Непривычное спокойствие

Очередной стул с грохотом подарил стене новые вмятины. — Тебе не надоедает? — слышится от куда-то из укрытия, где метающий любую попавшуюся мебель объект его не достанет. И, тем не менее, чему-то все же удаётся попасть опасно близко к дверному проему. Питер сдаётся, наконец решившись подойти ближе к эпицентру погрома. — Приятель, прошу, тебе надо успокоиться. — он прищуривает глаза в полутьме, где виден лишь силуэт. — Агрессия не решит проблему, мы можем спокойно сесть и решить… Красные, светящиеся яростью глаза вмиг прожгли в нем дыру, едва не испепелив ненавистью насквозь. И не то чтобы ненависть эта имела конкретное начало и конец — она распространялась на все вокруг. На мир, отнявший у мужчины все, продолжающий отнимать, что ещё не успел и главное — на себя. Сколько бы ему не хотелось винить всех окружающих, в глубине души совесть всегда шептала ему о том, что это его вина. Он не достаточно старался или был хорош, чтобы предотвратить все то, что не должно было случиться. И поэтому теперь Мигель имеет то, что имеет. Все, что он жаждет сделать — защитить как можно больше людей и вселенных, чего бы это не стоило и как больно бы ни было. Он все ещё смотрит на Питера наиболее отталкивающим взглядом, на который только способен в его присутствии. Смотрит до тех пор, пока не становится ясно — чертов Паркер не оставит его в одиночестве. И если только он станет оправдывать кого-либо… — Майлз действительно не подумал. — уступая, с далека начинает тот. Просто чтобы не влететь в стенку как недавно стоящая на своих четырёх тумбочка. — Он сам толком не знает, как собирается предотвратить раскол вселенной, когда нарушит канон. Питер вновь встречает хмурый взгляд из тени. — То есть, если нарушит канон. Ведь так, это ещё не случилось. — Питер не колеблясь подходит ближе, но не делает резких движений. Мигель стоит неподвижно. В мнимо грозной позе скрываются потерянность и отчаяние. Он думает о том, для чего Питер сейчас сюсюкается с ним, когда тот должен быть дома с семьей. Новая волна ярости проходит по телу, словно электрический разряд, однако не успевают его пальцы зацепиться за что либо поблизости, на плечи резко падают чужие руки. В какой-то момент Питеру удалось приблизиться до такой степени близко. — Ты сделал все возможное, Мигель. Я знаю, что ты хотел как лучше и чтобы все прошло гладко. И я знаю, что ты пытался. — Питер сильнее ухватился за широкие плечи мужчины, внушая первобытное доверие. — Но у тебя не вышло. У нас не вышло. И, эй, время не повернуть вспять, чтобы исправить прошлое. Поэтому прими все так как есть и прошу, не вреди ни окружающей мебели, ни себе. Мигель громко вздохнул и ослаб в чужой хватке. Во рту пересохло и все силы резко покинули его тело. Усталость, долго котившаяся как снежный шар, наконец обвалилась на его плечи. Руки Питера аккуратно скользнули вверх и вперёд к спине, ненавязчиво заключая в объятия. Тот кладёт голову на подставленное плечо и продолжает молчать. До тех пор, пока насущий вопрос не возвращается. — Тебя ведь дома ждут. После недолгой паузы Питер решается ответить честно, не заботясь о том, как это может прозвучать со стороны. — Для меня не менее важно знать, что ты в порядке. — шепчет он на ухо. Мигель застыл. Незнакомое чувство обожгло и он хотел было отпрянуть, однако тепло так сильно окутало его со всех сторон, что отпустить Питера казалось физически невозможным. Близость опьяняла, ее хотелось больше. Обнять до хруста костей и одновременно знать, что все в порядке. Одно желание разрывало другое, затем третье, и так до тех пор, пока его губы не накрыли чужие. Нельзя было сказать, кто именно был инициатором. Словно их разумы секундно соприкоснулись в нужде и согласии. И вдруг тревожные мысли размылись, на смену им пришла тишина. Такая тишина, которая приходит от уверенности в будущем, когда знаешь, что делать дальше. В этом случае все было немного иначе. Будто будущее не имеет смысла и вовсе в нем не нуждается. Если вечно спасать вселенные, которым суждено исчезнуть, вскоре и собственная может незаметно ускользнуть из под ног. Рано или поздно всему приходит конец и поэтому Питер, обнимающий Мигеля за талию не боится говорить правду и следовать истинным чувствам.