Я исписываю лист. Раз, два, три. Я смотрю в твои глаза, Там не видно ничерта. Я исписываю лист. Раз, два. Я смотрю, но вижу смутно, Словно слёзы на глазах. Я исписываю лист. Раз...
— Знаешь, я иногда думаю о том, что эта встреча была чем-то вроде знака свыше, — парень смотрел в пол, сидя на стуле возле больничной койки. — Я знаю, что говорил много раз о том, что не верю во всё это, однако... Ты такой удивительный, знаешь. Когда смотрел на тебя, прямо душа радовалась и сердце билось так быстро, что думал — сейчас из груди выпрыгнет и полетит прямиком к тебе в руки. Мне бы хотелось, чтобы ты отдался мне также, как и моё сердце тебе, — взгляд туманных карих глаз перепрыгнул на лицо спящего, подключённого ко множеству машин, поддерживающих слабые нотки жизни в чужом теле. Грудь вздымается еле-еле. — Когда я думаю о тебе, то невольно вспоминаю нашу первую встречу. Ты там был таким нежным и горячим одновременно, — на лице появилось подобие улыбки, а холодные руки оказались в тёплых руках юноши. — Вот бы ещё раз увидеть тебя таким живым, Сонхва-я, — он потёрся о ладонь щекой, но ответа так и не услышал. Как и в прошлый раз. И позапрошлый. И все предыдущие начиная с октября прошлого года. Кажется, прошло почти десять месяцев?***
Стук каблуков по паркету, вдоль коридора и дверей с номерами на табличках; шлейф парфюма: микс оттенков цитруса с нотками пряностей и древесных переливов, — Dior — даёт привкус сладковатой горечи; спина прямая, а походка — уверенная, человек, который ходит так, точно знает, кто он такой и как к нему должны обращаться нижестоящие. Он проходит в самый дальний кабинет, закрывая дверь и направляясь прямиком к рабочему столу, что был усыпан бумагами и папками, в безобразном виде. Никто, естественно, разгребать это не хотел, однако владелец сей прекрасной обители был уверен, что бардак рассосётся сам, когда-нибудь точно. Садится за стол, сразу устремляя взгляд в монитор и просматривая новое письмо от начальства. Снова ничего. Хонджун со вздохом откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза. Он работает в полиции почти пять лет и за это время смог подняться до капитана в отделе по тяжким преступлениям. Его действительно уважали и немного даже побаивались, однако все знали, что он — профессионал своего дела и толку от него может быть иногда больше, чем от правительства. Сейчас же дело стояло на мёртвой точке уже почти три недели, Ким как мог выбивал у начальства ещё время для расследований, однако улик не было никаких. Абсолютно. Находясь на грани отчаяния, юноша достал из кармана телефон и нашёл в мессенджерах нужный контакт, отправляя сообщение и, выключив компьютер, выходит из кабинета захлопнув дверь. Время близилось к девяти вечера, настроение испорчено, самое время сходить выпить с хорошим другом и, по совместительству, коллегой. Об этом деле известно не то, чтобы много, но и слишком малой имеющуюся информацию не назовёшь. Почти пол года назад начали сообщать в полицию о том, что совершается всё больше похожих друг на друга преступлений, зверское убийство, но не менее красивое и привлекательное. У всех жертв было схоже лишь одно — крест на груди, на месте сердца и его непосредственное отсутствие. Вырез в виде обычного креста, сделанный аккуратно, — явно умелыми руками, словно практиковалось это не один десяток раз — углубление точно в местонахождение жизненно важного органа и его аккуратнейшее изъятие. А ещё, непонятный символ в виде кривого круга, написанный красной краской, а именно — кармином. Более, ничего по делу не находилось. Лишь мелкие детали, которые, хоть и не сильно, но помогали по чуть-чуть продвигать дело, а сейчас вообще застой. А название ему дали «Уротой». Почему именно так и что это значит — Хонджун не знал и знать в его планы не входило. Проходя внутрь небольшого бара, в котором Ким появлялся почти каждые выходные, он заметил своего друга и спешно подсел к нему. — Дай угадаю, по делу снова ничего нет, а начальство всё твердит, что его надо закрывать, всё равно толку ноль даже от тебя, — не спрашивает — утверждает. Хонджун лишь трагично опускает голову и кивает. Минги усмехается, отпивая свой коктейль. — Я не удивлён. Серьёзно, Хон, сколько можно? Дело стоит на месте, ничего нового мы не узнаём, за ним, конечно, и после закрытия будут следить, но уже не так яростно. Для тебя работа ещё найдётся, чего ты так вцепился в эту? — Мне кажется, что здесь что-то не так, — пробормотал юноша, заказав красное вино. — Ну, слушай, с убийством людей в принципе что-то не так, тебе не кажется? — Сон перевёл взгляд на друга. — Да я не про это! Здесь есть что-то, что... словно хочет, чтобы его увидели, но мы не видим, — Хонджун действительно не знал, как описать то, что он чувствует и думает. С выражением у него всегда были проблемы. — Ты намекаешь на то, что вся верхушка и департамент — слепые придурки? — Минги, можно я тебе врежу? — Не надо, а то коктейль разольёшь, — парень поставил стакан на стол. На самом деле, может и не полностью, но он мог примерно понять, о чём именно говорит Ким, однако он сам не знал, что им ещё можно сделать, чтобы пролить хоть немного света. — Мне кажется, тебе нужно отдохнуть, жду тебя завтра возле своего дома, — Сон оставил деньги и встал со стула, Хон посмотрел на него. — Зачем это? — непонятливо спрашивает он, выгибая бровь. — Свожу тебя кое-куда. Жду к одиннадцати, — Минги помахал рукой не оборачиваясь и покинул заведение, оставляя друга в компании бармена и ещё нескольких уже напившихся людей.***
В назначенное время в назначенном месте Хонджуна ожидала серая тойота и Минги, который, облокотившись о машину, писал что-то в телефоне. Заметив подходящего парня, он убрал устройство в карман чуть облегающих штанов и улыбнулся, открывая пассажирскую дверь спереди, пропуская внутрь друга. — Надеюсь, ты одел удобную одежду, потому что сейчас мы поедем немного за город. Запрыгивай, — Ким своеобразный «приказ» исполнил, после чего дверь захлопнулась, а на соседнее сиденье плюхнулся Сон, заводя машину. — И куда ты меня везёшь? — как бы невзначай спросил Хон. — В лес убивать? Я такой плохой начальник? — расстроенным голосом проговорил тот, вздыхая. — Хах, хорошая идея, но меня тогда верхушка убьёт, воскресит и убьёт снова, — Минги посмотрел в сторону, включил поворотник и выехал на главную дорогу, включая кондиционер, в конце концов сейчас была середина июля. — Но нет. За городом есть конюшня, люди, которые там работают, продают и тренируют лошадей для конной полиции нашего отдела. «Empty fields» называется, должен был видеть в отчётах. — Да, встречались когда-то. Если я не ошибаюсь, то это переводится как «Пустые поля». Очень странное название, — хмыкнул Ким, рассматривая быстро сменяющиеся пейзажи за окном. Признаться, работая в своём отделе такое большое количество времени, он ни разу не посещал конюшню, что сотрудничала с ними, зато Минги там был как родной, юноша не удивился бы, если бы однажды тот принёс ему паспорт с пропиской в этом месте. — Не скажи, очень даже подходящее. Там сплошные поля и они реально пустые на протяжении нескольких километров, — парень расслабленно вёл машину, увеличивая скорость до восьмидесяти километров в час, стоило им чуть приблизится к окраине. — Там и твой конь есть, — стоило прозвучать этим словам, как Ким сразу перевёл взгляд с природы за стеклом на друга. — Прости, что? — спросил он, не веря, что не ослышался. — В той конюшне есть лошади для каждого из сотрудников отдела, тем более для вышестоящих. Вне зависимости от того, ездите вы или нет, к каждому там приписан конь. Я не узнавал, но Ёс сказал, что подготовит твоего, познакомишься хоть с ним, — Сон свернул на свободную трассу за городом, увеличивая скорость и открывая немного окна — ветер тут же начал трепать волосы парней, освежая и обдавая тёплым воздухом. Погода сегодня была прекрасной. — Я в ахуе, — не сдержался от комментария Ким, а Минги начал смеяться, не говоря ничего более. Остаток пути они провели в тишине, если не считать громкую музыку. За окнами были леса, а вскоре, как и говорил ранее Мин, показались обширные поля, на которых только верхом и кататься. Хонджун чувствовал, как впервые хочет отдаться ветру и ощущению свободы. Солнце периодически закрывали облака, давая возможность отдохнуть от жары гиганта, а ветер колыхал траву и разносил пыль по обочинам дорог. Стоило Киму призадуматься, как Сон оповестил его о том, что они подъезжают. И когда успело пройти пол часа с выезда из города? Он посмотрел вперёд и увидел шикарный въезд на огромную территорию конюшни. На самом въезде стоят ворота с названием места, а дальше — дорога на парковку. Выходя из машины, можно увидеть большое здание в кофейных оттенках, рядом — ещё одно большое здание, но только уже в длину, как понял Хон, то была конюшня; недалеко от конюшни было поле с выставленными барьерами, а совсем близко расположились несколько левад, где уже гуляли пару коней; также у конюшни была небольшая круглая пристройка, как позже рассказал Минги, называется это бочкой. С другой стороны дороги было огромное зелёное поле, огороженное белым забором, как и везде, где он имелся, за ним гуляли ещё несколько лошадей на свободном выпасе. Двое парней прошли внутрь здания, напротив входа расположился ресепшен, за которым, видимо, сидел тот самый Ёсан. Внутри всё было выполнено в тёплых и приятных глазу тонах, внезапно Хонджун почувствовал, как расслабился. — О, Минги, здравствуй! — заметив вошедших улыбнулся парень за стойкой. — А ты Ким Хонджун, верно? — обратился он уже к тёмноволосому. Получив положительный кивок, продолжил. — Я Кан Ёсан, один из управляющих и хороший друг Минги, а также формально сотрудник вашего отдела, капитан, — он протянул руку, получая ответное рукопожатие. — Рад наконец с Вами увидеться, Кан Ёсан, — кивнул Джун. — Давай на «ты», я младше в конце концов, да и сейчас мы не на работе. Минги, проведи его в раздевалку, покажи вещи и приходите на задний двор, я вас встречу и проведу к лошадям, — Ёсан, сказав это, сразу ушёл в направлении выхода, а Сон повёл Хона дальше. Тот продолжал рассматривать стены, на которых красовались картины, грамоты и медали с кубками. Много медалей и кубков, а ещё фотографий одного человека. — Кто это? — спросил парень, остановившись возле одной из фото и стараясь рассмотреть в деталях того, кто был на нём. — А, это, — Мин глянул на фотографию, а после взял друга за руку, утаскивая в сторону уже приближающихся раздевалок и заходя внутрь. — Пак Сонхва. Он лучший в скачках в Южной Корее, а его конь — один из самых элитных в стране. Большая часть этих кубков и медалей принадлежат именно ему, — Сон протянул комплект верховой одежды Хонджуну, пока тот рассматривал небольшое помещение: всё было выполнено абсолютно в той же стилистике, стояло множество железных шкафчиков, часть из которых были подписаны, здесь же был выход в ещё одно небольшое помещение, где находились сёдла, уздечки, закрытые упаковки кормов, аптечки и коробки с щётками, скребками и другими предметами для чистки и ухода за лошадьми. — Если я не ошибаюсь, то сегодня он должен быть на конюшне, — задумчиво произнёс Минги, переодеваясь. Ким же молча кивнул, заканчивая с одеждой и преступая к сапогам. Минут через семь, когда оба были собраны, парни наконец вышли на задний двор, откуда открывался вид на огромный ипподром. Хонджун почти ахнул. К ним подошли Ёсан, верхом на своём коне, и ещё какой-то парень, что вёл двоих жеребцов. — Я Чон Юнхо, приятно познакомиться, Хонджун. Работаю здесь как помощник Ёса, — улыбнулся Хо, и протянул один из поводов Минги. — Сегодня я также побуду твоим инструктором и помогу с твоим конём. — Взаимно, Юнхо-щи, — кивнул Ким, пока его друг уже залезал на своего коня и о чём-то беседовал с управляющим, парень внимательно слушал Чона и рассматривал своего скакуна. — Его зовут Ророн, он арабской породы. Спокойный и не из пугливых, так что можешь не бояться — ни козлить, ни носить он не будет, очень послушный молодой жеребец и я уверен, что вы найдёте с ним общий язык. На данный момент ему шесть лет. Когда садишься в седло, руки держи над холкой, высоко не поднимай, а ноги в стремени держи пяткой вниз и носком вверх. Не бойся и бей посильнее, если хочешь прибавить ход, — Юнхо взял в руки стопу Кима и показал, как именно нужно бить, куда и как держать поводья. — Спину старайся держать прямо и держать баланс, — он слегка подкорректировал положение капитана в седле, после чего немного задумался, вспоминая, что ещё не рассказал. — Если не получается погнать его с помощью ног, то свистни или чуть причмокни. Он обучен голосовым командам для более простого управления. А чтобы остановить слегка потяни поводья на себя, но не поднимай руки слишком высоко и не тяни слишком сильно — лошадь может испугаться резких движений, а сильным трением трензеля, железки у него во рту, ты только ухудшишь ситуацию, — Юнхо ещё немного рассказывает про коня, параллельно подстраивая стремена под чужую ногу и подводя к Ёсану и Минги. — Ну, я инструктаж в общем провёл, так что дальше уже сами, — сказав это, он махнул на прощание рукой и ушёл в сторону здания дома. Ёсан, прогулочным шагом ведёт по большой территории конюшни верхом, рассказывает небольшую историю сего места и своей семьи, о работе в полиции и как отец юноши пришёл к тому, что хочет разводить и покупать лошадей, а также о договорённости с несколькими отделами. Хонджун внимательно слушает, осматриваясь по сторонам и всё ещё немного неуверенно держась в седле, но, кажется, конь проникся к нему доверием и пониманием — на нём сидит неопытный всадник. Вся территория хоть и находилась в полях, но здесь также росло много красивых деревьев, а кое-где даже проглядывались кустарники интересной формы — в основном разных животных. Здания не выглядели старыми, да и, как успел понять Ким, ему от силы было лет пятьдесят. Также он успел заметить нескольких всадников, что катались в полях, видимо, на прогулке. Поворачивая голову к ипподрому, парень заметил быстро скачущего коня и всадника, кажется, в маске и почти во всём чёрном. — Хонджун, ты меня слушаешь? — окликнул его Кан, выводя из мыслей. Названный обернулся и кивнул, хоть все прекрасно понимали, что нет, не слушает. — Мы с Минги хотим в поля поехать. Поедешь с нами или будешь на территории? Здесь есть инструктор ещё один, я позову его и он поможет тебе в случае чего, — предложение Ёсана звучало заманчиво, но ипподром — ещё заманчивее. — Я побуду здесь, хотелось бы немного ещё просто походить и осмотреться, — отозвался Ким, через пару десятков секунд раздумий. — Инструктора не надо, я сам справлюсь, Юнхо мне уже рассказал что да как, если что, то сам обращусь. — Как знаешь, но будь аккуратен, лошади тебе не машины, — юноша развернул коня и позвав Сона, направился в сторону выезда с территории. Стук копыт всё отдалялся, а Хонджун всё стоял на месте, смотря меж ушей Ророна, что наклонил голову, чтобы почесаться. — Поехали, я хочу посмотреть на того сумасшедшего, что в середине июля ездит верхом в маске, — Ким направил жеребца в нужную ему сторону. По мере приближения к ипподрому, Джун увидел, как к стороне входа едет этот самый парень, завершая, кажется, второй круг и разгоняясь ещё быстрее. Он восхищённо смотрит, заводя коня через дверцу и останавливаясь, уже через несколько мгновений мимо него проносится красивый вороной конь, оставляя после себя пыль. Это было просто невероятно. Хонджун, завидев, что скорость всадника снижается, по мере захода на третий круг, а из всего, что он успел увидеть, это был именно третий, поддал коня шпорами и рысью пошёл в противоположную сторону навстречу тому. Неизвестный, кажется, только впритык заметил Кима, когда расстояние между ними составило меньше десяти метров. Он притормозил коня, позволяя Хону догнать его и поехать рядом. — Это было потрясающе! — начал парень, глянув на то, как именно сидит в седле жокей. — Вы очень красиво ездите, и очень быстро. — Последнее, скорее, его заслуга, — юноша кивнул на коня. — А не моя, — он усмехнулся, а Хонджун дар речи потерял. Голос, доносившийся из-за маски, был таким мягким и нежным. — Ты новенький? Или на прокат пришёл? — Ох, прошу прощения, — лошади постепенно перешли на шаг, давая людям спокойно поговорить. — Ким Хонджун, капитан полицейского отделения по тяжким преступлениям. Здесь на прогулке по инициативе друга, что нагло сбежал в поля, оставив меня одного, — он протянул руку, ожидая ответа. Парень напротив, кажется, удивился и нет одновременно, а после усмехнулся. — Пак Сонхва, лучший жокей в Южной Корее, приятно познакомиться, капитан Ким, — он ответил на рукопожатие. — Раз Вас бросили, то осмелюсь предложить свою компанию и пробежаться немного по дорожке под моим руководством, — посмеялся Пак, а Хонджун понял, что лучше смеха в жизни не слышал. Сердце, почему-то, забилось чаще.***
— Ты настолько уверенно всегда держался в седле, что я даже начал думать, что это и не человек вовсе, а продолжение тела коня, — юноша усмехнулся, вспоминая тот замечательный день. — А то, как ты контактировал с ним… было просто до невозможности милым и уютным. Возможно, это странно, но мне действительно нравилось наблюдать, как ты его любишь и как он любит тебя. Кажется, в один момент, я даже приревновал, — Хонджун поцеловал костяшки чужих пальцев, оставляя чуть мокрые поцелуи. — Тогда я подумал, что обязан изучить и посмотреть все скачки, что когда-либо были. Просто потому, что хотел поговорить с тобой. Хотел быть рядом чуточку больше, — в ответ — уже приевшаяся тишина и лишь размеренное пиканье аппаратов нарушало еë, удручая ещё больше.***
Когда Ёсан и Минги возвращаются в компании ещё какого-то парня, который представляется как Чон Уён, Кан помогает Хонджуну слезть с коня и отшагать его, рассказывает, для чего это нужно и когда это делается. Сонхва же пропадает из поля зрения, стоило Уёну прийти, произнести своё имя и скрыться, словно ураган пролетел. Ёс также показывает, как правильно ухаживать за лошадью, отводит его в солярий и показывает стойло, принадлежащее Ророну. — Ты можешь приезжать и без Минги, когда душе угодно, тебе всегда тут будут рады, да и Ророну не скучно будет, хоть узнает своего хозяина, — посмеялся парень, прикрыв ладонью рот. Хонджун тоже усмехнулся, понимая всю комичность ситуации. Когда жеребец оказывается в своём стойле, а Ким и Сон перекусывают любезно предложенным Ёсаном ужином, двое прощаются, и уезжают обратно в город. Завтра на работу, а отдохнуть надо, в конце концов день был насыщенным и Джун был уверен, что его задница ему спасибо не скажет. Возвращается домой юноша ближе к шести вечера. Он принимает душ и включает себе любимый плейлист, крутясь на кухне и шаманя над перекусом с кофе. Перед тем, как покинуть конюшню, они обменялись со всеми номерами телефонов, потому, отвлёкшись на пришедшее уведомление, Ким чуть не спалил блинчики. Это было сообщение и принадлежало оно Сонхва — он прислал фотографии с их проезда на ипподроме. PirateKing: Воу! Спасибо, хён, это было потрясающе. И за фото спасибо!angry_birds: Без проблем! И давай без «хён», мы одногодки.
PirateKing: Ха-ха, хорошо! Ты завтра будешь на конюшне?angry_birds: Завтра у меня выходной, а что?
PirateKing: О, нет, просто поинтересовался. Ты собираешься спать?angry_birds: Да, я только вышел из душа, сейчас уже буду ложиться.
Хонджун почувствовал, как стремительно краснеет его лицо от представления полуголого Пака. Эти мысли нужно было откинуть куда подальше, пока не стало хуже. PirateKing: Тогда, доброй ночи!angry_birds: Сладких снов, Хонджун-а.
Ким поставил телефон на зарядку, убирая посуду в мойку, не желая более находится вне своей удобной кровати. Он ложится в позе звёздочки, рассматривая потолок. Пак Сонхва. Этот человек невероятный. Хотя бы своей любовью к лошадям и тому, как он ездит. Он создан для этого и он это знает, Ким уверен. А ещё он уверен в том, что идея Минги расслабиться в том месте была самой лучшей за все четыре года их дружбы. Стоило Хону прикрыть глаза, как телефон разразился новым уведомлением, не давая погрузится в такой желанный сон. Взяв устройство в руки, юноша включил его, открывая чат с боссом. Сон ушёл и возвращаться более не хотел.«Убит один из членов верхушки. Это «Уротой». Жду на месте. Адрес…»