почти умоляла его хорошо подумать, прежде чем разрывать их странные отношения. Бесконечно повторяла, что ей ничего не нужно от него и заверяла, что он не должен переживать по этому поводу. Он переживал, что всецело продолжает пользоваться её чувствами, а она продолжала переживать исключительно из-за него. И ему требовалось время, чтобы окончательно решить, что делать. Поставить, наконец, точку, принять решение, которое решит хотя бы эту проблему. Ему нужно было стать взрослее в кои-то веки. Парень остановился и тяжело выдохнул, и сам не понял, выполнял ли упражнение, или же это была его бесполезная попытка собрать мысли в кучу. Сегодня, как и в тот день снова мелко накрапывал дождь, но сейчас он хотя бы не лил. Но снова шёл, будто назло не желая уступать уже начавшемуся лету, и всё моросил и моросил. Именно тогда, когда Дима нашёл в себе силы выползти из дома, чтобы совсем не учахнуть в собственных мучениях, как обиженная девочка, и отвлечься на любимый бег, поразмышлять на ходу. Он надеялся, что это поможет ему во всём разобраться, но пока что ничего не выходило, а погода, казалось, становилась только хуже, грозясь повторным ливнем. Дима стоял в одном из дворов, недалеко от своего. Недавно сошёл с местной беговой дорожки. Почему-то в этот раз ему надоело передвигаться по одной небольшой траектории, и тогда Чащин увеличил диапазон, бегая вокруг ближайшего многоквартирного здания. Мысленно скользил глазами по спортивной площадке, детской площадке, небольшой аллее, минимаркету… снова по спортивной площадке, детской, аллее, по самому дому... И так до бесконечности, пока не почувствовал усталость, которая подкосила его куда сильнее, чем находись он в вменяемом состоянии. Парень раздражённо провёл рукой по увлажнившимся волосам, выдёргивая один из наушников, тянувшихся из-под толстовки, и только тогда услышал позади себя чьи-то медленные, но решительные шаги. Дима стоял на пустой мокрой дороге перед чьим-то подъездом и был уверен, что здесь никого нет в такую пасмурную погоду, но, как видно, ошибался. На мокром асфальте Дима тотчас хорошо услышал идущего к нему человека и почувствовал неясную угрозу его приближения, а потому быстро развернулся. Со стороны детской площадки к нему направлялась высокая фигура в чёрной толстовке с надвинутым на голову капюшоном. Сам Дима был одет примерно так же непрезентабельно и незаметно, но у него и мысли не возникло, что этот человек, возможно, просто идёт к себе в подъезд, — Чащин отчётливо понимал, что дело в нём. И убедился в этом, когда подойдя поближе, фигура сдёрнула с головы капюшон. Раньше Дима почувствовал бы облегчение при виде Дениса Смерчинского, потому что успел приготовься к нападению местных незаконопослушных личностей или кого похуже, а увидел лишь знакомого из института на курс старше, но теперь не испытал должного спокойствия в его присутствии. Скорее, взаимное напряжение и насторожённость, которые были такими тяжёлыми, что, казалось, воздух вокруг парней погустел и стал быстрее испаряться, чего не было ни на одной стрелке, в которых Чащин участвовал в школе по дурости. Денис смотрел на Диму без каких-либо эмоций, которых следовало ожидать в сложившейся ситуации, и это пугало больше всего. Непривычно было видеть главного заводилу университета безразличным и даже измученным, с бледным лицом с заострившимися из-за пасмурности чертами и поникшими кончиками губ. Встреть его Дима таким где-нибудь в толпе, не признал бы привычного радостного парня. Денис с минуту просто смотрел на Диму, будто выбирая, в какое место лица бить первым делом, а потом молча обогнул его и встал под козырёк подъезда, ёжась, будто на улице была отрицательная температура. Впрочем, в сырой одежде и в тридцатиградусную жару будет зябко. Чащин в недоумении повернулся к нему лицом, продолжая стоять под каплями дождя. Козырёк подъезда предназначался лишь для защиты входной двери, и под ним не уместились бы два человека даже при всем желании, не касаясь при этом друг друга, и сейчас Дима был этому даже тайно рад. — Извини, — не своим голосом сказал Денис, наблюдая его растерянность. — Но я приехал на мотоцикле и чувствую себя так, будто принимал душ в одежде и опускал ноги в каждую лужу. Потерпишь? — кивая на стремительно заволакивающееся тучами небо равнодушно спросил Смерчинский. Дима с готовностью кивнул, ему было совсем не трудно, дождь вдруг резко перестал его волновать, а перед Денисом он как раз-таки ощущал вину, так что дать ему возможность несколько минут обсохнуть это меньшее, чем он мог её искупить. Кажется, Денис попытался улыбнуться, но его попытку выдала лишь слегка дёрнувшаяся щека, после чего лицо снова стало безразличным, как и было. Несколько секунд он снова о чём-то размышлял, пытливо вглядываясь в лицо Чащина, а после с едва заметной угрозой спросил, разлепляя пересохшие губы: — У вас что-то было? Дима вздрогнул от неожиданности. Этот вопрос прозвучал куда громче предыдущих слов Смерчинского и намного чётче, даже настойчивее. И только теперь по этой интонации парень понял, что Денис в ярости, бешеной, но как всегда хорошо контролируемой. Хотя нельзя было сказать точно, как долго это продлится, потому что теперь Смерчинский смотрел на него так, будто всерьёз собирался избить. Не зная, как будет правдивее ответить в сложившейся ситуации, Дима неуверенно склонил голову к одному плечу, кисло улыбаясь. Он не знал, какие слова подобрать, чтобы драка не началась в эту же секунду. Хотя Чащин признавал свою вину и, более того, хотел всё досконально разъяснить Смерчу, чтобы в дальнейшем не иметь разногласий. Он сам поступил бы на месте Смерчинского точно так же. Приехал бы, чтобы как следует надавать по морде. Но сейчас у Димы не было никаких сил даже на самую короткую потасовку, поэтому он всё же сказал, видя, что от его бездействия глаза Дэна становятся всё бешенее: — Нет, не было, — прекрасно понял Чащин, кого имеет в виду Смерч и что хочет узнать. И хотел всё ему объяснить. Денис сглотнул, нервно облизав губы, и на секунду устало прикрыл глаза. — Я видел вас у её дома, — угрожающе тихо, всё ещё сдерживаясь, сказал он и вновь в упор посмотрел на Диму глазами с почти исчезнувшей под зрачком радужкой. Чащин в слабом удивлении приподнял брови, а после пожал плечами. В этом не было ничего удивительного, Денис легко мог находиться в тот момент неподалёку и стать свидетелем не самой приятной для себя сцены. Видя, как расслабленно ведёт себя Дима, и что в его глазах нет раскаяния, Смерч неслышно сглотнул, всё ещё подавляя в себе ярость. Она неумолимо ползла по его телу, начиная от дрожащих от холода пальцев и острыми коготками цеплялась за кожу, упрямо пытаясь забраться на плечи, чтобы вцепиться в шею, перекрыв воздух. Денис поглубже вдохнул в себя насыщенный запах озона, сбавляя градусы своей злости, сверля Чащина внимательным взглядом. Тот физически почувствовал исходящую от него угрозу и поспешил объясниться: — Я пришёл к ней, чтобы поговорить и признаться, что люблю её. Смерч рвано выдохнул. Хотя это не было для него новостью, всё же повлияло на его состояние крайне негативно, что Дима сразу подметил. Ему вообще казалось, что с его глаз постепенно спадала пелена, и теперь он видел то, чего не замечал раньше. — Рассказать про Ольгу и вообще… — продолжал парень, и каждое слово давалось ему легко, будто с некоторого времени после разговора с Машей, многие запреты, которые он сам себе поставил, были отменены, а Денис был вольным слушателем, перед котором было легко исповедоваться, несмотря на то что Смерч мог ударить его в любую секунду, как только его ярость достигнет апогея. — Про Никиту, — грустно улыбнулся Дима, вглядываясь в безучастные и одновременно злые глаза Дениса. Тот почему-то переступил с ноги на ногу и смазанным движением провёл над толстовкой рукой на уровне живота, и тут же нервно отдёрнул её. — И что? — хрипло спросил Денис. — Вы теперь вместе? — задал он вопрос, который с самого начала волновал его куда сильнее других. Этот вопрос выкачал из него весь воздух у подъезда Маши, где она целовалась со своим другом, вмиг украл всю его хвалёную жизнерадостность, погрузил его внутренний мир в сплошной моросящий дождь, заставил прокусить ладонь на тыльной стороне до крови. Взбесил до красной пелены перед глазами, вынудил уехать, чтобы не натворить непоправимых дел. «Иди и убей его», — продолжала сладко шептать ему Ревность прямо на ухо, сводя с ума. «Убей, убей, убей. Он это заслужил, когда дотронулся до неё». Дима не выказал удивления, хотя по нему было видно, что такие выводы Смерча его потрясли, однако он старался оставаться спокойным как слон, чтобы не спровоцировать ещё больший гнев Дениса. Царившее в душе странное равнодушие помогало в этом. Чащин отрицательно помотал головой: — О чём ты, Смерч? Я со второго курса нахожусь во френдзоне и покидать этого места не собираюсь, — невесело улыбнулся он. — Так что тот поцелуй был моей прощальной инициативой. Прощальной и окончательной. Я сам этого захотел. Она не оттолкнула меня только потому что пожалела друга, — бесстрастно пояснил он, сохраняя равнодушное выражение лица, хотя внутри у него всё корчилось от боли, и Денис прекрасно это видел по его глазам. Кажется, после этих слов он начал понемногу успокаиваться, в его взгляде уже не было того былого гнева, которым он раз за разом окатывал Диму. Денис едва слышно выдохнул, облокачиваясь спиной на железную дверь подъезда, пряча озябшие руки в карманах толстовки, и неожиданно мотнул головой на место рядом с собой. Чащин с опаской на него посмотрел. — Сейчас ливанёт, — пояснил Денис, глядя на чернеющие тучи. — Зайди под козырёк, Дима, а то потом замучаешься сушиться. Тот пожал плечами, мол, ты сам этого захотел, и поднялся по единственной ступеньке, вставая почти вплотную к Смерчу. Едва он это сделал, как с неба одно за другим стали падать вёдра воды. — Маша написала мне сообщение, — тихо произнёс Денис, так что Чащин едва его расслышал. — Сказала, что не хочет меня видеть, — лаконично проговорил Смерч, и Дима в изумлении на него посмотрел. Выглядели они, честно говоря немного комично, оба съёжившееся и прячущие головы под капюшонами, однако весельем в этой ситуации и не пахло. — Это после того как…? — Нет, это до этого, — перебил Денис, поняв, что тот имеет в виду поцелуй. — Но какая разница, факт остаётся фактом, поэтому я и спросил. Вдруг вы уже вместе, а я и не в курсе. Попал в чёрный список, — нехорошо улыбнулся Денис, и Чащин не знал, что и думать. Видеть такую улыбку на лице Смерча ему ещё не приходилось. Да чего уж там, видеть его не улыбающимся было очень непривычно. Его выражение было похоже на то, какое было у него в кафе «Сырное и ледяное чудо», где они как два ненормальных прожигали друг друга взглядами, а Маша лишь недоумённо смотрела то на одного, то на другого. Только сейчас Денис был ещё более злым чем тогда. Злым и каким-то поникшим, однако в его глазах горела решимость. И тогда Дима пошёл на отчаянный шаг. — Не знаю… не представляю, почему Маша так сделала, — медленно, с расстановкой, словно обдумывая каждое слово, заговорил он, и его голос постепенно становился всё громче и увереннее. Он развернулся к Смерчу и не сильно, но ощутимо ткнул его кулаком в солнечное сплетение, поддавшись внутреннему порыву. Ещё бы немного, и Чащин, сам не зная этого, задел бы хирургический шов, а вместе с ним и рану, которая едва не стоила Денису жизни. Но тот не подал вида, что успел напрячься, и лишь выдохнул сквозь сжатые зубы. — Смерчинский, если ты нормальный мужик, ты поверишь слову другого мужика, не будешь распускать сопли и слюни, а сделаешь что-нибудь, чтобы ваши с Машей отношения стали прежними, понял? — смело, даже нагловато заявил он.— Можешь врезать мне, куда тебе угодно – я был не прав, когда целовал чужую девчонку, но наладить отношения с ней ты обязан. Иначе ты не мужик, а вялое, потонувшее в своих слезках, дерьмо. Решительность в глазах Смерча передалось и Диме, и он ощутил облегчение, высказав то, что посчитал нужным. С плеч словно спал один из нескольких грузов, возникших за последнее время, хотя остались более застаревшие, с которыми ещё предстояло справиться. Денис молча выслушал Чащина, не спуская с его лица испытующего взгляда, а после вдруг резко выдохнул и отступил на шаг. И Дима вдруг совершенно случайно увидел, как Смерч расслабляет крепко сжатую в кулаке руку, которую незаметно вытащил из кармана. Кажется, он приложил небывалые усилия, чтобы не развязать драку. Однако то ли вид Чащина, то ли его слова, то ли ещё какие-то неизвестные Диме причины заставили Смерча передумать. На этот раз окончательно. Это не могло не радовать, ведь драться с Денисом Диме совершенно не хотелось. — Я понял тебя, — глухо проговорил Смерч и закашлялся, прикрывая рукой рот, словно у него была сильная аллергия. Чащин с опаской посмотрел на Дэна: — Ты в норме, Смерчинский? Выглядишь, честно говоря, неважно, — проявил чудеса проницательности Дима, догадавшись, что такое состояние Смерча вызвано не только недопониманием со стороны Маши. Тут было что-то ещё и явно связанное с физическим здоровьем. У Дениса было такое бледное лицо, что, казалось, его только что выточили из мрамора. Под глазами залегла синева, да и прошлая активность исчезла из движений. — В полной, — отозвался Денис, вдыхая воздух через рот, откидывая голову и опираясь на дверь подъезда. — Производственная травма, уже ничего серьёзного, — скупо отозвался он, явно не желая делиться подробностями, и Дима не стал настраивать. Сказал только: — Ну смотри сам. Ольга упоминала, что у тебя проблемы, но без подробностей. Денис скосил на него глаза, чувствуя себя не лучшим образом. Сейчас у него мало на что хватило бы сил. — Как она? В последний раз мы мало разговаривали, — вместо всех ожидаемых вопросов поинтересовался Смерч. Дима скрестил руки на груди, ёжась от противного холода. Дождь закончился так же резко как начался, но небо оставалось грязно-серого цвета, а капли продолжали падать со всех деревьев двора и крыш домов, звонко ударяясь о лужи. — Хорошо, — наконец сказал Дима, подумав, что это, наверное, самый откровенный разговор, который когда-либо будет у него со Смерчинским. И эта мысль взволновала его и не лучшим образом. — Отдохнула, загорела. Отметила день рождения дедушки, — был в курсе многого парень, как и того, что одна из причин, по которой Князева ездила в Галаз — юбилей деда-физика. Второй же была Инна, но её Чащин упоминать не собирался. Ольга не скрывала от него ничего, связанного непосредственно с ней, всецело доверяя. Наверное, неосознанно, но открыто и искренне, как бывает только с любимым человеком. — Хорошо, что она не попала на тот самолёт, — вдруг сорвалось с губ Димы, и его голос дрогнул. Парень повернул голову к стоявшему с непроницаемым лицом Денису. — Как и ты. Я очень рад, что всё обошлось, и вы оба в порядке, — искренне добавил Чащин, и Смерч тут же это распознал. На его лице впервые за всё время их разговора появилась слабая улыбка. — Я как услышал, а потом мне Ольга подробнее рассказала, просто в шоке был. Вам обоим очень повезло, — запальчиво продолжил Дима, и в его голосе начала прослеживаться привычная эмоциональность. — Короче, в очередной раз убеждаюсь, что удача тебя любит, Смерчинский. Тот задумчиво посмотрел на Диму, словно сомневался в его словах, но потом отчего-то вновь улыбнулся и покачал головой, не то соглашаясь, не то отказываясь верить в услышанное. — Может. А может и нет, — пожал он плечами. — Она тебе нравится? — без перехода спросил Денис. — Кто? — не понял Дима, недоумённо подняв брови. — Ольга, — пояснил Дэн, внимательно вглядываясь в его лицо. — Нравится, — согласился Дима, не став увиливать от прямого вопроса. — Но не так сильно как Маша? — спокойно продолжил Денис, только в его голосе уже не слышалось былой настороженной злости. Дима устало вздохнул, потерев лицо ладонями. — Если бы было наоборот, меня бы не было у её дома, — выпалил он немного раздражённо и тут же забеспокоился, что это вновь взбесит Дениса. Но тот лишь кивнул на его слова, не поменявшись в лице. — Я был бы рад, — вдруг сказал Дима, решив быть откровенным, и ненадолго замолчал, подбирая слова. — Да… думаю, я был бы рад и, возможно, счастлив, если бы было наоборот. Тогда всем стало бы легче, — печально проговорил он, прикрывая глаза. На него разом навалились все оставшиеся проблемы, возникшие из-за недосказанности. Денис, Маша, Оля и Ник. Всё могло быть куда проще, не будь он таким трусом. Чащин неожиданно задал себе вопрос, а смог бы он, скажем, сейчас всё объяснить Нику, если бы вдруг понял, что любит Олю? Ему хотелось на это надеяться, но в реальности всё обстояло совершенно по-другому. И по всему выходило, что он, Дима, последний дурак и предатель, недостойный дружбы. — А Ник? Что будешь делать с ним? — неожиданно спросил с интересом Денис, словно прочтя его мысли. Было всё-таки в этом Смерче что-то не от мира сего. Паранормальное. Чащин пропустил тёмные волосы через пальцы, сжав их у самых корней. — Не знаю, — честно ответил Дима. — Я пока не решил, — признался он. — Не представляю, как буду всё ему объяснять… совершенно не представляю. — Но рано или поздно вам придётся это сделать, — тихо сказал Денис, имея в виду Чащина и Олю. — Вы не сможете скрывать от него вечно. — Я знаю, — раздосадовано от того, что ему всё объясняют как маленькому, бросил Дима. Но он не мог винить Смерча. Во всём происходящем он должен винить только себя. — Вечно ничего и не бывает. Я всё расскажу ему, — неожиданно усмехнулся Дима. — Вот так и заявлю прямо в лицо: «Знаешь, друг, а я с самого начала спал с твоей девушкой, и врал тебе, так вышло». Конечно, получу в морду и не только, — продолжал он с той же легкомысленной обречённостью в голосе, нервно улыбаясь. — Ник отправит меня в нокаут одним фирменным ударом, а я не буду сопротивляться. Заслужил, — хмыкнул Чащин. Денис внимательно его слушал, не сводя с его лица проницательного взгляда. В его глазах несмотря ни на что было сочувствие. — Очнусь только в больнице, выйду из комы с переломанными рёбрами, — торжественно заявил Дима. Денис покачал головой. — Думаешь, до этого дойдёт? — До больницы? — переспросил Дима и согласно кивнул: — Не до больницы, так до травмпункта точно. Но это будет меньшее, чем я смогу искупить вину хотя бы перед самим собой, не говоря уже о Нике. — Ты не боишься? — вдруг с любопытством спросил Дэн, окончательно приходя в себя после лавины негативных эмоций, в одночасье свалившихся на его голову. Чащин странно на него посмотрел. — Кого? Ника? Нет. Мы дружим со средней школы. Пока что дружим во всяком случае. — Того, что к этому подключится Март, — пояснил Смерч. — До меня доходят слухи, что он псих, — беспечно добавил Денис, заставив Диму тихо рассмеяться. Он явно был в курсе многого. — Нет, Никки предпочитает решать проблемы самостоятельно, если они у него возникают. И натравливать на меня братца он точно не станет. Много чести. Денис пожал плечами, не собираясь с ним спорить. В конце концов, вряд ли существует человек, знающий Никиту лучше чем Чащин или сам брат Кларского. К тому же, насколько знал Денис, к его собственному избиению приложил руку исключительно Ник. Наверное, поэтому он смог выжить. — Кто их знает, у всех свои причуды, — заметил Смерч, и Дима вяло кивнул, соглашаясь. — Только вот что, Чащин, — резко посерьёзнев, повернулся к нему Дэн. Они продолжали стоять под узким козырьком плотно друг к другу, как петухи на короткой жёрдочке, но обоих сейчас это мало волновало. Дима вопросительно махнул головой. — Когда у вас с Ником начнутся все эти разборки, хорошо бы чтобы Оли не было рядом. Но если она будет, не дай её в обиду, — попросил он, и Дима с готовностью кивнул. — Само собой, Смерч. Но Никита никогда раньше не бил девушек, — уверенно заявил Чащин, — так что вряд ли это повод для беспокойства. Денис верил его словам, но сомневался кое в чём другом. — Неизвестно, какая реакция у него будет. А человек под властью эмоций… даже тот, который казался супер-сдержанным, может стать кем угодно, согласись? Чащин кивнул. — Соглашусь. Но, Смерч, — убеждённо вдруг начал он, — знаю, ты считаешь Ника настоящим гопником без грамма совести и крупицы морали, но, поверь, у него есть свои принципы, которым он неукоснительно следует. И не бить женщин — один из них. Денис отчего-то несдержанно заулыбался каким-то своим мыслям, с большим любопытством наблюдая за зелёным листком, плавающим в луже. Он положил левую руку на солнечное сплетение. — Не бить женщин, зато отправлять лучшего друга в кому, — задумчиво сказал Дэн. — М… да, пожалуй, какие-то принципы у него определённо есть, — дурашливо добавил он, и Дима слабо толкнул его плечом, словно они были добрыми приятелями. Однако Смерч не стал возмущаться и неожиданно широко улыбнулся, на миг прикрываясь своей любимой маской. — К тому моменту я вряд ли буду его лучшим другом, — резонно заметил Дима, и в его голосе Смерч отчётливо услышал сожаление, которое ему трудно было понять. Иметь друзей Денису было не привыкать, в его жизни по-настоящему близких было целых четверо, однако он был уверен, что они не шли ни в какое сравнение с Никитой Кларским, в дружбу с которым верилось с трудом. Незаконопослушные люди вообще всегда вызывают подозрение: общаться — не общаться, сторониться — не сторониться. Не говоря уже о более сильных связях с ними. Смерч никак не мог поддержать Чащина и на этот раз его помощь тоже была тут бесполезна. К тому же при всей своей щедрости на этот раз Денис не был уверен, что хочет помогать, и хочет ли чьей-то помощи сам Дима. Кажется, легче ему станет именно тогда, когда Никита всё узнает, и его ярость будет литься через край. Это был Гордиев узел, распутать который мог только лично Чащин, сам же и создавший его многочисленными тайнами. Недосказанности Дениса и его ложь во благо уже привели к тому, к чему привели, а последствия лжи Димы у него ещё только впереди. Несмотря ни на что Смерч чувствовал с ним некую солидарность. — Не знаю, что посоветовать тебе в такой ситуации, — с наигранной задумчивостью произнёс Дэн, чтобы Чащин понял, что он говорит это не всерьёз. — У меня никогда не было друга, который бы так сильно был завязан в криминал, но, думаю, всё обойдётся. При всей моей антипатии к Никите, признаю, что он умный парень. Главное, проводить ваш разговор в людном месте, тогда больше шансов, что… — Ник не проломит мне череп при свидетелях? — договорил за него Дима, нервно усмехаясь. Его глаза немного оживились. — Да, пожалуй, он подготовится. С планированием у него всегда было хорошо. Не зря же на экономическом один из лучших в потоке, — с иронией в голосе сказал Чащин, однако Денис знал наверняка, что дружбой с Ником он дорожит. Оттого ему сейчас так тяжело. Смерч-то ему никто… так, соперник за сердце девушки, к нему, по идее, и не должно быть иных чувств кроме неприязни. Однако Ник был его другом детства, и терять такого человека всегда трудно. Денис ему сочувствовал, но говорить об этом прямо не хотел. Помнил его слова в коридоре, когда отдавал заветные билеты на «Разгневанного царя»*. Сочувствие от Смерча Чащину было нужно как собаке пятая лапа. — Один из лучших да, видимо, не самый догадливый, — вздохнул Денис. — Как вы с Олей вообще стали встречаться, мне интересно? — спросил он, однако без настойчивости в голосе. — Ольга раньше отрицала всякую романтическую привязанность, — поделился он с Чащиным небольшой информацией. Дима не стал на него злиться и грубо затыкать, как, наверное, сделал бы раньше. Кажется, он хотел выговориться тому, кто волею судьбы единственный знал его тайну. Он пожал плечами, но его губы отчего-то тронула весёлая улыбка. — В том клубе, где мы случайно столкнулись, она сказала, что я бесперспективное дно, если мягко выражаться, потом напилась, к ней начали приставать какие-то уроды… Мне пришлось вести её к себе домой, она уснула прямо в такси, — начал рассказ Дима с того, что Смерч уже знал в общих деталях от самой Ольги. Она тогда нежно улыбалась, говоря о Чащине с нескрываемой любовью, а Денис её успокаивал, чтобы не вздумала плакать. — Потом мама переодела её в свою пижаму, — отчего-то начал смеяться Дима, — а Князева утром хотела наехать на меня, что якобы я конченный извращенец, раз к ней спящей приставал. Ну я ей по фактам раскидал, что мне её жаль, раз она с такими уродами встречалась, — его голос неожиданно стал жёстким от этих воспоминаний, парень невольно сжал челюсть. — Чёрт его знает, к кому ещё могли прицепиться эти сволочи. Пьяные скотины, — сквозь зубы процедил Дима, закипая. Денис мягко отвлёк его от мыслей: — А потом ты ей впихнул какие-то жуткие на вкус таблетки и отправил домой? — поинтересовался он. Чащин хмыкнул, вновь расслабляясь. — Да. Она сама быстро засобиралась к себе. Видимо, неудобно стало. Князева и неудобно — с ума сойти! Особенно, после её слов обо мне, — изобразил давнее удивление перед Смерчем Дима. — Она ещё когда в лифт заходила, за руку меня цапнула и только тогда «спасибо» сказала. Теперь я понял, — имитируя страх произнёс Чащин, — она ещё тогда решила меня в оборот взять. А тогда я ещё какое-то время прожил в святом неведении, пока она не начала ко мне подкатывать, — тихо рассмеялся он. — Активно так подкатывать, по-другому и не скажу. Чего ты не лыбишься, Смерчинский? — повернулся он к Денису, который слушал его с едва заметной улыбкой. — Я же знаю, что ты всегда так делаешь, это твой конёк. — Мой конёк остаётся в университете или на афтепати, Дима. На улице я чаще без него, когда никто не видит, — туманно ответил ему Смерч. — А я, значит, никто? — с интересом спросил Чащин. — А ты сейчас открытая книга. И я тоже. Так что ты там говорил? Оля — подкатывать? Серьёзно? — быстро переключился с ненавистной темы Денис, который только-только начал выздоравливать от воспоминаний. А сообщение Маши вновь погрузило его почти в самый эпицентр мучений. — Серьёзно, — тяжело вздохнул Дима, засовывая начинавшие мёрзнуть руки в карманы своей толстовки. — Я сначала думал, она прикалывается, поиздеваться хочет, на видио там заснять, в инет моё лицо выложить… Но Князева как-то быстро убедила меня в обратном, — покачал он головой, и его глаза будто затуманились, заново проигрывая картинки тех событий. Он облизнул пересохшие губы. — Оля умеет добиваться своего, — согласно покивал Денис, вспоминая её собственные слова на этот счёт. Ольга вцепилась в Диму мёртвой хваткой, и всё, что было ей нужно, чтобы удержаться — только то, чтобы он не стал её отталкивать. — Только с Никитой ей не стоило связываться, — с досадой бросил Чащин, прикрывая глаза. — Да я сам виноват, мне стоило пресечь их отношения на корню, пока он не напридумывал себе всякой ерунды. Но я думал только том, что будет хорошо, если Князева переключится с меня на кого-нибудь другого, а я останусь со своими чувствами, и в итоге… Всё зашло слишком далеко. И вообще, зачем я ей поддался? — с сожалением прошептал Чащин и на какое-то время замолчал. Вновь была слышна лишь периодическая дробь капель — по лужам, крышам домов, козырьку над дверью, железным прутьям низкого забора, опоясывающего клумбы возле подъезда. Снова по лужам, по крыше, по козырьку… И тихий шелест листьев от пронизывающего ветра. Минуты три парни простояли молча, каждый думая о своём, потом Денис с присущей ему рассудительностью произнёс: — Ты же не собираешься вот так сейчас бросить Олю? Конечно, это только ваше дело, я не собираюсь влезать, но, Дим…Пожалуйста, не обходись с ней жестоко. Наверное, ты единственный, кому она открылась полностью после сестры, а от такого человека, как Ольга… Я не знаю, что может быть большей ценностью, — серьёзно сказал он. Чащин только согласно кивнул, не став злиться, что Денис заводит об этом разговор. Сейчас он был очень внимательным слушателем, как и сам Смерчинский, и любые слова, даже самые укоризненные, были для него важными. — Я ценю это, поверь. Её собака… — Да, Оля тогда позвонила тебе, — легко перебил Чащина Денис, посмотрев на него с уважением. — Хотя я давал ей обещание всегда помогать. Это был наш обет, — покрутил он в воздухе ладонью, намекая на знак подобия. — Однако тебя она любит, поэтому выбор очевиден, — тепло улыбнулся он своим мыслям. — А я уверен, что Маша любит тебя, Смерч, поэтому даже не пытайся комплексовать по этому поводу, — хмыкнув, заверил его Дима, не показывая, что хоть сколько-то расстроен. — Ты бы видел, как Бурундукова бесилась, когда считала, что Оля её копирует, чтобы тебя отбить. Она была злая, как фурия. Инфернальное зло, — отчего-то достал он одну руку из кармана и потёр нос. — Это когда было? — оживился Смерч. — Где был я? Конечно, ему Маша уже высказывала, что думает по этому поводу, но узнавать подробности Денису всегда было интересно. Особенно, если это касалось ревности Чипа. — Не знаю, где был ты, — хохотнул Дима, — но факт, что не рядом с нами. Может, у тебя бы получилось убедить Машку, что она всё навыдумывала, и она бы успокоилась. Но тебя не было, и мне пришлось принять весь огонь на себя, — многозначительно протянул Чащин. — Что случилось? — полюбопытствовал Денис, кажется, сложив два и два, определив, что это произошло во время недели экзаменов у третьего курса. Бурундучок тогда очень нервничала, а ему нравилось её успокаивать, закидывая сообщениями, встречая каждый день после универа и вообще всячески поддерживая. — Я стал специально её дразнить, и она врезала мне по носу, — поделился Дима с наигранным возмущением. Денис приподнял брови в удивлении, а его губы растянулись в улыбке. — Ага. А я, видать, тоже на нервах, сосуды слабые, — у меня как фонтан крови хлынет, я сам обалдел! Машка перепугалась да так про Олю и забыла, — со срытой теплотой договорил он, вновь механически потирая крылья носа. Про то, что он тогда её обнял, чтобы успокоить, при всей откровенности разговора Дима говорить не стал. Дураком не был. Денис тихо рассмеялся незнакомым голосом. Непривычно было видеть его сдержанным в проявлении положительных эмоций. А по-настоящему отрицательных до сегодняшнего дня Чащин и не видел. Он продолжил с неожиданной для себя лёгкостью уверять парня, которого считал соперником: — А про то, как ты быстро переключил внимание Бурундуковой с Ника на себя, я вообще молчу. Она по нему сохла с первого курса ведь, а появился ты, и Машка быстро выздоровела от своей симпатии. — Так ты знал? — спросил Денис, невольно чувствуя благодарность к Чащину, постепенно отходя от его поступка. Тот кивнул. — Случайно услышал её разговор с подругами. Ну и сдулся, не надувшись, — ты понял. А ты, Смерч, молоток, уважаю, — шутливо хлопнул он Дениса по плечу. Тот незаметно скривился, всё ещё чувствуя последствия ранения, но Диме ничего говорить на это не стал. Раз тот перевёл все в шутку, он не будет развивать эту тему. — Только вы потом хренью долго страдали, мне Ольга в двух словах описала, — покачал Чащин головой, на миг широко раскрыв глаза, выражая таким образом всё, что он думает по этому поводу. Денис фыркнул, а после, не выдержав, впервые за долгое время заливисто рассмеялся. Дима почувствовал невольное облегчение от его эмоций. — Что-то про кино, про кафе, — смутно догадываясь о произошедшем там, начал перечислять Чащин, словно удивляясь собственным словам. — Это мыла миссия «номер один», — сквозь смех вставил Денис, сделал резкий вдох и приложил ладонь к животу под одеждой, там где недавно были швы. Дима не заметил его действий, смотря куда-то перед собой с приклеенной изумлённой улыбкой, и продолжал говорить: — Потом на МВД…* — А это миссия «номер два», — пояснил Смерч, резко переставая смеяться. Он снова привалился к железной двери подъезда и стал глубоко вдыхать воздух, пытаясь уменьшить неожиданно накатившую боль. Терпимую, но всё такую же неприятную, тянущую. — Вы стоите друг друга, — покачал головой Чащин. — Носитесь, как потерпевшие и море вам по колено. — Иногда это даже хорошо, — выдавил Денис, отходя от приступа. — Должен же кто-то расшевеливать остальных, чтобы они не были чёрными тучами. — Сейчас нужно чтобы кто-то расшевелил тебя, — заметил Дима. — Тебе нужна перезарядка, Смерч. Кто бы мог подумать — даже тебе, — посетовал он, посмотрев на серое небо, которое всё никак не желало голубеть, наверное, продолжая выплёскивать где-то за городом остатки ливня. Денис не мог с ним не согласиться. Он и сам понимал, что ему нужна была мотивация, чтобы вернуться в строй, и, кажется, он уже знал, что надо для этого сделать… И, если придётся, продолжать делать, пока не достигнет желаемого. Он сунул кое-как отогревшуюся руку в карман джинсов, — послышалось тихое клацание, потом едва слышный звон. Дима с интересом покосился на руку Дениса, в которой лежали ключи от его драгоценного красного выфера*. Смерч протянул их Чащину под удивлённый взгляд последнего. — Зачем ты мне их даёшь? — в полном недоумении спросил Дима, отклоняясь от его ладони, будто на ней сидел тарантул. Денис с улыбкой пожал плечами: — Возьми на хранение, мне надо уехать из города. А друзья не должны знать, где я, — ровным тоном произнёс Смерч, но Дима всё равно почуял в его словах подвох. У Смерчинского было столько друзей, что шанс того, что хотя бы один из них не будет знать о его местонахождении ничтожен. Однако расспрашивать Чащин не стал, посчитав, что это не его дело. Молча принял ключи и ловко поймал, подкинув в воздух. — Настолько доверяешь мне, Дэн? — насмешливо спросил он. — Я уже говорил это тебе, — не смутился Денис. — А я говорил, что ты зря это делаешь, — вздохнул Чащин, делая недвусмысленный намёк, но Смерч лишь покачал головой, оставшись непреклонным. — Байк почти у выезда из соседнего двора, около детской площадки, накрыт прозрачным брезентом. Пользуйся, — щедро разрешил он. Дима присвистнул, крутя колечко брелока на указательном пальце, увлечённо следя за ним глазами. — Ты такой добрый, Смерчинский, не устаю тебе поражаться. — Так и задумано, — не стал отрицать Денис и вышел из-под козырька, помахав Чащину рукой. — Не навсегда сваливаешь хоть? — озорно выкрикнул ему вслед Дима, убрав ключи в карман. — Где тебя потом искать? Денис сделал жест рукой, мол, не думай об этом. — Пусть побудет у тебя, я сам его заберу, — пообещал он, собираясь уходить по неведомым Чащину неотложным делам. — Круто! — обрадовался Дима, вдруг понимая, что его улыбка искренняя и испытывая облегчение. С Дэна хотелось брать пример и быть с ним честным. Его отношение к миру не переставало удивлять. Денис помахал ему ещё раз, а после развернулся спиной, накинув на голову капюшон, и его высокая фигура вскоре исчезла из виду, растворившись в пасмурном дне. А через пару дней, в день Благотворительного бала, Диме, не выдержав их «перерыва», позвонила Ольга.