Без любви не бывает ненависти.

Дул несильный ветер. В палате было прохладно. За окном светлело, освещались страницы медкарты, перелистываемые мягкими и осторожными порывами ветра. В помещении царила особая атмосфера, наполненная тишиной и ожиданием чего-то, словно вот-вот во вселенной произойдет что-то невероятное. Такие моменты становятся своеобразным спасением от суеты жизни, миром, где все являются единым целым, а каждый поворот сюжета открывает новые грани воображения. Съемки же были перенесены на полмесяца в связи с слишком солнечной погодой, которая не подходила под мотив сериала. В неполном затишье был слышен лишь скрип кресла, в котором сидела Дженна, словно напоминающий, что время бежит, но волшебство нахождения здесь и сейчас сохранится навечно. Ее глаза были пусты. Тяжелое бремя, которое лежит на ее хрупких плечах. Это нечто, что невозможно описать словами, но которое ощущается в каждом ее взгляде, движении и молчании. Глубокая пустота, заполняющая душу, словно черная дыра, поглощающая каждую искру жизни. Она точно стоит на краю пропасти, окруженная тенями своих темных мыслей и невыразимых эмоций. Она утратила вкус к жизни, потеряла способность радоваться и видеть красоту в окружающем мире. Тот разговор ее погубил. Она вспомнила, что за эмоции это были, какие слова, какая интонация и загадка таилась за каждым предложением. И ее огненные ледышки не сомкнулись ни разу за последние 12 часов. Электронные часы на тумбе Эммы показали 5:00 утра. В палату постучала медсестра, попросившая разрешение войти. Дженну будто вытащили из вечного сна; ее «каменное» выражение лица встрепенулось и вернулось к жизни. – Госпожа, вы выглядите очень устало. Не хотите вздремнуть? На четвертом этаже есть спальные комнаты. – Нет, спасибо. Лучше осмотрите ее. Нормально, что она за все время ни разу не проснулась? – Не совсем. Это говорит о том, что организм госпожи Майерс был слишком перенапряжен. Поверх этого еще и сердце. Обычно люди приходят в себя спустя 2-3 часа после промывания желудка, зачастую от неприятных ощущений. Думаю, ее стоит показать врачу. – Спасибо за рекомендацию, давайте так и сделаем. – Только успела ответить брюнетка, как за ее словами последовал чей-то хриплый голос. – Стоп, нет, не нужно, не зовите врача! – Прозвучало так, точно это выкрикнул маленький ребенок. – Эмма! – Сразу же воскликнула Дженна. Увидев эти изумруды, ее бездыханная душа будто обрела вторую жизнь. Глаза заблестели ярким огнем, глоток воздуха вселил надежду, что не все потеряно. Она, не раздумывая, встала с кресла, в которое чуть не вросла, и пошла к койке. – Не подходи ко мне. – Резко прервала ее Майерс. Тотчас ее очи стали излучать глубокую ненависть и неприязнь, так больно разрывавшие душевный покой шатенки на миллионы осколков. От этого ее даже бросило в жар, но она совсем не подавала виду. Однако тело не обманешь. К ее и так алым щекам открылся больший поток эмоций, от чего она никак не могла избавиться, даже будучи актрисой. Поэтому Эмма, больше похожая на томат от злости, старалась держать свой гневный взгляд, не обращая внимание на остальные признаки стеснения и страха. – Подожди, так ты очнулась не только что? Выглядишь очень даже здоровой. – Начала словесно нападать Ортега. Чувствуя неоткуда взявшееся превосходство, она убрала руки за спину. Ее взгляд сверху казался слишком опасным, и вызывал еще больший испуг. – Давно очнулась. Просто не хотела обращать на себя внимание. – Очевидно солгала Майерс. Удивительно. От такого дерзкого вранья и мускул на лице не дрогнул. Но Дженна, конечно, поняла сразу. Взгляд Эммы резко перестал быть таким уверенным, она пыталась не смотреть в глаза, да и лицо ее постепенно начало бледнеть. Заметив это, медсестра вмешалась в разговор. – Так, госпожа, извините, что я врываюсь в ваш личный диалог, но мне нужно вас осмотреть. Вашей подруге сейчас запрещена стрессовая нагрузка. Надеюсь, вы поняли меня. – Мягко проговорила медсестра, затем подошла к Майерс и медленно стала поднимать ее с места. – Да, конечно.. – Смирившись с тем, что их разговор опять переносится, Ортега продолжила. – Могу я чем-то помочь? – Ну, если несложно, подержите ее в таком положении. Медсестра держала Эмму за талию, так как той запрещено перенапрягать мышцы и стоять самостоятельно. Все таки учитывается, что таблетки были от давления, и мало ли что может произойти. Женщина рукой показала темноволосой, что нужно сесть на койку. Она уже приближалась к ней, как Майерс вновь стала сопротивляться… – Нет. – Резко возразила Эмма. – Я против. – Госпожа, я не смогу провести осмотр лежа, а сами так держаться вы еще не сможете. – Продолжайте, не слушайте ее. Я за нее отвечаю. Если нужно, буду держать. – Тут же проговорила Дженна, со строгим подтоном в голосе. Эти слова следовало бы понимать так: «Не обращайте внимание на ее возражения. Здесь все решаю я, и ей пора бы уже к этому привыкнуть.» Тем самым она знатно заткнула Эмму. Ее лицо тут же окрасилось в цвет спелой вишни, и чтобы не позориться, ей ничего не оставалось, кроме того как сесть на колени Дженны. Медсестре нужно было посадить пациентку под большим углом, поэтому она откинула спину Ортеги чуть назад и попросила медленно переместить корпус Эммы на себя. Она взялась за удобное место, схватив ее прямо под грудью и, очень нежно опуская тело на себя, ей удалось поставить ее в нужную позу. Медсестра стала расстегивать ночную рубашку Эммы начиная где-то с третьей пуговицы, что находилась довольно высоко. Пока та сгорала от стыда и гневалась на жизнь, Дженна просто таяла от аромата ореховых волос, которые весело болтались на макушке краснеющей шатенки. Они выглядели карамельно, шоколадно и орехово, а издавали запах теплого утреннего кофе, острой перчинки и сладкой ванили одновременно. «Боже, что со мной творит эта девочка..» – Больно? – Задала вопрос медсестра, нащупав определенное место. – Нет. – А здесь? – Спустилась чуть ниже девушка. Ее рука уже почти до конца раскрыла ночнушку Майерс, слабо открывая вид на нижнее белье. – Не-а. – Ответила Эмма, внимательно наблюдая за ее движениями. – По-моему в левом боку что-то покалывало, сейчас не так сильно, но все же я чувствую это. – Поняла. Теперь втяните живот в себя. Что чувствуете? – Она смотрела Майерс в глаза, чтобы та вдруг не солгала. В ее практике были те, кто врал на осмотре. Этот случай вполне может быть таким же, поскольку залпом выпивают банку неизвестных таблеток только люди, желающие прекратить жизнь. И им все равно на то, что творится после спасения. По этой причине ей, несомненно, стоит обратиться к психологу, но не сейчас. Сейчас - не время. – Внизу немного больно.. – Услышала от Эммы медсестра, и очень обрадовалась. Вернее, она обрадовалась не тому, что больно, а тому, что она говорит о том, что чувствует, будучи в таком состоянии. – У вас есть ощущение тяжести? – Переспросила она с напрягшимся лицом. В ее интонации отчетливо слышалась настороженность. – Чувствуете, будто весь ваш вес сконцентрирован в желудке? – Вот прямо сейчас, да. Когда лежала, такого не было. – Хорошо. Можете застегнуться. – Сказала медсестра, поправляя свою голубую одежду. Ее остерегавшийся чего-то взгляд не выходил у Дженны из головы. Он вызывал недопонимание и любопытство - что же там увидела медсестра? – Что скажете? Как ее состояние? – Тут же последовал вопрос от нее. В такой ответственный момент справиться с эмоциями было просто невозможно. – Госпожа Майерс почти в норме. Из рекомендаций лишь могу сказать то, что нужно больше времени проводить на свежем воздухе. Психологическая и физическая нагрузка в ближайшее время абсолютно запрещена. Диету вам пропишет врач. Завтра уже можно будет ходить, и скорее всего вас выпишут. Медсестра уже собралась уходить, как ее перебила брюнетка. – Все ясно, спасибо. Пока госпожа Майерс одевается, я бы хотела с Вами поговорить. – Настраивалась на аудиенцию темноглазая. – Что вас интересует? – Предлагаю выйти за дверь. – Произнесла Ортега, поднимая со своих колен Эмму и аккуратно, как дитя, укладывая ее обратно в койку. Она встала, накрыла ее легким одеялом и, нежно погладив ее щеку (несмотря на нежелание Эммы), пошла к выходу из палаты и закрыла дверь. – Госпожа, Вы что-то не договариваете. Что с Эммой? – Настойчиво требовала ответов на вопросы Дженна. Она не могла контролировать свой страх и гнев, и от этого в ее мыслях творился хаос. – Дженна, я не имею право делиться с вами конфиденциальной информацией о состоянии ее здоровья. Я могу это сделать только после ее согласия. – Максимально скрывалась от жаждущих правды глаз женщина. – Так.. Госпожа, уважаемая, что вы говорите? Вы точно что-то путаете. Эмма мне как родная сестра. Здесь у нее никого нет, ближе меня! Скажите, что с ней? Когда вы ее осматривали, вас что-то сильно смутило! – Старалась сдерживать себя Дженна. В каждом ее слове было столько надежды, что женщина просто не сумела вытерпеть этот объем давления. – Ох, ну о чем же вы меня спрашиваете! Тогда постарайтесь держать это в себе. Когда она будет готова, мы ей обязательно сообщим. На осмотре врач сказал, что заметил подозрительный отек, который свойственен в нескольких случаях; один из них – небрежное проникновение, второй – приспосабливание организма к половой жизни, ну и третий, самый частый – отечность в связи с «перестройкой» среды внутри после зачатия. Первые два вида являются нормой в течение 5-7 часов после полового акта. Сейчас я увидела эту отечность уже чуть увеличенной в размере, это говорит о том, что организм плохо и тяжело переносит данное состояние, поэтому ей необходим высококачественный покой. Дело в том, что отек причиняет ее телу большой вред, удерживая ненужные токсины в крови. Плюс к этому, она достаточно юна, и этим самым грозится не справиться с нагрузкой, подвергая свой организм опасности. Конечно, мы всеми силами постараемся такого не допустить, но для этого нужно принять важное и серьезное решение, поэтому сегодня, я думаю, врачи соберут консилиум и поймут, что делать. – Я не поняла, какое право вы имеете не сообщать ей об этом? – Первое, о чем подумала Дженна. – Я понимаю, она убьется горем, и чт.. Что? Она.. она убьется горем. Нет.. нет, нам это не нужно. Не нужно, ясно? – Стала осознавать всю серьезность ситуации. – Не могу позволить ей расстроиться и вспомнить тот случай. Госпожа, послушайте: в процессе принятия решения учитывайте, что Эмму.. Ее телом.. воспользовались. Я не знаю подробностей, но.. Лучше не говорите. Не говорите, а просто сделайте, что нужно. Это моя личная просьба, я беру ответственность на себя. – Поняла вас. Все учтем. – Будучи в состоянии шока, медсестра сказала: «Мне пора идти», развернулась и посекундно стала исчезать в тени просторного коридора. – Подождите! – Резко воскликнула Дженна в порыве ярости. – Да? – Остановившись, женщина взглянула на нее уже с раскрасневшимися глазами. – Вы точно поняли меня? Поверьте, если что-то пойдет не так, я всю больницу с ног на голову переверну! – Предупредила она напоследок. – Да.. – Сказала она, и скрылась во тьме. После слов медсестры, разум Дженны был потерян в тумане. Она чуть не упала на близлежащую скамью, придерживая руку на своем лице, дабы не закричать от услышанного. Несомненно, это повергло ее в самый настоящий шок. С очень неприятным ощущением за собой. В ушах от паники даже появился легкий звон; она не знала, как смотреть Эмме в глаза, не рассказывая ей правду. По спине точно пробежалась куча муравьев, создав дорожку, которая довольно странными щекотаниями приводила в чувства. Одновременно хотелось плакать и смеяться, но на лице и мускул не мог пошевелиться. Она будто попала в другое измерение, черт возьми. Все это сопровождалось весьма нервирующими мыслями, и про себя она думала: «Боже, как за минуту у меня накопилось проблем больше, чем за всю жизнь?» Именно в этот миг она поняла, что уже достаточно долго не заходит обратно в палату, и это довольно подозрительно. Дженна взяла себя в руки, наладила сбившееся дыхание и сотворила на своем прекрасном лике улыбку. Хотя бы в этот момент ей пригодилось в жизни ее актерское мастерство. Однако дерьмовое ощущение после своего поступка она чувствовала, и это разочаровывало ее до глубины души. Ортега попыталась встать со скамьи, но ей не удалось это сделать, поскольку ноги казались слишком тяжелыми и ватными. Во второй раз все прошло удачно. Она вошла в комнату, посмотрела на Эмму, и ей будто вставили нож, ядовитый нож прямо в сердце. Больно? Больно. Ее светлое, хоть и полное злости лицо, являлось единственным лучиком света за последние 12 часов. Ее изумрудные глаза заставляли биться убитое ядовитым ножом сердце Дженны, засаживая его все глубже и не забывая использовать свой ядовитый эффект. – Эмма.. – С неуверенностью в голосе начала брюнетка. Ее пустой взгляд так и настораживал Майерс своей непредсказуемостью. – Эмма? Странно.. Я ожидала услышать «моя девочка с ореховыми волосами». Ох, точно, что это я, тебе наверное стыдно говорить со мной после того, что сделал твой бывший! – Резко выпалила шатенка, нахмурив брови. Она скрестила руки на груди и с обидой на лице смотрела в черные, столь завораживающие очи. – Ты можешь говорить, что угодно, милая. Его вина не лежит на мне. – Старалась уверенно отвечать девушка. Она максимально пыталась не выдавать то, что ее мир рухнул перед глазами полминуты назад. – Он мне угрожал. – Сорвалось с языка Эммы на эмоциях. – Что? – Резко поменялась в лице Дженна. Она думала, что если прямо сейчас услышит какую-то умопомрачительную новость, то просто не выдержит ее. – Этот урод угрожал мне. И прямо сейчас я нахожусь в опасности. Он в любой момент может прийти сюда, и сделать, что захочет. – Продолжала говорить старшая. Ей хотелось очистить голову от вечных вопросов без ответов. – Погоди, я тебя не понимаю.. С чего это вдруг? Он по твоему вообще больной, чтобы отпускать жертву на свободу, а потом приходить к ней без страха, что его поджидает полиция? – Сказала Ортега, слегка опираясь на стену. Ее и вправду пугало, что она может упасть в обморок от непрерывного шока, а чего она не желала в тот момент больше всего, так это того, чтобы Эмма видела ее слабость и заподозрила что-то неладное. – Ну я же не писала на него заявление.. – Сразу выдала она. – Зай, его логика работает так, что он думает, мол ты подашь заявление в самое ближайшее время после инцидента, и его уже отыскивает полиция. Человек, зная, что он в розыске, пожертвует собой и свободно пройдется по улице, по общественному месту, больнице, ради того чтобы сделать с тобой что-то? – Пыталась переубедить Эмму Дженна. Хотя понимала, что этот придурок совсем непредсказуем. – Да.. А как по твоему? Он пригрозил мне, что если я еще раз с тобой пересекусь, моя жизнь будет в опасности! – Практически выкрикнула Майерс. На ее глазах появилось что-то вроде слез. Но она не плакала. Звучит довольно странно, но так и есть. Ее брови были расслаблены, не было никакой жестикуляции, она лишь лежала и с ненавистью смотрела на вторую. «Я уничтожу тебя» – Подумала Ортега. – То есть ты веришь? Веришь своему насильнику? – Тотчас же переспросила она. – М-м. – Промычала Эмма, отрицая. Она понимала, что если не Перси - то Дженна. Ей придется верить. С одной стороны вообще не хочется иметь с ней ничего общего. А с другой, Эмма буквально мечтает, чтобы ее кто нибудь обнял. Вернее, не «кто нибудь», а Дженна. Обняла, прижала ближе, спрятала за своей спиной, которая кажется никому непосильной. Просто забрала к себе под крылья, избавила от забот, полюбила и подарила ласку. «Мечта» – Эмма, ты меня слышишь? Я тебя спрашиваю, ты веришь мне, – С надеждой в глазах говорила девушка, выделяя каждое слово. – или своему насильнику? – Нет! Хватит! Избавь меня от этих вопросов, воспоминаний, кошмаров, черт возьми! Я не верю! Никому не верю. Никому.. Эмма перевела свой взгляд на пол. Ее жизнь показалась ей такой никчемной и никому не нужной, что ее посетили мысли по типу «почему я позволила ей себя спасти? Лучше бы я тогда отравилась и наконец-то умерла!» Эмме ничего не хотелось. Сил не было даже чтобы дышать. Дженна начала что-то говорить, но она практически не понимала, о чем речь. – Хорошо, прости. Тише, просто успокойся. Главное - дыши, ясно? А так, мне больше ничего не нужно. Забудь этот разговор, и все обиды, которые были до него. Эмма посмотрела на нее и улыбнулась. В душе словно прошлись ярким светом теплые эмоции и воспоминания последних дней. Она вспомнила отдых на базе. Людей, с которыми она познакомилась. Дженну. Дженну, которая спасает ей жизнь уже во второй раз, и делает все, чтобы с ней ничего не случилось. – Ладно, ты успокаиваешь, будто я с ума сошла. – Слегка смягчилась шатенка, продолжая улыбаться. Она совсем не думала, что своей улыбкой дарит Ортеге невероятный шанс на прощение. Дженна приняла эту прекрасную улыбку именно вот так. – Вот видишь, зато тебе помогло. – Шуточно сказала она. – Ой, очень смешно. Ха-ха. – Подметила Эмма, упрекая ее за такую глупую насмешку. Ортега присела на койку, чтобы посмотреть на реакцию Эммы. Та промолчала, будто ничего и не было. Она решила искренне попросить прощения, поскольку понимала, что это возможно последние дни их дружбы. Потому что, когда Майерс узнает об операции, причине, по которой ее нужно делать, а самое главное – узнает о том, что все это скрывала Дженна под милой улыбкой, то случится апокалипсис. Их дружбе придет конец, и поэтому Ортега хотела провести эти деньки вдвоем настолько, насколько это возможно, чтобы запомнить Эмму, очаровательную девушку с ореховыми волосами, на всю оставшуюся жизнь. – Моя девочка с ореховыми волосами. Я долго рассуждала, что же тебе сказать.. Правда, я даже не тратила время на смыкание глаз все эти часы, проведенные с тобой в этой больнице. И вот, что я думаю.. – Начала долгожданную речь брюнетка, пытаясь говорить честно и искренне, смотря в изумрудные глаза. – Мне нужно извиниться. Моя вина заключена в том, что я не сообщила тебе раньше, что это мой бывший. Мне жаль. Но это не значит, что эта информация помогла бы тебе избежать случившееся. Ты должна знать, что он поплатится за это. – Я бы тоже боялась рассказать людям, что мой бывший - больной маньяк. – резко ответила Майерс, убрав скрещенные руки с груди. – Прости, что так грубо, но это правда. Нам двоим просто нужно это принять и как-то двигаться дальше. Перешагнуть это испытание на своем пути и смотреть только вперед. Как бы я на тебя не сердилась, я не могу устоять перед твоими огненными глазами. Я не хочу это терять. Я не хочу потерять тебя. Пообещай, что больше между нами не будет никаких секретов. – Не будет, солнце. – С максимальной неуверенностью произнесла Ортега; она даже отвела свой взгляд в сторону от стыда. Ее внутренний голос уже настаивал: «вот ты тварь! Как ты посмела ей солгать!» и одновременно: «Ты все делаешь правильно. Это твои последние часы с ней.» Она поддалась и продолжила. – Я поверить не могу, что ты меня простила! Кажется, я самый счастливый человек на Земле. Все было так легко! – О чем ты? – Я думала, если ты меня еще раз увидишь, то просто вышвырнешь из этой палаты. Ты была такая злая, и так быстро поменялась в настроении. – Ухмыляясь, ответила Ортега. Она вновь посмотрела ей в глаза, и стала говорить с глубокой искренностью. – По-моему, нужно радоваться. – Конечно. Все верно! А я что делаю? Я бы предложила тебе отведать чего-нибудь в ресторане. Как ты на это смотришь? – Резко отвела тему Дженна. – Опять шутишь? Это прозвучало обидно. – Предупредила ее Майерс. – Доставку для кого придумали? Мы закажем, покушаем, а когда тебя выпишут, поедем и устроим чудесный ужин. Как тебе идея? – Старалась привносить позитив в диалог брюнетка. – Медсестра сказала, что мне нужно будет соблюдать диету. Еще плюс продукты, которые мне категорически запрещены из-за сердца... Теперь я буду питаться лишь воздухом. – С паузами, в которых прозвучала грусть, Эмма рассказала, что все не так хорошо, как ей кажется. – Не будешь. А если и будешь, то только в компании со мной. – Ты чего? Ты же шутишь, да? – Снова нахмурила брови шатенка. – Ах, Эмма, я думала ты знаешь меня чуть лучше, чем любой прохожий на улице. Во-первых, тебе не запретят есть все. Лишь исключат тяжелую пищу. А во-вторых, мы договорились, что будем с тобой заодно. Один за всех, и все за одного. – Спокойно говорила Дженна, давая понять, что поддержит подругу в любом случае. Она еле сдерживалась, чтобы не проболтаться об операции. Ей было безумно тоскливо от того, что скрывает от Эммы такую правду, которая держит под угрозой не только их отношения, но и ее здоровье. И психологическое, и физическое. – Как мило. Верю. – Соблюдая зрительный контакт, сказала Эмма. Она, к большому счастью и в тот же миг сожалению Дженны, абсолютно ничего не подозревала. – Хорошо. Как бы ты хотела провести время сейчас? – Вновь придумала новую тему девушка, чтобы выкинуть из головы печальные мысли. – Я бы хотела поспать.. – Ответила старшая. – Ты спала 12 часов! – Напомнила ей Ортега, демонстрируя свое удивление на лице. – А ты не спала 12 часов! – Проговорила шатенка, показывая указательным пальцем, как ребенок, на Дженну. – Нет, ну что ты, мы же не будем.. Стоп, откуда ты знаешь? Неужели ты за мной следила, пока «спала»? – Догадалась она, строя хитрую ухмылку на своем лице. Плохие мысли выветрились, лишь немного поболтав с Эммой о чем-то ином. – У тебя привычка - смущать меня в такие моменты! И нет, я не следила. Просто иногда просыпалась и смотрела на тебя. – Уточнила Майерс. Ее щеки вновь стали краснеть. Она поняла, что Дженна ее раскусила. – Просыпалась и смотрела? – Ага. – То есть следила. – Умело переформулировала ее Ортега. – Нет. – Наблюдала? – Сдерживая смех от неловкости ситуации, Дженна старалась ее не сильно смущать. – Наблюдала. – Ответила Эмма, тоже не сдерживая смех…