Золотая любовь розы

      Она смутно понимает, что происходит. Все размыто, везде шумно, все тело ломит. Она размыто видит перед собой силуэт, который нависает над ней. Она через пелену слышит, как ее кто-то зовет. Сквозь гул людей и сигналящих машин шумного Токио ничего не слышно. Резко становиться еще труднее фокусировать взгляд, она почти перестает чувствовать свое тело, хочется раскрыть глаза, встать и пойти, но не получается. Все тело как будто сковали цепями, теплая струйка крови стекает по ее алым губам. Она помнит только как перед ней образовалась темнота.

***

      Просыпаться с головной болью никому не нравится, неоспоримый факт. Но если день у аристократов начинается с нее, то ничего хорошего от этого дня ждать не придется.       Она просыпается с резкой головной болью. Она пытается встать с ее огромной двухместной кровати, но все тщетно и она падает на огромное количество подушек и мягкий матрас. Из горла рвется сухой кашель, который сопровождается режущей болью в районе ребер.       Еле разлепив глаза она видит над собой расписанный потолок. Размытые рисунки цветов на нем и большое количество яркой краски, которая сразу начинает слепить глаза.       Повернув голову влево очи ее увидели три окна с длинными шторами и короткими занавесками темно-красного цвета, почти бардового, рядом с кроватью с двух сторон расположились прикроватные тумбочки, на который стоят лампы со свечами внутри, а на одной из них нашла себе место не тоненькая книжонка. Чуть привстав с кровати она увидела, что в другом конце комнаты стоит большой книжный шкаф, подле которого стоит стол, уваленный разными вещами, возле последнего третьего окна стоит туалетный столик, а справа две большие двери.       Пока она пыталась встать с кровати в ее комнату постучали. Не сумев произнести ни слова, она, сидя на кровати, стала ждать пока человек за дверью откроет ее сам. Из-за двери послышался вздох и ее открыли. В комнату зашла девушка, у которой в руках был тазик с водой и белая тряпочка. Когда девушка подняла взгляд, то чуть не уронила все вещи от удивления.       – Госпожа, вы пришли в себя! Какая же радость! – зашедшая в комнату, поставив таз на пол, начала суетиться вокруг кровати, - Подождите, госпожа, я сейчас сбегаю за Вашей матушкой и доктором Оуэном!       Она не до конца поняла, что сейчас произошло. Когда она успела стать госпожой? Кто это девушка и правда ли она позовет ее маму? Самым главном вопросом оставалось ее местонахождение и что же с ней все же произошло. Она до сих пор не может выговорить ни слова, ее голова до сих пор трещит, а в теле слушается только через силу и невероятно болит.       Когда зрение более-менее восстановилось она посмотрела на свои руки. Совсем маленькие, как будто ручки ребенка, которому от силы лет семь. Ноги под одеялом тоже стали меньше. Что, черт возьми с ней произошло? Еще один вопрос, который возможно останется без ответа.       Через несколько мучительно долго тянувшихся минут ее дверь снова открылась и в нее со всей скоростью полетела девочка, которая была еще меньше, чем она сама.       – Сестренка! – с этими словами маленькое существо влетело ей прямо в больные ребра.       – Луиза немедленно прекрати так себя вести и слезь с кровати сестры! – этот голос она слышит впервые за все время ее нахождения здесь, строгий, но одновременно ласковый, женщина, кому принадлежал этот голос, села на край кровати и взяла, так называемую, Луизу на руки, – Милая, я так рада, что ты очнулась. Доктор Оуэн сказал, что ты потеряла сознание из-за всплеска маны, которая в тебе, поэтому ты и упала в обморок и проспала несколько дней, но я так рада, что ты в порядке и наконец проснулась, потерпи чуточку, доктор скоро придет, – женщина говорила нежно и ласково, с заботой, как будто она ее мама, но она видит эту женщину в первые и не понимает такой заботы с ее стороны, – Дорогая, почему ты молчишь, скажи же мамочке хоть слово, издай хоть малейший звук.       Последний слова этой женщины заставили ее округлить глаза. Она все больше не понимала, что происходит. Это ведь не ее родная мать, и говорят здесь точно не на японском, но она их всех прекрасно понимала.       – Госпожа Девилль, Господин Оуэн прибыл! – кричит кто-то за дверью и в комнату заходит мужчина лет двадцати девяти.       – Добрый вечер Госпожа Девилль, как себя чувствует маленькая миледи Девилль? – мужчина слабо улыбается уголками губ, после чего проходит в глубь комнаты и садится на другой край кровати, поправив очки на переносице, – Так-с, не расскажет ли мне маленькая госпожа о своем самочувствие?       Молчание.       – Хм, очень интересно. Хорошо, миледи, помните ли Вы, что с вами произошло?       Молчание и легкий поворот головы, как знак отрицания.       – Миледи, Вы можете говорить?       Она снова качает головой в знак отрицания.       – Тогда поставим вопрос так, Госпожа, Вы помните кто Вы и как Вас зовут? – врач все не унимался с вопросами.       Ей не остается ничего, кроме как снова ответить головой на его вопросы отрицанием.       На лице женщины с ребенком на руках выражено недопонимание, она прикрыла свободной рукой рот и было такое ощущение, что она сейчас расплачется.       – Ну что же, доброго полудня Корделия Девилль, первая дочь и второй ребенок аристократической семьи Девилль!       Ее глаза округлились так, что готовы были выпасть на ее шелковое одеяло, она и аристократы? Она рядом с ними в своей прошлой жизни даже рядом не стояла, но она чувствовала, что теперь совершенно не имеет ничего общего с ее прошлой жизнью и этой реальностью.       Она теперь Корделия Девилль