***
Так. К дому мы прилетели. Зашли как приличные люди — среди ночи-то — с парадного крыльца. «Алохамора» наше всё. А что делать дальше? Если честно, очень хотелось бы чего-нибудь человеческого пожрать. Мне эта каша молочная!.. Из ушей, блин, скоро покапает!» — Послушай… Я опустил зверя на пол и начал объяснять ему наши планы на ближайшее будущее совершенно охрипшим от длительного неиспользования голосом: — …я сейчас трусы надену, а потом сразу хавать пойдём. Ты подожди меня здесь, чтоб мне тебя потом не искать по всему дому. — Мфр… На мою тираду он закатил глаза. Или мне показалось? — Короче. Сиди тут и не шуми. Озадаченно почесав в затылке, я посчитал, что, после такого стресса, мой, очевидно, новый домашний питомец какое-то время точно никуда не денется, и пошёл в свой чулан. В темноте с лёгкостью нашёл себе одежду и быстренько оделся. Фух… Хватит с меня эксгибиционизма на сегодня! И так с голой жопой сотни полторы кэмэ пролетел… Я тихо вышел и снова направился в прихожую. Низл так и сидел, на том самом месте, где я попросил его ждать меня. Он и ждал терпеливо, замерев статуэткой египетской Баст из чёрного оникса, изящно обвив передние лапы длиннющим хвостом. — Пойдём. Только тихо, пожалуйста. Он встал и величественно прошёл мимо меня, явно направляясь мимо лестницы на второй этаж, в кухню… И тут зажёгся свет… … Мы с подельником так и замерли, как нашкодившие дети, глядя на тётю, так внезапно возникшую на лестничной площадке второго этажа. Ой, всё, дорогая редакция… Мне пиздец… … Я перевёл взгляд с тёти на огромного низла, а тот смотрел на меня, будто спрашивая: «Ну? И чё теперь будем делать?» — Блин… Зверь флегматично уселся в ту же самую изысканную — исключительно в его исполнении — позу и снова очень выразительно на меня глянул: «Ты меня сюда приволок, пожрать обещал и не дал… Ща нам люлей отсыпят, а я вообще тут не при чём! Вот и защищай меня теперь!» И отвернулся от меня, уставившись на тётку. Я бы очень хотел знать, что в такой ситуации лучше всего предпринять, но к сожалению, моего жизненного опыта катастрофически не хватало. И тут послышался тихий всхлип. Я вздрогнул, подняв взгляд от пола на тётю Петунию. Она… плачет? Почему? Неужто из-за меня? Я растерянно посмотрел на животинку. Хотя конечно вряд ли бы он смог мне объяснить, что происходит. Послышались тяжёлые шаги и за спиной тёти появилась огромная фигура дяди. — Этот несносный мальчишка наконец-то вернулся?! Вернон посмотрел на нас и конкретно так сбледнул с лица. Чего это он? Низла, что ли, испугался? — Я могу всё объяснить… Решился я подать свой хриплый голос, совершенно не представляя, как именно я буду объяснять им своё исчезновение из дома и возвращение посреди ночи, через хрен знает сколько дней, вместе с огромным магическим котом. — Ты чёго так хрипишь? Ещё и простыл вдобавок? Вернон, вызывай «скорую»! Всполошилась тётка и закомандовала, беря себя в руки. А я растерялся ещё сильнее. «Скорую»? А «скорую»-то зачем? Кому-то плохо? — Да… Дядя согласно кивнул и послушно затопал к телефону. Мы с низлом снова непонимающе переглянулись, тётя же быстрым шагом спустилась ко мне. Хотела взять за плечи, но остановилась, отдёрнула руку, прикрыв ладонью рот, и снова всхлипнула. Я непонимающе стал себя осматривать и вдруг заметил на плече запёкшуюся кровь. Много крови. Я бы даже сказал, что как для шестилетнего мальчика, так очень много. А-ааа… Так вот в чём дело! — Не надо «скорую», это… Я просто испачкался! У меня всё уже зажило. Честно! Прохрипел я дяде, когда тот уже набирал номер. — Я вам всё объясню, только не надо «скорую»… И голос… горло… Я не простыл, просто молчал долго. — Несносный мальчишка! Ты хоть имеешь понятие, как я переживала! Завелась тётя, поняв, что со мной всё более-менее нормально. Видимо, действительно переживала, раз теперь переживания требуют выхода. Но от её возгласа я — ещё не привыкший к громким звукам — с перепугу втянул голову в плечи. Северус-то никогда голос не повышал, вот и стали для моего нового волчьего слуха неожиданностью такие крики. Тут от лестницы послышалось: — Мааам? Со второго этажа показался Дадли. Он шёл, сонно потирая глаза, а потом встал как вкопанный, вылупившись на меня. Вот точно — сын своего отца. Клон, я бы даже сказал. Поведение идентичное. — Наверное, мне сначала нужно отмыться… Неуверенно предположил я, понимая, что продолжать пребывать в подобном виде не самая лучшая идея. — У тебя есть пятнадцать минут, ждём тебя в гостиной! Строго проговорила тётя и, резко развернувшись, пошла — с гордой задранной головой — в упомянутую комнату. — И потрудись придумать вескую причину для того, чтобы я хотя бы на минуту задумалась над тем, чтобы оставить в нашем доме этого… этого монстра. Ага! Видимо, шанс, что мне позволят оставить низла, всё-такие есть. Ну что ж, это не может не радовать.***
Я ещё никогда так быстро и тщательно себя не отмывал. К несчастью, шрам от клыков Сивого останется со мной на всю жизнь, благо он почти целиком на плече, на шее — сбоку, внизу — совсем немножко, так что его будет несложно скрыть даже воротником рубашки. После горячего душа я переоделся и пошёл в гостиную, размышляя, что же я сейчас буду врать. Главное — делать это с максимально честными глазами.***
Всё семейство Дарсли сидело рядком в гостиной на диване, а перед ними — чёрный низл на полу. Они опасливо на него посматривали, но выгнать не пытались. Ну и хорошо. В смысле — что не гонят. А что опасаются… Так это и неудивительно. Если этот кошак и низл, а не смесь низла с кем-нибудь ещё, то размерами он точно будет куда как побольше своих собратьев. А те и сами по себе твари не маленькие. Короче, ну и монстрюгу я домой принёс! И ведь принёс как-то. Видимо, я стал гораздо сильнее и сам этого не понял. Только теперь дошло. Но сейчас мне не про котов думать надо, а про свои оправдания. Я вздохнул и с обречённым видом уселся на кресло, напротив целого дивана моих родственников. Даже сонный Дадли торчал между родителям, ожидая моих объяснений. Я сел, и низл перебрался ко мне поближе, чёрный красавец прислонился мягким боком к моим ногам и так и продолжил сидеть, внимательно следя за семейством Дарсли. — Рассказывай! Холодно произнесла Петунья, глядя мне прямо в глаза. Я ещё раз тяжело вздохнул, даже тяжелее, чем в предыдущий. И начал вдохновенно***
Вернон повёл взбудораженного сына на второй этаж, укладываться спать. Петунья же позвала меня на кухню. На столе стояла глубокая тарелка горячего супа-пюре. Меня собираются кормить на ночь глядя? Супом? Ах да! Они же наверняка подумали, что я совсем ничего не ел! — Иди сюда, садись и кушай. Потом будешь рассказывать. Сейчас тебе нужна нежная пища, иначе желудок не справится. Ешь не спеша. Потом обсудим, что ты вспомнил… Мы с моим зверем снова переглянулись и пошли к столу. На своё любимое место, за барную стойку, я сейчас всё равно вряд ли смог бы забраться, кости ныли и телу в целом было не слишком хорошо. Я, кривясь от неприятных ощущений, постарался принять максимально удобное сидячие положение, что оказалось не так уж и просто. Тётя, проследив за мной взглядом, устало вздохнула и поставила перед котом миску с молоком и блюдце с кусочками варёной — или жареной? — курицы, короче, с остатками вчерашнего семейного ужина. Кот выглядел не столь озадаченно, как я, и тут же приступил к смакованию пищи, от наслаждения даже прикрыв глаза. Мы с тётей смотрели за удивительно деликатно кушающим животным. Петунья с ностальгией в голосе заметила: — У твоей матери был такой же, только рыжий. Потом она… избавилась от него… Мне даже показалось, что она… скучает по тому низлу? — Я его не брошу. Я же не моя мать… Тётя, а скажи, пожалуйста, мои родители… Они… они ведь не любили меня, ведь так? — Что? Она опешила от такого вопроса. — Я ведь вспомнил своё очень раннее детство. Всё, что происходило вокруг меня. Какая-то… вроде бы гадалка сказала, что я — тот, кто победит какого-то тёмного мага. И мои родители постоянно говорили, что они, благодаря мне, станут известны и почитаемы. И… и я не помню ни единого раза, когда мама или отец сказали бы, что любят меня… Даже перед смертью они кричали, что я Дитя Пророчества, но не что я их ребёнок… Тётя переставила кастрюлю на плите, явно не зная, как ответить на мой монолог. — А когда тот тёмный маг исчез, меня просто выкинули… Подбросили вам. Друг родителей, которого назначили моим крёстным, просто отдал меня какому-то незнакомому громиле и даже не поинтересовался, не ранен ли я, хотя я точно помню, как сильно у меня болел лоб. Вот здесь… Я дотронулся до того места на лбу, где ещё чувствовался шрам. — Так! Всё! Ешь, все разговоры потом!***
Я съел вкуснющий суп, низл — свою курицу и молоко и теперь внимательно смотрел на меня. Тётя молчала. Я сам налил себе чаю. Ещё минут через пять Петуния вздохнула и приступила к рассказу:. — Твоя мать всегда была весьма эгоистичной и, в общем-то, глупой… Но она хорошо умела вертеть людьми. Особенно хорошо у неё получалось управлять нашими родителями и своими друзьями, пользуясь своей красотой. И я не думала бы, что она была настолько… наивна. Те слова гадалки… это… — …пророчество… — …пророчество было ловушкой? Ведь так? — Мне кажется, что да… Ведь разве мог младенец победить сильного тёмного мага? Но наверное тот маг тоже был наивным глупцом, раз поверил в эту выдумку? Да? — Кто знает… Кто знает… Что ты теперь будешь делать с нами? Тётя посмотрела мне в глаза. Я нахмурился. — Тётя, вы единственная моя семья. Даже несмотря на то, сколько проблем я вам принёс, вы меня не отдали ни в какой приют. Не выбросили, не отдали, как сделал тот родительский друг… Зачем мне что-то с вами делать? Она насмешливо хмыкнула. — Не обманывай меня, мальчишка, я вашу магическую братию прекрасно знаю. Вы… — Тётя! Маги такие же люди. Вы же не будете утверждать, что все НЕ маги — святые? Петуния замолчала, не зная, что на это ответить. Слишком умные рассуждения для шестилетки? Очень может быть… — Я не испытываю к вам неприязни или ненависти. Даже к Дадли, хотя он и вредничает со мной постоянно, и задирается. А в школе часто меня пытается подставить и пакостит. — Вот поросёнок! Я его обязательно утром отругаю как следует! Хорошо бы… — Тётя! Если есть такая возможность, мне бы очень хотелось жить с вами в мире. Только Дадли скажите, чтоб оставил меня в покое. Если хотите, если вам всем так будет проще и легче, я могу вообще из своего чулана не вылезать, пока не придёт письмо из Хогвартса. К сожалению, благодаря моим родителям, учиться там мне придется. Они заранее заключили со школой договор. — Что ты подразумеваешь под «не вылезать из чулана»? Что за глупости? Тебе ещё начальную школу заканчивать! — Не стоит волноваться, тётя, я сам всему обучусь до Хогвартса. — Что значит «сам»? Что за бред? А сертификат об образовании? — Да какая разница? Я всё равно планирую после окончания Хогвартса остаться в магическом мире, а там всем плевать, учился ты в младшей школе или нет. Писать умеешь и молодец… Мы с низлом одновременно тяжело вздохнули… Странное всё-таки животное, создаётся такое ощущение, что он понимает мою речь… Но ведь этого же не может быть?.. — Поэтому, если возможно, я хотел бы, ну если это Вас не слишком затруднит, перейти на домашнее обучение. А в остальном… Ну продолжить жить так, как раньше. Только поговорите с Дадли, пожалуйста, я ему зла не причиню, но и постоянно терпеть его придирки и приставания мне не хочется. Петунья нахмурилась. — Хорошо. С Дадли я обязательно переговорю. Со школой что-нибудь придумаю. В остальном… Посмотрим. А вообще, этот ваш магический мир слишком… ммм… Она, видимо, пыталась найти подходящее слово, но все приходящие на ум прилагательные не пропустила её внутренняя цензура, поэтому предложение так и осталось незаконченным. — Наверное. Я ещё не знаю всю степень их… Я тоже запнулся, останавливая себя на мате. Не дело это, стоит пощадить если уж не тёткину нервную систему, то хотя бы слух и чувство прекрасного. — …ну Вы поняли. Мы ещё помолчали. Я пока спать не хотел, а тётке, скорее всего, и не заснуть бы было. Так что я с радостью ответил согласием на её предложение: — Хочешь что-нибудь услышать о своих родителях? — Хотите выговориться? Я понимающе улыбнулся. Мы перешли в гостиную, и усевшуюся напротив меня Петунию буквально прорвало! Она красочно, но и в то же время достаточно вежливо донесла до своего племянника, какая же его мать была… нехорошая женщина. У неё на славу получилось описать всю дерьмовость натуры своей сестры. Мы с низлом с интересом слушали. А Петунья, оказывается, умеет подбирать слова! А уж когда повествование дошло до моего отца и его друзей, мы вообще заслушались. Вот это я понимаю — накипело. И, главное, ни разу не повторилась! Впрочем, мне и без её рассказа была прекрасно известна родительская сущность. Но я уверен, такое***
Разошлись мы с тётей уже под утро. Я завалился спать в своём чулане, перед сном проверив, на месте ли каждый из тридцати восьми зубиков, не провалились ли случайно в щель между досок пола пять тысяч галлеонов. Ну что ж, все тут, так что можно готовиться к походу в банк.***
Разбудили меня ближе к обеду. Видимо, тётя, выговорившись, почувствовала себя гораздо лучше. Морально ей полегчало разбудила она меня не привычным криком: «Вставай, несносный мальчишка!», а вполне даже ласковым, пусть и обычным: «Гарри, вставай». Я от неожиданности чуть с кровати не свалился. Может, и свалился бы, но мне помешала туша низла, что лежал рядом со мной, прижав меня к стенке своим телом. Ну и громадина, прости господи! Он же в длину длиннее меня… Или я короче него? Но как ни посмотри, а в вытянутом состоянии зверюга была длиннее меня, шестилетнего мальчика. Даже если не считать хвост. Оставалось только порадоваться, что ему не захотелось свернуться калачиком, тогда точно я спал бы на полу. Осторожно выглянув из-за двери, я встретился взглядом с тётей. Она усмехнулась. Видимо, удивление происходящим было слишком явно написано на моём лице. — Иди умывайся и монстра своего выпусти. Ему явно нужно прогуляться. Я повернулся к занявшему всю постель низлу. Тот, внимательно посмотрев на меня, что-то согласно мявкнул и, плавно спрыгнув с постели, пошёл к выходу. Выпустив его на задний двор, я поспешил в душ.***
Снова встретились мы все уже на кухне. Тётя кормила нас почти одинаково. Мне опять достался вчерашний суп. Он был вкусным, так что грех было жаловаться. Но сегодня мне выделили и стакан молока, и тост — приказав жевать его тщательно, — и яйцо всмятку. У кота не было супа и тоста, но был омлет, который тот поедал, уморительно закатывая глаза от наслаждения. Вообще-то, достаточно странно, что тётя кормит по сути кота человеческой пищей, но… Кто я такой, чтобы с ней спорить? У неё низл уже был в детстве, ей виднее. А того, похоже, всё более чем устраивало. Пока мы с моим зверем кушали, Петуния прибралась в кухне и, сняв и аккуратно сложив фартук, удалилась на второй этаж. Я поел, дождавшись, когда доест и низл, вымыл за нами посуду, и тут — уже одетая для выхода на улицу — тётя меня огорошила: — Собирайся, нам нужно сегодня многое успеть. — Да?.. Я растерянно посмотрел на своего питомца. Тот фыркнул и удалился на задний двор, делая вид, что его ничто из происходящего совершенно не касается. Мне же ничего другого не оставалось, как пойти собираться. Я надел одежду поприличнее и пошёл за тётей. Перед домом нас ждал в машине Вернон. И мы отправились в торговый центр…***
И Петуния пошла по магазинам!.. Она ураганом пронеслась по летним распродажам, где скупала мне новую одежду. Я тоже участвовал в гонке. Пришлось. Следуя её — стоит признать весьма толковым — распоряжениям, я, нагло пользуясь своим маленьким ростом и хрупким телосложением, нырял в толпу за той или иной вещью и порой выхватывал необходимое чуть ли не из чужих рук. В жизни бы не подумал, что мои магические таланты могут быть использованы подобным образом. Это так меня удивило и шокировало, но и раззадорило, стоит признать, что в машину я садился раскрасневшийся, с горящими азартом глазами, чем весьма удивил дядю Вернона. — Гарри! Теперь ты будешь всегда ходить со мной на распродажи! Мне кажется, или в глазах Вернона я действительно вижу сочувствие? В общем, мне обновили гардероб. По дороге домой тётя в красках рассказывала мужу, какой я прыткий, вёрткий, ловкий, и как хорошо я справлялся с поставленными задачами. А я уверился, что в первый раз мне не показалось, и сочувствие во взгляде дяди всё-таки было, потому что теперь там отчётливо читалась жалость… Наверное, он лучше меня представляет масштаб грядущих испытаний. А может, сочувствует собственному кошельку, ведь теперь — имея в своём распоряжении такое супероружие — тётя сможет урвать гораздо больше нужных вещичек. И не очень нужных… и совсем ненужных… Даже не знаю, что мне самому делать: радоваться покупкам или пугаться будущего. — Какие планы на ближайшее время? Спросил дядя, когда тёткины восторги поутихли. А что я буду делать в ближайшее время? Мне надо поскорее зубки продавать, а то вдруг Драко без зелья помрёт? Или — ещё хуже! — Люциус найдёт искомое у какого-нибудь другого продавца. Так что мне срочно надо к торгашам редкостями и аукционерам волшебного мира. Но вот под каким благовидным предлогом представить родственникам свои делишки? А если… — В самое ближайшее время мне нужно сходить провериться на предмет наложенных на меня проклятий. Помню, что меня тот тёмный маг чем-то приложил в детстве. Если так оно и есть, то заняться исцелением стоит побыстрее. А вечером я хотел посмотреть, что можно сделать, чтобы расширить мой чулан. Всё-таки с таким зверем нам там будет тесновато, да и я расту… — Ты можешь занять вторую спальню Дадли. Совершенно неожиданно предложил дядя. Я даже икнул. Всё-таки хорошее мною было принято решение — быть с ними вежливым и покладистым. — Спасибо, дядя. Спасибо большое, но… Но я предпочёл бы остаться в чулане. А вот сломанные игрушки из той комнаты я бы хотел забрать, если можно… — Зачем они тебе? Удивилась тётя. А дядя нахмурился. — Как ты собираешься помещаться в этой клетушке со своей скотиной? Ты растёшь, а чулан больше не становится. Он мысли мои читает, что ли? — С чуланом есть варианты… А игрушки… А вдруг я их починить смогу? Я ведь всё-таки маг. Самое оно, чтобы тренироваться и учиться контролю над своей силой. — Чиня игрушки? Не поверил Вернон. — Ну да. А не получится, не жалко выбросить, они же и так уже сломаны. Так можно, дядя? — Я подумаю. Приехали, вылезайте. Иди за своим монстром…***
Семейный ужин был приятным. Мы сидели за общим столом, и всё было довольно мирно. Дадли, что удивительно, пока вёл себя тихо. Не думаю, однако, что его покладистости надолго хватит. Или его так впечатлило моё житьё в пещере и питьё из лужи? Впрочем, оставлю этот вопрос на его родителей. Меня поведение кузена не сильно волнует. Как я уже говорил: это не мой ребёнок. Разошлись мы тоже вполне мирно. Перед сном я перетряхнул свои старые шмотки, оставил несколько комплектов для работы в саду, остальное безжалостно вышвырнул.***
Утром рано меня разбудила тётя. Я выполз из своего чулана, удивлённо глядя на неё. — Ты хотел провериться на проклятья. Думаю, сегодня — самое время. Лучше будет выйти пораньше… Отрывисто пояснила она свои действия, хотя было заметно, что ей немного неловко проявлять обо мне заботу. — Спасибо. Искренне поблагодарил я и пошёл умываться и одеваться в новую одежду. Когда мой вид был одобрен низлом, который всячески мешал мне надеть джинсы и заставил отдать предпочтение рубашке и классическим брюкам, я вышел к столу. Поведение животного меня раздражало. Я искренне не понимал, чего ради мне, в мои шесть лет, выпендриваться. Чёрт меня подери! Чего ради наряжаться? Но получив от тётки порцию одобрительных взглядов и вкуснейшего омлета — правда пока ещё без бекона — я попытался даже расчесаться и… О, чудо! Мои волосы прилегли более-менее послушно! Это меня шокировало. А не верящая своим глазам тётя даже погладила меня по голове. Видимо, хотела убедиться на ощупь. Помыв посуду после завтрака, накормив низла и выпустив его во двор, я отказался от предложения Вернона, подвезти меня куда надо, отказался от предложения Петунии, сопроводить меня куда требуется, и тихонечко исчез из коридора дома на Тисовой, перенесясь на Косую аллею, прямо перед зданием банка Гринготт’с. Ну-с, ни пуха мне ни пера…***
Перекрестившись и поплевав через левое плечо — не столько по привычке, сколько прикола ради — я вошёл в приёмный зал через высокие массивные двери. Никогда не любил общаться с этими карликами, хотя и уважал за их бульдожью деловую хватку. Даже в заранее составленных документах, они умудряются потом найти какую-нибудь лазейку, чтобы надуть на бабки наивных глупых магов. В прошлом я даже вызубрил наизусть свод законов банка, благо в той части, что касается сотрудничества с магами, свод этот до обидного короток. А вызубрил, чтобы точно знать, в чём меня наёбыээ… надувают. А надували качественно… Ну и количественно, естественно. Как вспомню, аж зло берёт! Выбрав самого дальнего и с виду самого малозанятого гоблина, я устремился к нему. Готовимся… — Здравствуйте. Вежливость наше всё. Гоблин перегнулся через стойку, свесился вниз и уставился на меня немного удивлённым взглядом. Приветствия я удостоен не был. — Мне нужен конфиденциальный разговор. Гоблин нахмурился, после скорчил мину, как будто бы говорящую: «Ходют тут всякие», и стал спускаться ко мне. Ну что ж, будем считать, что разговору быть. Если бы мне отказали, то я сейчас уже стоял бы на ступенях банка, моргая и не понимая, как же я тут оказался. Любой гоблин мог бы это сделать одним щелчком пальцев, без лишних телодвижений, как говорится. Но видимо, ему любопытно, что такому младенцу от него может быть нужно. — Прошу за мной… Вот вроде бы и вежливая фраза, но ощущение такое, будто бы меня только что макнули лицом в какахи. Стоит поучиться у этих существ столь тонкому управлению интонацией… Но заинтересовало меня не обучение фонетике. Куда более странным оказалось то, что ростом я был чуть выше работника банка. Хотя прекрасно помню, что в прошлой жизни, в первый раз придя с Хагридом в банк, я был ростом с гоблина-охранника, стоявшего на крыльце… И это в одиннадцать! Расту? Надо будет внимательно осмотреть себя дома…***
Мы потратили целых десять минут на то, чтобы дойти до отдельного кабинета, где ещё минуты две было потрачено на удобное рассаживание в креслах, друг напротив друга. Фрейда на них нет! Эта гигантомания меня ещё с прошлых приключений бесит. — Я Вас слушаю… Сдаётся мне, что этот гоблин просто воспользовался шансом откосить хотя бы ненадолго от своей нудной работы. Он явно собрался просто отдохнуть и позубоскалить за мой — человеческого ребёнка — счёт, потому как никакой серьёзности в его обращении к гипотетическому клиенту — то бишь ко мне — не наблюдалось. Ах ты ж, хитрожопый карлик… — Сначала будьте любезны подписать договор о конфиденциальности. Фыркнул я, поудобнее устраиваясь в кресле. — А не маловат? — Я? Ну а что? Он первый обзываться начал! Моя наглость собеседника позабавила, судя по широкой ухмылке. Ну, точно! Пытается от работы откосить. Я внимательно следил за эмоциями, отражающимися на этом страшненьком зеленоватом личике. Если ошибусь в трактовке нечеловеческой мимики, придётся иметь дело напрямую с Малфоем. И хотя против лично Люциуса я ничего не имею, он мне даже нравится, но палиться пока ни перед ним, ни перед кем-либо другим из волшебников не хотелось бы. — Вот это наглость! Гоблин, продолжая насмешливо скалиться, развалился в кресле и постучал по кривым пальцем с загнутым чёрным когтем по подлокотнику. — Маленький мистер! Послушайте-ка меня. Я Вас не выгнал только потому, что Вы волшебник и… — И вот мы подошли к главному!.. Улыбнулся я, перебивая собеседника. И приступил к цитированию первого уложения из свода законов клана Гринготт, касающегося работы с людьми-магами. — Я волшебник, и по указу Гринготта I, датирующемуся 1475 годом, Вы обязаны, цитирую: «Предоставить мне необходимую консультацию или помощь, с учётом Ваших должностных обязанностей и квалификации». Указ же датированный 1773 годом гласит: «По первому требованию клиента, работник банка обязан предоставить стандартный бланк договора о конфиденциальности, подписать его и в дальнейшем осуществлять обсуждение проблем клиента, придерживаясь пунктов, указанных в подписанном договоре, в дальнейшем именуемом «Договор». Итак — «Договор». Я жду. Гоблин даже не сразу нашёлся, что ответить. С минуту он смотрел на меня удивлённо, но потом взял себя в***
Дело в том, что я — как победитель «Того, которого…» — обзавёлся в глазах подземного народца некоторыми привилегиями, которыми в прошлом ни разу так и не воспользовался по незнанию. Но сейчас я просто обязан выжать из них по полной. На самом деле всё очень и очень просто. Гоблины — весьма воинственный народ. Основа их иерархии — сила. Основа договоров между гоблинами и людьми — страх перед сильным магом. У гоблинов, ещё со времён правления Рагнука I, в чести правило: кто сильнее, тот и прав. Самый сильный — прав абсолютно. Самый сильный и правит народом гоблинов. Вот и я, как-то хитро одолев самого сильного тёмного мага современности, утвердил этот «титул» за собой, тем самым заимев трепет и преклонение гоблинской расы. И хотя в прошлой жизни этот «трепет» быстро себя исчерпал, потому как тогда до их стандартов я не дотягивал совершенно, но… Но сейчас-то совсем иная ситуация! Но похоже, своим именем и выпендрёжем со знанием устава, я немного напугал собеседника.***
— Успокойтесь, пожалуйста, господин Ормок. Я улыбнулся гоблину как можно добрее, понимая, в каком он сейчас оказался положении. Примерно — с голым задом на муравейнике. И вставать, «срамом светить», неловко, но и зад очень хочется непогрызенным сохранить. — Не стоит нервничать. Я знаю, что Род Поттер от меня отрёкся, так же знаю, что без ключика Вы мне ничего не сможете выдать из родительского сейфа. Знаю. И я тут по совсем другой причине. Мой собеседник тут же слегка расслабился и заинтересовался. — А именно? — Мне тут птичка на хвосте принесла… Таком длинном, роскошном и абсолютно белом… Я даже хихикнул, невольно представив себе белого павлина с лицом Люциуса и его платиновой шевелюрой вместо птичьего хохолка. — …что есть запрос на приобретение молочных зубов оборотня… Птичка меня не обманула, я надеюсь? — Ну! Зубки оборотня! Молочные! Это сродни… сказ… ке… ххррр… Попытался сесть на привычного конька гоблин и прогадал. Личико его — и без того не самое приятное — перекосилось от боли, моментально настигшей болтуна за нарушение одного из пунктов «Договора»: не врать стороне «В». — Плохо, господин Ормок, врать своему клиенту. Он может обидеться. — Что Вы сделали?! Я впервые в жизнях — и в этой, и в той — увидел страх гоблина… Даже Крюкохват во время нашего бегства на драконе не выказывал столь сильные эмоции, а причина была достойная, между прочим. А тут — вон какой ужас в глазах. — Бланки договоров внимательно читайте, прежде чем подписывать. Зловредно ухмыльнулся я, раздумывая, как продолжить разговор с напуганным клерком. То, что я перенял инициативу в беседе, это, конечно, хорошо, но вот удержать её будет непросто. Надо стараться контролировать свои мельчайшие жесты и выражение лица. Нельзя выбиваться из того «крутого» образа, который сейчас закрепился в мозгу у Ормока. А иначе сожрут и не подавятся. Банкиры же! Ненавижу банкиров! И ненавижу переговоры! — А теперь, вернёмся же к нашему делу. За один молочный зуб, дают пять тысяч галлеонов. Я ничего не путаю? Уточнил я, пока гоблин внимательно рассматривал договор. — Нет… — Хорошо. Я могу предоставить покупателю зубки. Добровольно отданные, что немаловажно. Алчная ухмылка расползлась по морде моего собеседника. Он, кажется, понял, как я обманул договор, и сейчас собирается надуть меня на проценты. Не дождёшься! — Я хотел бы снабдить лорда Малфоя столь ценным ингредиентом, а Вам, за посредничество, готов уступить пять процентов от суммы сделки. — Сорок! — Не сходите с ума, господин Ормок! Вашего участия тут не более чем на три процента. Я даже могу анонимно известить Сиятельного лорда о наличии на банковском аукционе интересующего его лота. Вам нужно будет только встретить его в фойе банка и пересчитать галлеоны. — Тридцать! Доплата за сохранение Вашей анонимности! — Господин Ормок, Вы меня разочаровываете… Моя — бесплатная! смею подчеркнуть — анонимность прописана в подписанном Вами «Договоре». — Двадцать! — Три… — Пятнадцать! — Два с половиной… — Десять! А то ведь я могу Вам и не помогать… Победно ухмыльнулся мой собеседник. Ну что ж… Мы почти вернулись к моей первоначальной ставке. Я нежадный, я был бы согласен и на пятнадцать процентов гоблинской комиссии, но… Нельзя давать им настолько повышать ставки. По крайней мере, добровольно. В смысле — добровольно с моей стороны. Для гоблинов щедрость — синоним слабости и глупости, а такие у них не выживают. — Ладно. Я со скучающим видом пожал плечами и продолжил спектакль: — Значит, придётся мне связаться с покупателем напрямую и получить всю сумму целиком… Гоблин откинулся на спинку кресла, с прищуром меня рассматривая. Я же старался придерживаться хорошо себя ранее зарекомендовавшего «рецепта» поведения с гоблинами: на три литра уверенности в себе — двести миллилитров вежливости, сто миллилитров наглости, сто миллилитров очарования. Смешать, но не взбалтывать. — Блефуете… Попался! — А Вы проверьте. И улыбку пошире. А теперь можно сидеть и наблюдать, как постепенно темнеет рожа гоблина, наливаясь от возмущения дурной кровью. — Вы!.. — Я их добывал, а потому только мне решать, какой процент отдавать Вам, господин Ормок. — Согласен. Пять… И таки победа! — По рукам. «Договор». Гоблин скривился, признавая поражение. Достал ещё один лист пергамента и начал составлять новый «Договор». Теперь уже — сделки купли-продажи. Я же пока не спешил радоваться, потому что самое сложное было ещё впереди. Стандартный текст договора, который предоставляют по требованию клиента, — фигня, по сравнению с тем, что умеет составить за пять минут любой уважающий себя гоблин. Там могут быть такие «подводные камни», как: сбор за составление непосредственно этого самого договора, плата за консультацию юриста-финансиста, плата за услуги писаря, возмещение потраченного пергамента, чернил, перьев… Ну и прочая подобная белиберда, оцениваемая по совершенно заоблачному тарифу. «Всё включено», как говорится, только в противоположном смысле. И если не знать законы банка, легко остаться***