Эпизоды. BTS.

      Когда-то Намджун на вопрос о своей заветной мечте ответил, что он хочет стать отцом. Однажды. Когда-нибудь. И вот сегодня он станет на шаг ближе к этому.       Флэшбэк. Май 2028       Намджун стоял на невысоком подиуме, украшенном цветами, белыми и сиреневыми лентами, звучала негромкая музыка; в зале, заполненном гостями, в первом ряду сидели его друзья — те самые пуленепробиваемые пацаны. Намджун не был самым старшим из них по возрасту, но он был старшим в группе, лидером, уважаемым и любимым. Он выходил вперёд, когда это было нужно, прикрывал задницы шалопаев-маннэ перед компанией, толкал благодарственные речи, был судьёй в спорах, разнимал драчунов, мирил обиженных, раздавал волшебные пендели и был просто лицом BTS. Ему уже тридцать четыре, и теперь он шагнёт в семейную жизнь.       Флэшбэк. Январь 2025       Несмотря на всю шумиху, которая окружала каждого мембера, дембельнувшегося на гражданку из армии, Джун умудрился вернуться тихо и незаметно. Он всегда обладал этой способностью — становиться невидимкой, когда это было необходимо. Четверо из бантан, считая Намджуна, уже отдали долг своей стране, ещё трое должны были тоже вернуться домой в ближайшие два-три месяца. Многие ждали их камбэк в составе BTS, но сами парни ещё не знали, как и когда это произойдёт. Да и произойдёт ли вообще. Намджуну казалось, что он опять потерялся. В армии всё было понятно: подъём, завтрак, тренировка, обед, занятия по расписанию, ужин, свободное время для общения, отбой. И лишь ночью во снах настигали разные шальные мысли, которые глохли по мере того, как увеличивался срок, проведённый Джуном в армии.       Было бы странно, если бы бантаны, проведя бок о бок более десятилетия, не попытались бы собраться, чтобы попробовать снова быть одним целым, той самой прогремевшей на весь мир группой BTS. Вот только все они успели окунуться с головой в хмельной океан свободы. У каждого появились задумки на будущее, свои проекты, контракты, да и с HYBE их теперь связывали лишь два года договора. В общем, пока не вернулись Ви, Чонгук и Шуга, Намджун решил попутешествовать. На свободе. Поехать туда, куда глаза глядят.       Настоящее время       Молодой человек сидел в коридоре напротив палаты, где сейчас находилась та, что скоро осуществит его мечту. Он станет отцом очаровательного существа. Они с женой отказались узнавать, кто же скоро появится на свет, и с нетерпением ждали этого момента. Намджун сцепил пальцы, пытаясь сдержать волнение и беспокойство, переполнявшие его сию минуту. С появлением этого человечка жизнь изменится кардинально. Джун как-то вдруг, внезапно, понял это сейчас, вот в это мгновение. Он будет не просто мужем и отцом, он станет главой семьи со всеми вытекающими. И испугался.       Флэшбэк. Апрель 2025       В конце апреля молодой, статный, красиво подкачанный и явно уставший мужчина стоял на паспортном контроле очередного аэропорта. Перед ним стояла девушка, светловолосая и сероглазая — он случайно увидел её лицо, когда та повернулась, отвечая на звонок. Её взгляд, не задерживаясь, скользнул по высокому азиату, дальше по стоявшим в очереди людям, снова вернулся к Намджуну, потому что он так и не смог оторваться от созерцания этих прозрачных, словно весенний ручей, глаз. У женщины была тонкая, с просвечивающими голубыми венками кожа, настолько белая, что казалась изысканным японским фарфором. И пахла она восхитительно нежно, как майский день — жасмином или сиренью. И Намджун загадал, если они ещё раз столкнутся до того, как покинут аэропорт, то он обязательно узнает, кто она и как её зовут.       И его желание сбылось. И пока молодой человек ехал в отель, гипнотизируя цифры на экране телефона, на языке он катал непривычное имя. По-ли-на.       Флэшбэк. Январь 2026       — Как только закончится наш контракт, я покину HYBE и BTS, — Намджун был настроен решительно. — У меня уже есть предложения, которые меня заинтересовали, и я намерен заниматься ими. Группу как таковую я не оставлю, но выступать больше не буду, только работать с альбомами, треками.       — Ты хорошо подумал? — Бан Шихёк устало потёр лоб, сжал пальцами гудящие виски. — Уверен, что продюссирование и благотворительность — это твоё?       — А ещё галерея, которую я уже купил, и школа искусств для детей, которую скоро открою, и много чего другого, — Ким мягко улыбнулся, но ответ его звучал уверенно, уступать он явно не собирался.       — Вы с Мином сговорились что ли? — главный по бантанам побарабанил пальцами по дубовой столешнице, пошелестел бумагами и со вздохом откинулся на спинку удобного кресла.       — Ответить честно? — Намджун повернулся к тому, кто когда-то практически создал каждого из них. Ну и заработал нехилые бабки. Тоже на каждом из них. — Да, сговорились. Мы уже всё подготовили к регистрации своего агентства. И пути назад нет. Потому что это будет совсем другая компания, другие идеи, другие трейни.       Настоящее время       Ему показалось, или он всё же услышал крик, полный боли? Чёрт! Не может быть, чтобы это был её крик. Она никогда так не кричала, она вообще не кричала. Ну только от…       Да чёрт! О чём он вообще думает?! Его женщина, его жена сейчас там, за этой дверью, испытывает боль, хотя врачи сказали, что боли не будет. А как же анестезия? Они не ввели обезболивающее? Вопросы и беспокойство напополам с отчаянием толпились в голове Намджуна, заставляя то тревожно мерить коридор шагами, то ерошить густые тёмные волосы, то просто подпирать широченными плечами стену и цепляться взглядом к малейшим трещинкам на белом потолке. Почему он не там? Почему жена не разрешила ему быть с ней сейчас? Он держал бы её за руку, забирая часть боли, гладил по лбу, покрытому испариной, дышал вместе с ней… Сколько времени он уже ждёт? Почему оно так тянется, словно липкая патока или остывающая карамель? Намджун взглянул на часы, висящие на стене напротив, что отсчитывали медленные, размазанные секунды.       Флэшбэк. Апрель 2025       Джун смотрел в окно гостиницы на подёрнутые зелёным маревом деревья, на целые реки бело-розовых ветвей, которые было так странно наблюдать в огромном мегаполисе. Москва цвела. Каким ветром его сюда занесло? Изначально он планировал побывать лишь в Петербурге, но в последний момент забронировал билет на самолёт до столицы этой непонятной и до жути притягательной страны, услышав на ресепшен разговор постояльцев с портье. Те улетали домой, их голоса разносились по холлу, и в них звучали одновременно сожаление и нетерпение. Намджун хорошо их понимал, он сам так же возвращался домой из своих путешествий. Было жаль покидать очередной городок или страну, где получил столько эмоций и пищи для ума, и так же радостно от предвкушения, что скоро окажешься дома, в родных стенах, где тебя любят и ждут. Последнее условие обязательно и непременно должно быть. Иначе…       Хм, о чём это он? Ах, да… Какого чёрта он приехал в Россию? Один. Погулять и подумать. Как оказалось, ему очень хорошо здесь размышлялось. Это что, влияние Достоевского и Толстого? Загадочная русская душа, о которой так много разговоров, но никто так и не понял, что это такое на самом деле? И это заразно?       Перед глазами вдруг встало лицо незнакомки, затмив весенний светлый день за окном. Набрать или не набрать? Была бы под рукой ромашка, Джун обязательно погадал бы — в таком смятении он вдруг оказался. Откуда только взялось это липкое чувство неуверенности в себе, словно он вдруг стал опять зелёным, неуклюжим и неопытным юнцом, что впервые пошёл на свидание с девушкой. Ого, даже щёки запылали! Молодой человек прислонился лбом к прохладному стеклу в попытке собрать свои разбегающиеся мысли, но безуспешно. Мысленно плюнул на всё и решительно нажал кнопку вызова.       — Алло? Это вы, Намджун?       Флэшбэк. Сентябрь 2026       — Мама, папа! Это Полина, — наконец этот день настал, и Джун представил свою любимую женщину родителям. Официально. С соблюдением всех церемоний, традиций и требований.       Последовали строгие учтивые поклоны, слова приветствия и уважения, на что Намджун взирал с улыбкой, гордостью и… умилением. Его родители, несмотря на предупреждение и подготовку своеобразных смотрин, очень волновались — не каждый день сын представлял им свою девушку, да ещё иностранку. Точнее, не было ещё такого вообще. То есть девушки у любимого наследника, конечно, были, но до знакомства с родителями дело как-то не доходило. И вдруг после возвращения Намджуна из долгого путешествия всё изменилось. Он словно переродился. Мама часто стала заставать сына, погружённым в свои мысли, явно приятные и необычные, о чём недвусмысленно говорила мечтательная улыбка на губах, мерцающий отстранëнный взгляд и долгие разговоры по телефону, еле слышимые из-за закрытой двери его комнаты.       Родители понимающе переглядывались, отец пытался расспрашивать сына, но тот отнекивался, прикрываясь работой, новыми проектами, предстоящим камбэком BTS и ещё кучей всего. Вот только чуткие родительские сердца было не обмануть. Они уже знали: их мальчик влюбился. По-настоящему. Всерьёз. Не знали только, в кого. Мать как-то потеряла терпение и поставила Джуну ультиматум — или знакомь со своей зазнобой, или мы созовём ужин с той, которую присмотрели для тебя, из уважаемой семьи, под стать тебе. Сын рассмеялся и пообещал скоро всё устроить к обоюдному удовольствию. Но прошло ещё полгода, прежде чем родители смогли увидеть ту, что похитила сердце их мальчика.       Намджун переживал, как родители отреагируют на то, что его выбор пал не на кореянку. Семья у него была традиционная, старой закалки, и Джун, по сути, пошёл против всего, что было привычно его родным. А он нашёл в Полине всё то, чего не смог найти в Корее — свободный дух, открытый бесхитростный взгляд, прямоту и честность, бесконечную нежность и любящее страстное сердце. Но притирались они сложно, со скрипом. И тем больше они ценили те чувства, что росли в них и связывали их в единое целое. Намджуну даже пришлось научиться полностью говорить имя своей избранницы, не сокращая до привычного корейскому языку и уху Лина. Настоящее время       Вышедшая медсестра тихо проскользнула мимо задумчивого мужчины, отметив про себя его привлекательность и мощную ауру, которая поглощала всех, кто проходил мимо него. Лицо показалось ей знакомым, но в правилах клиники было чётко прописано, что любое проявление любопытства или попытка вмешательства в личное пространство клиента карались увольнением, быстрым и беспощадным. Но как можно было не узнать те самые ямочки на щеках, что на мгновение появились, когда мужчина вежливо улыбнулся девушке. Но она невозмутимо пошла дальше по коридору, в душе тая от восхищения и немного завидуя той, что сейчас была в палате.       Намджун и не заметил вовсе медсестры и улыбался он своим воспоминаниям, а не ей. Он уже поделился новостью со своими друзьями, и те наперебой стали закидывать его вопросами и советами, словно хоть кто-нибудь из них имел опыт в подобных делах. Нет, Джун среди них был первопроходцем. Это он будет потом с чувством, толком и расстановкой объяснять, что к чему и зачем, а сейчас он старался не паниковать и не ломиться в закрытую дверь. Но почему так долго?! Мужчина снова глянул на часы, висящие на стене, сверился со своими, тускло блестевшими на запястье, и разочарованный вздох вырвался из его груди — прошёл всего час, как его вежливо выпроводили из палаты.       Флэшбэк. Май 2028       Намджун смотрел, как медленно открылись двери в просторный светлый зал для церемоний, как в них показалась высокая, укутанная в белоснежное сияние женская фигура. Она неспешно приближалась, и мужчина улыбался всё шире и заразительней просто потому, что не мог иначе — он был счастлив. Полина была довольно высокой, а сейчас в изящных лодочках на тонком каблуке она и вовсе почти сравнялась ростом со своим почти уже мужем. Джун и этому был рад, потому что его жена была особенной во всём. Он с жадным удовольствием зарывался пальцами и лицом в густые светлые волосы, любовался переменчивыми глазами, цвет которых зависел от настроения и погоды, слушал её голос, когда она вела переговоры по телефону или разговаривала с ним самим, он гладил длинные музыкальные пальцы, что дарили ему ласку, осторожно переплетал их со своими, боясь ненароком причинить боль, и с наслаждением, граничившим с безумием, целовал податливые сладкие губы, послушно раскрывавшиеся ему навстречу.       Он готов был жениться уже через пару месяцев после знакомства. Его словно засосало в бездну любовного томления, он жил от встречи до встречи, от звонка до звонка, щедро одаривая своими чувствами, так долго томившимися в его душе, ту, что не побоялась пойти за ним, попробовать понять его, спорить с ним, радоваться с ним, грустить с ним и просто быть рядом. Он влюбился как мальчишка. Но прошло долгих три года, прежде чем его желание воплотилось в жизнь.       Флэшбэк. Июль 2026       Бантаны решили сделать перерыв в репетиции перед первым большим концертом, который должен был стать их камбэком. Чимин как всегда повалился на пол, Ви с Джином со скрипом и жалобами опустились на маты, сваленные в углу зала, Шуга схватился за вибрирующий телефон и хмуро слушал собеседника, Хосок жадно присосался к бутылке с водой и между глотками смачно матюгался, что рассмешило Чимина, а заодно и Чонгука, который как кролик-энерджайзер продолжал отрабатывать сложную связку. Намджун же уселся в кресло-мешок, достал телефон и набрал знакомый номер. Через несколько секунд на экране появилось заспанное лицо и растерявшийся парень, поняв, что звук не переключился на наушник, услышал недовольное приветствие:       — Джуни, пять утра! Я, конечно, скучаю по тебе, но я уснула два часа назад.       — Ох, прости, милая! — Намджун лихорадочно пытался отключить внешний динамик и мысленно чертыхался из-за разницы во времени.       Он замолчал и обвёл глазами притихших мемберов. Те смотрели на него, ожидая объяснений. Делать вид, что ничего такого не произошло, не имело никакого смысла. Он спалился. Сдал себя с потрохами.       — Упс, — это Хоби издал первый звук и тут же подскочил к другу. — Привет, кто тут у нас? — яркая улыбка озарила его лицо, пока он пытался через широкое плечо Джуна заглянуть в экран телефона.       По ту сторону экрана царила тишина. Хосок успел увидеть светловолосую макушку, и изображение пропало. Все уставились на лидера. Никто ничего не спрашивал, не говорил, но их молчание было красноречивее любых слов.       — Это моя… девушка, парни, — Намджун убрал телефон и прямо посмотрел на мемберов, — я влюбился. И я на ней… женюсь.       Сказав эти слова, Джун вдруг почувствовал странное облегчение, словно он стоял на распутье и выбрал правильную дорогу. Он расправил плечи, уверенно кивнул своим мыслям и обвёл взглядом друзей, подмечая реакцию каждого из них. Любопытство, изумление, недоверие и радость — мемберы вдруг загалдели, задвигались, облепили своего товарища со всех сторон, посыпались вопросы, поздравления, его хлопали по плечам, ерошили волосы, требовали немедленно показать фото… Он еле выдрался из этой кучи-малы, клятвенно пообещав всё рассказать и познакомить бантан с Полиной.       Настоящее время       Намджун бессмысленно гипнотизировал стрелки на часах. Напротив сидела его мама, которая приехала в клинику, несмотря на его сопротивление. Поначалу она пыталась отвлечь его разговорами, но быстро сдалась и лишь с сочувствием и понимающей улыбкой смотрела на своего такого взрослого, сильного, умного, но по-прежнему её маленького мальчика. Они с отцом полностью приняли и одобрили выбор сына, хотя и были разочарованы, что в их семью вошла иностранка, ну прям совсем-совсем иностранка. Даже не азиатка. Даже не японка. Русская. Непонятная, непокорная, но при этом весьма уважительная, корректная и она так смотрела на их сына, что дух захватывало, что они с отцом невольно вспоминали свою молодость и то, как они сами были влюблены.       Скоро её сын сам станет отцом. Совсем немного осталось. И материнское сердце замирало от любви, беспокойства и гордости одновременно. Совсем взрослым стал.       В коридоре раздались негромкие шаги, и Намджуна кто-то тронул за плечо. Он поднял взгляд на пришедшего, и его лицо озарилось светлой улыбкой — перед ним стоял Чимин, бессменный заботник их группы. Джун порывисто вскочил и обнял парня, ставшего после армии шире в плечах и как будто выше, но сохранившего свою душевную мягкость и доброту.       — Спасибо, Чимин-а, — Намджун отстранился от друга и заглянул тому в глаза. — Ты… Ты всё ещё помнишь… её?       На лицо парня набежала тень, но он промолчал и лишь ещё раз приобнял хёна, а потом развернулся к матери Джуна и глубоко поклонился, приветствуя её. Втроём ожидать стало веселее. Мужчины ударились в воспоминания и то уходили куда-то далеко, то посмеивались, просматривали на телефонах короткие видео, фотографии, но в конце концов Чимин поднялся, пожелал удачи и ушёл. А Намджун снова погрузился в прошлое.       Флэшбэк. Май–июнь 2028       Они уехали в аэропорт, едва дождавшись окончания церемонии, почти сразу после того, как Намджун надел на тонкий пальчик своей невесты простое кольцо из белого золота. Их ждала Венеция. И медовый месяц. Целый месяц, потому что на меньшее Джун был не согласен.       В самолёте Намджун показал жене гравировку внутри обручального кольца. Ты моя мелодия — то была строчка из красивой песни, что мужчина услышал, когда был в России и познакомился с Полиной. Красота музыки и слова, которые ему перевела девушка, запали ему в сердце, как и сама Полина.       — Мой любимый романтик, — женщина прижалась к крепкому плечу Джуна. — Ты даже пахнешь романтично: жарким ветром пустыни и весенней зеленью.       — А ты — первым снегом и жасмином, жена, — Намджун посмаковал новое для себя слово и прикрыл глаза от приятного чувства удовлетворения, словно сбылась его заветная мечта.       Венеция встретила молодожёнов ярким небом с редкими хлопьями полупрозрачных облаков, зелёной водой каналов, зычными голосами гондольеров, стаями голубей, головокружительным калейдоскопом масок в старинных витринах, бесконечными потоками туристов и витающими над всей суетой лёгким запахом тины и неуловимым флёром старины. Они с трудом нашли виллу, что Джун снял на месяц в одном из малюсеньких переулков, вдали от популярных площадей, мостов и палаццо, где жили либо местные, либо яро влюблённые в этот город и избравшие его своим домом. И с террасы этой виллы открывался умопомрачительный вид на терракотово-красные черепичные крыши Castello и Grande-Canale.       И снова Намджун поймал себя на мысли, что он счастлив. Бесстыдно и безоговорочно. Он обхватил Полину за талию и закружился с ней по уставленной горшками с геранями и лилейниками крыше, пока та не застучала кулачками по крепкой груди мужа, шутливо ругаясь, что её сейчас укачает.       — Нет, тебя не укачает, — Джун ещё сильнее прижал к себе жену, — я тебя зацелую, залюблю. Может, мы опробуем ту шикарную кровать под балдахином?       — Ты ненасытный, — Намджун давно понял, что его любимая, внешне холодная и недоступная, на самом деле весьма горячая девчонка, и с удовольствием включался в эту игру.       — Иди ко мне, детка, — мужчина невольно понизил голос, — я так хочу тебя. Всю. Целиком.       Недолго думая, он подхватил жену на руки и, буквально приклеившись к её губам, шагнул через порог. Он не мог отказать себе в удовольствии и навис над ней, распростёртой на шёлковом покрывале цвета тусклого золота. Ему нравилось вот так прижимать её к постели или стене, чтобы насладиться мнимой беспомощностью женщины. И в этом не было ничего от насилия, лишь игра… в поддавки. Намджун провёл пальцем по бледно-розовым губам, так похожим на лепестки нежной лилии, и они раскрылись под его лаской, а влажный язык коснулся чуть шершавой подушечки. Губы обхватили палец почти целиком, засасывая его в тёплую глубину. Язык обнимал и поглаживал длинный палец, мягкие губы скользили по нему, оставляя влажный след. Намджун зачарованно следил за этими движениями, а в животе у него давно полыхал пожар.       Джун невольно толкнулся бёдрами. Его внезапно накрыло воспоминание об их первом разе. Ему стало немного стыдно, ведь тогда он был слишком напорист, практически груб, не мог сдержать себя и, усадив Полину на стол, вбивался в неё яростно, с гортанными стонами, а она, пошло причмокивая, сосала его пальцы, провоцируя его, заводя сильнее, бросая в пучину безудержной страсти.       Воспоминание подхлестнуло его воображение, в штанах стало невыносимо тесно, и Джун резко выдохнул, пытаясь снизить градус напряжения. Он скатился с жены и распластался рядом на постели. Полина повернулась на бок, подпирая голову рукой, а другой накрыв выступающий бугром член мужа. Её пальцы расстегнули ремень, глухо звякнув пряжкой, медленно потянули замок молнии, оттянули бельё и выпустили на волю «дружка». Намджун следил за её движениями и лицом. Он видел, как дрогнули пушистые ресницы, прячущие колдовские глаза, как розовый язык скользнул по припухшим губам и снова спрятался, как запунцовела нежная кожа на щеках женщины, услышал участившееся дыхание, и волна жара прошлась по его сильному телу, плавя мышцы, да и разум тоже.       Джун на мгновение прикрыл глаза и тут же дёрнулся, потому что его бёдра накрыла приятная тяжесть, а рубашка вдруг оказалась полностью расстёгнутой, обнажив мощные мышцы на груди и жёсткий живот с уходящей вниз тёмной дорожкой. Горячие ладони прижались к гладкой смуглой коже, почти обжигая, заострённые ноготки оставляли болезненно-возбуждающие следы на рёбрах, на животе, а губы тут же покрывали алые полосы нежными поцелуями. Джун застонал и вцепился в женские бёдра, побуждая наездницу скользнуть сначала вперёд, потом назад раз, другой и ещё раз, потираясь о стоящий член.       Он притянул Полину к груди, не позволяя больше двигаться, и рывком перевернулся, снова прижав её к кровати. Разум медленно, но верно покидал его. Зато желание целиком поглотить сводящую его с ума женщину росло с каждой секундой. Джун не отличался терпеливостью. Он лихорадочно начал стаскивать тонкую полупрозрачную блузку, почти отрывая перламутровые пуговки, путаясь пальцами в застёжке и шипя сквозь зубы от досады. С трудом справившись с раздражающей помехой, Джун на мгновение замер и с довольным стоном обхватил губами торчащий сосок, втягивая его в рот, катая на языке и урча, словно гигантский кот. Его пальцы ласкали другой сосок, легонько сжимая и оттягивая, гладили чувствительную кожу, пробегали по рёбрам, отыскивая самые чувствительные точки.       Женские губы оставляли жгучие следы на теле Намджуна, яркие и заметные, руки цеплялись за мускулистые плечи, зарывались в густые чёрные волосы, путались в них, дёргая за пряди, с губ срывались стоны, длинные ноги призывно прижимали поясницу и бёдра Джуна. С трудом вырвавшись из сладкого плена, мужчина поспешно стянул с себя джинсы вместе с бельём, освободил жену от юбки и ажурных трусиков, и, прерывисто дыша, развёл округлые бёдра. Он жадно рассматривал нежные складки, уже влажные и скользкие от сочившейся смазки, очень бережно гладил набухший клитор и проникал длинными пальцами в жаркое лоно, заставляя женщину метаться по кровати, закусывая губы и закатывая глаза. Когда его язык шлёпнул по зудящему от возбуждения бугорку, она дёрнулась как под током, гортанно вскрикнула и прижала голову мужа ещё плотнее, побуждая его действовать активнее. Джун пил её соки и возбуждался всё сильнее. Наконец, он оторвался от соблазнительных складочек, встал на колени и заставил Полину посмотреть на него. Его член задирался кверху, чуть подрагивая, с головки тянулась прозрачная густая капля. Джун был давно готов, и терпение его заканчивалось. Он всей тяжестью навалился на жену, но вошёл в неё нежно и бережно, насколько сумел сдержаться. Он раз за разом медленно погружался в тугое лоно, продлевая удовольствие, заливая их обоих тягучим жаром, доводя почти до предела все отзывающиеся на сладкое возбуждение рецепторы.       Джун снова повернулся и свесил ноги с кровати, усадив женщину сверху. Теперь её грудь ещё больше дразнила его, мерно колыхаясь в такт движениям прямо перед лицом Намджуна, и он готов был бесконечно хватать наглыми губами драконившие его соски. Он поддерживал женщину под бёдра, большие ладони мяли упругие ягодицы, раздвигали их, ослабляя давление на член, и снова сдавливали, сминали, оставляя красные отметины на белой коже. Движения всё ускорялись, стремительно приближая пару к развязке. Женщина громко застонала, дрожа всем телом и без сил повиснув на крепких плечах мужа, плотно сжимая мышцами готовый взорваться спермой член.       — Теперь же можно? — Джун приник к уху жены и задал волнующий его вопрос. — Я же могу кончить в тебя? Я не…       — Заткнись и кончай, Ким Намджун!       Настоящее время       — Господин Ким! Господин Ким! — настойчивый голос проник в сознание Джуна, вырывая из жарких воспоминаний. — Поздравляем, вы стали папой! У вас прелестная дочка. Вы можете пройти в палату — вас там ждут.       Мужчина часто заморгал, потому что глаза вдруг защипало, а грудь сдавило железным обручем. На него внезапно обрушилось понимание свершившегося — он стал отцом. Давным-давно озвученная на каком-то шоу мечта вдруг сбылась, стала явью. Он, и вдруг отец! Господи! Этого не может быть! Джун взглянул на маму, которая со слезами на глазах смотрела на него, схватил её в охапку, отпустил, склонился перед ней в низком поклоне, снова обнял и потащил за собой в палату.       Его Полина бледная, но улыбающаяся, держала на руках кроху. Ту самую, что отныне навсегда поселилась в сердце большого сильного лидера пуленепробиваемых пацанов Ким Намджуна, сделав его самым счастливым из всех людей. Вот только сил его хватило лишь на то, чтобы обнять своих девочек, заключив их в тёплое и надёжное кольцо своих рук. Он смотрел на них и тонул в океане нежности. Это его семья, его мечта. И теперь он точно не одинок.