Ищу папу для мамы

      Настолько просто, что Момоко не сразу нашлась что ответить. Или спросить. С губ сорвалось только короткое, растерянное: — Что?       Сакура посмотрела на дочь. Затем отвела взор. Вдохнула и выдохнула. — Это моя большая ошибка молодости… — Но как? Он же издевался над тобой и твоими друзьями?! Почему мам… К-как.?! — продолжила недоумевать Мо. Сказанное не укладывалось в голове: мама и Шисуи-сан? — Я сама толком не поняла, как влюбилась, — прозвучало грустно — Просто однажды взглянула и… всё. — вяло взмахнула ладонями, изображая облако — Улетела. Потеряла голову. — приподняла уголки губ, повернулась к Момоко — Начала за ним бегать хвостиком, пыталась угодить, проявить себя. Он на что-то отвечал, что-то игнорировал. В общем игрался, как с любой другой девчонкой. — отвернулась, усмехаясь — Ну это ты уже знаешь… — Момоко опустила голову, складывая ручки на коленях. — Значит, о нём тебя дядя Наруто не предупредил, — Харуно старшая кивнула — А пёс? Он же изначально должен был ехать. — С ним мы просто неприятели чуть ли не с рождения. Именно он называл мою бабушку старой ведьмы, воровал с Генмой сливы и просто был не самым приятным соседом. — А… — Эту историю ты тоже знаешь. Есть ещё вопросы? — Мо задумалась, но ненадолго: — Цунаде-обасан уже сказала тебе, что я ищу папу? — Почти. — девочка выгнула бровь, смотря на маму, резко ставшую… хитрой? — Я предполагала, что ты занимаешься чем-то подобным. Твоя дружба с некоторыми шиноби показалась мне подозрительной. И теперь ты сама проболталась и пазл сложился, — Момоко сморщила нос. — Чёрт, а могла бы и дотянуть! — хлопнула себя по колену. Мама рассмеялась. — Ну, учитывая все обстоятельства, — глянула на дверь — Ты не против, если мы отложим разговор про отцов на потом? — Да, конечно. — Замечательно, — встала — Ужин занесу позже, — махнула рукой.       Щелчок и Мо осталась одна. Она взяла самую большую подушку, прижала к лицу. Набрала в грудь воздуха. И крикнула в неё, сгибаясь. ***       Подул холодный ветер. Момоко закуталась в цветастый платок, принюхалась. Запахло озоном — идёт гроза. В целом, не зря небо с утра затянуто тучами. Издав тихое «бе», девочка вернулась к тетради, лежащей на коленях. Последние дни, отведённые в Кумо, она потратила на наблюдение без разговоров. Какой смысл, если даже та чёрная коровка в поле всё поняла? Судя по тому, как она посмотрела на Мо, корова и правда всё поняла…       Девочка вычеркнула несколько имён, обозначив всех как друзей. Си, Даруи, Омои, Амаи, все кого вписала госпожа Темари для мамы не более чем приятели или ученики. Оставалось ещё имя «Куроцучи», но спросив дядю Наруто об этом человеке, Мо узнала, что это женщина. «Значит, она всё-таки вписала их из шутки», — подумала она, выкидывая список. За Шисуи девочка продолжала наблюдать, но каких-либо объединяющих особенностей пока не видела. Высокая слезоточивость — следствие кеккёй-генкая, шаринган делает глаза неустойчивыми к свету солнца, не смотря на высокое содержание меланина. Аллергия на одуванчики — не такая сильная, как у Момоко, и проявляется, только если ткнуть в нос пушистый бутон. Текстура волос у них отличается, поэтому вьются они по-разному. Мороза он не страшится, глаза угловатые, как у любого жителя Севера или Юга, или Юго-Востока Огня, у Мо они почему-то немного закруглённые. В плане увлечений полный провал — никаких пересечений! Да и вряд ли бы Цунаде-обасан решилась бы взять его ДНК. Первые неудачные отношения её ученицы — почти дочери — и риск разборок с Учиха, которые трясутся над своими генетическими материалами… Она бы на такое не пошла. Странно, но во время наблюдения за Итачи-саном она об этом не задумалась… — И методом исключения остаётся Пёс… — устало заключила девочка, вычёркивая внеочередное имя. — Не устали тут сидеть? — Момоко подняла голову, встречаясь взглядами с Даруи-саном. — Нет, — пожала плечами, закрывая тетрадь — Тут интересно. Коровки, барашки, овечки, и всё такое. — девочка сложила руки в замок и отвела взгляд, в сторону пасущихся стад. Мужчина улыбнулся. — Охотно верю, — сел рядом — Как Вам Кумо? Комфортно? — Мо пожала плечами. — В целом да. Но непривычно… всё, я думаю? Огонь и Молния и правда сильно отличаются, даже в бытовых вещах. — О, мне вспоминается моё первое посещение Страны Огня, — почесал висок — Тогда я подумал примерно также. — Да? — кивнул — Даруи-сан, скажите честно: Вы же не из тех, кто считает, что Огонь и Молния никогда не сработаются? — шиноби выгнул бровь. — Почему Вы это спрашиваете? — Ну, — Момоко нахмурилась, — недавно я встретила бабушку, в цветочном магазине, которая очень злобно на меня смотрела! Когда я спросила — «всё ли хорошо? Я что-то задела?» — она сказала: «Да, родилась в огне адском, уголь!», и потом она пробубнила — «Огню не место в Молнии. Нам не нужен этот союз!» — прохрипела, хлопая пальцами левой руки — имитация цветочницы — Я промолчала и ушла. И никому об этом не рассказала. Хотя это было очень обидно! — Даруи-сан почесал затылок. — Простите. Пожилые люди бывают грубыми и довольно несносными… К сожалению, мы не можем это изменить. Я сталкивался со схожим отношением в других странах. — Правда? — мужчина кивнул — Странно, мне жители Ветра показались дружелюбными, — её вдруг осенило. Облачник хмыкнул, смотря на лицо девочки — Ой… — продолжила прошлую мысль: — а люди Воды просто бесстрастные… Но я понимаю, что Ветер наш давний союзник и мы с ним давно исправили отношения, вот они и милы. — Верно. — перевёл взгляд на горизонт — Мы же с ними не в ладах. Как и с другими четырьмя нациями. — Но Огонь был особенным… — вздохнула Момоко. — Ещё как. Такая вражда случается раз в сто лет, если не реже. — Вражда настолько серьёзная, что не найти точек соприкосновения или схожих черт. Враждующие слишком разные, — мужчина на что-то засмотрелся — Даруи-сан? — Оу, — повернулся к девочке, — простите. Просто, похоже нам уже пора.       Шиноби Молнии встал и отряхнул штаны. Протянул руку. Дитя Огня приняло помощь. Вместе они пошли к амбару, стоящему в дальнем углу огороженного поля. — Ой! Даруи-сан, — Момоко взялась за палец ниндзя, шагая по краю тропы, вымощенной плоскими круглыми камнями, как по рельсам — Простите, если этот вопрос прозвучит глупо или может быть грубо… — посмотрела на джоунина, ожидая реакции. Тот одобрительно хмыкнул, бросил заинтересованный взгляд — Но почему Цунаде-обасан и другие старшие называют шиноби Молнии «потерянными мальчиками и девочками»? — Оу, ну, — почесал щёку, — как бы сказать. Это связано с одной особенностью Кумо, рождённой из одной легенды, — Мо, заинтересованная, наклонила голову, выжидая — Понимаете, в горной местности часты несчастные случаи. Ещё грозы, штормы и множество эпидемий бонусом. У нас всегда было очень много сирот, которым некуда было податься. Поэтому они блуждали по лесам и горам, иногда встречаясь и собираясь в банды. Однажды они нашли это горное кольцо, — указал на скалы, окружающие деревню — Посмотрели на местные природные богатства, в виде еды и животных, и остались жить. Потом кто-то пустил слух о поселении сирот, об этом прознал король. Тот решил, что надо наладить это дело. Его служащие стали разъезжать по стране и собирать осиротевших, и отвозить в это поселение. — пожал плечами — А потом из них воспитали бесстрашных воинов, покоряющих молнии. Которым нечего терять и нечего обретать. — Звучит ужасно. Как злодейства Корня… — Когда я был молод, мой учитель по секрету сказал, что для создания своей организации Шимура вдохновлялся историей «потерянных мальчиков и девочек». Но верится в это с трудом. — Правды мы уже не узнаем, — девочка вздохнула — Но меня немного смутило, что она говорила это в контексте отсутствия манер! — Считается, что сироты или рождённые в Кумо не очень хороши в коммуникациях с иностранцами, — признался мужчина смущённо — Как и все Анбу. Нас не особо учат дипломатии, взаимодействию с людьми или искусству ведения бесед. Мы знаем только битву и стратегию, — пожал плечами — Особенно одарённые знают медицину и бюрократию. — Прямо как в именитых кланах, — подметила Мо, перепрыгивая пустую ямку, место одного камня. Мужчина улыбнулся — Только, целая деревня… А почему Вы ровняете рождённых в Кумо и сирот в одну категорию. — Как только рождается коренной кумовец, его забирают от родителей для обучения. Такой обычай. — Как это? — сконфузилась девочка. — Просто. — Так просто берут и забирают? — Да. — И родители не сопротивляются? — Кто-то сопротивляется, но это редкость. Все знают, что рано или поздно, их дитя заберёт руководство деревни. — пожал плечами — Так повелось. — А если один родитель гражданский? — Всё равно забирают. Но особенно упорным дают документы на временное содержание. На выходные там… — Звучит бесчеловечно! — топнула ножкой — Такие традиции должны исчезать! Разве это нормально — так отбирать у семьи! Это же важная часть человека! — Ну, наши сенсеи часто разыгрывают карту «вся деревня — это ваша семья, не зависимо от цвета кожи, волос или глаз. Вы все — братья и сёстры». Потом более близкой семьёй становится команда… Но бывают исключения: например династия Райкаге. — Это по-своему мило, — задумчиво прищурилась — А. Кажется, я поняла, почему случай похищения Хьюго так разно преподносился в газетах Конохи и газетах Кумо. — Даруи неловко посмеялся. — Да… Это было жуткое дело… Кто бы мог подумать, что для Огня так важно слово «семья». — Кто бы мог подумать, что Молния не совсем понимают значение слова «семья».       На горизонте появилась знакомая компания. Сегодня они должны пойти на какой-то праздник Молнии. Фестиваль единства или вроде того. Момоко не волновало название, её заинтересовало место — город под Кумо, окружённый полями и сельскими угодьями. С коровками и овечками. *** — Ой-ёй… — Момоко зажмурилась, у неё закружилась голова.       Слишком много ярких цветов… Они с мамой и Шисуи-саном оказались в самом эпицентре водоворота веселящихся людей Молнии. Поначалу их стиль ошеломил Мо. Потом она вроде привыкла. Затем появились другие люди Молнии, то есть другая народность. Другая раса. И причудливые костюмы смешались в один причудливый суп. «Фруктовые», как она назвала их в голове, костюмы Супурайто отличались сочетанием несочетаемого. Ну, какой ещё народ наряжается в сочетания кислотно-зелёного и лимонного, с синим? Или совмещает с ярко-красной рубашкой шокирующе-розовый платок? Или расписывает чёрный платок всеми оттенками радуги, причём в градиенте? Бабушка Мебуки была бы в ужасе. Прабабушка Сакаки бы вытерпела, но затем упала в обморок, увидев их массивные серьги, дыры в ушах, названные «тоннелями», ожерелья-кольца и гигантские тюрбаны на головах женщин. «Для них повязывание тюрбана — такое же сложное искусство, как у нас повязывание оби*» — пояснила мама. И правда, Мо заметила в центре площади сцену, на которой линейкой встали женщины с ещё более интересными композициями: с бантиками на вершине, конусовидной формой, рядами из причудливых узлов. Одна такая дама, подарила Момоко длинный голубой платок и повязала поверх куртки, зацепив круглой брошью из розового металла. Перед уходом она улыбнулась им с мамой. К ним подходили и другие Тёмные Молнии, чтобы спросить на своём языке, как они поживают или просто поприветствовать и пожелать хорошего дня. Это было мило.       Другие люди Молнии — Кататумбо — тоже не оставались в стороне: они вежливо кивали в знак приветствия, опуская оружие и поднимая левую ладонь. Они предпочитали белые и коричневые цвета в одежде, и менее пышные фасоны. Но украшения… Ещё никогда она не видела такого количества перьев в причёсках и головных уборах. На льняных тканях сияют бисер, бусины, отполированные монетки, ракушки и вышитые орнаменты. И бахрома! Повсюду летит бахрома. Из ниток и кожи, ею обшито всё: от штанов и рукавов, до пончо. Эруму - или, как отметил Си-сан, Эльмы - же обилием цветов, даже в узорах и аксессуарах, не отличилась. И фасоны обычные. Момоко в таких длинных юбках и блузках каждый день ходит, ничего особенного. Но они поразили количеством оборок, тонких кружев, рюш, воланов, видом пуговиц и поясов, и макраме! Последнее её заинтересовало особенно. Очень красиво это выглядит, и необычно.       После довольно тусклой Кумо и зелёных полей, такая смена гамм и видов кажется резкой. И не очень приятной, голова всё ещё болит. — Так, я устал искать наших сопровождающих, поэтому пойдемте, поедим, — Шисуи-сан взял маму за руку и поволок её, и заодно Мо, к стенду с едой — Выбирайте что хотите, я плачу. — Сакура нахмурилась. — У меня странное предчувствие. — Ладно, если еда отравлена, ты пробуешь первой, — отшутился мужчина. — Я не про еду, — закатила глаза — И перестань вести себя, как дурачок. — Не ты ли говорила, что я и есть дурачок? — выгнул бровь, ухмыляясь. — Похоже, ты им был и им же остался, — вздохнула — Люди всё-таки не меняются. — А ты бы хотела, чтобы я изменился? — Момоко уловила нечто странное в его тоне. Что-то похожее на сожаление… — Не я одна, — произнесла раздосадовано — Но не всем дано меняться. Нам остаётся это принять, — пожала плечами — Мо, что будешь? — Я не совсем голодна, но фырфыр звучит интересно, — указала на чашу с обжаренным мясом — И пахнет необычно, — Сакура попробовала один кусочек. — Да. С этим маслом у твоего желудка проблем не будет, — кивнула — И это курица. — С последней встречи мы вынесли немало уроков, — мужчина, накладывающий порции, поклонился посетителям. — Кто бы мог подумать, что многие Люди Огня плохо переносят говядину, — хмыкнул Учиха. — Кто бы мог подумать, что не все люди одинаково здоровы и обладают стальным желудком, — съехидничала Харуно, принимая тарелку с дырявыми блинами и фырфыром — Спасибо, — заглянула к Шисуи — Фуфу? Тебе подходит, — Момоко закрыла рот ладошкой, посмеиваясь. — Какая же ты мстительная и злопамятная, Сакура, — сделал обиженную гримасу, трагично скатывая палочкой массу в тарелке в шарик — Понятно, почему ты дружишь с Саске-нии. Вам обоим нравятся блюда с нечитаемыми названиями. — Мне она просто нравится, — пожав плечами, надкусила блинчик.       Троица подошла к лавочке, находящейся в малолюдном уголке, между тиром с луками и магазином тканей. Мама вручила дочке её порцию. Довольно маленькую. Мо подняла на матушку вопросительный взгляд. — Для начала попробуй, вдруг не понравится. В Молнии специфические специи и рецепты. У традиционной кухни точно. — Два года назад весь мир в этом убедился, — посмеялся Учиха. — У пяти сотен человек случилось расстройство желудка, у сотни — несварение! — возмутилась ирьёнин. — Это констатация факта, — развёл руками. — И сочувствию ты не научился… — раздосадовалась женщина, переведя взгляд на дочку, пробующую ынджеру — Ну как? — Момоко поджала губы, прожёвывая лепёшку. — Кисло, — пару раз сглотнула — Надо попробовать с мясом.       Девочка набрала вилкой фырфыр и вложила в ынджеру. Закрутила. В момент, когда она уже поднесла блюдо ко рту, нос уловил странный запах. Это не еда. Харуно опустила свёрток, осматривая людей. Этот аромат словно не исходит от прохожих, но присутствует везде. Момоко закрыла глаза и принюхалась. Да, источник скрыт. Но он где-то здесь. — Что это с ней? — прозвучал голос Шисуи-сана. — У неё чувствительный нос. Выше человеческой нормы, — ответила ему мама и наклонилась к Мо — Услышала что-то странное? — Да. — вдохнула поглубже. — Опиши. — Резкое, железное, не из этого поселения. — Ты уверенна? — Да! — открыла глаза — Тут всё пахнет тканями, шерстью и пряностями! В Кумо стекло, бетон и электричество! А это — прямо железо, очень грязное! — к ним пододвинулся Учиха. — Можешь определить источник? — Момоко повела носом. — Неа. Он скрыт где-то. Но не здесь. — надкусила лепёшку с мясом — О, вот так вкусно.       Шисуи хмыкнул, отдаляясь. Продолжил есть. — Похоже твой отец из Инузука. Иначе я не знаю, как это объяснить. *** — Мо? — девочка моргнула. — Что? — Всё в порядке? — Сакура присела рядом с дочкой — Просто ты вдруг задержала взгляд на том пустом здании… — девочка ахнула. — Я просто задумалась… — слукавила. — Правда, — мама приподняла уголок губ, прищурившись. Всё поняла — Ну, хорошо. Потом перескажешь свои мысли, ладно? — Угу, — кивнула Мо.       Ирьёнин поднялась, отворачиваясь от дочери. Махнула рукой заволновавшемуся Учихе, затем поманила. Он наклонился. Их шёпот девочка не услышала — она сразу вернула взгляд к пустой стене. Это здание её волнует. Момоко вновь учуяла это. Этот запах стал ярче здесь. Но дом не источник. Кажется, обладатель там задержался, затем ушёл, судя по шлейфу, уходящему на север. — Думаешь? — от ловли аромата Мо отвлёк голос мамы — Уверен? — Мой шуншин это позволяет, — кивнул Учиха, поднимая вверх ладонь. Сакура прищурилась — Доверься мне? — на секунду отвёл взгляд, пожимая плечами — Что ещё я могу сказать.? — женщина закатила глаза. — Хорошо, — повернулась к Момоко — Мо, мне нужно кое-куда уйти, — перевела подозрительный взгляд на Учиху — С тяжёлым сердцем и душой, я передаю тебе в руки Шисуи. Держи его за ручку, води его везде, приглядывай и одного не оставляй, — оперативник хихикнул — Приглядывай за ним, может потеряться мальчик. — А вот это было лишнее, — поджал брови обладатель шарингана. — Да? — Сакура покачала головой — Ладно, проехали. — заглянула дочке в очи — Мне нужно сообщить Райкаге кое-что важное, — подмигнула, — поэтому пригляди за Шисуи-саном. — Момоко кивнула. — Не волнуйся, мама, — показала кулачок, хмурясь — Я буду держать его в калёных рукавичках и крепко! — Харуно усмехнулась. — Замечательно, — отошла и чуть подтолкнула мужчину к девочке — На этом я вас покидаю, но постараюсь как можно скорее вернуться! — исчезла за углом.       Оба замолчали. Шисуи-сан сунул руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок. Похожий жест делает дядя Саске, когда смущен или не хотел разговаривать. Тут скорее первое. Момоко невольно протёрла руки о шорты и натянула края куртки на грудь. Нервно вздохнув, она отвела взгляд. И что теперь? Что им делать? Говорить? О чём? У Мо смутное представление о интересных Шисуи Учиха темах. Он часто общался с мамой. Момоко в их разговорах участвовала редко. И с ним наедине оставалась не часто. Кажется полноценная беседа у них вышла две недели назад, в первую встречу, за чтением сказок. И даже тогда с ними был Даруи-сан. При взаимодействии с мамой, он словно не обращал внимания на Мо, или старался так делать, но выходило плохо. Ему приходилось иногда к ней обращаться или подключаться, когда Сакура напоминала о дочери. А что Момоко? Момоко поступала также. Они словно друг друга лишними. Само существование «оппонента» в обществе Харуно казалось неловким, неестественным. Он не принимал материнство Сакуры — так казалось девочке — а Мо не могла смириться с мыслью, что именно этот человек был парнем её мамы. Хотя, возможно она бы так же восприняла любого другого претендента. Однако… О каких сходствах в них говорил Итачи-сан? — «Мы вообще не похожи», — возмутилась мысленно Момоко — «Сай-сан был прав. Я возможно чуть похожа на других Учих, но именно на него — нет. Совсем нет». — Ну, — подал голос он. Мо дёрнулась и подняла голову, — куда хочешь пойти? — А? — прозвучало недоумённо — Куда… — Ну… — со вздохом потёр шею — Тебя назначили старшим, — сыронизировал Шисуи — Ведущим. Поэтому, — протянул ладонь, — веди.       Момоко пожала плечами. Взялась за руку Учиха и просто пошла по улице. Без цели или направления. Ну, это ещё называют простым словом — «гулять». Она, не зная, почему мама их покинула — вероятно, это прояснят позже, как часто делают взрослые, — хотела просто гулять. Бродить. Смотреть улицы и дышать воздухом. Молча. Пока матушка не вернётся. Однако стоило девочке сделать вдох, как нос уловил нотки грязного железа. Ярче прежнего. Словно носитель очень близко или проходил рядом совсем недавно. Вот только что!       Принюхиваясь, девочка пошла на аромат. Сворачивает вправо, влево и прямо. Натыкается на жёлтую стену. Она пахнет сильнее. Момоко вдохнула поглубже, повертела головой по сторонам, выискивая направление. Пока девочка ищет — Шисуи наблюдает. Что её немного смутило. Однако стоило недоверчивой мысли появиться, как она пропала. Направление найдено. С большим энтузиазмом, чем прежде, Харуно последовала за ароматом семимильными шагами. Прямо, очень долгое прямо. Затем резкий поворот влево. Учиха едва не ударился об угол дома. Мужчина осмотрелся, Мо видела уголком глаза, как вертится его голова. Они вошли в заброшенный квартал. Здесь ни людей, ни… собак, хотя бы. Одни разрушенные дома в граффити и с торчащими из бетона железными штырями. Провода меж фонарных столбов разодраны, несколько искрятся. Харуно резко остановилась. Посреди серого дворика, с большой лужей затопившей всю дорогу. Как давно это место пустует? Из сломанного гидранта бьёт ключом вода, чуть пахнущая не то хлором, не то иным очистителем. Девочка принюхалась, смотря по сторонам. Запах витает, но путь не указывает. Он заглушен другими, более сильными. Его надо просто выцепить. Железо. Грязное. Землёй кажется. Слева, не справа. Справа больше мокрого камня и песка. Её вдруг потянуло вверх. Оперативник сгрёб её в охапку подмышкой. — Куда? — Мо одарила Шисуи-сана недоумевающим взглядом — Я немного устал следовать за тобой, — ухмыльнулся, — тяжело угнаться за маленьким и прытким мышонком. — Момоко поджала губы. — А у Итачи-сана получалось. — указала направление. — На то он и Ласка, — ответил, выходя на следующую улицу. Ещё более пыльную. Однако, Момо унюхала конечную точку. — Вот то желтое здание! — ткнула пальцем на дом — Там что-то подозрительное! Нам надо туда! — мужчина хмыкнул. — О, нет. Нам туда не надо, — достал из кармана печать — Прости, но деткам тут не место, — прилепил бумагу к стене здания.       Мо подняла вверх указательный палец, намереваясь возмутиться. Но тут же её охватило странное жжение, исходящее и изнутри, и снаружи. Наступило головокружение, стало душно, всё закрутило. В желудке тоже. Её тошнит. И тут — бам! — они дома. Правда Харуно не сразу узнала квартиру, кружащийся взгляд застыл на потолке. Или это не глаза кружатся? А она вся раскачивается? Непонятно. Момоко ничего не чувствует, кроме жжения в горле и животе. — Эй, ты в порядке? — Учиха положил руку на макушку ребёнка и опустил голову. Сел перед Мо — Сколько пальцев? — показал два пальца. — Не смешно, — простонала девочка — У меня идеальное зрение… — Ну говоришь ты связно, это радует. — прищурившись, всмотрелся в лицо дитя — Для первого перемещения выглядишь ты нормально. — Меня тошнит и я не чувствую равновесие, — качнулась назад, подняла руки, чтобы удержаться — Это нормально? — Да, — взял за плечи — Пойдём умываться, потом заварю тебе чай, — повёл в ванну. — А Вы и это умеете, — произнесла на выдохе, чуть срываясь. Она пыталась съехидничать. Мужчина посмеялся. — Ты прямо как Сакура, — вдруг погрустнел. — Вас теперь тошнит? — задрала подбородок, хотела заглянуть в лицо. Но роста не хватило. — Не, — покачал головой — Давай просто закончим этот тяжёлый день…       Момоко вяло согласилась. Всё равно больше делать него. Только приходить в себя. *** — Мама? — как только Каруи закончила историю о пойманных нукенинах, решивших взорвать пару домов и посеять панику, Момоко обратилась к Сакуре. — Да? — Это прозвучит странно, но меня не покидают подозрительные… чувства… — женщина выгнула бровь — Это насчёт Шисуи-сана, — на лице мамы тут же отразилось понимание. — Честно, я не удивлена, — подсела к дочке поближе — Расскажи поподробнее: что за чувства? — Мо вздохнула. — Это сложно объяснить… — сцепила пальцы в замок, переводя взгляд на мужчину, беседующего с облачниками — Ну… Это как будто… — цокнула языком — Как бы подобрать слова, — рыкнула на себя и свой вокабуляр — В общем, — скрестила руки на груди, — у меня создалось впечатление, будто он не может смириться с твоим материнством и моим существованием! Хотя он минимально заботится обо мне, но, когда вы говорите, я не могу избавиться от ощущения, будто… Будто я лишняя! — выдохнула — Вот! — Ты не единственная с похожим впечатлением, — ответила мама. Девочка встрепенулась. — Правда? — Правда, — кивнула — Возможно, это связано с усталостью или моими вопросами, не нашедшими ответов, но, — Сакура неловко потёрла шею, — у меня создалось схожее впечатление, — натянуто улыбнулась — Хочешь об этом поговорить? — Момоко задумчиво хмыкнула. — Думаю, да. Это важно, для нашего блага. — Хорошо, — встала — Шисуи! — позвала шиноби, жестом приглашая последовать.       Харуно взялись за руки и прошли в мамину комнату. Вдвоём сели на кровать, поджидая третьего. Тот, не имея привычки опаздывать или откладывать дела, явился через секунду. Закрыл за собой дверь, сел на стул, напротив.       Сакура хлопнула в ладоши, привлекая внимание. — Итак, — начала ласково, — дорогие мои. Моя любимая шишо как-то сказала: «Кумо подходящая деревня для исповедей», похоже в нашем случае это правда. — посмотрела на дочь, затем на бывшего — Поэтому, Шисуи, мы сейчас будем бередить твой старый ушиб, полученный более десяти лет назад, — мужчина невольно скукожился и потёр щеку. — За что? — наигранно плаксиво — Что я вам сделал? — Ничего плохого. Но вопросы имеются, — скрестила руки на груди. Момоко кивнула и повторила позу мамы — У тебя не будет лучшего момента, чтобы объясниться, учитывая, что мы все эти годы… предпочли игнорировать друг друга. — мужчина пожал плечами. — Наверно. Однако, — сжал в пальцах подбородок, — я не знаю в чём мне объясняться? — Сакура закатила глаза. — О Цветочные Демоны, всё ты знаешь и понимаешь, — Учиха рассмеялся — Ты совсем не повзрослел. — Неправда. Я осознал свою вину, просто побоялся и, прочее. — обвёл взглядом потолок, дёргая пальцами. — Допустим. — Вы осознали, но не извинились? — влезла Момоко. — Я побоялся. Честно. — улыбнулся — У Учих это наследственная проблема… — Ага, называется много гордости, — девочка надула щёки, чуть краснея. — Тише, — мама положила ладонь на плечо дочки, — не время злиться или распаляться. Он уже приносил извинения, но… — сморщила губы, подбирая подходящее слово — Несколько нетрадиционным способом. — И каким же? — Я приглядывал за твоей мамой, пока она была беременна. — Что? Это не правда! — Момоко сразу стала подозрительной — За нами смотрели дядя Саске, дядя Наруто, бабушка с дедушкой, Шизуне-оба, Цунаде-обасан и Кушина-обасан! Вас с нами точно не было! — Он был, Мо. — Сакура погладила дочь по спине — Он быо одной из наших теней. Охранников-АНБУ. — А?! — недоумение и злость накрыли единой волной — А… А почему все молчали? — Об охранниках не принято просто говорить. Анбу должны быть скрыты ото всех, включая объект охраны, — Харуно старшая перевела хмурый взгляд на Шисуи — Но наш старый друг скрывался плохо. — Учиха хихикнул. — Да, меня одолевали не самые приятные эмоции. Вроде ревности, но не романтичной. — Ревность не может быть романтичной, Шисуи. — Да-да, знаю. Я в смысле, что я не испытывал к тебе чувств такого толка. Вроде любви. Ты всегда была для меня, как неприкосновенная младшая сестра. — Неприкосновенная, — повторила мама. — Неприкосновенная младшая сестра, которую… — задумался, — а можно такое говорить? — Всё, что описывает на сердце лежащее, — произнесла Сакура, сделав одухотворённый вид. — О огонь живородящий, не повторяй за своей бабушкой, — вздрогнул — Во мне просыпается совесть… — Ради этого и повторяю. — А я закончу: неприкосновенная младшая сестра, которую весело дразнить. — И не только дразнить, — ехидно добавила женщина. — Да, но это детское. И совсем неправильное. Мне честно за это стыдно. — Постараюсь поверить. — И что дальше? Младшая сестра, любовью которой Вы воспользовались и прочее… К чему… — Момоко развела руками, смотря на пол, затем взмахнула, как бы указывая на всё окружающее — Вот это всё? Почему следили, почему игнорировали, и… — надулась, проглотив слова — Я этого не понимаю! — воскликнула, хватая за голову. — Момоко! — Сакура забеспокоилась. — Не понимаю… — всхлипнула — Почему он, а не кто-то другой? Почему именно ты, а не… — всплакнула — Почему у взрослых все так странно? — прижалась к боку матери. Та погладила её по волнистым косам. — Поймёшь, когда станешь подростком. — прошептала мама — В те годы многие творили вещи ещё страннее. — Не поспоришь, — поддержал Учиха — Но отвечая на твои первые «почему», я скажу, — вдохнул. Выдохнул — Я не мог поверить, что Сакура, твоя мама, нашла кого-то другого и на такое рискованное… — замер, смотря в окно — Потом поползли слухи про, то ли иностранца, то ли про вояку, который бросил её с ребёнком. Меня это сильнее раздражало и даже вгоняло в тоску, и я решил помочь хоть чем-то. Но, даже узнав правду, смириться с этим я не смог, — раскрыл рот, подняв ладони — Я никогда не мог представить Сакуру, не то, что мамой, беременной! Ведь, она же… Это же Сакура, наша милая подруга, её же все знают! Она у всех на виду, она вечно юная, она не может быть беременной! — Сакура вспрыснула. — Что, Шисуи? Произошёл сбой в Цукуеми? — пошутила, продолжая гладить дочь. — Мадара был болен, когда создавал мою вечную иллюзию, — продолжил мужчина, посмеиваясь — Похоже, я его нелюбимый правнук.       Они продолжили шутить, смеяться и стараться повеселить Момоко. Та уже успокоилась. Понимание пришло. Вместе с ним пришло нежелание становиться подростком.