***
Сережа проснулся по звонку будильника. Лёша еще спит. Немудрено. Матвиенко пошел на кухню. Посуду он вчера помог убрать. Достав чуть ли не единственную целую кружку, парень начал кипятить чайник. Он чувствует боль в голове. И…в сердце. Самое ужасное этим утром, пожалуй, даже не то что голова болит, а то что Сережа все помнит. Все. До мельчайших деталей. И это убивает его изнутри. А если он его все же любит? Или это алкоголь затуманил ему разум? Как говорят? Что у трезвого на уме, у пьяного на языке? Так вот, Сергей в это не верил, вот прям вообще нет. Но сейчас он допустил мысль, что он действительно может нравиться другу. Бред. Какой же бред! Ну какой нравится, Серег? Свои мечты оставь при себе. Ты не можешь заставить человека полюбить себя. Как бы тебе этого не хотелось… Сердце неприятно закололо. А чайник вскипел. Парень нашел еще одну целую кружку и налил в обе чай. Через 4 минуты проснулся Лёша. — Доброе утро, ты как после вчерашнего? Голова болит? — Сережа был удивлен, что друг смог встать так рано. — Голова раскалывается, а еще я ничего не помню…помню как рассказал тебе обо всем, ты дал мне коньяк, кажется, да, это точно был он, а потом… — парень нахмурился стараясь вспомнить вчерашнее, — не помню. Разум Сережи облегченно вздохнул, а вот душе захотелось плед и на подоконник. В такие моменты Матвиенко вспоминает одну из любимых песен — Лило «Болезненно». Хотя многие из его окружения даже не знают ее. Это не я, а сердце мое скулит — напоминает чувствовать себя живой. Ему было глубоко плевать, что песню поет девушка. В глубине он ощущал себя именно так. Начал он ее слушать, когда влюбился. В Лешу. Раньше тот его совсем не замечал. Будь такой, ты собой оставайся. Было очень больно от этого. Но если бы он это показывал — все бы поняли. А кто будет дружить с пидором? Если больно — шире улыбайся. Ему нельзя было показывать настоящие эмоции. Он должен был быть пустым. Тут везде, знаешь, закон такой: Быть бесчувственной, быть пустой. — Я нашел у тебя аптечку, это должно помочь, — парень протянул таблетку. — Спасибо, Серег, ты настоящий друг. Да, друг.***
Кира сидела и думала. Я должна ему сказать. Он мой брат. На плечах девушки словно сидел ангел и демон. — Он же сводный! — сообщил свой аргумент демон. Да, так что лучше не говорить. — Но он же так хотел племянника, — с грустью сказал ангел. Да…тогда надо ему сказать… — Зачем? Какая разница? Узнает после аборта! У братьев и сестер должны быть секреты! — настаивал на своем демон. — Такое скрывать нельзя! — возмущался ангелок. Может тогда рассказать? — Ты что? Он же возненавидит тебя! Он же так надеялся, ты его и так абортом огорчила, ты его добить хочешь?! — злилась девушка с черными крыльями. Ага, пожалуй, ты права, стоит промолчать. — Он тебя любит и поймет почему ты не сказала сразу! — не унималась крохотная Кира в белом платье. Да! Он же мой брат как никак. — Но ты помнишь как он на тебя кричал, когда ты ему сказала, что беременна от Миши! А сейчас, что будет? — аргументировал чертенок. — Он примет это как факт, тогда он разнервничался, к тому же он психолог! Да, ты права, так и сделаю! — А вдруг он запретит делать аборт. И тут Киру как током ударило. Запретит. Кира смахнула с плеч помощников и поняла, что рассказывать она ничего не будет. В голову ударила песня. Лазарев «прости меня». Вдох вдоль потока слов. Может промолчать? Она любит слушать Сережу, но эта песня нравится ей больше всех. Хотя нет ничего смелей этих синих глаз в меня. Эта песня напрямую ассоциируется с Арсением. Ты меня не простишь и я не прощу. Она часто пела эту песню в детстве вместе с ним. Особенно момент припева. Прости меня! Прости меня! Прости меня! Слышишь? Прости, Арс, я уверенна ты все поймешь, когда узнаешь. Но это вряд ли будет в ближайшее время…***
Уроки закончились быстро. Ничего странного не было. За исключением того, что при виде Арсения Сергеевича, хоть где, будь он в коридоре, в столовой, да даже если в класс заходил, у Антона тут же всплывали картинки из сна. А еще историк сегодня как-то косо на него смотрел. Но это мелочи. Теперь Антон не знает как быть. Он стоит у кабинета психолога уже 10 минут. Если лишь при виде него в коридоре он возбуждался, то что будет во время нахождения с ним в одной комнате и еще и во время разговора! Страшно представить. Парень все-таки решился постучать и открыть дверь. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, Вы хотели поговорить, кажется, — как во сне, это слишком сильное напоминание. Юноша прикрывает руками стояк. — Это ты, Антон? Да, хотел, садись на диван, — психолог показал рукой в сторону дивана с подушками, — чай, кофе? Может быть я? — закончил предложение за психолога парень про себя. Тут же покраснев, Шастун быстро сел на диван и положил подушку на колени, дабы скрыть свою возбужденность. — Чай, — хрипло ответил на вопрос Антон. — Чего хриплый такой? Болеешь? — поинтересовался психолог ставя небольшой электрический чайник. Нет, просто я жуть как возбужден, потому что кое-кто мне сегодня снился и теперь весь день я прикрываю свой стояк! — подумал парень, но не сказал. — Типа того, — юноша не стал добавлять, что он болеет Арсением. Психолог разлил чай по кружкам и протянул одну парню. Тот, беря чай, невесомо коснулся пальцев Арсения Сергеевича, от чего покраснел до кончиков ушей. Сделав глоток, Антон спросил: — Так о чем вы хотели поговорить? — Антон, — голос психолога стал серьезен, — я покажу тебе кое-что, а ты мне скажешь что это, хорошо? — Хорошо, — неуверенно согласился юноша. Сейчас мне член покажет и спросит «что это?», куда я попал. Арсений достал из стола тетрадь по истории и открыл на нужной странице. — Что это? — мужчина указал на след. Блять. — У меня кровь из носа шла, я не заметил и провел рукой, а потом нечаянно оставил пару таких отпечатков, — врет психологу парень. Вроде правдоподобно. — Хорошо, закатай рукава, пожалуйста, — попросил подростка Арсений. — Зачем? — не понял Антон, — вы мне не верите? Шастун вмиг забыл о сне. То есть он ему не верит? Он для него ничего не значит? — Тош, я тебе верю, как Арсений, но как Арсений Сергеевич я должен проверить, — объяснил Попов. Психология выручает. Верит как Арсений? Как Арсений…то есть он в школе не такой как в жизни? Ну да, он же говорил, что за пределами школы выпороть может, так стоп, я только отошел от возбуждения! Парень послушно закатал рукава кофты и показал запястья. Все потому что порезы у него вовсе не на руках. Арсений обхватил тыльные стороны кистей своими руками и принялся рассматривать и немного поворачивать. Антон — фетишист. И фетиш у него на руки, ну и на Арсения. От одного вида рук психолога, подушка на коленях стала медленно, но верно подниматься. Спасибо школьным брюкам, что такие не удобные и узкие. Огромное спасибо. — Все, — сообщил Арсений Сергеевич отпуская мальчишку. То есть он меня просил придти, только ради этого? — чуть грустно подумал Шастун, — но он мне верит… Вот толко он нагло врет. Глядя в глаза. Антону стыдно, но он не может сказать правду. Он вспоминает песню — Мария Чайковская «в комнате цветных пелерин». Я буду говорить, что у меня все в порядке. Парень знает, что врать вечно он не сможет. В среднем человек в день может врать до двухсот тысяч раз. Но он врет. Вот и я солгу сейчас. Шастун любил слушать эту песню в 9 классе, сохнув по психологу. А потом ты уйдешь, ты уйдешь, а я останусь. Ему было тяжело смериться с тем, что он гей. Станет странное сердце, бестолковая усталость. Ему было страшно, что от него все отвернутся. И я буду бояться остаться один на один. Но ему важно мнение только одного человека. Целуй меня, целуй меня, целуй меня. Арсения. Пока еще мы, что-то чувствуем, пока мы еще здесь. Он понимал и понимает, что это не взаимно, но он нуждается в нем. Целуй меня, я ненавижу когда ты так нужен. Но он продолжает жить в мечтах зная, что все может быть хуже. Потом ведь все намного может быть хуже…