Самое важное в жизни

      Андрею не спится. Душное питерское лето словно издевается, заставляя снова думать о том, о чем уже давно нет смысла, и лишая возможности спать. Бросив попытки вырубиться и стараясь не разбудить Агату, он выходит на балкон и отстраненно листает социалки. Видит сторис Любы. Эту вот самую, про людей, которые не готовы тебя любить. Что-то его цепляет. Он хмурится, пытаясь не думать — своих проблем дохуя, вообще-то, куда он еще в чужие лезть собирается, взрослый мужик же уже, ну. А потом вспоминает замученный совсем, уставший взгляд Кости, когда они на днях пересекались для обсуждения следующего проекта. Вспоминает, как искрило между этими двумя на съемках. Как предлагал Косте набрать Влада, а тот только отмахнулся — мол, сам вывезу, не хочу его грузить, нахуя ему это. Как эти глаза напоминают ему глаза другие, как его глючит каждый раз по поводу и без, как дохуя у Кости с Михой на самом деле общего оказалось, пусть и не совсем в том плане, который лежит на поверхности и без умолку обсуждается фанатами. В сознании что-то сбоит. Хуевит дико, мозг ебаным калейдоскопом воспроизводит ему лучшие моменты прошлого. И Андрей понимает. Что Миху вытащить он не смог. Но попробовать вытащить Костю — он обязан. Князь звонит Владу.       * Влада немного трясет. На него встревоженно смотрит Даша, кажется, догадывается. А он только повторяет, что ему нужно в Питер. Звонок от Андрея Сергеевича в час ночи — то, чего ожидаешь в этой жизни меньше всего. Как и сбивчивый рассказ дрожащим голосом, и уверения, что Костян один не вывезет. Без него не вывезет. Влад психует, ему страшно. Может, Князь все-таки просто ебнулся? Но сомнения не отпускают. К рассвету он сдается.       * Утро в квартире Плотниковых начинается с того же, чем закончился вчерашний вечер. Очередной скандал без повода, бьющиеся тарелки, громкие крики. Костя понимает, что пиздец. Так нельзя-нельзя-нельзя. Но мозг уже просто не работает. Он слушает упреки, осознает, что и сам проебался во многом, прекрасно все, блять, понимает. Но не может. Каждый ее крик — раскаленным камнем по нервам, каждая слеза — ебаным ножом вины по все еще живому сердцу, каждое касание — в сравнении с касаниями Влада просто ничто, каждое обвинение — новая попытка сдержаться. Но вот сил уже нет. Он старается, старается, старается. Но все же психует, срывается. Вскакивает резко, сносит со стола вазу, въебывает кулаком по недавно выкрашенной стене. Дышит тяжело. И благодарит как никогда в жизни раздавшийся дверной звонок. Что бы он натворил, если бы не он — Костя не знает. Он распахивает дверь, даже не смотря в глазок — ему глубоко насрать, кто там, лишь бы отвлечься. Но там — Влад. Смотрит на Костю. На бешеный, совсем неадекватный взгляд, бледное лицо, подрагивающие руки со сбитыми костяшками. Старается скрыть дрожь свою. — Бери документы и бабло, и погнали. Вот так, без объяснений. Костя смотрит. В эти пиздец уверенные темные глаза, которые сейчас воспринимаются единственным, за что получается цепляться. В голове фоново вертится масса вопросов. Почему Влад здесь, что делать дальше, что будет с мелкой, с ним? С ними. — Костян, разберемся со всем. Я сказал, погнали. И Костя выдыхает почему-то. Влад сказал, значит, разберутся, хули, ведь если не поверить сейчас ему, то верить уже вообще ни во что в этом мире не получится.       * Ближе к вечеру на телефон Князя приходит короткое сообщение от Влада. И Андрюха выдыхает. Снова идет курить на балкон, прихватывая с собой вискарь, хотя уже давно не пьет крепкое, но сегодня — только так. Сердце сжимает одновременно облегчением и болью. Он долго смотрит в небо, повторяя бесконечно о том, какой же он долбоеб. А потом как-то незаметно засыпает, прямо в кресле, сквозь сон или во сне слыша такой родной голос, который утверждает, что долбоебы, вообще-то оба. Но, может быть, если в этой жизни не судьба, то хотя бы в какой-то другой — да?