The Animals

      — О, я поверить не могу в то, что ты сделал это!       Девушка, точно фурия, с грохотом влетает в кабинет, захлопывая за собой двери. Несколько человек снаружи вздрагивают от раздавшегося шума и испуганно переглядываются. Не удивляются – подобное происходит часто. Аль-Хайтам, сидящий на привычном месте во главе стола, на мгновение отвлекается от бумаг, чтобы убедиться в степени её ярости, и вновь возвращается к изучению документов.       — Ты отказался предоставить мне финансирование?! Серьёзно, аль-Хайтам? Тот привычно не реагирует, чем распаляет её сильнее, но не успевает она произнести хоть слово, как тот, отложив бумаги, наконец, смотрит на девушку с неприкрытым недовольством.       — Целью Академии не является финансирование бессмысленных проектов. И у неё срывает крышу. Она стремительно приближается к столу, с хлопком упираясь в твёрдую поверхность ладонями, и виснет коршуном. Её лицо некрасиво искажается, делая её на несколько лет старше, чем было на самом деле.       — Бессмысленных?! Да что ты понимаешь вообще? — Всё пространство кабинета заполоняется её искренним негодованием, — Я работала над этим проектом целый год!       — Хоть два. Теперь каждому нуждающемуся деньги выделять? — Он скрещивает руки на груди, едва сдерживая улыбку, когда та скалится.       — Это важно!       — Для тебя?       — Ты хотя бы открывал мой проект? — Не отстаёт она. Он на секунду задумывается и качает головой.       — В глаза не видел.       — Мой секретарь передал его пару месяцев назад.       — Не передавал. Дан дёргает подбородком, её губы напряжённо сжимаются. Он почти видит, как лихорадочно крутятся мысли в её голове.       — Этого быть не может, я лично видела, как она отдала документы твоему человеку.       — Какому? Я работаю один, — и словно в доказательство мужчина обводит пустой кабинет рукой, — Видишь кого-то ещё?       — Слушай, просто проверь, ладно?       Аль-Хайтам закатывает глаза, но, сдавшись, лезет в верхний ящик стола, где хранятся все нерассмотренные заявки на грант. Взвалив на стол приличную кипу, он долго и методично перебирает их под звук притоптывания девушки. Она скрещивает руки на груди, терпеливо ожидая.       — Ничего.       — Ничего? — Её брови хмурятся, но она тут же передёргивает плечами, — Вот как вы здесь за документами следите, да?       — Просто признай, что ты и твой секретарь облажались.       — Я сама видела.       — Их нет, — с нажимом повторяет он. Дан мнётся, на её лице тенью мелькает замешательство, а глаза беспомощно мечутся по рабочему столу главного секретаря Сумеру. Она тихо чертыхается и отходит на несколько шагов назад.       — Я расскажу, на что мне необходимо финансирование, а ты выслушаешь.       — У меня нет на это в-       — Ты выслушаешь! — Её голос угрожающе повышается на несколько октав. Аль-Хайтам раздражённо закатывает глаза и откидывается на спинку кресла. Его взгляд вперивается в неё в ожидании. Всё равно не отстанет, хоть силой вытолкай прочь.       — В прошлом году я познакомилась с несколькими почтальонами и они пожаловались на высокую загруженность в почтовом отделении, — Её голос звучит иначе. Словно по щелчку пальцев из комнатной тиранши она перевоплощается в горящую идеей изобретательницу, знающую, что её проект слишком хорош, чтобы лишиться возможного гранта, — Многие отправляют письма и посылки, и чаще всего добавляемые коробки слишком тяжёлые или месторасположение доставки находится далеко. Я думала над тем, как упростить жизнь каждому из нас, поэтому-       — Короче, — мужчина пренебрежительно махнул рукой. Дан скрипнула зубами, на секунду выйдя из образа, и недовольно кивнула.       — Дроны для развоза почты по воздуху. Это доступно, — она зажала указательный палец, — Экономит время, — средний, — А также их можно запрограммировать на определённый маршрут, и после доставки они самостоятельно вернутся обратно! Аль-Хайтам молчит некоторое время, задумчиво трёт подбородок пальцами, всерьёз задумавшись над её идеей. Звучит-то здраво, но есть одно но…       — Такой бред мог прийти в голову только тебе, не правда ли? — Он покачивает головой, не скрывая ухмылки, — Ты правда думала, что я выделю деньги на подобную затею? Дан поражённо застывает, и её глаза забавно распахиваются.       — Ты настолько глуп, что не можешь осознать пользы дронов?       — Они лишат людей работы.       — Это не так! — Возражает она.       — А ещё они будут издавать шум, пугая птиц, животных и людей, — перечислил он.       — Потому я и прошу финансирование, чтобы устранить все возможные заминки, — Дан всплеснула руками, — Механизмы очень дорогие, как и их перевозка из Фонтейна. Я и без того спустила все личные деньги на них. Аль-Хайтам хочет сказать что-то оскорбительное, чтобы ткнуть её в собственную глупость, но лишь растирает переносицу руками, устав от чужих речей.       — Ты просто из принципа включаешь мудака, я права? — Девушка выглядит разочарованной, пусть и пытается скрыть это.       — Твоя идея провальная, и я не выделю на это ни единой моры, — он складывает руки на груди, тем самым завершая разговор, и кивает на дверь за её спиной, — Можешь идти.       — О, пошёл ты, аль-Хайтам! — Восклицает она и, резко развернувшись, стремительно покидает кабинет, как вошла, громко хлопая дверьми.       Хайтам смеётся, но стоит ей уйти прочь, как улыбка резко спадает с лица. Был ли он несправедлив? Идея, в общем-то, неплоха. Утопична, конечно, но раз работала весь год, то значит, было что предоставить, так? Дан, обладающая высокими амбициями вкупе с пробивным характером, наверняка не заявилась бы сюда с пустыми руками.       Небольшая группа студентов резко отпрыгнула в разные стороны, стоило разъярённой девушке пронестись мимо, снося всё на своём пути. Возвращаться в мастерскую не было ни малейшего желания. Свернув по направлению к «Ламбаде», она приняла самое верное для этого вечера решение — напиться. Внутри таверны было немного людей, но это было обусловлено началом недели. Верный спутник в её пьяных похождениях, Кавех, сидел на привычном месте возле барной стойки, пригубляя вино с дна бокала. Взобравшись на высокий стул рядом, девушка проронила вздох, и тот поняв всё без слов, толкнув в её направлении пустой бокал, который тут же оказался наполнен красной жидкостью.       — Не выделил? — Уныло поинтересовался он.       — Неа. Помолчали, мысленно проклиная секретаря. Грустно чокнулись бокалами, опрокинули внутрь.       Дан и Кавех познакомились на первом году обучения в академии, быстро найдя общий язык и объединившись, они работали сообща, пронеся свою связь сквозь долгие годы и поддерживая её даже после выпуска. То было странно – оба обучающиеся в даршане Кшахревара, они почти не соперничали друг с другом, помогая по возможности и оказывая поддержку во всех начинаниях.       — Твоя идея потрясающая, он просто кретин. Она задумчиво мычит в ответ, соглашаясь. Охватившее разочарование просилось наружу разрушающей злобой, но вместо этого она вновь наполняет бокал и делает глоток, желая потушить разгорающееся пламя внутри.       — Я была готова к этому, — она покачивает бокал в руке, наблюдая за играющей жидкостью, — Лично отправила письма инвесторам с приглашением на демонстрацию. Мужчина одобрительно кивает, заталкивая в рот дольку апельсина.       — Они уж точно оценят твой проект по достоинству.       Остаток вечера проходит спокойно. Они много говорят на отвлечённые темы, но неизменно возвращаются к перемыванию костей действующего мудреца. Много пьют, пожалуй, даже чересчур, судя по растянувшемуся на стойке бессознательному телу Кавеха. Бросив на бармена взгляд, на что тот лишь поджимает губы, Дан ссыпает на деревянную поверхность приличное количество монет и, махнув рукой, покидает таверну. Так заканчивается каждая их попойка.       Бредя по тихим сумерским улицам, освещённым яркими фонарями, она задумывается над тем, а не завалиться ли в кабинет аль-Хайтама и не наговорить ли гадостей, чтобы на утро прикрыться перебранным алкоголем? Ноги, впрочем, уже несли её по направлению к зданию. Стражники, желавшие преградить дорогу, но вовремя признавшие в пьяной фигуре Дан, резко передумали, вытянувшись по струнке смирно, не желая попасть под её горячую руку. Всё равно любыми способами окажется внутри, и никто не посмеет остановить её. Так чего зазря в конфликты с неадекватными вступать? Или, быть может, желали послушать склоки двух вечных врагов?       Толкнув дверь, она застала его на прежнем месте, только теперь его ноги были заброшены на угол стола, а в руках, вместо документов, была зажата книга, обложки которой она не рассмотрела даже при свете настольной лампы, служившей единственным освещением в просторном кабинете.       — Ты! — Воскликнула она, взметнув вверх вытянутый палец, — Как смеешь отказывать мне?! Несколько человек снаружи, задержавшиеся допоздна, устало переглянулись. Начинается… Аль-Хайтам не отреагировал, флегматично перевернув страницу.       — Я с тобой разговариваю! — Не отставала девушка, приблизившись к столу.       — Алкоголь в голову ударил? — Его голос прозвучал незаинтересовано.       — Это не имеет значения! — Вспылила она, — И не отменяет того, что ты ведёшь себя, как упрямый козёл!       — Иди домой и проспись.       — Не смей указывать мне! Он поднял на неё потемневший взгляд.       — Ты не имеешь права так врываться в мой кабинет.       — Хватит вставлять мне палки в колёса!       — Ты и сама справляешься с этим, — аль-Хайтам развёл руки в разные стороны, — Мне даже не нужно прилагать усилий. Она молча поджала губы.       — Не ставь себя в ещё более неловкое положение: ступай домой и выспись, а когда осознаешь свою неправоту — возвращайся и принеси извинения. Искренние, от всего сердца. Её брови забавно взметнулись вверх.       — И-извинения? Да с чего бы мне извиняться перед таким, как ты?!       — Считаешь, что права, заявляясь в мой кабинет среди ночи?       — А ты считаешь правильным отказывать мне только из-за прошлых склоков?       — Я не живу прошлым, Дан. Мне нет дела до того, что было раньше.       — Лжец.       Аль-Хайтам вновь возвращает взгляд к строкам, и Дан, не выдержав, в один миг оказывается рядом, выхватывая книгу из его рук, и отбрасывает её за спину. Его глаза сверкают недовольством, и он рывком поднимается, хватая её за запястье, и с силой толкает в кресло, вынуждая упасть назад. Поставив руки по обе стороны от неё, заточая в своеобразную клетку, он опасно нависает над съёжившейся девушкой, приблизившись к ней.       — Моё терпение не бесконечно, Дан, — его голос звучит сурово, а меж бровей пролегает тень, — Я не всегда буду так понимающе относиться к твоему несносному характеру. Она сдувает упавшую на лицо прядь и смотрит с вызовом, игнорируя тот факт, что находится в заранее проигрышной ситуации. Её ногти впиваются в его предплечья, удерживая, оставляя красные полумесяцы на коже.       — Из ума выжил?! Отойди! — Рычит она.       — Не раньше, чем ты принесёшь искренние сожаления.       — Иди к чёрту! — Девушка замахивается, чтобы ударить его по лицу, но аль-Хайтам вовремя перехватывает её руку и с силой сжимает пальцы, отчего из её рта вырывается тихий всхлип, — Отпусти!       — Заявляешься в мой кабинет, устраиваешь истерики и хочешь уйти безнаказанной?       — Штраф мне назначишь? — Она опасно прищуривается и дёргает рукой, но тот не отпускает.       — Нет, Дан, штрафом ты не обойдёшься. Его лицо оказывается в опасной близости, и ей приходится вжаться в кресло, чтобы избежать ощущения его дыхания на своём лице.       — Так бы и сказал, что просто трахнуть меня хочешь, мудила, — вдруг зло смеётся девушка, не скрывая самодовольной усмешки.       — Может, мне и стоит так поступить. Что скажешь? Может, тогда ты, наконец, заткнёшься, — Он дёргает её ладонь и прижимает к своему торсу, а затем склоняется к её уху, — Тебя давненько не трахали, а? Удовлетворённые женщины так себя не ведут.       — Тебе-то откуда знать, как ведут себя удовлетворённые ж-       Он не позволяет ей закончить, впиваясь в губы жёстким поцелуем. Его свободная рука обхватывает её подбородок, жёстко стискивая, принуждая перестать сопротивляться. Дан упирается второй ладонью в его плечо, надавливает в попытке оттолкнуть, но Хайтам не слушается, напирает сильнее. Седлает её бёдра, обхватывая лицо обеими ладонями под челюсть, снизу, сжимая напряжённые ноги своими. Девушка несдержанно стонет в его губы, побуждая приятную дрожь разлиться по всему телу, вызывая мурашки. Ощущение его тела на себе сводит с ума. Её ладони перемещаются на его упругий зад, крепко, до синяков стискивая кожу, и тот отзывается, впиваясь пальцами в её щёки, вынуждая открыть рот, в которой он с нескрываемым удовольствием проскальзывает своим языком, терзая её. Они кусаются, шипят в поцелуй от боли и тут же зализывают оставленные собой раны, целуясь самозабвенно, до исступления. Пересилив неудержимое желание, вспыхнувшее вмиг, они отстраняются, жадно хватая распухшими губами воздух. На лице мужчины красуется самодовольная ухмылка, когда он с нажимом проводит по её нижней губе большим пальцем, растирая блестящую слюну.       — Молчаливой ты нравишься мне немного больше, — говорит он, за что тут же получает сильный укус, от которого морщится, — Зверьё.       Аль-Хайтам встаёт с её бёдер и, не прилагая особых усилий, подхватывает девушку за талию, усаживая на стол, словно куклу. Сбросив лишнее с поверхности, он надавливает на её плечи, вынуждая откинуться спиной назад, отчего её голова свисает с края, и проводит сильными властными ладонями по её плоскому животу, скользя вверх, сжимая грудь через ткань рубашки, срывая с её губ очередной греховный звук. Её узкая юбка оказывается задранной до середины живота, и мужчина, прижавшись поцелуем к её коже, медленно спускается вниз, распаляя влажными губами её и без того жаждущее тело до предела. Опустившись на колени перед столом, он обхватывает её за поясницу, притягивая к краю, и она закидывает ноги на его плечи. Жар его дыхания опаляет внутреннюю сторону бедра, и Дан нетерпеливо ёрзает на месте, за что вновь оказывается припечатана к столу пятернёй.       — Посмотри на себя. Течёшь, как сучка, — его пальцы вжимаются в мокрую ткань белья, терзая чувствительное место, — Никакого самоуважения.       — П-пошёл ты! — Пыхтит она. Её ладонь находит его макушку, и она дёргает его волосы у корней, на что тот отзывается неодобрительным рыком, стискивая пальцами её бедро, и мотает головой, избавляясь от хватки.       Сдвинув ткань в сторону, аль-Хайтам прикусывает губу, когда перед ним предстаёт её истекающая влагой промежность. Дан приподнимается на локтях, и её лицо застывает в восхитительно-томительном ожидании. Её глаза смотрят внимательно, неотрывно из-под кокетливо прикрытых ресниц. Хочет выдать что-то язвительное, но лишь хватает воздух губами, когда мужчина погружает один палец внутрь, наблюдая за тем, как его обхватывают чувствительные подрагивающие стенки. Подув на разгорячённую кожу, отчего её бёдра дрогнули, он нетерпеливо проводит языком, собирая её возбуждение и смакуя его на кончике языка. Прижавшись губами к чувствительному комочку нервов, он вбирает его в рот, посасывая.       — Ох-х, блять! — Несдержанно стонет она, прижав ладони к раскрасневшемуся лицу, отчего её голос доносится приглушённо. Звуки, издаваемые Хайтамом, вкупе с её вздохами разносятся по кабинету, и Дан задумывается, остался ли кто в здании в столь поздний час и мог ли слышать их, но быстро лишается всех мыслей, стоит мужчине добавить второй палец.       — И как давно ты мечтал об этом? И-извращенец! — Выдавливает она, едва выровняв прерывистое дыхание.       Секретарь не отвечает, продолжая свою искусную пытку, вжимаясь лицом в её промежность. Сжав пальцы внутри, отчего Дан неожиданно вскрикивает, откидывая голову назад. Раздаётся тихий звук удара и её шипение, вызывая мимолётную улыбку на устах мужчины.       — Ещё! Сделай так ещё раз, — молит она.       И аль-Хайтам повинуется, ритмично двигая пальцами. На нём нет привычных наушников, в которых он ходил всё время, но ничего – её бёдра отлично справляются со своей задачей, зажимая его голову между ними. Приподнявшись, он наблюдает за тем, как девушка бьётся в сладкой истоме, как вздымается её грудь, и потирает большим пальцем клитор, с наслаждением подмечая мелкую дрожь, охватывающую её тело.       — Как давно я мечтал заткнуть тебя? С нашей первой встречи, Дан.       Она смотрит на него с неприкрытой неприязнью, и это вызывает у него хриплый смех. Даже в такой ситуации она смеет смотреть на него подобным образом. Ну что за бесстыжая женщина? аль-Хайтам резко вынимает пальцы, с удовольствием вслушиваясь в её разочарованные звуки. Её ладонь тянется вниз, чтобы закончить начатое, но он перехватывает её, не позволяя прикоснуться.       — Ночь только началась, — мужчина склоняется, упираясь предплечьем в стол рядом с её головой.       Дан смотрит на его поблёскивающие губы, и тот, не раздумывая, втягивает её в поцелуй, растирая её вкус в уголках губ, и прерывается также резко, усаживаясь в кресло с широко раздвинутыми ногами, ожидая дальнейших действий. Девушка не медлит, поднимается со стола, расстёгивая рубашку, едва не срывая пуговицы с трудом поддающимися дрожащими пальцами. Хайтам тянет её к себе за бёдра, помогает с оставшимися и дёргает ткань вниз, оставляя её висеть на тонких запястьях. Подушечками пальцев, слегка надавливая, проводит вверх по спине к выпирающим лопаткам. Щёлкает застёжка лифа без бретелей, и спустя мгновение тот падает к их ногам, обнажая красивую грудь. Секретарь тянет её на свои колени, жёстко стягивая ткань сзади, лишая возможности шевелить руками. Дан упрямо дёргается, но поддаётся, вжимаясь промежностью в его выпирающее естество, скрытое за ставшей тугой тканью штанов. Красиво выгибает шею, стоит влажному горячему рту накрыть её правую грудь, обводя языком вокруг соска, игриво прикусывая, вызывая новый стон. Он довольно хмыкает, стоит ей обессиленно упереться лбом в высокую спинку кресла. Её тяжёлое дыхание шевелит его волосы на макушке, и аль-Хайтам, наконец, направляет руку вниз, отчего ей приходится чуть привстать, чтобы он смог высвободить член. Она едва не сходит с ума, ощущая, как горячая плоть вжимается в её складки и заглядывает в затянутые похотливой поволокой глаза. На этот раз её очередь самодовольно ухмыляться.       — Такой твёрдый, совсем никакого самоуважения, — кривит губы она.       Секретарь скалится, приподнимает её за талию и до упора насаживает на себя, выбивая весь воздух из лёгких, заполняя изнутри. Он не церемонится, жёстко поддаётся бёдрами, стискивая её кожу до синяков, и замирает лишь на мгновение, позволив привыкнуть к собственному размеру. Дан кусает губы до крови, сдерживает рвущиеся из глотки стоны, чем злит мужчину.       — Хочу слышать тебя.       — Так мне заткнуться или- Его ладонь со звоном опускается на её зад, оставляя после себя красный след.       — Не пререкайся. И Дан сдаётся. Её голос звучит громко в сопровождении пошлых хлопков плоти о плоть. аль-Хайтам не щадит — вбивается рьяно, довольствуясь её податливостью.       Как давно он мечтал сорвать с её губ эти сладкие звуки? И желал ли вообще? Вечные соперники, не смотря на разные даршаны, борющиеся за звание лучшего студента академии. Обладатели скверных нравов и неистовой тяги к знаниям. Бывший студент Хараватата и студентка Кшахревара, каждую ночь засыпающие с мыслью о том, чтобы соперник не проснулся следующим утром. Ярость, движущая обоими, словно ждала этого момента, чтобы вылиться в животную страсть, вынуждая наброситься друг на друга, сливаясь в звериных, грубых поцелуях.       Дан смотрит сверху вниз, и её ладони, освобождённые от заточения, опускаются на его плечи с некой неуместной робостью. Женское лицо в тусклом освещении лампы чудится ему смущённым, хотя, быть может, дело было в выпитом ранее алкоголе. Полуприкрытые глаза, скрытые за густыми ресницами, маняще блестящие губы, к которым он прижимается с затаённым, неясным ему самому чувством. Она больше не кусается. Задаёт собственный ритм, гладит кожу, перемещая пальцы выше, обхватывая мужественное лицо в обе руки, касаясь чувствительного места за ухом. Будь у Хайтама хвост, завилял бы им, точно пёс, радующийся вниманию хозяйки.       Женщина с комплексом превосходства, искренне верящая в то, что окружающие будут безоговорочно подчиняться её приказам – таяла в его руках. Её движения, по началу резкие, сменились неожиданной мягкостью, и в голову аль-Хайтама закралось сравнение с уличной кошкой, приласканной прохожим. Сперва ощетинивается, шипит, защищаясь, а стоит проявить немного ласки, и она мурчит, самостоятельно забираясь на колени, а вместе с тем и в сердце. Оторвавшись от губ друг друга, Дан утыкается лбом в его и заглядывает в глаза, сверкающие затаённым лукавством.       — Ты не пьяна, верно? — Догадывается он.       — Так заметно? — Хмыкает она.       Желала, потому пришла.       На лице мужчины вспыхивает улыбка, и она улыбается в ответ. Её движения замедляются, становясь откровенной пыткой для обоих, и она слегка отстраняется, открывая вид на собственное тело, упираясь ладонями в подлокотники. Он придерживает её за талию, чтобы уберечь от падения назад, и наблюдает за тем, как её складки сжимаются вокруг члена, будто силясь поглотить его всего. Дан перекидывает волосы на одно плечо и опускается до упора, а затем поднимается, демонстрируя член, покрытый естественной смазкой. Аль-Хайтам сглатывает, и его кадык двигается вверх-вниз, как и она на его бёдрах.       — Нравится? — Её голос понизился до едва различимого шёпота.       — Д-да, — его дыхание сбилось, и это вызывает у неё улыбку. Довольствуется тем, какое влияние оказывает на него, и не скрывает. Мог ли он винить её за это?       Он заключает её в объятия, вжимая в себя, и самостоятельно поддаётся вверх, входя глубоко. Она опаляет его шею дыханием, вжимается поцелуем и шепчет что-то неразборчиво. Хайтам толкается ещё несколько раз, доводя до истомы, и они заканчивают, одновременно обмякая в руках друг друга, задерживаясь в моменте ещё на несколько минут, переводя дыхание.       — Я кончил в тебя.       — Пиздец… — Только и выдаёт она, тяжело дыша.       Аль-Хайтам гладит её поясницу, наслаждаясь нежностью кожи. Дан мелко дрожит после наступившей разрядки, тычется в его губы, крадя поцелуй с истерзанных губ, а затем нехотя поднимается. Они не смотрят друг на друга, будто незнакомцы, столкнувшиеся по случайности. Девушка одёргивает юбку вниз, натягивает рубашку, застёгивая пуговицы. Аль-Хайтам не выдерживает, первым обнимает за талию сзади, касается губами шеи, и она поддаётся его внезапной нежности, упираясь спиной в крепкую грудь. Не говорят ни слова, запечатлевая в памяти минувшие события. Завтра они вновь продолжат соперничество, и ничего между ними не изменится. Разве что Дан начнёт чаще появляться в кабинете требовательного секретаря, но уже по другим причинам…