Увидеть

<за несколько часов до> Эгемен уже покончил с делами и сидел в ожидании Эрдала в своём кабинете. Он насвистывал заевшую в голове мелодию и периодически менял руку, державшую трость. Его отвлёк звонок, по особенному сигналу которого стало ясно, что звонит Хазым Эгемен. Странно. Отец не пытался выйти на связь с того дня, как они виделись последний раз. — Я слушаю. — Твоя мать настаивает на нашем разговоре. Честно, не знаю, что тебе сказать. Но, если есть какие-то вопросы, ты задавай, иначе Севинч от меня не отстанет. — Не кажется, что уже слишком поздно, отец? — Как знаешь. Коротко. Ясно. По делу. Элегантно, браво. От этих двух услышанных фраз ничего не изменилось. Но на душе кто-то заскрёбся. Ягыза не задевало безразличие семьи, следовало бы привыкнуть. Но детские обиды непросто отпустить, как он ни пытался, не получилось. Он не избавился от боли, он её спрятал. От всех вокруг, от себя. Всё. Нет её. Есть сильный, уверенный в себе мужчина. Злиться на отца глупо, Ягыз никого не обвинял. Просто жил с этим, живёт до сих пор. Отчего-то стало душно, промедленее начало раздражать. Эгемен не дождался помощника, ушёл. Он неплохо помнил местность, окружавшую его офис, поэтому, полагаясь на чутьё, успешно преодолел путь до парка. Остановился. Погрузился в звуки шелеста листвы и лая проходящих мимо собак. Вскоре до его ушей донёсся чей-то диалог на повышенных тонах. Судя по голосам, это были отец и сын. Уже после первых фраз, услышанных Эгеменом, он словил жуткое чувство дежавю. Прохожий мальчик находился на грани истерики, умолял папу пожалеть, а его отец лишь грозно твердил что-то о долге, обязанности и о том, что его сын не имеет права вести себя как тряпка. Невольно всплывшие воспоминания погрузили Ягыза в самые одинокие и печальные моменты его детства. Те самые, которые он прятал. "Подросток двенадцати лет, не помня себя от переизбытка эмоций, бежал со всех ног вслед за уезжавшей машиной. По пути он стирал со щёк слёзы, всхлипывал, стискивал зубы и продолжал бежать. Наконец, автомобиль замер. Юный Ягыз Эгемен настороженно замедлился, не веря своему счастью. Он протёр лицо рукавом, даже попытался улыбнуться, думал, сейчас папа заберёт его обратно домой... Глаза ребёнка, светившиеся от радости, встретились с разъярённым взглядом Хазыма Эгемена. Тот подошёл и резко схватил мальчика за шкирку, потряхивая. — Ты будешь когда-нибудь мужчиной или нет? – гремел Хазым. – Я забочусь о твоём будущем, глупый ребёнок! Здесь лучшее образование! Не смей позорить меня, прояви сильные стороны, я хочу гордиться своим средним сыном. Давай, Ягыз! – он слегка смягчился. Бессмысленные, жестокие слова! Юнец не почувствовал ничего, кроме разочарования и тоски. Его доверие, любовь – всё смешали с грязью. Он остался один в чужой стране. И никто не проявил понимания к его нежеланию уезжать от родных. Хазым Эгемен улетел в Турцию. Ягыз Эгемен остался в США. Тогда порвалась и без того тонкая ниточка, связывающая сына с отцом". Эгемен сам не заметил, как начал задыхаться, искать опоры в пространстве. Бесконечная темнота сильно способствовала развитию паники. Воздух перестал поступать. Ягыз упал на землю. Когда он очнулся, первым делом услышал писк приборов, потом почувствовал капельницу. Через время пришла медсестра, рассказала о произошедшем, передала предписания врача, сообщила, что жена уже едет. Жена. Удивительные ощущения – Хазан его жена. Ягыз понимал, что причиной панической атаки было то, что он годами копил в себе разные чувства, не давая им выхода. Звонок Хазыма и услышанная в парке беседа стали триггерами, мгновенно отключившими все предохранители. Он сломался. Данное обстоятельство злило, а может, навевало страх, что он больше не король положения, и неподвластен себе. Хазан очутилась в его палате довольно скоро. Она волновалась. Ягызу так неестественно было принимать чьё-то сочувствие, что он не понимал, как себя вести. Но тот факт, что Хазан оказалась рядом, приехала, искренне переживает, безумно его окрылял. Это было приятно. Приятно и всё тут. Разве нужно обязательно как-то оправдываться? Дома, в своей комнате, он хотел, наконец, посидеть в тишине, одиночестве и проанализировать ситуацию. Его семья, отец, братья – пора открыть ящик Пандоры. Что скрывает от него его подсознание? Откуда ждать следующий удар? Однако Хазан не позволила ему ответить на эти вопросы. Принесла чай. Заботится? Слишком необычно, чтобы поверить. Ягыз пытался её прогнать, защищая территорию. Но напор был слишком мощным, Эгемен сдался, пал под натиском её желания помочь. Оказывается, так невыносимо хотелось сейчас не остаться одному. Он понял это, когда Хазан мягко коснулась его плеч. Она стояла рядом, такая нежная, заботливая, такая недоступная и такая его. Нужно всё-таки её выставить отсюда. <настоящий момент> Хазан проснулась очень рано, хотя легла около часа ночи. Такое с ней иногда случается, режим сна немного нестабильный. Посидев в тёплой постели минут десять, она решилась встать и заняться расслабляющими процедурами, например, нанести маску для лица. Правда, расслабиться не получилось, накрыло осознание того, что она уволилась. Ещё пять дней после сегодняшнего выходного – и конец. Конечно, на секунду мелькнула мысль послать Хакана и остаться, но, во-первых, Хазан не любила не сдерживать обещания, а, во-вторых, он же не даст ей вздохнуть спокойно. Значит, нужно задуматься над поиском работы. Может, это новая ступень? Госпожа Эгемен попробовала примерить мысль, что всё к лучшему и перемены обязательно приведут к чему-то прекрасному. Получилось пока не очень. Наступило время завтрака. Хазан собиралась рассказать Ягызу об увольнении как раз за столом. Но, придя в обеденную залу, не обнаружила там супруга. Не успела она подняться к нему в комнату, как раздался входной звонок. — Я – Эдже. Сестра госпожи Эгемен. Глаза Хазан невольно округлились от ужаса. Сестра?! Ведь по легенде для Эдже она живёт невероятно счастливо, и они с Ягызом обожают друг друга. Ложь, начавшаяся с того дня, когда всё только закрутилось, продолжалась до сих пор, и уже не имела шансов быть раскрытой. Пришлось, сломя голову, нестись к Эгемену и предупреждать его. На стук никто не отозвался, и Хазан ворвалась без спроса. Выяснилось, Ягыз просто всё ещё спал. Хазан скорчила страдальческую гримасу, ей стало жаль его будить. — Ягыз! Вставай! Срочно нужно поговорить! Эгемен неохотно заворочился, невнятно бормоча. — Ягыз!!! — Ну что? – встрепенулся и резко поднялся на локтях. — Прости, что не дала тебе поспать после вчерашнего. Но там Эдже внизу. — Твоя сестра у нас дома? — Да!!! — И в чём проблема? — В чём? – его невозмутимость убивала. – Моя сестрёнка считает, что я замужем по безумно сильной любви. Она разуверится в этом, если увидит нашу семейную жизнь. А значит, начнёт допытываться, копать, и я не смогу ей врать. Ты хочешь, чтобы Эдже узнала о фиктивности нашего брака? — Она действительно разуверится, если ты не перестанешь так дико паниковать, как сейчас. Веди себя естественно. Улыбайся. Я рядом. Эдже ничего не заподозрит. — Я не могу, понимаешь ты это? Не умею я скрывать свои эмоции перед ней. — Тогда представить, что безумно меня любишь. Такая роль. Сыграй её. И ни о чём больше не думай. — А ты? — А я и без этого... — Что? — Умею скрывать эмоции. Хазан глубоко подышала, походила кругами около кровати Эгемена и, кажется, успокоилась. — Я жду тебя за дверью. И вот супруги спускаются на первый этаж, держась за руки и репетируя улыбки. Перед тем, как войти в зал, Ягыз ненадолго остановился. Он аккуратно нашёл талию Хазан и слегка прижал к себе. Она не успела ничего сделать, но была явно в шоке. Эгемен на этом не закончил, он поцеловал жену в висок, чуть не промахнувшись и не задев ухо. Больше всего Хазан негодовала от того, что прикосновения вызвали дрожь и приятные ощущения, вместо отвращения. — Что ты творишь? – вырываясь, спросила госпожа Эгемен. — Полное погружение в роль, любимая. — Нет, только не "любимая", "дорогая", "единственная", умоляю, я терпеть это не могу. — Зайка, котик, лапушка, так лучше? — Просто Хазан. Окей? — Откуда такой пунктик? — Пойдём уже. Пара прошествовала в комнату. Сёстры кинулись навстречу друг к другу, крепко обнимаясь и радостно визжа. Эдже не могла наглядеться на свою старшую сестру. — Как ты похорошела, Хазан, – лепетала Чамкыран. — Да что ты выдумываешь? это ты за два месяца стала другим человеком. Школу окончила, экзамены сдала, моя принцесса. Когда выпускной? — Я тебе скину пригласительный, – Эдже двинулась к Ягызу. — Привет, зять! Рада, что ты не выглядишь разбитым после нескольких месяцев жизни с этой сумасшедшей. — Эдже! – запротестовала сестра. — Эдже, хорошо, что приехала, – Эгемен пожал её руку. Как много нужно было обсудить, Хазан соскучилась по этой мелкой девчонке. Завтрак прошёл весело. Эдже красочно описывала сдачу выпускных экзаменов, Хазан припомнила, как она оканчивала школу. Ягыз непринуждённо поддерживал беседу. Потом сёстры проводили время только вдвоем. Эгемен взял выходной, но у него всегда находится, чем заняться. Супруги больше не виделись до вечера. Хазан пришла к нему первая. Неохота ей было откладывать разговор об увольнении на неопределённый срок. Получив согласие, она проникла в спальню. Ягыз печатал на ноутбуке. — Мне надо кое-что рассказать. Эгемен выключил экран. — Внимательно слушаю. Хазан села на соседний стул, и зажгла попутно свет. — Не буду тянуть, я уволилась. Теперь ищу новую работу. Решила тебе сообщить, чтоб ты знал. Как муж ты должен знать. Да? — Определённо лучше, чтобы я знал. Ты здесь очень права. — Ты сейчас смеёшься? — Ни в коем случае. Душа моя. — Ягыз... Он развернулся и протянул руку. Хазан недоумённо вложила в неё свою. Эгемен, кажется, немного мялся, собирался что-то сказать. — Хазан, на самом деле, у меня к тебе есть деловое предложение. Не отказывайся сразу. — Что ещё? — Я собираюсь запустить проект, связанный с выпуском дизайнерской одежды. Хочу, чтобы ты его возглавила.