Мужчину всегда притягивает женщина, отражающая его глубочайшее видение себя самого, женщина, завоевание которой позволит ему испытывать — или притворяться, что испытывает, — чувство собственного достоинства. Человек, который уверен в собственной ценности, захочет обладать женщиной высшего типа, женщиной, которую он обожает, самой сильной и самой недоступной, потому что только обладание героиней даст ему чувство удовлетворения. Но человек, убежденный в своей никчемности, всегда тянется к женщине, которую презирает, потому что она отразит его собственную сущность, освободит его от объективной реальности, в которой он — жалкая подделка, предоставит ему кратковременную иллюзию собственной значимости и кратковременное избавление от нравственного закона, который его осуждает. Айн Рэнд. Атлант расправил плечи
* * *
- Хватит! Это совершенно не то, что я ожидал от вас! – вскрикнул Малфой. В хрустально-серых глазах пылал огонь. Настоящий, невероятный, но опасный. Именно в него влюбилась бедняжка Астория, в прочем, как и Пэнси, и сотни остальных девушек. Именно сейчас его испытывала Гермиона. Ее бледное лицо стало еще бледнее, словно снег холодным зимним днем. Драко скривил губы, но это выглядело невероятно очаровательно как для такого небрежного жеста. Грейджер тут же опешила – сейчас очень некстати такие мысли. И дело не в том, что Малфой был ее злейшим врагом много лет, нет. Просто в такие моменты, когда блондин был зол, он становился не контролированным, небезопасным. Сумасшедшим. Пугающим. - Как ты собираешься это объяснять, Грейнджер? – поинтересовался Малфой, сделав шаг к девушке. Та отскочила от неожиданности назад и невольно потупила взгляд, словно перепуганная лань, кролик, загнанный в угол беспощадным хищником. Порой ей хотело закрыть уши, как маленький ребенок, и не слышать этого яда, который постоянно изливал Малфой в ее сторону. Девушка не хотела слушать эти полные брезгливости, ненависти, презрения слова, которыми Драко каждый раз пытался унизить ее. Почему же пытался? Он постоянно и успешно это делал. И не переставал. И не перестанет. А почему? Ответ прост как дважды два – Гермиона не ровня ему, настоящему аристократу, чистокровному принцу из давнего рода. А что она, грязнокровка, может сделать, если даже не доросла до его высот. - Посмотри мне в глаза, - прошипел Драко, и его голос звучал угрожающе. Но Гермионе было проще глянуть в глаза Василиску, чем Малфою в этот момент. Тонкий, неожиданно горячий палец сильно впился в подбородок девушки и резко вскинул его вверх. Никакой нежности. Никакой трепетности. Только легкие пульсации в области груди, солнечного сплетения, диафрагмы и вниз по животу… Это мягкое чарующее ощущение. Теплое, словно горячий костер, светлое, словно весеннее солнце по утрам, мягкое, словно шерсть Живоглота, тягучее, словно патока… Неожиданно жгучий взгляд кристально-чистых серых глаз встретился с мягким взглядом каро-золотых, как опалы, глаз. Казалось, Драко дернулся и быстро убрал свою руку от лица Гермионы. Парень не мог оторваться от ее глаз. Он видел в них свое отражение. Все, даже морщинки вокруг глаз, четкое выражение губ, словно глаза Грейнджер были золотистыми озерами. Это завораживало. Малфой никогда не видел такого, даже у своей жены, необычайной красавицы Астории Гринграсс. Внутри него возникло неведомое ранее ощущение. Казалось, он мог бы вечность смотреть в ее глаза, и ничто в этом мире не смогло бы его оторвать от этого зрелища. Только он. Только она. И вечность. Рука непроизвольно потянулась к шоколадным волосам и почти невесомо прошлась по ним, словно они были воздушными. На секунду, на малейшее мгновение, Драко показалось, что перед ним – призрак невероятной красоты, никем неизведанной ранее. Еще раз внимательно всмотревшись в лицо девушки перед ним, Малфой успокоился – она реальна. Хоть и грязнокровка Грейнджер. Ему хотелось, сильно хотелось, отстраниться от нее, бросить парочку оскорбляемых заученных фраз, но… у него не получилось. Тело словно перестало слушаться его. Руки сами потянулись против воли разума к ней. И уже словно во сне он видел, как его ладонь скользнула по спине к талии, бедрам, пытаясь запомнить эти очертания. Вторая же рука крепко прижимала Гермиону к своему телу. Драко не понимал, почему же Грейнджер не противится? Почему все терпит, словно так и должно быть? А что если… так и должно быть? Драко еще раз всмотрелся в лицо Гермионы. И понял, что совершенство-то, которое он искал столько лет, всегда было рядом. Вот оно. Стоило только протянуть руку. Девушка все так же испугано смотрела на блондина, хотя внутри нее все бурлило от ощущения его близости. Тело словно только и ждало, чтобы он приблизился, чтобы он ласкал ее. Брюнетка закусила губу, ожидая, что последует далее. Ей безумного хотелось, чтобы все не заканчивалось. Чтобы это продолжалось вечность. Ей хотелось ощутить вкус его губ. Интересно, какие они? От этих мыслей Гермиона облизала губу. Драко проследил это движение. Медленно, кончик розового языка заскользил по верхней губе, очерчивая красивые контуры, а затем переместился вниз, проделывая тоже самое. Но потом быстро исчез. Малфой нахмурился. Образ ее язычка все еще витал в его мыслях, как навязчивый Полтергейст. Ему было мало видеть. Ему хотелось… попробовать. Медленно, словно оттягивая сладость ощущения, словно предвкушая следующее действие, Драко приближался к лицу Гермионы, и на секунду задержался возле ее губ. Горячее дыхание Грейджер обожгло его щеку ароматом меда, яблок, шоколада. Прикрыв глаза, парень втянул воздух, который щекотал ноздри. Блаженство. Вот оно, чувство насыщенности. Но нет. Он еще не утолил жажду. Распахнув глаза, он опустил взгляд на лицо Гермионы. Девушка выжидающе, и даже жадно, ждала его действий, но упрямо не нарушала дистанцию, словно давала ему право сделать победный первый шаг. Это льстило. Но в тот же момент Малфой хотел поиграть с Грейнджер. Хотел окончательно свести ее с ума, довести до безумия. Словно это и так не было сумасшествием. Драко криво улыбнулся. Наклонившись ближе, он шумно выдохнул поток воздуха в лицо девушки. Гермиона зажмурилась и затряслась. Это было удивительно, на что способен воздух. Девушка дрожала, как осиный листочек на сильном ветру, но ей нравилось. Нравилась эта дрожь, эти новые ощущения. Губы Драко медленно прикоснулись ее щеки, и брюнетка замерла, впитывая в себя его касания. Парень нежно потерся ртом об ее щеку и заскользил вниз по скулам к шее, вдыхая сладкий и неповторимый аромат кожи Гермионы. А затем неожиданно резко поцеловал. Горячо. Трепетно. И неповторимо. Мягкие податливые губы Гермионы распахнулись, пропуская внутрь влажный, горячий, жаждущий ответной ласки язык блондина. Легко застонав, девушка тоненькими ручками обвила шею Драко, пытаясь удержать равновесие. Спиной она ощутила холодный бетон стены, но ее согревало тепло рук Малфоя, которые почти до боли стискивали ее тоненькую талию и бедро. Ее нёбо защекотал язык Драко, и Гермиона обреченно выдохнула. То, что вытворял парень, как искусно играл Малфой языком у нее во рту, было неповторимо и не просто сводило с ума. Он делал ее помешанной. Ненормальной. Парень сильнее стиснул объятия и шумно выдохнул в ее рот, словно пытался дать ей знак. И Грейнджер все поняла. Их языки сплелись в немом танце страсти и отчаяния. Ведь то, что произошло здесь, никто и никогда не узнает… - Это умрет здесь. В этой комнате. Усекла?Спасибо тебе, за то, что даешь вдохновение.