Яхонтовый зайчик

— Здравствуй, Антон — прозвучал глухой, но в то же время, достаточно, бархатный, слегка исказившийся голос. Не ожидая такого, я опешил и как-то зажато ответил — Э-э, здравствуйте… — Как тебе здесь у нас? Веселишься? — спросил меня трехметровый великан. Ага, мне так весело, что я даже, пару раз, чуть не сдох. — саркастично подумал я. — Знаешь, Антон-прервал он молчание и подошел ближе- ты мне кое-кого напоминаешь- задумчиво проговорил рогатый. Когда он подошел ближе, я смог более точно его рассмотреть. Он был одет в какое-то черное пальто с пышным серым мехом на воротнике, а руки его были одеты в кожаные, достаточно, солидные на вид, перчатки. А в правой руке он держал…посох? Если, конечно, мое зрение меня не обманывает, то его посох был, достаточно, массивным и в какой-то степени красивым. Он был сделан из красного дерева, а его изгибы были настолько изящно выточены, что мне даже показалось, будто бы его сделали специально на заказ. На конце рукояти были отмечены…руны? Их было шесть, если я, конечно, правильно все разглядел. Когда козел приподнял посох чуть выше, руны на рукояти загорелись разными цветами. Теперь я отчетливо видел формы этих рун. Каждая из рун представляла из себя форму головы животного… Волк. Сова. Медведь. Ворона. Лиса. И… последнюю руну было сложно разглядеть. Ее форму отражал тусклый лунный свет, но при этом она не горела, как остальные… Разобрать изображение мне, к несчастью, не удалось. — Прогуляемся? — вдруг спросил он. Что? Он сейчас серьезно? Что бы я… пошел с ним? Да не в жизни. — М-мне домой надо. Я бы с превеликим у-удовольствием составил бы вам компанию, но, боюсь, здесь я бессилен, ибо мои… — Да ладно. — он с беспристрастием перебил мое объяснение и посохом своим перетянул меня в противоположную сторону от дома — это не долго-с, всего несколько мгновений. Даже опомниться не успеешь. Что же мне делать? Если я пойду с ним, то кто знает, чем это все обернется. Может, он и есть тот маньяк, что детей похищает? Такая здоровенная махина, вполне, могла бы сойти за маньяка. Да чего я вообще рассуждаю?! Пройдя с ним несколько шагов, я с возможной только резкостью, развернулся и побежал прочь. На тот момент мне даже показалось, что великан в пальто несколько изумился такой выходке. — Да чего ж вы все бегаете-то, а…? — устало произнес козел в паре метров от меня. Извините, но такого эксцентричного общества с меня довольно. Пора домой. Как же в эту минуту мне захотелось отпить горячего чая и лечь в прохладную, мягкую кровать. Заснуть и впасть в мир беспечных сладостных грез. В далеке показался какой-то темный силуэт. Приглядевшись, я различил в нем дом. Свой дом. Ох… неужели это все закончиться? Хотя бы на… — О, ты уже проснулся? — вновь этот голос… и в нем была усмешка. Мои глаза были закрыты. То ли от усталости или же от страха, я не хотел их открывать. Где-то не далеко охала сова. И в это же время, чуть ли не над ухом, я слышал умиротворяющее звучание, напоминающее треск горящих дров. Наконец с осторожностью приоткрыв веки, мои глаза уперлись в звездное небо. Их было много. Как и созвездий, впрочем. Но все это воспринималось несколько смутно. Моя творческая сущность желала, нет, даже требовала разглядеть всю эту красоту в точности, но увы не судьба. — Как спалось? — незатейливо спросил козел. — Как… Как я здесь оказался? — мой голос удивил меня. Он был каким-то скрипучим и немного хрипящим. Таинственный знакомый на это лишь усмехнулся. — Ну да… кстати, ты же, вроде как, очки свои потерял? Тут я не выдержал и вскочил, но тут же пожалел об этом, ибо голова начала раскалываться. — Что голова болит? — с чрезвычайным спокойствием спросил козел, сидя на каком-то бревне поодаль от костра. Он расположился ко мне спиной и всматривался на полную луну, освещающую все вокруг. Подойдя немного ближе, я заметил, что мы находимся у оврага. За ним же открывался вид на широко-простеленною даль, покрытую многовековыми деревьями. — Откуда вы знаете про очки? — судорожно спросил я, прикладывая свои пальцы к вискам, точно массируя их. — А откуда я знаю про очки?! — слегка хохотнул он — я не знаю — я вижу. В эту минуту мою голову будто бы сжали в силки. Она стала отдавать ноющей болью, которую терпеть становилось с каждым мгновением все тяжелее. — На-ка, выпей. — Что это? — Твое лекарство. Он протянул мне какой-то тонкий кувшин, от которого доносились запахи разнотравья. Среди этих трав, особенно выделялась хвоя… ее горячий, терпкий аромат впился в мои ноздри. Увидя мою чрезмерную нерасторопность, он слегла нагнулся и убрал левую руку за спину. — Не беспокойся, я туда не плевал-с. — с наигранной серьезностью пролепетал знакомый. Делать было нечего. Черепушка словно разрывалась на несколько воспаленных, воспламеняющихся частей. Ну почему я? Почему именно я и моя белоснежная задница попадает во всякое сомнительное дерьмицо?! Я что родился в затмение солнца? Не выдержав этой нескончаемой боли, я, чуть ли с небрежностью вырвал кувшин с субстанцией из его громадной руки. Притронувшись своими губами к горлышку, лишь на секунду, в сознании ярко блеснули взрывы множества красок. Будто целый букет фейерверков заполонил все пространство в моей голове. Но эта была лишь секунда. Чрезвычайно ничтожная единица, несущая в себе такой фантастичный момент. Зажмурившись, я наконец отпил этот «целебный напиток». Приятная теплота обволокла мою ротовую полость. Жидкость была настолько терпка, но и в то же время нежна, что хотелось вкушать ее снова и снова. — Ну как? Полегчало? — спросил он, присаживаясь у костра. — Д-да, определенно. — на удивление боль прошла быстро. Она будто краткой соскользнула с моих воспаленных нитей сознания. — Ну вот и хорошо, присаживайся. — новый знакомый рукой показал на место, находящиеся на противоположной стороне костра. Что этот козел от меня хочет? Как я вообще здесь оказался? Я помню только, как стремительно удирал от него. Я уже было видел свой дом, одиноко стоящий посреди поляны, но потом… потом все как-то потемнело. Меня будто выключили. И включили уже только здесь. Потупив немного на костер, я присел на какое-то обрубленное дерево, лежащее подле костра. Мы просидели ровно с минуту, не проронив ни слова. Я пытался более детально рассмотреть его лицо… или же вернее морду. Одно я знал наверняка — шерсть на его морде была белой. А рога его были чрезмерно массивными и немного скрученными, однако концы все равно смотрели в небо. Но было еще что-то… присмотревшись я заметил, что эти рога были частично покрыты золотистым опылением. В какой-то момент, он ввернул мне свой любопытный взгляд. От этого стало как-то неловко. Он пытливо всматривался в мои глаза и из-за чего-то усмехался. — Чего любуешься? — спросил он, немного нагнувшись к костру. — Что? — Ты так смотришь на меня, словно козлов еще никогда в жизни не видел. — Говорящих уж точно нет. — А среди людей? Я задумался и как-то непроизвольно усмехнулся. Среди людей, к сожалению, приходилось видеть. Я иногда удивлялся тому, почему люди становятся такими мразями. Неужели все это из-за тягостей в жизни? Или быть может, жизнь тут вовсе не причем…? Возможно, это их природа… их естество, против которого они бессильны. Такие люди получают удовольствие, когда делают кому-то плохо. Может быть, они даже сами понимают, что это гадко… но изменить свою натуру они не в силах. Угрызение совести наступает только потом, когда дело уже совершено, и это, пожалуй, в лучшем случае. И самое забавное в этом — такой человек будет всю свою жизнь мучиться. Ему захочется нагадить, но вслед за этим придет нежеланная совесть, которая оставит очередную отметину в виде некоторых смятений и мучений. — Среди людей… я встречал немало. — А знаешь почему так? — Почему в жизни так много козлов? — Именно. Что их делает такими? — Возможно, природа. Они просто родились такими пакостными, вредными и гадкими. Ну или, быть может, той виной обстоятельства, с которыми они не смогли справиться? — Точно. Насчет последнего я с тобой соглашусь. Понимаешь, я убежден, что именно обстоятельства делают людей такими. Они несчастны, поэтому и гадки. Некоторые люди, порой могут обманывать себя, мысленно утверждая, что им удалось добиться того изобилия прекрасного, что делает их несомненно счастливыми. Но это иллюзия. У них может быть семья, красивый дом, машина и всяческие блага, о которых иные могли бы лишь только с упоением мечтать… Однако при наличии всего этого в их сердцах все равно находится место для мерзкой зависти и обжигающей ненависти к тем, кто живет, по их мнению, лучше них. Эта такая глупость — козел вдруг захохотал — искать счастье в материальном мире! Неужели им непонятно, что, приобретая больше материальных амбиций, они все глубже и глубже погружают себя в эту пучину предрассудков, превращаясь в их рабов. И если возвращаться к ранней мысли, то они гниды не потому, что их сделала такими природа, а просто потому, что в глубине души они несчастны. Человек без амбиций может быть гораздо счастливее того, кто ими же порабощен. — И что же лучше жить тогда без амбиций, чтобы быть счастливым? — Нет, Антон, ты меня неправильно понял. Амбиции бывают полезны только в том случае, когда они не приводят к фанатизму. Вот тогда от них может быть существенный прок. Но я вот, что тебе скажу: материей счастье не достигнуть. Оно лишь только возведет тебя до состояния некого удовлетворения… В остальном же на нее расчета нет. — То есть вы идеалист? — От мозга костей. Да. — он шутливо поклонился. — Так что же тогда может сделать меня… кхм, то есть человека счастливым? — на мою оговорку, как мне показалось, козел немного осклабился. — Ммм… Состояние твоей значимости. Когда ты кому-то нужен… Это основа. Есть множество других вариантов приобретения счастья, но самое главное из них это, пожалуй, оно. Это состояние универсально для всех. Мы все хотим чувствовать себя нужными для кого-то. Без этого все остальное может потерять всяческий смысл. После его слов я впал в грустные раздумья. А нужен ли я кому-то? У меня нет ни друзей, ни нормальной семьи, в которой бы не орали друг на друга каждыми сутками, нет девушки, которая могла бы меня понять и выслушать, когда в этом есть нужда… Разве что Оля. Сестра, которая всегда со мной, но… даже и с ней в последнее время происходят какие-то перемены. Перемены, не сулящие ничего хорошего. Стоит признать — она меняется. Становится взрослее и этого детского, такого безобидного и нежного… остается все меньше. Из приятно-знакомых у меня есть только Алиса. Хотя… так ли ее вообще зовут? Почему она носит маску и какой расчет ко мне имеет? Все это неизвестно, а посему могу ли я вообще рассчитывать на ее дружбу? — Я вижу ты задумался? — Да, ваши слова меня немного озадачили. — Прости мою чрезмерную прямолинейность, но я должен тебя спросить. Я пристально на него посмотрел, готовясь к вопросу. — Нуждается ли хоть кто-нибудь в тебе? И ты заметь, я говорю не о прагматичной нужде, а о самой чистой, простой, не имеющей никакого скрытого расчета. Черт… Ну почему именно это? — Д-да, конечно. Моя сестра… она меня очень любит. — я знал, что говорю правду, но… — О, да? Ты уверен? И только? Ты уверен, что твоей сестры тебе достаточно? — Да… — сказал я тихо — я уверен. — Так почему же тогда ты несчастен, Антон? — Я… Я не знаю. — Хм, очень скоро, я приду к тебе, а быть может даже и не я. Но не суть. В тот день ты увидишь, как выглядит истинное счастье. А покуда не смею… — О! А вот и твои очки прилетели! Он стоял ко мне спиной и зачем-то удерживал руку в локте. Потом он повернулся и протянул мне мои очки. Моему удивлению не было придела. Откуда они у него? Ведь после драки они остались у Семена. Надев их, я увидел, как на его плече сидит, достаточно, мясистая сова. Я хотел было отреагировать на это, однако сова сделала это раньше. Она охнула так громко и грозно, что мне показалось, будто она налетит на меня. — Не пугайся. Она добрая, просто она так здоровается. Видишь, очки твои нашла. Неужто прелесть? — Да уж, только как? — О, Антон, не задавайся ты этими вопросами. Совы очень внимательные создания. Должно быть, ты их случайно обронил после… — он игриво мигнул мне, как бы намекая на то, что это не требует дальнейших объяснений. — Будь здоров, Антон. Было приятно с тобой побеседовать. Я, надеюсь, мы с тобой еще увидимся. — он отдал мне поклон и направился в глубь леса. — Стойте, а как же я домой попаду? Я ведь даже не знаю, где я. — А, точно. Ты же у нас пока не ориентируешься в этой местности… Смотри, сейчас я отправлю сову, она будет лететь в сторону твоего дома, тут близко, так что не паникуй. Следуй за ней и выйдешь к своей поляне. — Сова? Серьезно? Как же… — А вот так. А как ты хотел? Не стоит недооценивать это потрясающее создание. Она приведет тебя к дому, можешь не переживать. А по сему, смею откланяться. — он подкинул сову в воздух, после чего та взмыла своими крыльями вверх. — Следи за ней, а то заблудишься. — это были последние слова, сказанные им в лесной чаще. Я повернулся к нему, чтобы в последний раз на него посмотреть, но его уже не было. — До свиданья… — прошептал я немного раздосадовано и побежал за совой.

***

Громкий смех Ромки вынул меня из дебрей воспоминаний. — Тоха, а ведь, если так подумать, то действительно, пропали ведь те, кто до тебя хоть как-то доебывался, так что…-не успев договорить, Полина холодно посмотрела на Ромку и одернула его. — Рома! Как тебе такое в голову могло прийти…? — я перебил Полину, ответив в свою защиту. — Ну, ребят, если судить по вашей логике, то получается, вы тоже должны были уже пропасть — с насмешкой посмотрев на ребят, сказал я — неужели вы уже забыли, как наехали на меня в первой же мой день, в этой школе? Ромка тут же замялся и посмотрел на меня виноватыми глазами — Ну, Тох, мы же, вроде, тогда все решили. — Ладно уж, хер с вами, в этот раз прощаю. - в шутку сказал я. — Стоп. — Полина встревожилась- Антон, на тебя они тогда все-таки напали? — чуть превысила Полина голос. — Да не напали, а на плешивость проверяли, епт. — в оправдание ответил Пятифан, косо смотря на Полину. Странно, раньше я не замечал за ним подобных взглядов. — Какой на ху… — поправилась брюнетка- вернее, нафиг проверяли? Тут мы все, чуть ли не свернули себе шеи, когда повернулись к ней в удивлении. Полина… такая культурная и интеллигентная девушка… И чтоб такое… — Поля, да ладно тебе. Я, конечно, и сам был не в восторге от нападок со стороны двух этих недоносков- Э, на! — послышался обиженный голос Бяши. — однако, при всех тех обстоятельствах, все закончилось, слава богу, хорошо. — Ну вот и порешали! — Рома радостно хлопнул в ладоши. Полина косо посмотрела на Ромку и тихо прошептала — на этот раз. Неожиданно для всех прозвенел звонок, предупреждающий нас о том, что беззаботное и столь ценное время кончилось и пора погружаться в царство знаний. Уроки шли очень долго и до невозможности нудно… Настолько скучно, как сегодня, мне, пожалуй, никогда еще не было, а если и было, то славу богу мой мозг не запомнил такой же никчемный и максимально удручающий день. Самым унылым уроком из всех была литература. Нет я, конечно, ее люблю, но не настолько, чтобы искать скрытый, якобы, смысл в обоях главного героя. Единственным спасением от тоски был блокнот и цветные карандаши. Рисуя контуры фигуры и параллельно, смотря в январское, покрытое инеем окно, я сам того не замечая нарисовал рыжую и очаровательную плутовку, грациозно стоящую в своей ехидной манере. Каждую деталь, каждый контур я вырисовывал с таким трепетом, будто от этого зависела моя жизнь. — хоть в рамку ставь, с гордостью подумал я. После Алисы мне захотелось нарисовать что-нибудь более приземленное, но в то же время не столь менее красивое. Я посмотрел по сторонам и вдруг мой одиноко блуждающий по кабинету взор, зацепила одна фигура, сидящая впереди меня — это была Полина. Ее темные блестящие локоны и глубокие, темно голубые глаза не должны были просто так остаться без должного внимания. Ее я рисовал с тем же трепетом и желанием, что и Алису. Последний урок уже подходил к концу, оставалось, буквально пять минут до завершения, а я, в свою очередь, уже дорисовывал, лучезарно-улыбающееся личико Полины. Странно, смотря на этот рисунок… на эту улыбку, я поймал себя на мысли, что я тоже улыбаюсь. — Тоха, че лыбишься, на? — внезапно выдернул меня из пучины раздумий, Бяша. — А, да так… — че это у тебя, на? — подошел он по ближе и секунды 5 стоял, как столб, а потом кратко отчеканил — убери это — сказал он, посмотрев куда-то в сторону входа в кабинет. — Да, Бяш, что такого? Это же просто рисунок. — я убрал рисунок в портфель. — Это для тебя просто рисунок. Знаешь, что будет, если Ромка это увидит? — Бяша приложил палец к сонной артерии, медленно проводя им, вдоль горла. — Да брось, неужели он будет… — да — прервал он меня, отойдя немного назад. — Ты знаешь, сколько он уже пытается к ней подкатить, на? Это не просто подкат, на уровне: «ну ты мне типо нравишься, давай мутить» — неет, это что-то более серьезное, на. — сказал он шепотом, озираясь по сторонам. — Понятно, не думал я, что все так… — поправил я очки. — Я-то думал, что это так… легкое влечение что ли. — Хех, я поначалу, тоже так считал, на. Но потом просек, что все не так просто. — А что их связывает то? Почему она ему так нравится, неужто из-за внешности? — мне очень хотелось узнать в чем все-таки состоит суть этого «обожания», хотелось найти основу для этого. — Эээх, братан, не время сейчас для этого и не место, к тому же без одобрения Ромки, я тебе об этом рассказать ничего не могу, извиняй. — Бяша тяжело вздохнул и повернулся ко мне спиной. — Ладно, Бяш, я тебя понял. — Это хорошо, что понял, но самое главное, ни в коем случае, не дари этот рисунок Полине — бурят подошел к моей парте — хорошо? — процедил он строго, но при этом с улыбкой. Я едва ли сумел заметить отсутствие его вечного «на». Видимо, тема была действительно серьезная. Я кивнул в знак согласия. — Ну вот и заебок, на. Давай тогда, Тох, я погнал. — протянул он мне руку в знак прощания. — А ты куда? — спросил я, протягивая ему руку в ответ — да так, дело там одно есть. Бывай. Я даже и не заметил, как остался один в кабинете. Все уже давно вышли, даже учительница куда-то ушла. Постояв так еще немного, я вспомнил, что мы с Полиной договорились пройтись до ее дома, но… где она? — А вот и я! — звонко и неожиданно пропела она, выходя из дверного проема в кабинет. От этого внезапного появления, я снова вздрогнул и выронил свой портфель из рук. — Блин, Полин, зачем так внезапно появляться?! — Полина, смеясь, подошла ко мне по ближе и помогла поднять содержимое портфеля — прости, Тоша, я не специально. — Ага, напомни мне в следующий раз купить тебе колокольчики на шею. — чуть уже сам не смеясь, сказал я, кладя все школьные принадлежности себе в портфель. — Ой, да ладно тебе, забавно же. Ты, как трусливый зайчик, боящийся всяческого шороха, а я… — она сделала короткую паузу, посмотрев куда-то в потолок — о, придумала! Я — хитрая и кровожадная лисица, которая охотиться за своим зайчиком, где бы тот ни был, всякий раз, внезапно появляясь у него за спиной. Ну уж нет, одной такой лисицы, пугающей меня, чуть ли не до смерти, мне хватит. Еще не хватало, чтобы Полина, каким-то образом перехватила привычки Алисы. А, может, Полина — это и есть Алиса? — неожиданно пронеслась мысль у меня в голове. Да ну, бред. Хотя… стоит признать, между ними прослеживаются некоторые сходства: голубые глаза, любовь к внезапным появлениям и манера поведения, пусть она и в большинстве в своем разнится, но какие-то общие черты, она все же содержит. — За своим зайчиком? — выгнул я бровь, припуская очки, чуть ниже. — Когда это я успел стать ТВОИМ зайчиком? — задал я вопрос с целью засмущать скрипачку. Она же не растерялась, приблизившись к моему уху и… как-то тихо, даже с шепотом ответила — когда мой лисий взор пал на тебя. Еще немного и я точно поверю в теорию о том, что Алиса и Полина, это один и тот же человек. Да уж, ее голосок и вправду способен ласкать уши… но, пожалуй, с Алисином голосом, ей все же не сравниться. Однако шансы, вроде, как есть. — Ну что, может, пойдем? — спросила она, забрасывая портфель себе за спину. — Да, только давай не долго. Родители просто на день уехали в город. А Оля осталась дома одна, и она… в общем, она боится сейчас находится дома, когда никого нет, поэтому попросила меня прийти, как можно скорее. — Не переживай, Тоша, я все понимаю. К тому же, учитывая последние события… все мы тут теперь боимся оставаться дома одни — легко меня, приобняв, закончила голубоглазая. На всю эту сцену, стоя в дверном проёме, смотрел Ромка. И этот его взгляд… Я не смог разобрать. С одной стороны его взор источал неприязнь и злобу, но с другой, он как будто бы выглядел…растерянным. Такого взгляда от него я ещё не встречал. — Эй, Тоха, ты не занят? Мы можем с тобой немного покалякать? — достаточно спокойно спросил Ромка. — Вообще то мы с ним собирались пойти погулять — резко ответила ему Полина. — Замечательно! — саркастично ответил он, но затем продолжил — Не переживай, мы не будем долго базарить, сходи пока вещи из раздевалки возьми. — достаточно мягко, но при этом с опаской проговорил Пятифан. А затем перевел на меня свои глаза, будто намекая на то, чтобы я как-нибудь успокоил Полину. Брюнетка посмотрела на меня встревоженными глазами, будто говоря мне — «Беги». Но я лишь посмотрел на нее в ответ и слегка улыбнулся, будто говоря ей о том, что все будет нормально. Ромка, показал мне жест и мы вышли из кабинета. Идя по тихому коридору, в котором уже никого не было, так как уроки почти у всех классов подошли к концу, мы некоторое время молчали. Не выдержав эту нескончаемую тишину, я спросил — Ромка, ты чего-то хотел? — Чего хотел? … Хех… Чего же я мать его хотел? — нервно стал переспрашивать меня Атаман. — Я хотел, чтобы ты к Полине лезть перестал — выпалил он резко, но не очень громко. — Рома, Господи, мы с ней просто друзья и не более. Чё ты так на меня взъелся? — раздраженно спросил я и продолжил. — Да и к тому же с чего это я лезу? Она сама проявляет инициативу, так что… — не успев я договорить, как он обдал меня своим холодным взглядом, но затем этот холод мгновенно исчез с его глаз. — Вот сука. — прошипел Рома. Тут ты, конечно, прав, все же она к тебе больше тянется, но все равно, я никак не могу это спокойно в голове уложить. Ромка все никак не мог успокоится, он словно не знал, что со мной делать. Он прекрасно понимает, что отношения между мной и Полиной имеют свое развитие, но помешать этому он никак не может. Он видит, что наша с ней связь обоюдна, и вот как раз это его и бесит. — Короче… — Рома открыл окно, сел на подоконник и зажег сигарету — поскольку вчера все сорвалось, я предлагаю замутить кое-какую тему. — после затяжки его тон голоса стал в разы спокойнее. — Сорвалось? — с непониманием, спросил я. — Ну ты че? Репа вчерашняя сорвалась, мы же вчера к тебе так и не пришли. Все, таки вчера они не приходили, пришли только звери. Как забавно, что вчера меня никто не побеспокоил. Ни родители, ни они. Хотя, кто знает, может вся вчерашняя ночь была лишь обычном сном и не более. Может, я вообще после таблеток вырубился и все. Однако, звонок от Полины был и сразу же после него начались все последующие события. — Точно… а почему? — Да там… по некоторым семейным обстоятельствам не получилось выскочить. — Ромин взгляд заметно омрачился, видимо, обстоятельства были действительно весомыми. — Так и что ты собираешься мутить? — мне даже стало немного любопытно, какой план по «захвату» Полины, он придумал на этот раз. Ромка хитро улыбнулся. Видимо, на этот раз в этой идее он уверен больше, чем в предыдущей. — В общем, как я понял, вся эта постанова с нападением — кал говна. И поэтому предлагаю вот что: ты зовешь завтра Полину гулять, ну или проводить ее до дома, там уж сам решай. С тобой-то она пойдет, как я уже понял, куда угодно. Вы выходите на улицу, мы с Бяшей будем стоять у выхода к школе. И вот, вы тип идете, идете… доходите до выхода, в школьный двор и ты такой: хуякс! — вспоминаешь, что тебе нужно срочно домой… ну а причину сам придумаешь, а мы как раз с Бяшей рядом стоять будем. Скажешь ей, что я могу ее проводить. А Бяшу я уж, как-нибудь сплавлю. Я усмехнулся и потер переносицу. — А в чем смысл то? Ну, допустим она пойдет с тобой. А дальше что? Думаешь, после одной прогулки, она прыгнет тебе на шею и восторженно скажет: «Ромочка, я люблю тебя!» — Так ты слушай, а не перебивай! — огрызнулся Рома. — Вчера я узнал от матери своей, что Полинке очень нравится слушать Бетховена и Шопена, да и других всяких разных… но этих двоих особенно. — А как твоя мама узнала, что ей нравится слушать? — удивленно спросил я. — Моя мама очень тесно общается с ее дедом… Короче, забей. Там долгая история. Прикол здесь в том, что у меня этих кассет классической музыки, хоть жопой жуй. Мама оказывается в молодости очень классическую музыку любила… — он усмехнулся- теперь считай вся эта музыка — мое наследство. Ну так вот, среди всех этих ебучих кассет, я нашел Шопена и Бетховена. Я не знаю сколько раз я переслушал всю эту байду, но я потом даже нормально спать не мог… в голове звучала, то «Лунная соната», то «Сад Эдема», то еще что-то… в общем, крышак чуть не потек конкретно. — по взгляду Ромки было понятно, что вчерашний вечер он ненавидит всей душой. Классика чуть не свела его с ума. Тут мне стало все понятно, что задумал Рома. Он хочет зайти к Полине со стороны общих интересов, тем самым полностью перевернув ее отношение к нему. Неплохо. Я бы даже сказал отлично. Но тут выскакивает новая проблема, а именно само обсуждение этого. Неужели он сможет без мата или всяческих слов «паразитов» обсуждать музыку Бетховена или Шопена? — А как же…? — Что? — Обсуждение. Думаешь, ты сможешь обсуждать «такую» музыку со скрипачкой? — Понимаю, о чем ты. Не парься. Насчет музыки я может и не уверен, но вот историю этих…- с его губ, чуть не сорвался мат — композиторов, я запомнил на всю жизнь. — Охереть… У тебя еще и автобиографии композиторов есть?! — едва ли не вскричал я. — Я сам был в ахуе, но да… они у меня есть. Видишь, Тоха, будто сама судьба ко мне благосклонна. — он выкинул бычок в окно и довольно спрыгнул с подоконника. Я находился в тотальном удивлении. Ромка спланировал все, если неидеально, то как минимум, недурно. Значит Бяша был прав. Он действительно настроен очень серьезно. И как же теперь быть, ведь мне тоже нравится Полина. А что, если вся эта «операция» сработает ему на пользу? После этого разговора мы где-то пол минуты постояли молча, глядя в окно. Я просто не знал, что мне делать. Сказать ему, что она мне тоже небезразлична, но ведь я только недавно сказал ему, что она мне только друг. Тогда он подумает, что я вообще двуличная мразь. Ладно, надо успокоится и как-нибудь отвлечься. — Слушай, а Бяша где? — внезапно спросил я. Рома посмотрел на меня и по-доброму усмехнулся. — Помнишь, контрольную по матану вчера писали? — Ну да. — Так вот, он ее завалил. — Списать не получилось? — выгнул я бровь. Ромка тяжело вздохнул и спокойно отчеканил — да. А я ведь говорил ему, что садиться нужно в центре, потому что всех тех, кто садиться назад она либо пересаживает сразу же вперед или жестко их контролирует, а тех, кто изначально сел в центре, она практически не трогает. — То есть ты сел в центр, а он, как я понял, назад? — Ну да… — Рома не смог выдержать и тихо просмеялся — он мне еще тогда сказал, что, дескать, заебется меня ждать после пересдачи. Видишь вон, вот этот кабинет, тридцать девятый… сейчас он там сидит и пишет. Даже жаль его немного, математичка та еще сука. — Это да. Я вообще думал, что строже Лилии Павловны никого нет. — Ага, хуй там. Здесь мразей полно. И не только среди учителей. — Рома зажег новую сигару и снова открыл окно. Видать, Бяшу он не дождется. Причем Рома делал это очень спокойно, видимо, он знал, что учителя в это время здесь не ходят. Куря свою сигарету, он, то и делал, что мельком поглядывал на меня. Он словно хотел что-то спросить, но почему-то не решался на это. Наконец, докурив ее, он спросил — Тоха, скажи сейчас только честно. Тебе… — Антон, ты скоро? — внезапно в дверном проеме в коридор, появилась Полина. Это был, пожалуй, первый раз, когда я был не очень рад ее появлению. Мне было очень любопытно, что хотел спросить Ромка, но видимо, сегодня не судьба. — А… да, сейчас. — растерянно проговорил я. — Ладно, Тоха, давай, до завтра. — шатен протянул мне свою мозолистую руку в знак прощанья. — Да, до завтра…