У озера под луной

      Три дня назад ровно в восемь часов двадцать шесть минут утра скончалась супруга русского барина Игната Андреевича Гронова — Елизавета Валентиновна. Добрая женщина последние три недели мучилась в сильной лихорадке. Все жильцы дома, предвещая скорую смерть хозяйки, ходили тихо, часто перешёптывались, жалея бедную женщину, ставшую для них сродни матери.       Гронов, не мог похвастаться такой же любовью к покойной супруге. Он часто избивал её за малейшие проступки или по пьяне. А пил Игнат Андреевич очень много. Поговаривают, что имение своё однажды чуть не пропил, играя на светском вечере в картишки — жена его вовремя остановила.       И все жильцы дома знали что, а правильнее сказать — кто являлся ядом Елизаветы Валентиновны. Но никто не смел и пискнуть об этом.       Тем не менее, надо отдать Гронову должность — похороны прошли по всем русским традициям. На поминках было много всякого народу, рассевшегося за длиннющим деревянным столом. Долго память отдавали усопшей. Уже клонилось к позднему вечеру, когда люди разошлись кто куда, и Гронов наконец пошёл в свой кабинет.       — Дуня! Питьё мне! — крикнул он. Прибежала девушка лет шестнадцати с бутылкой алкоголя и рюмкой, поставила всё на стол и убежала, чтоб «перед глазами не мелькать».       Игнат Андреевич открыл бутылку, налил в стакан спиртное и задумчиво поглядел на багряную жидкость, которая, на удивление, не манила его так же, как раньше. Поболтав в руке стакан, мужчина пригубил было напиток, но, услышав его запах, поморщился и грубо бросил стакан с содержимым в стену.       На пустой стене, где должен был стоять большой шкаф, но не стояло ничего из-за прихоти Грунова, начали расплываться красные капли, впитываясь в поверхность. Осколки стекла разлетелись по комнате, чудом не задев мужчину.       Игнат Андреевич вышел из дома на свежий воздух и стал гулять по своему имению.       «С чего мне не понравился запах вина?», — раздумывал он, — «Верно, надоело мне это спиртное. Или просто сейчас пить не хочется, ибо я на похоронах достаточно выпил. Зачем тогда стакан разбил? А зачем сюда вышел? Возможно, это всё дух Елизаветы Валентиновны? Да нет, бред на меня нашёл!»       Так, в раздумьях Гронов дошёл до озера, рядом с которым увидел чью-то фигуру. Подойдя поближе, он узнал своего крепостного. Тот, не замечая барина, заворожённым взглядом наблюдал за озером, чья водная гладь отражала свет круглой кроваво-красной луны.       — Неужели ты, Стёпка, в обычной воде интересное находишь?       Парнишка вздрогнул от неожиданности и резко встал со страхом глядя на Гронова.       — Чего молчишь ты? Отвечай!       — Да, барин, — с волнением произнёс Стёпка.       — Что же интересного ты нашёл в этом озере?       — Да вот смотрю в него, и мне Елизавета Андреевна вспоминается, — парнишка закрыл глаза, боясь реакции барина, — Очень добрая была и хорошая. Относилась ко мне, как к сыну.       Стёпка неожиданно почувствовал, пальцы мужчины ласково погладили его по пшеничным волосам.       — Да. Прекрасным она была человеком. Видимо, против меня вас всех наставляла, раз разговор с барином в тебе страх возбуждает, м?       — Вовсе… Вовсе нет! — Стёпка приоткрыл глаза, видя перед собой улыбающееся лицо Игната Андреевича.       — Так почему же ты меня боишься тогда, Стёпка? Я тебя бить не собираюсь!       Рука барина скользнула с вниз, к лицу. Гронов нежно провёл ладонью по щеке крепостного.       — Отвечай! Ты ведь принадлежишь мне, а значит и твои мысли мои!       — Но Елизавета Валентиновна говорила, что мои мысли принадлежат только мне, что только я их законный собственник. А делиться ими или нет — мой выбор…       — Опять ты про покойницу вспоминаешь! — смеясь, пожурил Игнат Андреевич, — А ты мне нравишься!       Гронов внезапно прильнул губами к губам Стёпки, глубоко целуя и поглаживая свободной рукой по спине.       Ошарашенный Стёпка стоял и ничего поделать не мог. Игнат Андреевич недоумённо прервал поцелуй.       — Что, Стёпка, ты целоваться не умеешь, что ль?       — Не по-мужски это, барин, — краснея произнёс Стёпка.       — А как по-мужски?       — С бабой какой-нибудь.       — А баба у тебя-то хоть есть? — усмехнулся Гронов.       — Нет. Наших девок уже все разобрали, — ответил парнишка.       — А ты что, не успел?       — Я не такой уж красавец. Да и внимание их привлечь не умею…       — Правда? А почему тогда по имению слухи ходят, что ты на мужичков поглядываешь?       — Что?! — Стёпка испуганно дёрнулся в руках Гронова. Его чистые, как гладь дневного озера, глаза забегали.       — Раз это правда, почему же лжёшь своему барину?       Игнат Андреевич принялся расстёгивать пуговицы на рубашке молчиливого парнишки. Сбросив с него верхнюю одёжку, Гронов руками начал оглаживать тело крепостного. Стёпка тяжело дышал, тая от прикосновений. На второй их поцелуй парнишка ответил, осмелясь обвить руками шею Гронова.       — Вот так, мой мальчик, вот так! — в унисон шептал мужчина, радуясь раскрепощённости со стороны Стёпки.       Некоторое время спустя, они, сами того не заметив, остались обнажённым и сплелись телами, лаская друг друга в баргяном лунном свете.       — Повернись спиной и нагнись, — попросил Гронов и, после исполнения, плюнул на руку, чтобы смазать слюной половой орган и вошёл в Стёпку на всю длину.       Парнишка вскрикнул от резкой боли, но последующие грубые движения начали приносить удовольствие, передавшееся в громких стонах, и он быстро достигнул разрядки. А через пару минут излился в него Гронов, который после вышел из Стёпки и крепко обнял его со спины.       — Грех мы совершили с тобой, Стёпка! — сказал Гронов, — Зато исполнили сегодня все свои желания: я супругу свою схоронил, а ты с мужчиной ночь провёл.       — Если честно, то здесь — под этой большой красной луной и перед гладью прохладного озера я думал не об Елизавете Валентиновне, а мечтал об этом, — признался парнишка.       — Грешники мы с тобой, Стёпка! И наказание соответствующее должны понести, ты согласен?       — Да, мой барин! Мы должны поплатиться за свои грехи!       И они утопились!       Конец!